Глава 1
Intro
Тёмный и сырой, давным-давно позабытый всеми туннель между Проспектом Ветеранов и Ленинским. Примерно посередине туннеля, из-за стальной обшарпанной двери в небольшую, но обустроенную подсобку пробивается тусклый свет, слегка озаряя часть туннеля. Основное метро ещё во времена правления Саддама Кровавого перекрыло все пути к трём крайним станциям красной ветки (Ветеранов, Ленинский и Автово), а последние местные жители давно покинули свои дома, бросив эти станции в запустении и разрухе. Именно поэтому Антон тут и поселился. Подальше от людей.
Несмотря на сырость и тьму в туннеле, внутри его подсобки было тепло и уютно. Старенькая плита с помятым алюминиевым чайником на ней, поржавевшая кровать со свалявшимся матрасом. А на сколоченной собственными руками тумбочке с ящиком лежит круглый дисковый плеер, перемотанный изолентой, подключенный к советской, но до сих пор рабочей колонке. И из колонки звучит красивый женский вокал на иностранном языке, под спокойный гитарный ритм. Антон лежал на кровати, заложив руки за голову.
Он лежал, в очередной раз, погрузившись в воспоминания. Музыка всегда помогала ему абстрагироваться от всего насущного. И вдруг Антон встаёт, достаёт из кармана своих чёрных джинс что-то, протирает об потасканную майку и садится обратно на кровать. Та скрипнула и прогнулась. В руках мужчины оказался жетон метро. В свете единственной тусклой лампочки свисающей на проводе с невысокого потолка его жилища жетон слегка переливается.
"Странная штука – память" – подумал он. "Прошло уже больше двадцати лет, а я помню. Помню её, которую тогда не дождался в Автово. Её прекрасные длинные чёрные волосы, с чудесным цветочным ароматом, аккуратные черты лица, тёмно-зелёные обворожительные глаза, сильные чувства к ней… В день катастрофы я заранее купил два жетончика и ждал её у входа. А когда раздался оглушительный вой сирен, обезумевшая толпа просто смела меня внутрь, в метро. Я тогда чудом выжил в той давке и потерял один из жетонов. Но этот, – он повертел его в руках, – я храню до сих пор".
Антон снова встал с кровати и убрал жетон в карман. Пора было собираться на работу, на техноложку. Он накинул свою коричневую не раз зашитую куртку, поверх неё разгрузку с множеством карманов, к которой сзади по диагонали были приделаны ножны для двух полукруглых клинков. Острые клинки во всю спину длиной расположенные рукоятками к низу на надёжных магнитных защёлках. Это оружие не раз спасало ему жизнь, как в метро, так и на поверхности.
Слева на полке, прикрученной к бетонной, стене лежал его паспорт. Он взял его в руки. На пожелтевшей карточке было напечатано: Антон Титов, техник. И рядом фотография с его лицом. Высокий крепкий лоб, чистые голубые глаза, орлиный нос и, словно вырубленная топором, угловатая челюсть. Да, красавцем его назвать было сложно. Зато его крепкое, широкоплечее телосложение внушало многим страх и угрозу.
Антон положил паспорт в армейский вещмешок и одел его поверх разгрузки, прикрыв им ножны на спине. Через плечо перекинул ремень калаша, а на бедро двумя ремнями пристегнул кобуру из коричневой кожи чуть выше колена. Один ремень вокруг ноги, второй к ремню на поясе, чтобы кобура с ПМом не соскальзывала. Так намного удобней, чем на поясе. Не нужно совершать лишних движений, чтобы в ответственный момент выхватить пистолет.
***
Что ножны, что кобуру Антон смастерил для себя сам, когда только начинал промышлять диггерством. И удавалось у него это достаточно неплохо. Про него даже ходили легенды, якобы он встречался с Блокадником. Конечно же, это была не правда.
Если кто и встречался с Блокадником, то вряд ли уже кому-то смог бы об этом рассказать. Но сейчас это всё осталось в прошлом. Уже несколько лет он живёт подальше от всех, и иногда приходит на техноложку подрабатывать обычным техником. Ведь руки у него были "из правильного места". А когда-то некоторое время жил на Сенной, активно брал самые сложные задания на поверхность, за что Тёртый не раз его лично хвалил.
