Buch lesen: «Секрет от бывшего»

Пролог

Благодарю таксиста и радостно выпархиваю из машины. Как же хорошо! Последний экзамен мне засчитали автоматом. А я так переживала, зубрила днями и ночами. Но теперь все позади – а впереди целое лето! С любимым, друзьями и веселыми вечеринками. Вот и сегодня, как только получила зачетку, бегом сюда. На дачу своего парня Никиты. Здесь наверняка уже собралась наша большая компания. И было очень обидно, что смогу приехать позже всех.

Калитка оказалась не заперта, и я беспрепятственно вошла во двор. Авто Ника на месте, и еще две машины его близких друзей, которые должны были привезти всех сюда. Прохожу по тропинке мимо густых зарослей декоративного кустарника. Вдыхаю полной грудью запахи начала лета. А день сегодня чудесный – солнечно, тепло, безветренно. Выхожу к крыльцу, около толпятся гости. Ника нигде не видно – наверное, в доме.

– Алис, привет! – улыбаются подруги и машут, приглашая к накрытому столу.

Есть хочется, но увидеть Никиту – больше. Уже предчувствую, как обнимет, прижмет к себе. Скажет, что я большая молодец, а он и не сомневался, что все сдам. А потом поцелует сладко-сладко, и к гостям мы выйдем только через часик. Я так счастлива с ним, что иногда не могу поверить в то, что это по-настоящему. И чем заслужила такого классного парня? Ник старше на три года, в следующем он заканчивает университет. В компании отца его ждет блестящее будущее, а меня – жизнь его девушки. А позже… Кто знает? Наши семьи очень хорошо относятся к отношениям, которые давно стали слишком серьезными для двух студентов.

Взбегаю по ступенькам крыльца, толкаю дверь. Тихо, будто в доме никого нет. Заглядываю на кухню, потом в гостиную. Пусто. Поднимаюсь на второй этаж и уверенно направляюсь в комнату Никиты. Дергаю ручку на себя, дверь бесшумно открывается… То, что предстает перед моим взглядом, не сразу доходит до сознания. Ник сидит на тахте у окна – он полуобнажен, а глаза завязаны широким шелковым поясом от халата. Ширинка джинсов расстегнута и многозначительно выпирает. Рядом вытанцовывает в одном белье Нина. Ее ступни отбивают по паркету одной ей слышный ритм. Бывшая Ника, которая вот уже полгода не может с этим смириться. И теперь я, кажется, понимаю, почему она так себя вела все это время. Изводила меня, вешалась на Никиту, доставала его бесконечными неуместными просьбами.

Нина извивается с такой страстью, будто бы Ник может видеть ее. В руках страусиное перо – им она активно дразнит моего парня. Поглаживает то там, то тут и быстро убирает. Никита пытается схватить раздражитель, но безуспешно – он тяжело дышит, и точно уже мечтает перейти к главному. Его грудь вздымается и опускается, пальцы сжимаются в кулаки от нетерпения. Он прикусывает и облизывает губы. И как же мне знакомы все эти реакции… Горько, ведь я думала, что только я вызываю подобные эмоции и желания.

Дура-дурой стою на пороге и молча смотрю, как бывшая соблазняет Никиту. От растерянности и душевной боли я будто заледенела – от самого сердца до кончиков пальцев. Нет, он не мог так со мной поступить! Предать, растоптать, унизить… Еще и при всех. Ведь наши друзья явно в курсе, с кем он уединился. И как теперь с ними общаться? Встречаться, делиться горестями и радостями, проводить вместе каникулы? Похоже, у меня больше нет ни парня, ни друзей. Жизнь вмиг потеряла все краски, а радостные предвкушения сменились обидой и злостью. За что они все так со мной? Что я сделала, чтобы заслужить такое?

