Зашнуровал старые армейские ботинки, заправив перед этим штанины своих чёрных, заштопанных джинс. Как обычно поверх своей коричневой куртки нацепил разгрузку с вооружением, застегнул кобуру на ноге, воткнул наушник в ухо и вышел из жилища.
Сперва привычный путь до техноложки, а оттуда так же пешком до Сенной. На станции Торгового Города как всегда было шумно и многолюдно. Пройдя мимо кучи зазывал со своим товаром, он нашёл прилавок, где затаривался в прошлый раз. Лысый мужчина за прилавком стоял к нему спиной.
– Ну, здравствуй, – недобро поприветствовал его Антон.
Торгаш повернулся к нему. Но к удивлению, это был не тот продавец, что продал ему тогда калаш под видом нового. У того точно не было татуировок на ладонях, да и лицо не похоже.
– Здорово, – вполне дружелюбно поздоровался мужчина в ответ.
– Ты тут один торгуешь или есть второй? – с прищуром спросил Музыкант.
– Один, а что?
– Да продал мне тут один… торговец автомат не исправный, вот и хотел с ним поговорить.
– А, на этом месте раньше Хромой барыжил, только поговорить с ним, уже не получиться, – торговец хмыкнул. Продал своё барахло не тому человеку, вот и запаковали его в гроб на днях. Я его предупреждал ведь.
"Не успел, значит".
– Ладно, надеюсь у тебя-то товар качественный?
– Конечно, брат, – торговец погладил лысину и улыбнулся, обнажив редкие зубы, – жизнь-то дороже.
Антон пошёл дальше, и поиски Пиротехника решил начать с бара. Он поднялся на Сенную, зашёл в местный бар и сразу подошёл к бармену. В двух словах описал его внешность, и тот присвистнул.
– Ага, был такой тут. Переборщил с крепким и такой дебош тут устроил. Зато теперь ты легко сможешь его найти. Сидит в одиночке, в себя приходит.
Бармен договорил и протянул ему ладонь. Музыкант отсыпал ему патронов и покинул бар. По узким коридорам дошёл до местной тюрьмы и поздоровался с уже знакомыми охранниками. Он поинтересовался у них, где он может найти дебошира. И один из охранников лениво провёл его к одиночной камере с дверью без окошка.
– Сейчас посмотрим, – хрипло сказал охранник, – должен был уже оклематься.
Щёлкнули засовы, и дверь со скрипом открылась. В темноте в углу сидел помятый Пиротехник. Открытая дверь озарила камеру светом из коридора, и Пиротехник прикрыл глаза рукой.
– Давно не виделись, – усмехнулся Музыкант, – вставай.
– О! – тихо отозвался тот и убрал руку от лица, – Музыкант, ты что ли?
– Он самый.
Пиротехник медленно и опираясь о холодную сырую стену, поднялся на ноги. Потёр лоб и посмотрел на него.
– А ты что тут, – его голос вдруг сорвался на сипение, – делаешь?
– Выручать тебя пришёл.
– Да у меня тут всё под контролем, – просипел он.
– Ну да, я вижу, – засмеялся Антон, затем повернулся к охраннику. Раз он больше не буянит, значит свободен?
– Ага, можешь забирать. Но второй раз так легко не отделается!
– Хорошо, – Антон кивнул охраннику и выволок Пиротехника из камеры.
В коридоре Музыкант окинул его взглядом. Лицо опухшее, фингал под единственным правым глазом, пиратская повязка с левого почти сползла. У пальто один рукав держался на двух нитках, штаны и ботинки испачканы до неузнаваемости.
Антон не спеша отвёл его до бара, потому что он бедолага еле передвигал ноги и усадил за один из свободных столиков. Сам же дошёл до бармена и заказал у него две кружки крепкого чая. После вернулся к столику и сел напротив Пиротехника. Оба сидели и молчали. Антон смотрел на Пиротехника, тот смотрел в столешницу, видимо до сих пор приходил в себя.
Официантка принесла их чай, поставила на стол и ушла.
– Тебя как зовут хоть, по настоящему? – нарушил молчание Музыкант.
Пиротехник поднял на него мутный недоумевающий взгляд.
– Что?
– Настоящее имя твоё как?
