Buch lesen: «Кабан и смузи», Seite 2
– Фон Миних недостаточно квалифицирован. – Гранитное лицо потемнело, как петербургские набережные после дождя. – К этому делу допущены только лучшие. Он не лучший.
– Но-но, полегче! – предупреждающе вскинула руку Лиза. Граф Александр ее порядочно раздражал, но она не могла позволить всяким Конанам-варварам почем зря поливать грязью хрупкого, повернутого на поэзии юношу. – Кто вы такой, чтобы его оскорблять?
– Его бывший напарник. Платон Шварц. Хватит болтовни. Пойдем к «Беркуту».
По дороге к самолету Лиза буквально клещами вытянула из немногословного Платоши некоторые подробности его биографии. Отцом его оказался – ни много ни мало – Арнольд Шварценеггер, тот самый. Лиза разинула рот.
Австрийский бодибилдер и в альтернативном мире мечтал стать актером и грезил о кино. Разница между двумя реальностями заключалась в данном случае в том, что параллельная Россия сумела превзойти Голливуд в количестве и качестве снимаемых фильмов. Столицей мирового синематографа здесь считался отнюдь не Лос-Анджелес, а русский город Шепси, раскинувшийся вдоль побережья Черного моря. Сюда и прибыл херр Арнольд вместе со своим немецким акцентом и горой мускулов. Здесь он встретил свою фрау, работавшую специальным корреспондентом «Всемогущего» в Шепси, сказал с экранов знаменитое «Цзай-джен, баобей», местный аналог «Hasta la vista, baby», послужившее началом его блестящей карьеры в кино; а затем из рук предыдущего императора Николая Константиновича, отца Екатерины, женатого на актрисе, получил пост губернатора Черноморской губернии – а с ним и народное прозвище «Дядька-Черномор».
В отличие от Арнольда Густавовича, его сыночек категорически не желал жить в неверном свете софитов. Платон всегда знал, что хочет стать полицейским, чтобы ловить преступников. Он отучился на юридическом факультете и действительно стал им – и не просто рядовым городовым, а выдающимся агентом Личной Канцелярии. Ну, это с его слов, конечно.
– Выдающимся? – скептически переспросила Лиза. – Куда выдающимся? Вверх и вширь? Может, у вас хоть медаль какая имеется?
Медаль была бы, с горечью сказал Платон. А то и орден. Если бы не фон Миних, проваливший их совместное задание в Швейцарии. Какое задание? Секретное, разумеется.
– Я слышал, ты из Швейцарии, – прибавил Платон, глядя на нее со своей головокружительной высоты. – Ты не похожа на швейцарку. Я видел их. Ты другая. Откуда ты? Предупреждаю: ложь полицейскому – тяжелое преступление.
Лиза растерялась. До сих пор она как-то не задумывалась, что будет делать, если кто-то попробует копнуть ее легенду поглубже. Авроре она сама всё рассказала, а тактичный граф Александр никогда и ничего у неё не спрашивал. А тут – батюшка миотропный бендазол! Какое пристальное внимание к её скромной персоне.
Повеяло проблемами. Большими.
Старый добрый блеф. Вот что ее спасет. Покерная юность, окутанная горлодерным сигаретным дымом. Тут же Лизе нестерпимо захотелось курить. Угораздило же Пуську просочиться в мир, зацикленный на экологии и здоровом образе жизни! Скукотища какая, фу. Так, прочь посторонние мысли! Надо собраться.
– А я, знаете ли, из параллельного мира, – сказала она с дурацким смешком, подразумевающим, что сия остроумная барышня изволили сострить. – Про теорию струн слышали когда-нибудь, Платон Арнольдович? Черные дыры, скрытые измерения, то-се… Оседлала дождевую тучку, прилетела в вашу империю из своей альтернативной реальности… Ну, как вам такой вариантец?
– Невозможно, – рубанул ладонью воздух Конан-варв… то есть Платон. – Повторяю вопрос: откуда ты?
– Нет, ну а если на секунду вообразить, что всё так и было, что тогда? – невинно спросила Лиза.