Нина в танце вдруг повернулась и, наконец, заметила меня. Первым порывом было спрятаться, убежать, сжаться до невидимой точки. Будто это я нарушила все человеческие правила порядочности – ведь подглядывать за таким нехорошо. Но бывшая Ника повела себя совсем не так, как я ожидала. Она вовсе не остановилась, не поспешила прикрыться и не убежала вон. Нет, с мерзкой улыбочкой она продолжила извиваться и размахивать пером. Стерва! Ну что ж, тогда уйду я… Как-то не хочется наблюдать за продолжением их замечательного развлечения.

Медленно разворачиваюсь и выхожу. Плотно прикрываю за собой дверь. Ноги не несут, но я упрямо спускаюсь по лестнице. Слезы наворачиваются на глаза, зло стираю их и по-детски хлюпаю носом. Какая же я размазня! Стоило вцепиться ей в волосы, а потом и бывшему парню показать, где раки зимуют. Понятно, что и так не ценил, пусть бы запомнил меня истеричкой. Надо же было приехать чуть раньше и так испортить себе день окончания сессии. Да и все каникулы тоже. С другой стороны, я и так давно третья лишняя – невозможно же бесконечно позволять делать из себя идиотку? Так почему не сейчас покончить с этим?

В холле столкнулась с Даней. Давно и настойчиво ухаживает за мной. Дружим со средней школы из-за общих интересов и приятельских отношений родителей. С тех пор как стала встречаться с Никитой, дала ясно понять другу, что хватит намеков и попыток. И он вроде бы все понял и не лез. Но дружить и общаться мы не перестали. Общая компания. В отличие от Нины, которая непонятно как вообще здесь оказалась. Хотя что гадать – в дом можно попасть только приглашению хозяина. Значит, Ник сам позвал. Интересно, если бы я вовремя приехала, как бы он объяснил ее присутствие здесь? В шкафу бы спрятал?

– Алиса, привет, – с тревогой смотрит на меня Даня. – Ты в порядке?

– Привет. Все отлично, – вымученно улыбаюсь, а руками вытираю слезы с щек.

– Забей, так бывает. Давай домой отвезу.

– Ты знал?

– Узнал, когда приехал.

– А остальные?

– И остальные.

Становится совсем худо – сажусь на ступеньку и закрываю лицо ладонями. Ну почему? Почему они так жестоко со мной?

– Алиса, пойдем. Поплачешь в такси.

Данил берет меня за руку и поднимает с пола. Мы выходим через кухню и идем по саду к калитке. Я оборачиваюсь и с тоской смотрю на окна второго этажа, где мой любимый изменяет мне.

– Пойдем, – тянет Даня в сторону улицы. – Не нужно, чтобы все видели тебя в таком состоянии.

Послушно следую за ним. Хотя какая теперь разница? Общаться ни с кем из них я больше не собираюсь. Сажусь в машину и заливаюсь слезами. Водитель спрашивает, все ли в порядке. Даня что-то отвечает ему, и мы трогаемся.

Дальнейшее я запомнила достаточно плохо. Сквозь пелену эмоций и слез. Данил привез в какое-то пафосное местечко в самом центре. Я заперлась в туалете, наверное, на полчаса. Умылась и заново накрасилась. А выйдя, нацепила на себя маску свободной разбитной девицы. Флиртовала тогда не только с Даней, который весь буквально светился от этого. Также я активно улыбалась официантам и парням с соседних столиков. Кое-кто даже вполне ожидаемо среагировал на это и подошел знакомиться. Но Данил быстро разъяснил смельчакам что к чему. Я только хихикала на это, регулярно угощаясь коктейлями, которые друг заботливо не забывал заказывать.

В себя пришла наутро. В чужой квартире и чужой постели. Впрочем, быстро поняла, что мы вчера все же добрались до жилища Данила. И это была хорошая новость. А плохая заключалась в том, что проснуться с Даней рядом я не должна была ни при каких обстоятельствах. Особенно с таким небольшим количеством одежды на себе.