И пытался жить как все, но так и не смог ужиться среди нормальных людей.
***
Антон подошёл к собственноручно восстановленному плееру и выключил. Оборвав на полуслове песню, известной до катастрофы, группы Nightwish и отсоединил от него пожилую колонку.
В абсолютной тишине его скромного жилища эхом раздался его басовитый, грубый голос.
– Извини, но пора выходить, – сказал Антон, будто запись на диске или колонка могли на него обидеться.
На техноложке не понаслышке знали про его диггерские и технические способности, поэтому там ему всегда были рады, и всегда была для него работа. Главный инженер станции – Василий Петрович, много раз предлагал ему остаться у них, говорил: "да сдался тебе твой фонящий туннель на ветерках, живи у нас, мы тебя работой обеспечим, бабу себе найдёшь…"
Антон поморщился, слово "баба" ему не нравилось. Вот "женщина" это другое дело.
Тем временем, он уже почти был готов к выходу. Антон взял в руки с тумбочки плеер с миниатюрным аккумулятором, примотанным к нему снизу изолентой. В таком состоянии он служит ему уже лет пять, а до этого служил ещё около десяти.
Из ящика тумбочки достал наушник с приделанной дугой из жёсткой проволоки. Так наушник держался в правом ухе и не выпадал. На его разгрузке даже был сделан специальный карман для довольно немаленького плеера. Именно за такое увлечение, он и получил прозвище Музыкант.
Единственное место, куда он никогда не брал музыку с собой – поверхность. Слишком опасно, да и наушник под тугим противогазом ГП-5 доставлял сильное неудобство. Зато именно снаружи, из города, он притаскивал новые чудом уцелевшие диски. Бережно и аккуратно их обеззараживал, а потом слушал.
Давным-давно, наверное, больше пятнадцати лет назад, когда он пытался жить на Сенной, Антон вернулся с очередной вылазки. Прошёл "дезинфекцию" после поверхности, сдал задание Тёртому и отправился в бар. Там он сел за стол в дальнем углу, достал плеер и новый диск, найденный на поверхности. Местные уже давно не обращали внимания на его странное, по их мнению, увлечение. Но вдруг из полумрака к нему подошёл высокий и жилистый бритоголовый мужик. Как он представился, Антон не запомнил, но что-то на немецком, кажется. Именно он тогда сначала долго изучающе смотрел на это занятие, затем хмыкнул и в шутку на весь бар назвал Антона Музыкантом и подсел за его стол. И со временем это прозвище прочно прицепилось к нему. Хотя, ни на одном инструменте он играть не умел. В тот вечер они ещё долго разговаривали о музыке, несмотря на то, что их музыкальные предпочтения были абсолютно разными.
И что самое интересное, ни клинки за спиной, ни странное расположение его кобуры никого не смущало. А вот увлечение музыкой, всем казалось чем-то необычным и странным. Что ж, Музыкант… пусть будет так, Антон особо не протестовал.
Он надел вязанную метрошными умелицами шапку, сверху налобный диодный фонарь и вышел из своего жилища. Огляделся, повесил замок на дверь и пошёл в сторону Ленинского.
Антон прекрасно знал по рассказам, что станции Автово, Ленинский и Ветеранов низкого залегания, что тут фонит как на поверхности, грунтовые воды и так далее. Вот только он лично облазил эти туннели с исправным дозиметром и понял, что радиационный фон тут не больше, чем в основном метро. Но знать об этом остальным, явно не обязательно. Даже до катастрофы он немного сторонился людей, чувствовал себя не комфортно в любом обществе, так что это тихое место было раем для него.
Так же говорили, что туннель в Автово затоплен, и обитает тут куча упырей с поверхности.
В принципе так оно и было. Но, не смотря на то, что весь город был построен на болоте, вода в туннеле давно высохла. А с логовом упырей успешно расправились упыри из Кировской банды. За что им, конечно, спасибо.