Тот поморщился, потёр лицо. Дотянулся до кружки, поднял и громко отхлебнул.
– На станции меня раньше звали Миша, но так как своих родителей я ни разу в жизни не видел, то даже не знаю настоящее ли это моё имя. А потом уже за мою тягу к взрывоопасным веществам прозвали Пиротехником.
– Что ж, Михаил-Пиротехник, не желаешь составить мне компанию в походе к не столь живописным местам Петергофского шоссе?
Пиротехник посмотрел ему прямо в глаза, и Антон заметил, как вся муть резко спала, и во взгляде его единственного глаза снова загорелось безумие.
– А весело как в прошлый раз будет?
Такой ответ немного ввёл Антона в ступор.
– Эм, возможно, – улыбнулся он.
– Тогда я в деле.
– А тебе когда-нибудь говорили, что ты ненормальный? – в шутку решил спросить Антон.
– Нет, но придурковатым называли, – затем Пиротехник с абсолютно серьёзным лицом добавил, – зато я честен перед собой, и в отличие от многих не строю из себя хрен пойми кого. Я такой, какой есть.
За столиком ненадолго повисло молчание.
– Так куда говоришь идти надо?
– ЛЭМЗ.
– Никогда там не бывал, думаю, стоит посетить, – Пиротехник подмигнул ему.
– Я тоже так думаю, но нам надо спешить, – сказал Антон и встал из-за стола. Лучше выходить прямо сейчас.
– Тогда я за рюкзаком со своими игрушками, встретимся у торгашей внизу, надо бы закупиться патронами перед выходом.
Они вместе вышли, и разошлись в разные стороны. Антон прошёл от бара, находящегося на Садовой, вниз по лестнице затем не спеша по коридору к Сенной, где располагались торговцы.
Прогулочным шагом прошёлся мимо прилавков, а уже через пару минут его догнал Пиротехник. К этому времени они подошли почти к самому выходу со станции. Практически синхронно спрыгнули с платформы, и зашли во тьму туннеля. Вспыхнули два налобных фонаря.
– Так что за четыре буквы, куда мы там идём?
– ЛЭМЗ?
– Ага, что это значит?
– Ленинградский Электромеханический завод. Находиться на Петергофском шоссе, километров десять от метро ветеранов.
– Круто, я ни разу ещё за пределы города не выходил!
– Ну-у, – Музыкант нахмурился в темноте, – это ещё не граница города. Она подальше немного.
– Ладно, тогда побываю в Ленобласти как-нибудь в следующий раз, – весело заявил Пиротехник. А завод этот большой? А то вдруг мы там неделю блуждать будем, а я еды на день только взял.
– Думаю, за день управимся. Бывал я там до катастрофы. После учёбы как-то уснул в сорок первом трамвае, а у него кольцо было на этом заводе. Вот и пришлось побродить там немного. Да и жил я раньше там недалеко. Так что путь знаю.
– Трамвай, – задумчиво произнёс Пиротехник. А, вспомнил! Раньше такой транспорт был, тоже по рельсам ездил, но по поверхности.
Антон кивнул и вместе с этим движением, кивнул и луч его налобного фонаря. Дальше шли в тишине. Добрались до техноложки, прошли по станции и снова вошли в тёмный туннель. На станции Музыкант заметил, что Пиротехник был погружён в свои мысли, да так что чуть не столкнулся с охранником на станции. Но Антон его вовремя дёрнул за рукав пальто. А примерно по середине пути до Балтийской Пиротехник снова заговорил.
– А наверно круто было жить в своих квартирах, в тех домах, что теперь пустуют наверху.
– Знаешь, когда всё это было, мы не ценили и даже не задумывались о том, что это благо. Только теперь, когда живёшь в сырых туннелях под землёй, понимаешь, что тогда-то был рай, – Антон горестно вздохнул. А ты что, уже в метро родился?
– Ну да, – немного смущённо ответил Пиротехник, – мне ж девятнадцать всего.
– Блин, а выглядишь намного старше.
Их диалог прервал блокпост Балтийской. Проверка документов, и тут Музыкант вспомнил, что это станция Старовойтова. Однако по пути к Сенной ему тут никто и слова не сказал и по тому диалогу у Парка Победы он понял, что майор держал от остальных МВДшников всё в тайне, но лучше всё же быть начеку.