– Я полицейский, а не сказочник, – отрезал Платон. – На случай инопланетных пришельцев есть инструкция. На случай пришельца-альтернативщика – нет. Следовательно, отнесём случай к разделу «Необъяснимые явления». Следовательно, место пришельца-альтернативщика – в лаборатории Императорской Академии наук. Следовательно, моя обязанность – доставить пришельца-альтернативщика в Академию под конвоем. Всё. Конец истории. Ты заявляешь о том, что ты пришелец-альтернативщик?
– Во имя висмута субгалата! Нет, конечно! – замахала руками Лиза. – Ничего я не заявляю! Нечего мне в дурацких лабораториях Академии наук делать! Пошутила я. По-шу-ти-ла. Понятно? Из Швейцарии я, из Швейцарии, не беспокойтесь.
Она принялась лихорадочно вспоминать подробности своей фальшивой биографии, выдуманной Филиппом Петровичем. Эх, надо было внимательнее слушать, а не как обычно! Придется дополнять по ходу своими выдумками:
– Родилась в Ленинвилле, в обычной швейцарской коммуналке с длинным коридором и велосипедами на стенках… Потом родителей распределили в колхоз на окраине кантона Энгельса… Там закончила ветеринарное училище имени Маркса, работала в колхозе, лечила коров, пока остальные колхозники косили люцерну, варили сыр с дырками, дерябали грушевый бренди до поросячьего визга…
Лиза наводила тень на плетень и радовалась: до чего складно и ладно выходит! А теперь – сочная вишенка на этом затейливом торте вранья, гениальное изобретение шефа:
– Я бы вам что-нибудь продекламировала на швейцарском, прямо сейчас. Скажем, классическую «Оду Революции одна тысяча девятьсот пятого года», или, допустим… – тут у Лизы закончились познания на тему современного культурного наследия Швейцарии, поэтому пришлось досочинить на ходу: – …ну например, «Дядя Стефан – милиционер». Но вот загвоздка, Платон Арнольдыч! Ваши же российские врачи, представьте себе, строго-настрого запретили мне говорить на родном языке. Говорят – психологическая травма после побега с родины, нужно восстанавливаться. Ведь мне пришлось делать подкоп, ползти по-пластунски, а там червяки всякие, корни растений, осколки бутылок, сплошная антисанитария… – с воодушевлением расписывала Лиза, уже и сама готовая поверить в собственные небылицы.
– Где именно ты копала? Какая часть Швейцарской Стены? – допытывался Платон, хмурясь.
– Погодите-ка! Я что, на допросе? – запоздало спохватилась Лиза. На ее родине полицейским можно было всё, в том числе и задавать любые вопросы кому угодно, не имея на то никаких полномочий. Однако здесь правила игры были немного другими. – Трициклик меня побери, да я сама представитель власти! По какому праву вы меня мучаете? Может, у вас есть ордер на мой арест?
– Нет. – Платон, шагавший большими размеренными шагами, остановился – словно каменный идол с острова Пасхи в окружении суетливых туристов. – Но я должен знать. Это может быть связано с тем заданием.
– Каким? – не поняла Лиза.
– Которое я не сумел выполнить. – Лицо Платона вдруг потемнело от ярости. Сжались булавы-кулаки, на шее проступили канаты-вены, напряглись снаряды-мышцы под курткой. Лизе стало неуютно. Да уж, сыночек Терминатора производил сильное впечатление. Враги Платоши могут сразу бронировать себе номер в отеле «Вечность» по адресу: Небеса, улица Райская, дом номер сто миллиардов один. – Елизавета. Я должен знать, где подкоп.
– Ай! Ой-ёй-ёюшки-ёй-ёй! Голова закружилась! Травма! Психологическая травма дает о себе знать! – возопила Лиза, мгновенно найдя выход – такой же ненадежный, как и выдуманный ей гипотетический подкоп под Швейцарской Стеной. – А-а-а! Не могу… Голова, голова раскалывается… Нет, не могу!
Платон окинул ее недоверчивым взглядом, однако тему со Швейцарией закрыл и возобновил движение.