Сдержала нецензурные слова, которые так и просились наружу, несмотря на сильную тошноту, и рванула в ванную. Была здесь пару раз, смутно помню, что где. До раковины еле добежала, и меня вывернуло. Попыталась вспомнить, сколько выпила вчера, но не смогла. Много… Поэтому мне так плохо. И физически, и морально. Конечно же, я не собиралась спать с Даней. Ни в отместку Нику, ни от разбитого сердца. Этого просто не должно было случиться. Никогда и ни за что.

Умылась прохладной водой. Как же голова болит… Почти также сильно, как душа. Глаза снова защипало, едва стоило вспомнить увиденное в доме Ника. Зло плеснула водой в лицо еще раз. Потом вытерлась, посмотрела на себя в зеркало. Зареванная, растрепанная, бледная, косметика растеклась, под нижними веками синяки и тушь. Красотка одним словом… И из одежды на мне только белье, да и то криво-косо надетое. Быстро поправила лямки и натянула халат Дани сверху. Что уж теперь – не до личной гигиены после случившегося.

Выглянула из ванной. Дружок, вероломно воспользовавшийся моим состоянием, по-прежнему спокойно дрыхнет. Черт, мы хотя бы предохранялись?! Никогда себе этого не прощу! Постаралась тихонько отыскать свои вещи. Получилось не быстро и не просто. Моя одежда оказалась раскидана буквально повсюду. Вот что это было такое? Мы в догонялки с раздеванием играли? Как мои чулки могли очутиться в кухне на стуле? Не понимаю. Но без них не уйду – сотру туфлями ноги так, что потом неделю ни в какую обувь не влезу.

В прихожей, к счастью, нашлись и мои лодочки и сумка. На вполне предсказуемых местах. Достала очищающие салфетки и торопливо стерла остатки косметики с лица. Кое-как расчесалась и собрала волосы в хвост. А потом схватила сумку и за порог. А Даня пил вчера? Есть хоть малейший шанс, что он и не вспомнит об этом ночи?

Выскочив из подъезда, принялась вызывать такси. Одновременно я быстро шла в сторону остановки, пусть машина меня там заберет. Не хочу торчать под окнами Данила. Едва разблокировала телефон, увидела непринятые вызовы от Никиты. И с десяток смсок. Смахнула уведомления и постаралась тут же забыть об этом. Не стану я разговаривать с предателем и изменщиком. Тем более и сама теперь не без греха.

Такси пришлось подождать. Я переминалась с ноги на ногу на остановке рядом с такими же несчастливцами. А кому еще придется топать на транспорт с утра пораньше в выходной? Меня раздражало буквально все – было зябко в платье, отвратительное чувство во рту из-за нечищенных зубов после вчерашних возлияний, огромное чувство стыда и отвращения к себе. Только представлю, как мы с Даней, и тошнота, немного успокоившаяся, поднимается снова. Остается лишь мысленно молиться, чтобы ничего не было. Или Данил не вспомнил бы об этом.

Пока ехала домой, сбросила еще несколько звонков от бывшего. А Ник, похоже, еще не понял, что все кончено. И его дурацкие объяснения мне не нужны. Выключила телефон, чтобы не донимал. Измену я простить не смогу, хотя и люблю его безумно. Даже сейчас, после всего. И пойму, что и он не простит.

В свою комнату прокралась на цыпочках – не нужно родителям видеть меня в таком состоянии. Им, разумеется, все равно с кем я провожу ночи, но вот злоупотребление алкоголем в нашей семье не приветствуется. Причем это касается всех. Даже моего старшего брата, который давно живет отдельно.

В душе я провела минут сорок, пытаясь смыть с себя все, что произошло за последние сутки. Одежду и белье сразу кинула в мусор – не надену этого никогда больше. Если бы могла и кожу бы сняла. И память стерла. Но не так все просто…

Натянув пижаму, улеглась в постель. Сна не было ни в одном глазу. Только шум в ушах и бесконечная тошнота. Включила смартфон, получила очередные уведомления. Такая злость вдруг взяла – вот чего он названивает?! Будет на недоразумение списывать, на случайность, бес попутал? Не хочу эту чуть слышать. Если Ник допускает саму возможность измен в нашей паре, то для меня такой пары просто не существует.