Они благополучно прошли Балтийскую без остановок, прошли мимо блокпоста на выходе и направились к Нарвской.
– А это правда, что ты живёшь один в заброшенном туннеле где-то за Автово?
– Да, правда.
Пиротехник немного подумал перед следующим вопросом. Толи подбирал слова, толи размышлял, стоит ли спрашивать.
– Любишь одиночество?
– Не совсем так, скорее не люблю людей.
– Почему? – смутился Пиротехник.
– Понимаешь, – Антон почесал щетину на щеке, – раньше было такое понятие, как социофоб. Это человек, который чувствовал себя не комфортно в обществе людей. У меня никогда не было друзей, и был лишь единственный человек, с которым я чувствовал себя свободно… После катастрофы, которая нас разлучила, я попытался пожить на разных станциях, но так и не смог на них прижиться. Так что теперь мой дом в заброшенном туннеле ветеранов.
– Социофоб, – тихо и задумчиво повторил незнакомое слово Пиротехник.
– Ага, всё началось у меня с интерната, в котором я прожил до совершеннолетия, а в армии моя неприязнь к людям только закрепилась.
– Что такое интернат?
Музыкант вздохнул, вспомнились неприятные моменты из детства, а следом вспомнился и год в морской пехоте.
– Раньше так называли дома, где жили сироты и беспризорники. В общем, те, кто остался без родителей.
Дальше снова шли в тишине. После рассказа Пиротехника на Сенной, им, видимо, было о чём помолчать.
Дошли до Нарвской, оплатили транзит. Затем прошли и Кирзу. Перебрались за закрытую герму к Автово. Всё это время Пиротехник осматривал станции, на которых раньше не бывал. И если до этого станции были хоть как-то освещены, то сейчас в полной темноте Музыкант видел, как по сторонам гулял луч налобного фонаря его спутника. Сам же он смотрел перед собой, дабы не наткнуться на одну из лежащих на путях массивных люстр.
А когда Автово и Ленинский остались позади, Антон попросил Пиротехника держаться за ним.
– Стой, – скомандовал Антон. – Сейчас аккуратно перешагни тут.
Музыкант подсветил ему натянутую поперёк туннеля леску. А через метров пять ещё одну.
– Это растяжки?
– Ага.
– Но зачем?
– От непрошеных гостей и прочей нечисти.
Они прошли ещё немного дальше, и Музыкант остановился и посвятил на дверь.
– А вот тут я живу.
– Да уж, далеко же ты забрался от людей, – сказал Пиротехник, стоя за его спиной. Вот только у меня вопрос: зачем ты тогда позвал меня с собой?
Антон помолчал, затем обернулся к нему.
– Знаешь, наверно, люди всё-таки меняются со временем. Ладно, пойдём. Нам надо спешить.
Антон показал ему ещё две растяжки уже после своего жилища, и они наконец-то вышли на неосвещённую платформу Проспекта Ветеранов. Высвечивая налобными фонарями ступеньки, поднялись наверх к проржавевшим турникетам. Справа была дверь, которую, так же как и турникеты, время и вода не пощадили. Так что открыть её получилось не сразу. Только уперевшись ногами в стену, потянули её вдвоём и тогда со страшным скрипом та открылась.
За дверью оказалось небольшое помещение в конце которого была ещё одна дверь, на которой красной краской было выведено "ВШ 48". Когда-то давно именно через эти двери Музыкант попал на заброшенную станцию с поверхности и больше сюда уже не возвращался.
Перед тем, как вскрыть приржавевшую дверь вентшахты, они натянули химзу и уже после выбрались по хлипкой лестнице наружу. А снаружи закат уже почти догорел, уступая вечер сумеркам.
– Охренеть, – сказал Пиротехник, увидев спуск к метро Ветеранов.
Если на обитаемых станциях диггерские отряды со временем хоть как-то разгребли вестибюли и прилежащие к входу территории, то тут всё осталось как на момент катастрофы. Всё было усыпано поломанными скелетами в истлевших одеждах. Перевёрнутые бесчисленные маршрутки, а огромный козырёк, что прикрывал тот спуск, у которого они выбрались, был сорван взрывной волной и теперь лежал вокруг полуразрушенного дома неподалёку.