Глава 4
Торговая галерея (с автоматическими кассами, без продавцов) привела напарников в зал настолько гигантский, что в нем не отказался бы поселиться и сам султан Брунея. А то и какой-нибудь министр с Лизиной родины – ну не вице-премьер, конечно, осеклась Лиза, а глава какого-нибудь малоизвестного, незначительного министерства, скажем, по развитию технологий… или просвещения…
Зал отправления простирался вправо и влево, он был залит светом и гулом голосов. Повсюду колесили беспилотные машинки-тележки, похожие на гольф-кары. На них катались в основном люди постарше, молодежь предпочитала движущиеся резиновые дорожки – вроде той, на которой сегодня утром возлежала Аврора, только широкие и бескрайне длинные.
Вся эта земная предрейсовая суматоха оттеняла величие и невозмутимое спокойствие главных героев аэропорта – самолетов. Стеклянная стена зала отправления выходила прямо на летное поле, где эти блестящие гиганты жили своей непостижимой жизнью. Терпеливо ожидали очереди на взлет, медленно катились вслед за беспилотными автомобильчиками-проводниками, потом, утомившись следовать скучным земным правилам, резко разгонялись, взмывали и исчезали в низких зимних облаках.
Лиза узнала очертания «боингов» и «аэробусов», однако эти иностранные ребята выглядели довольно сиротливо на фоне многочисленных отечественных лайнеров. Никаких тебе банальных «тушек» и «илюшек». Вместо них – необыкновенной красоты золотые орлы и деревянные корабли. Те, что разукрашены под древнерусские ладьи – солидные, тяжеловесные. Стилизованные под птиц – легкие, дерзкие, с острым носом-клювом.
Логотипы многих западных авиакомпаний были Лизе знакомы, поэтому она сосредоточила внимание на российских: вот затейливый серебристый росчерк «Сандро», где-то – строгая, будто из учебника надпись «ФМ: Формула Можайского», но чаще всего попадались алые рубленые буквы «Гаккелевские авиалинии».
Вдалеке что-то тяжело задрожало. Низкий гул нарастал, Лиза почувствовала его во всем теле, пробрало аж до самой селезенки, как на концерте в ночном клубе. И – неясный, но ощутимый взрыв, сопровождающийся красным всполохом на краю летного поля. Лиза слегка пригнулась и приготовилась бежать.
– Что это? Что происходит, во имя корвалола и тинктуры валерианы? – спросила она с легкой истерикой в голосе, пытаясь сообразить, как бы побыстрее выбраться из этого ненормально огромного здания. Погибать во цвете лет, да еще и в чужой реальности никак нельзя. Пуся! У нее есть толстый и глупый Пуся, который без нее пропадет.
– Штатная ситуация, – бесстрастно сообщил Платон, продолжая шагать по залу. – Запуск рейсового автобуса. На Луну.
Видимо, все это знали, кроме Лизы, поскольку леденящий душу запуск лунной ракеты никого не смутил, народ как ни в чем не бывало продолжал заниматься своими делами.
– Ах, на Луну маршруточка поехала! – нервно расхихикалась Лиза, семеня за каменным Шварцем. – Луна – это мы понимаем. Луна там, звезды всякие… Одна звездочка, две звездочки, а еще лучше – пять звездочек…
Платон неожиданно расхохотался. Рокочущий смех рождался где-то глубоко в недрах его необъятной груди и вырывался наружу небольшими взрывами, вполне сравнимыми по мощности с давешним стартом лунного автобуса.
– Пять звезд – это коньяк. Смешно. Люблю хороший коньяк. Сама придумала?
– А то! – горделиво расправила плечи Лиза. Кажется, она случайно наткнулась на Ахиллесову пяту непробиваемого суперагента: парочка умело подобранных цитат из классических советских фильмов вроде «Карнавальной ночи» – и они с Платошей будут просто-таки не разлей вода.
Тем временем, агенты подошли к широким дверям, увенчанным цифрами «2212». Возле дверей дежурили городовые в белых шинелях. Из гейта выливался поток взбудораженных пассажиров. В основном говорили на английском с американским акцентом. К сожалению, Лизино знание языка Шекспира и Бейонсе ограничивалось убогим школьным курсом, ставившим своей главной целью вколотить в детскую голову сакральную фразу «Ландан из зе кепитал оф Грейт Британ». Аврора ей говорила, что Разумный Наушник от Перстня должен автоматически переводить иностранную речь на русский язык, но Лизин Наушник ничего этого не умел – видно, ей, вечной невезучке, достался бракованный экземпляр. Поэтому сейчас она улавливала лишь обрывки:
– …шикарные новогодние распродажи… лучшие цены на Перстни… хочу взять «Кольцо Марсианского Всевластия»…
– …ага, сам Макс Фактор! Представляешь?!.. запись за два года… поверить не могу!.. Владелец компании дает мастер-класс по макияжу!.. Да, он праправнук того самого, первого Макса Фактора… Мне пойдут смоки-айз?… жду не дождусь!