А уж какого было их удивление, когда кто-то появился на кирзе из туннеля в Автово. Так как туннель был перекрыт гермозатвором, Антон проник на заброшенные станции через поверхность, а после нашёл лазейку мимо автовских гермоворот и на Кирзу. Первой их реакцией было достать стволы, потом угрозы, а в конце попытались просто ограбить. Но показ силы, в виде двух мгновенно срубленных бандитских голов, быстро вызвало уважение к Музыканту, а может просто страх, у всей банды. Особенно их главаря – Бугра.
На Нарвской в первый раз прошло всё гораздо лучше, даже не пришлось никого убивать. Лётчик оказался разумным парнем. Договорились на мизерную оплату транзита через станцию с одним условием: они не трогают его, он не трогает их. На Балтийской милиционеры же устроили ему допрос, кто такой, откуда и с какой целью. А потом пропустили с миром.
С тех пор, Антон спокойно добирался от своего логова на техноложку, даже не вынимая наушник.
Единственное неудобство на пути заключалась в том, что туннель между кирзой и Автово перекрыт. И Антону пришлось дорабатывать одну из вентшахт с помощью грубой силы и теперь десять метров ползком по не совсем широкому стальному коробу и готово. Эта шахта соединяла два подсобных помещения по разные стороны гермы.
Таким образом, весь путь от дома до техноложки занимал часа полтора, иногда два. Зависело от настроения.
Пройдя мимо дежурных на блокпосту Музыкант попал к "мазутам". И по случайности его сразу же встретил главный инженер, вечно суетливый седой мужичок небольшого роста в синем халате с пятнами масла и эмблемой метро – Василий Петрович.
– Здорова, Василич.
– О, Антошка, здравствуй. А ты как чуял, нам тут твоя помощь нужна.
– Сразу к делу, даже чаю не попьём? – Музыкант улыбнулся.
– Да какое там, – инженер махнул рукой, – последнее время работы навалилось на год вперёд.
Антон понимающе кивнул.
– Ну, раз так, веди.
– Конечно-конечно, – засуетился мужичок и бодро зашагал вглубь станции.
На техноложке было как обычно шумно, туда-сюда сновали мазуты с инструментами или различными агрегатами в грязных руках. В воздухе витал аромат дизельного топлива с нотками припоя для проводов. Ближе к мастерским к привычному шуму станции добавились голоса со всех сторон, и после каждого обычного слова кого-либо следовало крепкое матерное. Иногда Музыканту казалось, что на этой станции просто так принято общаться, иначе тебя могут не понять.
Следуя за синим, развивающимся на ходу, халатом, Антон подошёл к старенькому, видавшему виды, дизель генератору.
Василий Петрович положил руку на генератор.
– Вот, скорее всего диодный мост или щётки…– он осёкся, – хотя кому я объясняю.
Антон молча улыбнулся вечно суетливому инженеру.
– Ты, думаю, лучше меня всё знаешь, – сказал Василий Петрович. Ну, инструменты ты тоже знаешь где взять, так что занимайся.
Мужичок в синем халате похлопал его по плечу и спешно удалился.
Музыкант взял со стола справа промасленный набор инструментов и присел перед генератором. "Приступим".
За работой время летело не заметно, и вот он наконец-то добрался до проблемы, как вдруг сзади с ним поздоровались.
– Здравствуйте, – раздался тоненький детский голос.
Он обернулся и увидел белобрысого мальчика лет десяти, может двенадцати, не больше.
– Привет, – поздоровался он в ответ.
– А что вы делаете? – мальчик с интересом смотрел ему прямо в глаза.
– Генератор ремонтирую, а ты чего тут делаешь?
– А я учусь, смотрю, как другие ремонтируют, чтобы потом самому делать так же. Хочу заработать много-много патронов, и тогда мы с мамой будем жить хорошо, – мечтательно сказал мальчик.
– Ого, – Антон удивился, – это дело благое. Тогда присаживайся рядом, покажу как тут и чего.
Они вместе сели перед генератором. Музыкант обернулся к парнишке.
– А тебя как звать?
– Максим, – сказал тот, не отрывая взгляд от дизель генератора.
– Ну, будем знакомы, меня Антон, – он протянул руку, и мальчик, насколько мог крепко, пожал её.