– За мной, – сказал ему Антон и повёл к бывшим остановкам общественного транспорта.
Они прошагали по потрескавшемуся асфальту проспекта Ветеранов во дворы. Прошли насквозь мимо множества покинутых девятиэтажек и по дороге уходящей вниз спустились к трамвайным путям вдоль проспекта Стачек. К этому моменту на улице стемнело совсем. Они зажгли налобные фонари и теперь им предстояло пройти несколько километров по прямой до ЛЭМЗа.
Музыкант решил идти между дорогой и трамвайными путями, так как на дороге было много мешающих остовов машин, а по путям идти было неудобно. Пиротехник двигался рядом с ним, ступая по мёртвой земле, на которой раньше росла зелёная трава, и вот когда справа были бывшие общежития кораблестроительного института, он на ходу спросил у Антона.
– А зачем тебе сдался этот завод? Снова Тёртый задание подкинул?
– Нет. Нам нужно будет допросить одного нехорошего человека, забрать у него грузовик и привезти к Московским Воротам.
– Грузовик, серьёзно? – воодушевлённо спросил Пиротехник.
– Ага.
– Блин, что ж ты раньше не сказал! Ради такого стоит переться хрен пойми куда! А что за человек?
Музыкант не ответил. Он думал, как бы так сказать, чтобы не разболтать лишнего.
– Ну, конечно, если это секрет, то можешь не говорить, – немного обиженно пробормотал Пиротехник сквозь противогаз.
– Слушай, когда всё закончится, я тебе всё с удовольствием расскажу в баре за кружкой чая или чего покрепче. А сейчас могу только сказать, что это долгая и запутанная история.
Тем временем они подошли к широкому перекрёстку с Жукова, посреди которого на боку лежала догнивающая фура, а сверху в ряд сидели мелкие зверьки. Они были размером с небольшую собаку, но с длинными хвостами, как у крыс. Зверьки проводили путников взглядами, но даже и не думали слезать с фуры.
Дальше проспект Стачек переходил в Петергофское шоссе. Слева начинался холмистый парк с голыми и почерневшими стволами деревьев и почти пересохшим каналом вдоль шоссе. А справа была аллея с покосившимися опорами ЛЭП. Провода между ними провисли и местами доставали до земли. А Музыкант и Пиротехник так и держали путь между дорогой и путями, подсвечивая перед собой налобными фонарями.
– Интересная должна быть история, – обдумав его слова, сказал Пиротехник.
– Ещё какая, – кивнул Антон, – и очень долгая.
Впереди начал виднеться перекрёсток с улицей Партизана Германа. Вскоре аллея справа должна была смениться Южно-приморским парком с фонтанами, слева был вантовый пешеходный мост. И тут со стороны канала Антон услышал еле различимый крик. Кажется, кто-то, уже совсем отчаявшись, просил о помощи. Музыкант остановился и спросил у Пиротехника:
– Ты слышишь?
– Нет, что такое?
– Кажется, кто-то просил о помощи.
– Ты хочешь сходить проверить? Никто из метро не в курсе даже, что в этой округе может водиться. Может это тварь какая заманивает?
– Единственные кто может копировать человеческие голоса это менталы, но их можно особо не бояться. К тому же ты сам хотел веселья. Ты ведь взял с собой свои баночки?
– Конечно, – довольно ответил Пиротехник и погладил по нагрудному карману химзы.
– Тогда за мной.
Музыкант взял автомат наизготовку и, слегка пригнувшись, двинулся к мосту, чуть позади Пиротехник, выставив вперёд свой револьвер. Легко бегом они добрались до моста, но на нём никого не оказалось, и тогда они заглянули вниз через парапет. На спуске к каналу лежал человек в химзащите, противогазе и жёлтой выцветшей каске пожарного. Нога его была неестественно выгнута в сторону. Рядом валялась небольшая бочка литров на пятьдесят с лямками, а чуть дальше коричневое существо с панцирем покрытое тиной. Насколько Музыкант смог рассмотреть в свете фонаря, из-под существа торчали тоненькие острые конечности, а ближе к голове у него были две большие клешни.