– …возьму Русско-Балт напрокат… до Одессы по хайвею сутки максимум… там штаб-квартира «натанов», и тестируют их там же, да… полигон с грязью, болотом, кострами… да, я и сам обожаю эти желтые ботинки, ты прав, я и сейчас в них… поручили заключить контракт на поставку «натанов» в Армию США…
– …пятьсот книг, пятьсот! Написал пять сотен книг за семьдесят два года! Это по сколько получается? По семь книг в год, начиная с колыбели?… Мы взяли билеты на поезд-экспресс… его музей под Смоленском… там роботы вместо гидов, конечно… А какой твой любимый роман Исаака Азимова?
– …давно мечтал прокатиться на вакуумном трамвае… говорят, это «русские горки» нового поколения…
– …столько читала о новом шоу Горыныча!.. говорят, его уже отправили на Комодо… вместо него на сцене плюшевый дракон… голограмму еще делают…
– …Да! «Лебединое озеро»!.. Мариинский, разумеется… Я взяла красное вечернее платье… компьютерная анимация вместо декораций… пуанты с системой стабилизации балерины… а в этих пышных пачках – датчики движения… но главное – электронный буфет!.. Что? Нет, шампанское настоящее, но его приносит мини-дрон…
В разношерстной толпе показалось сплоченное сине-красное ядро: команда подтянутых спортсменов в цветах американского флага. Национальная сборная США, гордо заявляли надписи на их куртках. Парни и девушки громко обсуждали предстоящие гонки… на лопатах, как поняла Лиза. «На лопатах? – подумала она. – Да вы что, издеваетесь?» Однако на спинах у ребят и правда были нарисованы лопаты, которыми снег убирают, – в тех мирах, где еще не придумали беспилотных дворников-тракторишек, конечно.
– Категорически приветствую, Лизавета! Обзавелась новым блестящим кавалером? Поздравляю с покупочкой, удачная! В магазине была акция – получи два метра по цене метра семидесяти? – послышался знакомый голос, и откуда-то справа появился Максим Абрикосов собственной персоной. Вроде расслабленный, но в то же время и настороже. Болтать-то он болтал, однако при этом успевал зорко следить за толпой пассажиров. – Светлого утра, господин Шварц, – церемонно бросил он Платону.
– Светлого утра, сударь, – не менее церемонно отозвался тот.
– Макс! – обрадовалась Лиза. – Ты тоже здесь?
– По зову сердца, следовал за богиней в красной шляпе. – Макс молитвенно сложил руки, подмигнул ей, потом ухмыльнулся. – Плюс экстренный вызов от самого Ренненкампфа. Охраняем злополучный рейс из Нью-Йорка. Только что начали выпускать пассажиров. Тех, кто может передвигаться самостоятельно, конечно.
Он кивнул в сторону стеклянной стены, сквозь которую был виден золотой бок «Беркута» с логотипом «Гаккелевских авиалиний». Под самолетом, на расчищенном от снега асфальте, столпились десятки голубеньких микроавтобусов с красными крестами на борту. Очевидно, местные «Скорые».
– Сколько госпитализировано? – отрывисто спросил Платон.
– Двенадцать человек. Ничего серьезного. – Макс махнул рукой. – Давление, нервы. Уж больно народ нынче впечатлительный пошел! Слегка их потрясло при приземлении – и нате вам, сердечный приступ. Мы на учениях в Академии и пожестче посадочки видали. Помнится, катапультируемся мы с высоты восемьсот метров, а наш командир арбузные цукаты жует. Любил, понимаете, цукаты до потери пульса!
– Макс, парацетомол тебя побери, а питомцы-то там как? Что со зверьем? – прервала поток воспоминаний Лиза. – Ведите меня скорее к пациентам!
– Эмм, Лизавета… – Макс переглянулся с Платоном. – Ни у кого на рейсе не было питомцев.