«Все кончено, я встречаюсь с Даней. Извини». И снова отключилась. Надо сим-карту сменить. И забыть все это как страшный сон.

1

Шесть лет спустя

Наслаждаюсь горячим какао и смотрю в окно на узкую парижскую улочку. Не верится, что сегодня ровно пять с половиной лет, как я переехала во Францию. И вспоминать страшно обстоятельства, при которых это произошло. Родители буквально заставили меня сесть в самолет тогда. И не то чтобы я не хотела… Хотела и еще как! Просто тогда я была просто уничтожена предательством любимого. И последовавшей за этим ночью с другом и давним поклонником. Ох, Даня-Даня, зачем же ты так со мной поступил? Хотя я и не виню его. Сама уже была вполне взрослой на тот момент, и ответственность решила нести полностью…

Солнце медленно всходит над крышами домов. Парижане, как обычно, спешат куда-то. Кафе наполнено гомоном даже в столь ранний час. Нику я отвела в садик, а сама зашла позавтракать. Потом поеду на встречу с известным коллекционером. Мне все-таки удалось уговорить этого упрямого месье выставить в нашей галерее часть своей удивительной коллекции. Даже не верится, что через какой-то час я увижу своими глазами сокровища мирового искусства, которые умудрился скопить за жизнь этот экстравагантный старичок. Но, несмотря на его очевидные странности, было безумно интересно с ним общаться. А уж получить разрешение продемонстрировать миру некоторые шедевры и вовсе почетно.

Руководство оценило мои успехи в полной мере и доверило курирование выставки от и до. Теперь я не просто стажер, а полноценный галерист. Как подумаю об этом, сердце сжимается от ужаса. Первая моя выставка и сразу с таким известным коллекционером. И нужно не только организовать доставку экспонатов к нам, но и обдумать оформление зала. Проследить за заказом закусок и напитков, пригласить прессу и заранее подготовить релиз. Ох, как я справлюсь со всем этим, не представляю… В теории, конечно, все знаю. И неоднократно помогала коллегам на прошлых выставках, но теперь-то я полностью руковожу процессом. И спрос, если что, с меня будет. Правда, обещали мне помощника… Но пока что-то его не видно в галерее, а работы меньше не становится.

Допила какао, доела круассан, расплатилась и пошла на выход. По пути улыбнулась официантам, с которыми вижусь почти каждое утро.

– Хорошего дня, мадемуазель Алис, – проговорил гарсон мое имя на французский манер.

– И вам, Николя, – попрощалась и вышла на улицу.

Вдохнула полной грудью, посмотрела в ярко-голубое небо. Залюбовалась на полет стаи голубей, которых здесь огромное количество. Правда, сами парижане их не очень любят почему-то. А меня они ничем не раздражают. Ника и вовсе обожает погонять их. В ближайшем к дому парке птички уже знают нас и не особо боятся мою дочь-непоседу. Никусю это совсем не расстраивает и не останавливает. Она носится за голубями по дорожкам и заливисто смеется. А я любуюсь на нее и иногда смахиваю слезы. Ее папа хохочет точь-в-точь – так, что невозможно не присоединиться. И глаза у нее темно-карие, а не мои каре-зеленые совсем.

Прикрыла глаза на секунду, резко выдохнула и запретила себе волноваться и дальше по поводу выставки. Если месье Моретт почувствует мой мандраж, то может решить, что передавать свои сокровища галерее – рискованная затея. А второй раз уговорить его вряд ли удастся. Сейчас, когда уже макеты афиш готовятся, я просто не могу этого допустить. Расслабилась, улыбнулась сама себе и, расправив плечи, пешком отправилась подписывать все необходимые документы. В конце концов, все самое страшное в моей жизни уже случилось. Что такое причуды милого старика по сравнению с предательством? Любимого, друзей, любящего? Да ерунда полная! Тогда выстояла, и сейчас справлюсь.