– Твою же…
– Это что за херня? – увидев это существо, спросил Пиротехник.
– Помогите… – раздался сдавленный жалобный голос лежащего на спуске.
– За мной, будь готов, – скомандовал Антон, и они поспешили к спуску.
Они спустились к каналу и посветили на лежащего в каске. Он был ещё жив. А вот существо с панцирем не подавало признаков жизни. Рядом лежал как будто перекушенный пополам старенький АК-47.
– Помогите… – повторил бедняга со сломанной ногой.
– Друг, похоже, тебе повезло, что мы проходили мимо. Ты кто такой? – спросил Антон.
– Я из общины Пожарных… Там… На холме, недостроенный торговый центр. Подземная парковка…
Они переглянулись. Пиротехник пожал плечами и медленно и аккуратно поднял лежащего с земли.
– Бочка… Прошу…
– Что в ней? – спросил Антон.
– Вода.
Музыкант подхватил бочку за лямки и закряхтел. Судя по весу, она была заполнена почти целиком. Раненый обхватил шею Пиротехника сзади и повис, Антон закинул бочку за спину и сдавленно спросил:
– Куда?
– За мост, и справа на холм.
"Неужели ещё остались нормальные и не сошедшие с ума люди так далеко от метро? Сейчас и посмотрим. А этому мужику несказанно повезло, что мы проходили тут мимо".
Они прошли по проржавевшему мосту, потом через бывший парк к холму. Раненый начал терять сознание и сползать, так что Пиротехнику пришлось держать того за руки и продолжать тащить на спине. Они, наконец, поднялись на холм, прошли по поваленному бетонному забору, и перед ними в ночной тьме показалась огромная почерневшая плита фундамента, торчащая из земли. Вокруг было множество старой увядающей строительной техники. Этот вид напомнил Музыканту кадр из старого фильма ужасов, однако тут, скорее всего, бояться было нечего. Тем временем раненый так и висел на спине Пиротехника и молчал.
– Эй! – крикнул Антон. Не отключайся! Куда нам?
– Туда… Справа внизу, – еле выдавил из себя раненый.
Справа внизу оказался небольшой скос вниз по глине, а там прикрытый листами жести вход. Музыкант откинул листы ногами и, пригнувшись, они вошли в коридор с кучей промышленных полупрозрачных занавесок и растянутых тентов защитного цвета. А дальше вышли на обширную подземную парковку с множеством столбов для недостроенного торгового центра.
Их сразу встретили двое крупных мужиков с охотничьими ружьями, направленными прямо на них. Музыкант без резких движений снял бочку с плеч, затем в руке поднял автомат над головой, а Пиротехник свалил раненого на пол перед ними. Один с ружьём присел перед ним и оглядел.
– Виктор!? – эхо его возгласа разлетелось по парковке.
Раненый что-то прохрипел ему в ответ. А на возглас охранника из сооружений между столбов, похожих на маленькие самодельные домики из бетонных блоков, начали сбегаться местные. Все они были без противогазов в драных и поношенных одеждах. Тут были и дети и взрослые. Но даже отсутствие противогазов у них смутило Музыканта меньше, чем цвет их кожи. У всех имелся отчётливый оранжевый оттенок, что показалось очень странным.
И тут толпа начала расступаться и к ним вышел коренастый пожилой мужчина в старой форме пожарного. Его кожа была как и у остальных оранжевого цвета. Он обвёл гостей взглядом и сказал.
– Здравствуйте, я – староста общины Пожарных.
– Рад знакомству, я – Музыкант, а это, – он показал на своего спутника, – Пиротехник. А вашего человека мы нашли тут не далеко на канале.
Староста обернулся к собравшейся толпе:
– Что стоите? Санитаров позовите скорее! – затем повернулся обратно. Спасибо вам, что спасли Виктора. Он очень важный человек для нашей общины. В благодарность можем предложить ночлег и ужин, время уже позднее.
Хоть Музыкант очень устал, пока тащил эту бочку на плечах, и догадывался, что Пиротехнику тоже было нелегко, но им нужно было спешить.
– Спасибо за приглашение, но у нас срочные дела.