– Нет, ну как же надоело чувствовать себя дурочкой с переулочка… – пробурчала Лиза и повысила голос: – Так какого альбуцида меня сюда дернули? Я, между прочим, едва на ногах держусь после тренажерки.
– Твоя задача: обследовать пилота. Дать заключение о его психическом состоянии, – граммофонным голосом сообщил Платон.
– Я же ветеринар! – воскликнула Лиза.
– Знаю. Потому тебя и вызвали.
– Лизавета, не нервничай. Дело в том, что пилот сэр Джим Пиг – кабан, – сжалился над ней Макс. – Причем не в переносном смысле, а в буквальном. Это самая настоящая розовая свинья, с пятачком, хвостиком колечком и всеми делами. Тебя что, не предупредили? Что у вас там в Семёрке творится? Где Филипп Петрович?
– В командировке. Не поверишь – в Нью-Йорке, – мрачно ответила Лиза. – Улетел туда позавчера. Какие-то дурацкие лекции читать. Может, как раз ваша розовая свинья с пятачком его туда и доставила. А Аврора, пупырка папавериновая, и не подумала меня ввести в курс дела. Кто вообще додумался назначить пилотом животное?
– Ха, была у нас одна забавная история… – Темные глаза Макса глаза игриво заискрились. – Джим – так звали бойфренда нашей восхитительной Императрицы, когда она была еще юной и свободной великой княжной. Потом паренек сделал большую глупость, бросил нашу чудную принцессу ради буфетчицы – так себе пампушка, откровенно говоря, Её Величество намного эффектнее. Я бы мог многое сказать о ее потрясных коленках, но, боюсь, этот вот дяденька, – он повел бровями в сторону непроницаемого Платона, – меня тут же и арестует. Словом, Екатерина Николаевна разозлилась и объявила на весь мир конкурс женихов. Выбирала будущего мужа в прямом эфире «Всемогущего», мы все не отлипали от экранов… Она давала кавалерам задания, они их выполняли. Одно из заданий было связано с поросенком, которого она из вредности назвала Джимом.
– И как же он стал пилотом? – Лиза всё ещё ничего не понимала.
– А это один из женихов решил пошутить. Сказал, что в современных самолетах стоят такие системы автопилотирования, что в кабину можно и поросёнка Джима посадить, ничего страшного не случится. Ну а «Гаккелевские авиалинии» зацепились. В самом деле приняли свина на работу.
– Ну и дураки безмозглые, – постановила Лиза.
– Почему же? – не согласился Макс. – Ты не представляешь, какой это был сильный маркетинговый ход. Все стали ломиться к ним на рейсы. Популярность шоу женихов ведь была астрономической! Эх, жаль, не прошел я кастинг. А ведь какой презентационный видеоролик про себя соорудил! Прыгал там по крышам, ловил преступников, и всё это с мужественной усмешкой и острым словечком. Шепсинские блокбастеры нервно курят в сторонке… Да, был бы сейчас Императором-консортом, а не простым унтер-офицером… Основал бы собственную синемастудию, скажем, «СинеМакс»… Да ладно, что уж теперь говорить. Подождем Высочайшего Развода! – оптимистично заключил Макс. – А там, глядишь, «Всемогущий» и новую свадебную передачку затеет наподобие «Великой княжны лайв»… Постой, Лизавета, а разве в Швейцарии не писали об этом в газетах? Под заголовками «Царская дочь на продажу», «Прогнившие нравы»? Я видел репортаж по телику, как бравые швейцарские парни пытались вашу Стену перелезть, чтобы попасть на шоу.
– Ах да, теперь что-то припоминаю, – неубедительно соврала Лиза под пристальным взглядом Платона. – Царская дочь… Женихи… Да-да, определенно припоминаю… Просто нам в колхоз не все газеты вовремя доставляли… И там три коровы приболели, я их долго лечила, некогда было читать… Да и зрение у меня, знаете ли, так себе, не девочка уже, а в газетах буковки такие меленькие, лишний раз и не станешь их рассматривать…
– Где экипаж? – Платон решительно прервал жалкие Лизины лепетания.
– Все ждут вас в кабине пилота, – доложил Макс. – В царстве сэра Джима Пига. Другими словами, – он задорно хихикнул, – в летающем свинарнике.