Максим пристально следил за каждым движением Музыканта, стараясь ничего не упустить и всё запомнить. Последним штрихом Антон забил стальную шпонку между валом и приводной шестернёй и затянул болт.
– Штах! И готово! – внезапно и довольно сказал мальчик.
– Штах? – спросил Антон, затем улыбнулся, – забавное слово.
– Ага, – кивнул Максим, – папа раньше так говорил.
– А где твой папа? – осторожно поинтересовался Музыкант.
Мальчик погрустнел, пожал плечами.
– Пропал.
Вдруг сзади раздался добрый и ласковый женский голос.
– Вот ты где!
Они оба обернулись, там стояла милая женщина в юбке и короткой телогрейке. Голова её была покрыта платком, из под которого пробивались длинные чёрные волосы.
– Вы извините, он у меня очень любопытный, – сказала она Антону.
– Да ничего страшного, – он повернулся к мальчику и подмигнул, – к тому же он мне неплохо помог.
Женщина засмущалась, взяла Максима за руку и повела из мастерских. Музыкант проводил их взглядом, а потом вернул инструменты на место, протёр руки о ветошь и отправился в кабинет главного инженера.
Музыкант без стука вошёл в кабинет.
– Василич, готов твой генератор, работает как часы!
– Вот и он, – сказал Василий Петрович другому инженеру, сидящему за столом.
– Здравствуйте, – сказал незнакомый светловолосый инженер и обернулся к Антону.
– И вам.
– Василий Петрович отзывался о вас, как о первоклассном технике.
– Ну, есть немного, – замялся Антон, размышляя, что ему хотят предложить.
– Отлично, тогда у нас будет к вам предложение, – инженер посмотрел на него пристально. – С боевыми машинами дело имели?
– Смотря с какими, – почесал затылок Музыкант.
– Танк.
– Танк? – на автомате переспросил он.
Инженер кивнул
– Именно, наши ребята дотащили его до вестибюля, осмотрели всю техническую часть и всё в порядке. Но остались вопросы с электрикой. Системы прицеливания, наведения и так далее. Без всех этих систем это просто бронированная консервная банка, а техноложке нужна боевая единица.
– Зачем? – спросил Антон и скрестил руки на груди.
– Для самообороны. В последнее время в метро всё больше вооружённых стычек. Но самое главное, что слухи об ужасных экспериментах Вегана на поверхности слышны всё чаще… Вот и было принято решение укрепить позиции сверху. Ну что, возьмётесь?
– Интересное предложение, – хмыкнул он.
– Плата будет очень щедрой, – заверил инженер. – И я так понимаю, вы согласны, тогда приступайте, когда будете готовы.
Незнакомый инженер кивнул Василию Петровичу и вышел и кабинета.
Музыкант сел за стол, на место где до этого сидел инженер.
– Василич, ну ты бы хоть предупредил.
– Да-а, извиняй, забегался, да и память старческая, – оправдался он, улыбаясь. А вот твои патроны за генератор.
По столу звякнул мешочек с патронами. Музыкант убрал мешочек в нагрудный карман разгрузки.
Главный инженер провёл ладонью по столешнице и с надеждой посмотрел на Антона.
– Ещё не надумал остаться у нас?
– Не, мне и дома хорошо.
– Жаль…
Антон встал из-за стола и уже почти вышел из кабинета, но обернулся.
– Слушай, а где живёт этот парнишка, что в мастерских гуляет?
– А, ты про Максимку?
–Ага.
– Туда по лестнице, – инженер махнул рукой вправо, – и до упора по коридору, в конце дверь справа.
– Спасибо, бывай, – сказал Антон и вышел.
Он прошёл по лестнице, затем по коридору и постучал в нужную дверь.
– Да? – отозвался голос той милой женщины.
Она открыла дверь и растеряно поздоровалась.
– Тут проживает мой младший научный сотрудник? – засмеялся Антон.
– Верно, – улыбнулась женщина.
Он достал мешочек с патронами из кармана, отсыпал половину и протянул ей.
– Но… Это же много, я не могу взять, – ошарашено заговорила женщина.
– Берите, – сказал он и вложил патроны ей в руку, а после помахал рукой и пошёл к выходу со станции.
Глава 2
Toxicity
На следующий день, техноложка.