Сквозь противогаз он услышал недовольный вздох Пиротехника и бормотание о том, что можно было хотя бы пять минут посидеть. Но им сейчас было не до отдыха. Распрощавшись, они вышли и прикрыли за собой вход к "оранжевой общине" теми же листами жести.
Быстрым шагом они вышли на Партизана Германа и поспешили вниз, к Петергофскому шоссе. Дальше, как и шли до этого, вдоль трамвайных путей. Мимо Южно-приморского парка, затем и недостроенный жилой комплекс остался позади. В этот момент Пиротехник негромко позвал Антона, возможно, хотел обсудить недавнюю ситуацию или спросить о чём-то, но в ответ он резко обернулся и приложил указательный палец к фильтру своего противогаза. Сейчас было не самое подходящее время для разговоров, они наконец-то дошли до дороги, ведущей на ЛЭМЗ.
Узкая асфальтированная дорога вела вдоль старых железнодорожных путей для товарных поездов к серым корпусам завода с уцелевшими мутно-чёрными окнами. А из-за заводских зданий возвышалась ржавая коричневая труба котельной. Слева был голый пустырь, справа до катастрофы был небольшой участок леса. Сейчас же там лишь местами стояли ветхие стволы деревьев.
Они сошли с дороги, и пошли слева по пустырю. И вскоре в темноте из-за одного из небольших корпусов из серого кирпича Музыкант заметил торчащую кабину того самого грузовика. Значит успели. Антон показал Пиротехнику, чтобы тот пригнулся и оба в полуприсяде бегом достигли того здания. Присели у стены под оконными проёмами и прислушались. Было тихо.
Тогда они бесшумно прошли вдоль здания, к тому углу, откуда торчала кабина Камаза. И тут уже услышали, как кто-то копошился в кунге грузовика. Музыкант жестом показал спутнику, чтобы тот зашёл слева, а сам начал заходить справа.
И когда они прошли с двух сторон грузовика и подошли к задней части, из кунга вылез майор в растянутой химзе. Музыкант молниеносно подлетел к нему, и сходу резко толкнув его плечом, повалил на землю. Старовойтов охнул, к нему подбежал Пиротехник и заломил руки. Достал шнур, похожий на фитиль или что-то такое, и связал ему руки за спиной.
– Ну что, скотина, давно не виделись! – крикнул Музыкант и навис над майором.
Толстый майор перекатился на спину.
– Ты… Как ты узнал… – испуганно и с отдышкой проговорил Старовойтов.
– А ты догадайся.
– Архивариус, – прошипел майор.
"Хорошее начало, посмотрим, что ещё ты мне расскажешь".
– Он самый. Думаю, догадываешься, зачем и почему он меня прислал.
– Конечно, Паше стало жалко Камаз для друга, и он прислал тебя. Вернуть его чёртов грузовик, и убить меня. Так?
– Всё верно, при том лично ко мне приходил.
– Ого! – удивился майор и громко задышал. Он же любил играть в свои шпионские игры, вечно подсылал людей, или оставлял папки в туннелях, а тут лично… И не лень же было ему с Парка Победы хромать до тебя по ненавистному ему метро.
– Сказал, что хочет убедиться, чтобы его предельно ясно поняли.
– Хах, как получать информацию о нужных ему жителях метро, давать прочие идиотские задания, так он сам ни разу не пришёл ко мне, – со злостью заговорил Старовойтов. А как убить друга так проследить решил, ладно…
"Теперь осталось выяснить, где конкретно сидит этот Архивариус и можно заканчивать".
– Выполнишь последнее желание офицера, – снова заговорил Старовойтов, – не хочу умирать лёжа.
– Хорошо, но у меня будет ещё один вопрос к тебе, – ответил Музыкант и кивнул Пиротехнику, чтобы он поднял майора.
Пиротехник подошёл ближе, взял тучного МВДшника за плечи и стал поднимать. А когда он оказался на ногах, в свете луны блеснул острый офицерский кортик. Пиротехник коротко вскрикнул, когда лезвие кортика вошло ему в район плеча. Старовойтов быстро двумя, уже освобождёнными, руками толкнул Музыканта и помчался к кабине Камаза, но Антон среагировал быстрее. Он вскинул калаш и сделал один точный выстрел в затылок. Майор на бегу упал как подкошенный, а Музыкант подскочил к лежащему на земле Пиротехнику.
