Новогоднее путешествие Снюса и его друзей

Снюс спускался по серпантину, расставив в стороны лапки, чтобы они задевали блестящие иголочки. Иногда он смотрел на свое отражение в елочных шариках. В них он был то чересчур толстым, то очень худым, а иногда с огромными глазами и длинными ушами. Снюс поселился на третьей от пола ветке елки, едва та появилась в доме. Подниматься сюда и спускаться отсюда требовало немало времени, к тому же Снюса пугала высота. Но жажда приключений была выше всего этого, и каждый вечер Снюс забирался на третью елочную ветку, выбирая разные маршруты. А по утрам спускался вниз, чтобы провести время с друзьями и перекусить.

Снюс почти спустился, когда увидел приоткрытое окно и замер на месте. Щель была совсем небольшой, но с размерами Снюса протиснуться в нее не составит труда. Снюс смотрел на крупные снежинки, падающие за окном, и не мог поверить в свою удачу.

– Лило! Лило! – закричал он и побежал по серпантину так быстро, что споткнулся и кубарем слетел на пол.

– Лило! Лило! – вскочил Снюс и побежал в сторону кресла, которое как раз стояло под приоткрытым окном.

– Чего тебе? – потирая глаза, вылезла из-под кресла Лило.

– Ты видела? Видела? – кричал в нетерпении Снюс, он все еще бежал на своих коротеньких лапках, отчего небольшое пузико смешно подпрыгивало.

– Чего разорались? – появился из вентиляции Шайло.

Снюс остановился и согнулся, чтобы отдышаться после бега.

– Это не я, – устало сказала Лило, почесывая черную мягкую шерсть на животе, – это Снюс.

– Опять чего-то придумал? – пожал плечами Шайло, скинул веревку и начал спуск на пол.

– А ты опять чего-то жуешь? – спросил отдышавшийся Снюс.

У Шайло был талант находить крошки. Он жил в вентиляции и ему было удобно исследовать оттуда весь дом в поисках еды.

– Печенье, – ответил довольный Шайло.

– Печенье? – встрепенулась Лило, – а есть еще?

– Конечно! Угощайтесь!

Шайло закончил спуск, аккуратно встав четырьмя лапами на пол. Потом разогнулся и полез в карман своих маленьких штанишек. Из всей компании у него одного была одежда, чтобы складывать найденные остатки еды и потом делиться с друзьями. Он протянул Снюсу и Лило по крошке, и те жадно принялись жевать.

– Фкусно! – сказал Снюс набитым ртом и указал лапкой на окно, – вы там были?

– Нет, – покачал головой Шайло, – но я всегда думал: сладкая ли эта белая штука?

– Снег, – сказала Лило, стряхивая с пушистого пуза крошки.

– Что? – в один голос спросили Снюс и Шайло.

– Это снег, – ответила Лило.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Снюс.

– Слышала, как Большие его так называли.

Тех, кто жил в доме и любил оставлять после себя крошки, друзья называли Большими.

Большие были шумными, громко топали и разговаривали, поэтому друзья старались не попадаться им на глаза. Снюс и Лило жили за плинтусом, вход в который находился под большим креслом, из-под которого и вылезла этим утром Лило. А Шайло в вентиляции, откуда имел доступ даже на второй этаж, где никогда не были Снюс и Лило.

– А они не говорили вкусный ли он? – спросил Шайло заинтересованно.

– Нет, не слышала, – пожала плечиками Лило.

– Жаль, – вздохнул Шайло, – мне почему-то кажется, что эта белая штука сладкая, как сахар.

– Снег, – поправила его Лило.

– Ну да, – согласился Шайло, смотря на падающие снежинки с вожделением, – мне кажется, что снег сладкий, как сахар.

– Ну так что, полезли? – прервал его мечтания о вкусе снега Снюс.

– Полезли, – согласился Шайло, – я хочу попробовать его на вкус.

– Давайте попробуем, но если будет слишком трудно, я вернусь домой, – кивнула головой Лило.

Она была самой серьезной и рассудительной из компании.

Проблему с креслом решили быстро. Лило встала на плечи к Снюсу, а потом туда забрался Шайло и легко перебрался на мягкое сидение. Оттуда он сбросил друзьям веревку. Вообще Шайло не выходил из дома без веревок. Они всегда оплетали его плечи с двух сторон, чтобы Шайло мог спускаться из вентиляции, едва завидев оставленные крошки где-то в доме.

Друзья без труда забрались на подлокотники и повторили маневр с живой лестницей из Снюса и Лило, чтобы Шайло забрался на спинку кресла и сбросил веревку. Перебраться отсюда на подоконник не составило труда.