На станции уже прозвучал отбой, и люди не спеша потянулись из мастерских на отдых. Музыкант, получив указания от Василия Петровича, сдал ему свой плеер на хранение, вышел из кабинета и отправился за инструментами. К его обычной экипировке перед выходом из дома добавилась химза в вещмешке за спиной.
Он зашёл в мастерскую, снял с плеч лямки вещмешка и поставил его перед металлическим шкафчиком. Не спеша стал складывать внутрь инструменты, которые могли ему пригодиться. А когда он закончил и поднял с пола с металлическим звоном вещмешок, сзади раздался уже знакомый детский голос.
– Здравствуйте.
Антон обернулся и увидел Максима.
– Привет, – он присел на карточки и протянул мальчику руку.
Максим пожал и серьёзно сказал, глядя ему в глаза:
– А я вас ждал, я знаю про ваше задание!
– Да? – улыбнулся Антон. – И какое же у меня задание?
– Вы будете чинить танк на поверхности. Техники говорили об этом утром.
– И-и? – протянул Антон.
– Я хочу с вами, – решительно произнёс мальчик.
Музыкант резко стал серьёзным.
– Нет, это исключено. Я не могу взять тебя с собой. Там опасно!
– Я не боюсь!
"Вот упрямый мальчишка", – подумал Музыкант.
– Нет, я не возьму тебя с собой и точка. Ты когда-нибудь видел химзащиту маленького размера? Таких не существует, потому что детям нельзя выходить на поверхность! – пытался отговорить его Антон.
– О, – глаза мальчика загорелись, – у меня есть химза! Я её сам сделал.
"Да что ж такое…"
– Прости, Максим. Я не могу тебя взять с собой. Не расстраивайся, я загляну, когда вернусь.
На опечаленных детских глазах проступили слёзы. Музыкант погладил его по голове, и направился к выходу в город.
Облачился в свою бледно-серую химзу, натянул противогаз с зелёным фильтром по центру, повесил и застегнул поверх всё оружие и кивнул дежурным.
Под стволом калаша вспыхнул фонарик. Окуляры противогаза начинали немного запотевать. Давно же он не выходил наружу.
Перешагивая мусор, обломки какой-то мебели и поломанные скелеты, он прошёл по валяющейся на полу тяжёлой двери вестибюля и вышел к архитектурным зданиям, посечённым осколками, а местами уже и полуразвалившимся.
В мёртвом Петербурге была летняя ночь. Но даже так, под отблеском луны, тут было светлее, чем в подземелье. Под подошвами раздавался хруст, он вышел на площадь. А вот и танк, с приземистой, угловатой башней, покрытый пластинами массивной брони. За ним виднелся памятник Плеханову перед огромным зданием Технологического Института, слева был Военмех.
Где-то вдали, со стороны витебского вокзала, раздался одинокий вой. Музыкант пригнувшись, сжал автомат крепче и побежал к танку. Встав на гусеницу, запрыгнул на него и скрылся внутри, задраив люк. Ему показалось, что он резко оказался в вакууме, потому что тут царила абсолютная тишина.
Огляделся сквозь мутные окуляры противогаза, снял вещмешок и начал доставать из него инструменты. Автомат он разместил так, чтобы подствольный фонарь освещал инструменты, а налобный нацепил на голову.
Выдернув панель, прикрывающую провода, Антон приступил к делу. Один раз по танку что-то звонко ударило, но это не помещало его работе. Вряд ли что-то смогло бы проникнуть внутрь этого бронированного зверя.
Миллион раз щёлкал тумблерами, частично восстанавливал провода, мотал изоленту. Приборы то гудели, оживая, то шипели и выдавали тоненькую струйку чёрного дыма. Так он и провозился пока уже солнце не начало проникать сквозь одну из бойниц. А это означало, что наступил рассвет и то, что он опоздал.
По плану он должен был до рассвета вернуться в метро. Ведь глаза, привыкшие к подземке и вечному полумраку, могли и не выдержать настоящего солнечного света. Тем более если уже несколько лет не вылезал из метро.