Кровь из раны заливала химзу, но он был в сознании. Тогда Антон подхватил его и потащил к кабине с пассажирской стороны. Аккуратно уложил его на сиденье, хлопнул дверью, а сам оббежал вокруг и запрыгнул за руль. Ключи оказались в замке, видимо майор не думал, что за ним придут.
Взревел мотор, Антон воткнул передачу, и грузовик сорвался с места. Из-под колёс вылетели комья грязи, Камаз выскочил на дорогу и помчался к Петергофскому шоссе.
Пролетая мимо Южно-приморского парка, Антон вспомнил про общину Пожарных. Врач у них точно есть, того бедолагу со сломанной ногой ведь унесли санитары. А до метро Пиротехник мог и недотянуть. Резко крутанув рулём, Музыкант по диагонали преодолел перекрёсток с Партизана Германа, грузовик подпрыгнул на разделительном островке и выехал на тротуар. Промчался по нему, затем перед заправкой повернул к торчащему из земли фундаменту.
Остановил перед спуском к входу и выпрыгнул из кабины. Снова обежал вокруг, подхватил Пиротехника с пассажирского сидения и потащил вниз. Ногами раскидал листы жести на входе и втащил его внутрь. Там его встретили те же охранники с ружьями.
– Нужен врач, срочно! – крикнул им сквозь противогаз Антон.
На его крик, из одной постройки, что была слева, снова выглянули те же санитары, что уносили Виктора. Они оперативно подбежали уже с носилками, уложили Пиротехника и бегом скрылись внутри той же постройки. А к Антону вышел заспанный староста общины.
– И снова доброй ночи.
– Не такая она уж и добрая, но привет, – поздоровался Музыкант в ответ.
– Соглашусь. Я так понимаю, твоего друга ранили.
Антон кивнул.
– Жаль, но не бойся, врач у нас хороший, сделает все, что в его силах. А ты можешь снять противогаз, и химзащиту тоже. У нас безопасно, – староста показал пальцем на потолок, где шли коробы вентиляции. А вон там, – он показал пальцем за спину Музыканта на закуток рядом с входом, – можешь отмыть свою химзащиту.
Антон решил ему поверить. Из-за радиации вряд ли люди становились оранжевого цвета. Дело было тут явно в чём-то другом. Так что он зашёл туда, куда указал староста, обеззаразил оружие и химзу, переоделся и вышел обратно.
– А теперь давай я покажу тебе, где можно отдохнуть, пока наш врач колдует над твоим другом.
Староста провёл его мимо нескольких построек и указал пальцем на следующую.
– Эта пустая, можешь переночевать тут, а завтра утром я зайду – позову на завтрак.
– Спасибо, – ответил Музыкант и зашёл в постройку.
Внутри было немного прохладнее, чем на самой парковке, а из убранства были только поставленные рядом два деревянных паллета, вместо кровати и всё. Паллеты были накрыты брезентом, а сверху лежал потрёпанный свалявшийся матрас. Антон сложил оружие в углу, а вещмешок решил использовать вместо подушки. Перед сном он положил под него пистолет на всякий случай. Лёг, с хрустом потянулся, повернулся лицом к стене и наконец-то позволил себе расслабиться. А через минуту уже погрузился в сон.
Глава 15
Highway to Hell
Сквозь сон он услышал, как кто-то шагает по бетонному полу около постройки, в которой он спал. Музыкант, так же лёжа на боку, просунул руку под вещмешок и сжал рукоятку пистолета. Медленно повернул голову к выходу.
– А, проснулся, – в проёме стоял человек с оранжевым лицом, – доброе утро.
Антон проморгался и понял, что это староста.
– И тебе, – хрипло ответил Антон.
– Я извиняюсь, но вчера ночью из-за всей суматохи я даже не спросил ваших имён.
– Антон, а друга Миша зовут.
– А меня Владимир, очень приятно познакомиться. У меня, кстати, для тебя хорошие новости. Друг твой в полном порядке. Наложили несколько швов, но врач сказал, что даже беспокоится не о чем.
– Это хорошо, – Музыкант отпустил пистолет под вещмешком и сел на кровати.