Чуть не рассмеялась, вспомнив лицо Данила, когда он пришел просить моей руки. Через два дня после поступка, которым я не горжусь, в течение которых я не отвечала на его звонки и смс. Я тогда и из комнаты не выходила почти – все страдала, что из-за измены Никиты бросилась в объятья Дани. И вот заходит мама и садится ко мне на кровать. Молчит, будто подыскивает слова. А потом выпаливает:

– Там Данил пришел. С родителями. Выйди, пожалуйста. Думаю, у них что-то важное.

Сначала я отказывалась, но потом поддалась на уговоры мамы. Потому что так «правильно, вежливо и нельзя их обижать, ведь дружим столько лет семьями». Закуталась в длинную теплую кофту, словно сейчас ноябрь, а не июль. Волосы перед зеркалом пригладила. Синяки под глазами еще бы замазать, но не буду.

Вышла в гостиную и обмерла на пороге. Даня в лучшем костюме и с огромным букетом нервно расхаживает по комнате. Его родители бледные и растерянные. Попыталась незаметно вернуться в спальню, но мама не дала. Легонько подтолкнула в спину и громко сообщила о моем приходе. Пришлось поздороваться и изобразить улыбку. Думала бывший друг броситься извиняться и каяться, но Данил превзошел сам себя в идиотизме. Он упал передо мной на одно колено и предложил выйти замуж в ближайшую же субботу.

Настолько театрально это все было, что меня аж затошнило. Захотелось попить и сбежать куда-нибудь, не оставив адреса. И все это на фоне родительских охов-ахов. Оказалось, что обе стороны были в восторге от предложения. А вот я наоборот. Выходить замуж из-за глупости? Всего одна ночь, которую я даже не помню! Нет уж, пусть угрызения совести и отвращение к себе меня и мучают, но ломать всю жизнь из-за этого? Ни за что.

Возвращалась ли я к этому, когда узнала, что жду ребенка? О, да. Много раз. Особенно способствовали рефлексии родители. Уговаривали попробовать, ведь у малыша должен быть отец. И Даня, по их мнению, такой расчудесный, и прекрасно подходил на эту роль. Вот только для меня он перестал быть другом после той ночи. Так по-свински не каждый едва знакомый парень поступит, а про друга детства и говорить нечего. Ни разу не пожалела, что отказала ему. И не общались мы больше. До сих пор нечего ему сказать. Кроме упреков и обвинений. Но сейчас я уже почти пережила это. Поняла, что сама виновата. А с Данилом наши пути просто разошлись.

Так размышляя о прошлом, которое теперь не имело никакого значения, я и дошла до нужного дома. У входа во двор столкнулась с какой-то женщиной. Она с улыбкой впустила меня. Не торопясь, поднялась на третий этаж – время еще есть, а местные подъезды по-прежнему вызывают у меня благоговение. И почему в Москве не стоят ничего подобного? А может, строят. С родителями мы жили в коттеджном поселке. А до того в обычной типовой многоэтажке.

У нужной двери остановилась. Достала зеркальце и убедилась, что выгляжу отлично. Потом проговорила в голове все заготовленные фразы – надеюсь, ничего не забуду от волнения. И постучала. Сначала тихо, а второй раз погромче. Вскоре услышала шаркающие шаги хозяина и выдохнула с облегчением. Была готова к тому, что месье Моретт попросту сделает вид, что его дома нет. У моих коллег такое не раз бывало – все же страстные ценителя искусства странноватые. А учитывая, что я и сама не могу мимо музея спокойно пройти, вполне вероятно, что к старости меня ждет что-то похожее. Не так сильно выраженное, разумеется – собрать приличную коллекцию дома и всех накоплений моей семьи не хватит.

– Кто там? – прокричал из-за двери хитрый старик.