Конечно, ему уже приходилось бывать на поверхности под светом солнца, так что он нисколько не растерялся. Антон подобрал панель, ту, что прикрывала провода, и приоткрыл люк. Прикрывая глаза панелью как козырьком, он огляделся и, убедившись, что поблизости мутантов нет, вылез из танка и помчался к спуску в метро. На бегу, от одного из многочисленных осколков стёкол на асфальте, отблеск солнца резанул прямо по глазам, на мгновенье ослепив и выбив слёзы. Это было крайне неприятно.
Но через пару гигантских шагов он скрылся в спасительной тени вестибюля и спустился обратно в метро.
Главный инженер был уже у себя в кабинете. Музыкант прошёл, скинул с плеч вещмешок и сел за стол.
– Значит так, все возможные места обрывов проводов или окисления контактов я зачистил, пропаял и изолировал. Пусть завтра твои проверят работоспособность, но теперь все системы откликаются.
– Отлично, я в тебе не сомневался, молодец! – обрадовался Василий Петрович. А на счёт платы, зайди через час и всё будет. Можешь пока в бар заглянуть – перевести дух, – он подмигнул Антону.
– Ты, Василич, не переживай, я найду, чем заняться, – ухмыльнулся Музыкант, встал из-за стола, подхватил свою ношу и пошёл.
– Жду через час, – ещё раз напомнил главный инженер ему в след.
В бар идти Антон не собирался, ведь он обещал Максиму зайти после задания.
Он прошёл по коридору, вот та же последняя дверь. Он постучал. И ему открыла мама мальчика. А затем она задала вопрос, от которого Музыкант впал в небольшой ступор.
– А где Максим?
– Э-э, я… тоже самое хотел спросить у вас.
Глаза женщины округлились.
– Мне он сказал, что будет с вами… помогать в мастерской…
"Твою же…" – пронеслось в голове Антона, и он сорвался с места и побежал к дежурным на выходе в город, что выпускали его ночью.
Запыхавшись, он сразу подлетел к мужику в бушлате стоящему у гермы, схватил его за куртку и прижал к стене.
Дежурный в шоке посмотрел на Музыканта.
– Ты охренел что ли!?
– После того как я вышел на поверхность, мальчика выпускал? – сжимая куртку сильней, спросил Антон.
– Слышь, руку убери! Я час назад заступил только.
Он ослабил хватку.
– А где предыдущий?
– Не имею права разглашать, – зло ответил дежурный.
Антон сплюнул под ноги и помчался в кабинет главного инженера. Выпалил сходу ситуацию. Василий Петрович мигом засуетился.
– Сейчас-сейчас, пойдём скорей.
Синий метрошный халат развивался на ходу сильнее обычного, они поспешили обратно к дежурным на выходе в город. Василий Петрович подошёл к посту и быстро сказал:
– Вызови предыдущую смену, срочно!
Дежурные за столом переглянулись, и один из них быстро начал тыкать в рацию.
Через минуту к ним подбежала заспанная троица дежурных.
– Кто стоял на гермоворотах? – сходу спросил главный инженер.
Вперёд вышел молодой парень, лет двадцати, может чуть больше.
– Я!
Антон внимательно посмотрел на него и спросил:
– Мальчика выпускал после меня!?
Парень замялся, понимая, что кажется, совершил страшную ошибку.
– Да, – дрожащим голосом ответил он.
– Сука! То есть ты, дибил, выпустил ребёнка одного в город!?
– Но он сказал, – начал мямлить парень, – что с вами пом…
Договорить дежурный не успел, мощный кулак Музыканта за долю секунды просвистел в воздухе, и угодил точно в нос. Парень упал на пол.
– Зачем… – почти шёпотом сказал Василич.
– Мозги вправил, – грубо ответил Антон. – Такой урок он точно запомнит.
Музыкант резко скинул вещмешок и оружие, быстро натянул химзу, застегнул кобуру и разгрузку. Снял с одного из дежурных чёрную кепку, надел на противогаз, поверх капюшон химзы.
– Открывай! – крикнул он мужику в бушлате.
Ошарашенные дежурные переглянулись, главный инженер быстро кивнул. Музыкант выскочил, подбежал к выходу из вестибюля и присел. Глаза слезились, привыкали к солнечному свету. Он надвинул кепку пониже и огляделся.