– Как будешь готов – выходи, я проведу на завтрак. И ещё раз благодарю, за спасение моего сына – Виктора.
– Да и вам большое спасибо за помощь.
Староста общины вышел, а Музыкант встал с кровати, надел на себя своё оружие, вещмешок на плечи и вышел следом. Староста прогуливался неподалёку и, заметив Антона, подошёл к нему. Музыкант сообщил, что готов и староста повёл его в самый конец парковки. Там из тех же блоков, что и все домики тут, было сложено вытянутое помещение. Крыши в нём не было, так что внутри оно освещалось основными лампами парковки. Левая часть была огорожена, и из-за стены доносилось бряканье посуды. В правой части стояли металлические столы и стулья и никого не было.
Староста пригласил Антона за ближайший стол, а сам прошёл за стенку, где гремели посудой. И через минуту вышел с металлическим подносом, на котором стояли металлическая тарелка и кружка. Староста поставил поднос перед Антоном и сел за стол. Музыкант посмотрел в тарелку и тут его осенило. Он начал догадываться, почему у всех в этой общине такой оттенок кожи.
– Морковь, – решил пояснить староста.
– Но откуда? – удивился Антон.
– У нас собственный огород. Выращиваем морковь и картофель, но картошки очень мало, давным-давно половина урожая погибла из-за инцидента, так что в основном рационе теперь только морковка. А воду для полива берём из нашего канала, отстаиваем, потом фильтруем.
– Интересно, – медленно проговорил Музыкант, но к тарелке так и не притронулся.
– Вижу, ты не голоден, – улыбнулся староста.
– Да, мы с другом лучше вернёмся в метро.
– О, так вы из метро? Далеко же от дома забрались.
– Да, были у нас тут дела неподалёку. А вы, кстати, не думали перебраться в метро?
– Ох, этот вопрос поднимался в нашей общине несколько раз. В метро свой мир, свои порядки, но основной фактор, что большинство просто не хотят покидать это место, ставшее их домом. Они привыкли жить тут.
– Понимаю. Ладно, спасибо за гостеприимство, мы поедем.
– Да, конечно, но Михаилу сейчас меняют повязки. Минут через десять он будет готов.
Антон кивнул и вышел из столовой. Прошёл к выходу, облачился в химзу и вышел на улицу к грузовику.
Утро было пасмурным, но тёмно-серое небо пока не спешило с дождём.
"Интересно, что делал майор в кунге перед тем, как мы его навестили?"
Музыкант забрался внутрь, прошёл между рядов сидений и в самом углу, за несколькими бочками, стоящими у стенки, он увидел деревянный ящик. С трудом протиснувшись туда, Антон подхватил тяжёлый ящик и поставил на бочку. Похоже, это была вся ценная информация Старовойтова. В ящике лежали кучи папок, среди них и расположение государственных бункеров, и досье на всех высокопоставленных людей питерского метро, но папки в самом низу заинтересовали Музыканта больше всего.
На самом дне ящика находилось всё самое интересное. Была папка с пометкой "совершено секретно" а внутри схема прохода к законсервированному поезду для госцелей на Балтийском вокзале. А на одном листе была схема недостроенной кольцевой линии метро. Где туннели уже были построены и где были только запланированы. И самый интересный файл с подписью от руки майора "Архивариус". На листе был план огромного многоуровневого бункера-архива под Российской Национальной Библиотекой на Парке Победы, который был соединён туннелем с недостроенной кольцевой линией. В такой бункер влезли бы все жители метро и ещё куча места бы осталось.
"Так вот про какой Парк Победы говорил Старовойтов! Он имел в виду не станцию метро, а этот бункер напротив! И где сидеть Архивариусу, как не в бункере-архиве? Вот оно что! Поэтому он лично и приходил. Судя по схеме из предыдущей папки, кольцевая линия проходит ниже красной ветки и пересекается с ней между Кирзой и Автово, при том с моей стороны перекрытого туннеля. А вот за красной линией кольцевая достроена так и не была, зато от Автово по плану туннель шёл прямо под станцией Парк Победы, а оттуда к бункеру. Интересно, очень интересно! Теперь осталось отдать грузовик и ждать встречи с Архивариусом. Так, а сейчас пора бы проверить Пиротехника".