Вижу же, что глазок есть. Забавный…

– Это я, месье Моретт. Алиса Ковалева из галереи «Жозеф». Помните, мы договаривались о встрече?

– Конечно, я все помню, – недовольно пробурчал коллекционер, открывая. – Входите, Алис. Я как раз ждал вас.

Старик распахнул передо мной дверь и пошаркал куда-то вглубь коридора. Я же замерла на пороге с открытым ртом. Нет, чего-то подобное я и ожидала. Но все-таки картины, стоящие прямо в прихожей на полу – пожалуй, слишком…

– Не разувайтесь, дорогая. Проходите так. Я часто принимаю гостей в своем кабинете, – донеслось до меня, и я выдохнула с облегчением.

Как раз только поняла, что не знаю, как поступить с обувью. Пошла на голос, беспрестанно вертя головой по сторонам. Полотна, полотна, полотна. И еще статуэтки. Разные, слишком разные и в самых непредсказуемых местах. Видимо, этой коллекцией очень давно не занимались… Не удивлена. О месье коллекционере удалось узнать не так много. Из обедневшего дворянского рода. Поэтому я догадывалась, что не найду здесь хранилища, оборудованного всеми современными технологиями. И все же… Я ведь часть работ узнала. Какие-то из них из этого коридора совсем скоро отправятся в галерею. Аж мурашки по коже. Возможно, месье Моретту стоит подумать о продажи части экспонатов. Или о передаче выставочной организации под надлежащий уход. Только вряд ли он согласится. Очень уж страстный коллекционер и любитель искусства.

В конце коридора остановилась. Месье Моретт суетится в небольшой комнатке, сплошь уставленной полотнами в рамах и на подрамниках. Среди всей этой неразберихи виден только письменный стол, хозяйский стул, старый, потертый диванчик и стеллаж вдоль одной из стен. Вот где картотека. Странно, что она-то как раз заброшенной не выглядит.

Пока пожилой месье выискивает что-то среди многочисленных рядов картин, я шарю глазами туда-сюда в поисках чего-нибудь интересного. Да, мы уже обсудили все по телефону. И список экспонируемых полотен в первую очередь. Но урвать что-то сверх того уж очень хочется. А еще больше самой хоть немного рассмотреть все, что здесь находится.

Месье Моретт начинает тихонько ругаться себе под нос, чем привлекает мое внимание.

– Я могу чем-то помочь? – вызываюсь поучаствовать в поисках.

– Нет, дорогая, – оборачивается и внимательно смотрит на меня сквозь стекла очков. – Садитесь пока на диванчик, отдохните.

– Я не устала, спасибо – улыбаюсь старику и иду к дивану.

– Сейчас дождемся вашего оценщика и перейдем к делу. Он будет с минуту на минуту.

Чувствую, как перехватывает дыхание, но вида не подаю. Аккуратно присаживаюсь на самый краешек видавшей виды тахты. Благовоспитанные мадемуазели именно так садятся на диваны в чужих кабинетах… И никак иначе! Ох, уж это недопонимание между поколениями. Все как в России. Пожилые бдят, чтобы молодежь не распускалась. А месье Моретт по слухам бдит очень активно. Своих детей и внуков у него нет, но зато он участвует в жизни множества молодежных центров. И, говорят, бывает довольно строг с воспитанниками. Об этом мне сообщила наш арт-директор и попросила не испортить все какой-нибудь ерундой типа случайно вылетевшего слэнгового словечка.

Кстати очень сложно думать о манерах, когда в голове полное непонимание происходящего. Какой еще наш оценщик?! Коллекционера обманули? Кто-то втерся в доверие, прознав о его договоренностях с нами? А если это воры и мошенники? Вот придет этот неизвестный сейчас сюда и что? Что я смогу сделать? С другой стороны, месье Моретт мог и сам кого-то пригласить. И напутал что-то, назвал этого человека нашим сотрудником. А я сижу и от ужаса не знаю, как себя вести дальше.