Справа никого, слева тоже тихо. Вдруг чуть дальше по прямой, напротив Военмеха, за угол прошмыгнуло что-то. Толи большой мусорный пакет, толи сгорбленная фигура в чёрном. Стоило проверить. Короткими перебежками между догнивающих машин, Музыкант достиг Военмеха. Медленно, пригнувшись, свернул на 1-ю Красноармейскую. И заметил, как за углом дома кто-то копошился. Пытаясь не шуметь и поглядывая под ноги, он аккуратно подобрался к углу дома, держа потёртый калаш наготове стволом вперёд.
Резкий шаг за угол, сгорбленная фигура в чёрном дырявом балахоне оказалась прямо перед ним и обернулась. Рефлекторно Антон ударил прикладом в область головы, чем сбил его с ног, а затем отшатнулся.
Лёжа на асфальте среди мусора, на него смотрел человек, но ни химзы, ни противогаза на нём не было.
Лицо его было в ужасных язвах и нарывах, глаза безумные, красные.
– Ты кто такой!? – глухо спросил Антон сквозь противогаз.
– Я! – величественно завопил тот, – дитя радиации!
– Ясно… – Антон немного опустил ствол Калашникова, – ты тут ночью мальчика не видел?
– А, – словно опомнился безумец, – мальчик. Да, видел.
Антон напрягся.
– Где? Куда он пошёл!?
– О-о, – протянул безумец, затем засмеялся, – теперь он новое дитя радиации! Посвящение скоро!
"Сука, походу долбанные сектанты".
– Где он!? – снова крикнул Антон.
Безумец, лёжа на асфальте, сложил руки, словно молится и протянул к небу. Начал что-то бормотать.
Терпение Антона закончилось. Он повесил автомат обратно на шею, и правая рука быстро скользнула за спину. В свете солнца сверкнуло наточенное лезвие клинка. Взмах, и пальцы безумца-сектанта отлетели к стене, выдав восемь фонтанчиков крови.
Сектант заверещал, прижимая руки к себе, в попытках остановить кровь. Музыкант встал одной ногой ему на грудь и придавил к асфальту.
– Где мальчик!?
– Общага, на седьмой красноармейской! – провопил сектант.
Антон убрал с него ногу и помчался выручать Максима.
Он знал, где находиться это общежитие. До катастрофы ему довелось там побывать однажды.
Присел у останков какой-то машины и выглянул в сторону Обводного канала, не забывая прикрывать глаза козырьком. Всё было чисто.
Снова перехватив автомат в руки, Антон начал двигаться вперёд, вдоль домов Московского проспекта. Вторая Красноармейская, третья, пятая. Он присел под окнами и выглянул за угол на бывший небольшой сквер. Вдруг сверху раздался шум и треск рвущейся металлической кровли и в небо над Московским с гулом вспорхнул огромный серый птеродонт.
На Музыканта посыпался хлам, что-то больно ударило по голове, но стиснув зубы, он не издал ни звука. Не стоило сейчас привлекать внимание этой крылатой твари. Птеродонт сделал пару взмахов огромными крыльями и улетел в сторону Обводного.
Выждав ещё пару секунд, заодно переведя дух, он двинулся дальше. Двигаться в химзе, да ещё под солнцем, было дико жарко. По спине градом лился пот, одежда прилипала к коже, окуляры противогаза почти целиком запотели. Так что ему приходилось всматриваться в них до боли в глазах. Облегчало его путь лишь одно – глаза начали немного привыкать к солнечному свету.
Вот и гранитный обелиск, он же верстовой столб, с уцелевшим числом двадцать один. Седьмая красноармейская. Теперь по прямой.
Свернул с Московского и дальше вновь короткими перебежками от укрытия к укрытию. До общежития осталось всего пара домов. Приближаясь, он начал различать сквозь противогаз шум. Чьи-то крики, человек десять, не меньше. Он ускорил шаг.
Наконец-то пятиэтажное здание без окон бледно-жёлтого цвета, Музыкант присел у угла. Коротко, чтобы его не заметили, выглянул в огороженный двор п-образного здания. Точно больше десяти, блин. И все в чёрных брезентовых плащах с капюшонами.
"Ну, держитесь, проклятые фанатики!"
Он на всякий случай выдернул магазин из калаша и проверил. Вставил обратно, выдохнул и вышел. Антон, не скрываясь, прошёл вдоль металлических прутьев забора, и зашёл в открытые ворота двора, сектанты резко перестали бормотать. По пути он бегло сосчитал – семнадцать человек, в центре самый высокий в жёлтой маске. Огнестрельного оружия ни у кого не было видно.
Музыкант закричал так громко, насколько мог:
– Где мальчик, суки!?
И сразу же сделал два выстрела из калаша в воздух. Толпа пригнулась, сектанты немного разошлись в стороны. Тогда Антон и заметил, что в центре круга сидел Максим, в маленьком противогазе с большими окулярами, в самодельной химзе из старых плащей и ещё чего-то. Если бы Антон увидел мальчика в таком виде в метро, он бы конечно улыбнулся, но сейчас было абсолютно не до шуток.
Как он и рассчитывал, к нему зашагал предводитель или главарь этой секты.
"Здоровый, падла" – подумал Антон. "Ну, ничего, сейчас".
Сектант начал что-то говорить про детей радиации, но Музыкант не стал и слушать, просто вскинул калаш и дал очередь по нему, так чтобы не зацепить Максима.
Маска отлетела в сторону, главарь упал и захрипел. Вот только Антон ожидал, что после этого другие сектанты испугаются и разбегутся, как крысы, но ошибся. Теперь толпа двинулась на него, достали из под плащей палки и арматурины.
"Сами напросились" – Музыкант мысленно хмыкнул. Кинул калаш на ремне и закинул руки за спину. Сверкнули клинки, разъярённая толпа была уже в шаге от него.
Резким прыжком насквозь, он разделил толпу на две части, развернулся, закрыл спиной мальчика и пошёл в атаку.
Взмах клинка, круговое движение, ещё один взмах вдоль, взмах поперёк, на его противогаз брызнула кровь. Не оставляя им шансов Антон ещё с минуту кружил смертельный танец с клинками, заливая асфальт кровью сектантов.
Нескольким перепуганным сектантам в суматохе удалось сбежать, но главное, что всё было кончено. Он огляделся и убрал клинки в ножны, подошёл к Максу и присел на корточки.
– Живой?
– Ага, – сквозь плачь пробубнил тот.
– Вставай, нам пора.
Мальчик, прикрывая руками от солнца окуляры, послушно встал рядом с Музыкантом. И уже вдвоём они направились обратно тем же путём. Антон постоянно поглядывал на Максима. Двигаясь между ржавых остовов машин, разбитых витрин, остановок, они, наконец, дошли до вестибюля.
"Да уж, был бы это мой сын, отругал бы по полной за такую выходку!" – подумал Антон и затем провёл рукой там, где лежал жетон.
Сначала он не поверил, но наклонившись, увидел, что его химза надорвана, карман джинс тоже распорот и её жетона там нет.
"Долбаные сектанты, чтоб их черти…" – Антон обернулся. Но они были уже почти в метро. От усталости слипались глаза, от пота всё остальное.
Они подошли к герме, Музыкант постучал прикладом, затем обернулся к Максиму.
– Скажи, я скоро вернусь.
Глава 3
End of all Hope
Ноги начинали заплетаться от усталости. А сектанты всё же смогли нанести ему пару ощутимых ударов. На его левом плече сидел такой маленький бес и предательски нашёптывал на ухо.
– Брось ты этот жетон, прошло уже больше двадцати лет, забудь…
На правом сидел ангел измазанный грязью и радиоактивной пылью.
– Не слушай его, иди. Верни жетон любой ценой. Верни память о ней.
Антону начало казаться, что чем дольше он без того самого жетона, тем меньше уже может вспомнить.
Нет, как её звали, он, конечно же, никогда не забудет. Лиза. Как же она была прекрасна, восхитительна… Длинные чёрные волосы, этот цветочный аромат. Чудесные тёмно-зелёные глаза…
***
В день катастрофы они как раз собирались отметить год совместных и счастливых отношений, но ядерные удары поставили крест на их жизни. Как и на многих других.