Buch lesen: "Пешка", Seite 4

Глава 6

День операции.

Я специально взяла выходной сегодня, чтобы присутствовать в больнице, хотя доктор Фернандас сказал, что это необязательно. Но я бы не смогла спокойно не то, что работать, даже просто ходить, зная, что мой дядя будет лежать на операционном столе, а врачи будут бороться за его жизнь.

С самого утра внутри было ощущение, будто желудок сжали в кулак и не отпускают. Хотя я старалась себя всячески отвлечь. Выпила кофе, заправила кровать, да я даже успела убраться дома, потому что уборка, как выяснилось, может успокаивать.

Не помню, как я добралась до больницы, все мои мысли были заняты только одним.

Коридоры больницы были слишком белыми и слишком холодными, словно специально, чтобы глушить любые эмоции.

Я сидела на стуле у стены и ловила каждое движение часов на стене. Время не тянулось, скорее оно просто застывало.

Когда дверь палаты открылась, медсестра выкатила дядю на инвалидной коляске. У него под глазами были тёмные круги, кожа стала сероватой, и он заметно осунулся за эти дни. Но, несмотря на всё это, он попытался улыбнуться.

Ему сложно было даже уже ходить, так как всё, что ел дядя в последнее время, выходило из него обратно. Третья стадия постепенно переходила в четвертую. Я знала симптомы и боялась этого, что он будет слишком слаб, чтобы выдержать наркоз. Но выбора не оставалось.

Сразу поднялась и подошла к нему.

– Ну что, готов? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал бодро, хотя он слегка дрожал.

– Да, – дядя заметил что-то во мне, наверное, то, что ему не понравилось. – Ты выглядишь так, будто сама идёшь на операцию.

Я усмехнулась, но в глазах предательски защипало.

– Может, и так. Зато у тебя будет самая преданная болельщица за дверью операционной.

– Аника… – он произнёс моё имя так, будто хотел сказать что-то ещё, важное, однако потом покачал головой и вместо этого выдавил: – Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо. Я сама мысленно повторяла эту фразу уже бесчисленное количество раз.

Я сжала его прохладную ладонь.

Уже втроем мы добрались до места, где вот-вот должна была начаться операция. Конечно, за двери, в саму операционную, меня не пустили, но разрешили проводить и ожидать уже в пустом коридоре.

– Помни, что ты мне должен ещё партию в шахматах, дядя, – сказала я и присела на корточки прямо перед ним, когда медсестра стала терпеливо ждать рядом.

– Тогда я обязан вернуться.

– Это даже не обговаривается.

Я обняла его так сильно, что он издал звук, напоминающий сдавленный стон.

Боже, возможно, мы больше с ним никогда не заговорим… Возможно, я больше никогда не увижу своего дядю. Возможно, он не переживет операцию…

Все вышеперечисленные мысли врезались в мою голову так, что она моментально заболела. Захотелось взять дядю и увезти отсюда. Но куда? Куда бы я его увезла? И надолго? Да, ещё было не поздно всё отменить, страх именно к этому и подталкивал, но мы с ним выбрали путь риска.

– Я люблю тебя, дядя, – сказала тихо, почти прошептала эти слова, которые и так редко говорила ему.

– И я тебя, моя хорошая.

Я не смогла бы описать всё то, что происходило со мной в тот самый момент. Никогда прежде не испытывала подобное. Полное знание того, что возможно это наше с ним последнее мгновение вместе.

Сердце колотилось в груди настолько яростно, что казалось, оно сейчас вырвется наружу. В висках же стоял звон, а в груди странный, вязкий холод, который не согревали ни слова утешения, ни мысль о возможной победе врачей.

Я думала о тысяче мелочах одновременно. Например, о том, как Дерек когда-то учил меня завязывать шнурки, о его старом смешном свитере с дыркой на локте, о запахе его фирменного чая, о том, как дядя хохотал, когда я проигрывала в шахматы, но при этом никогда не крутил у виска руками. Эти маленькие воспоминания ждали где-то внутри, готовы были рвануть наружу, если бы я позволила себе расплакаться.

И вместе с этим чувствовала вину за то, что я пошла на риск, за то, что скрыла от него правду. Наверное, именно поэтому каждый звук мне казался подозрительным.

Дядя сжал мою руку так, будто хотел вложить в неё всю силу, которая у него ещё была. Он улыбнулся уголком губ, и в этой улыбке было столько доверия, что мне стало и больно, и страшно.

Я отстранилась и поджала губы, буквально выдавив из себя улыбку.

– Ещё увидимся, Аника.

– Да. Ещё увидимся, Дерек.

Выдала кивок медсестре, означающий, что всё, что я попрощалась.

Она покатила коляску с дядей в ней, и уже вскоре они скрылись за дверьми, куда вход всем, кроме медицинского персонала был запрещен.

Поняла, что теперь мне предстоит ждать. Коридор казался пустым, уменьшенным, и в груди растянутая тишина заняла место времени.

Я села на один из стульев и вернулась к своему любимому занятию, а именно к нервному покусыванию губ.

Операцию должен был проводить сам доктор Фернандас вместе с ещё одним хирургом, имя которого я даже не успела запомнить, слишком быстро его представили, да и какая теперь разница? Важно лишь то, чтобы все прошло хорошо.

Я знала, что должна была хотя бы мельком ознакомиться с информацией, со статистикой, осложнениями, возможными последствиями операции против рака предстательной железы. Но я сознательно этого не сделала. Не смогла. Одно дело бояться неизвестности, и совсем другое бояться конкретных цифр и прогнозов, которые могут врезаться в память.

Если бы я изучила это, то сейчас все было бы хуже. Я думала о том, что пошло бы не так. Так что да. Иногда лучше именно незнание.

Глубже вдавилась в спинку жёсткого пластикового стула. На коленях лежали мои руки, но они всё равно дрожали. Я переплела пальцы, будто это могло как-то помочь. Время от времени подносила ладонь к губам, кусала кожу до боли и тут же одёргивала себя.

Я пыталась думать о хорошем.

Представляла, как мы снова сядем за шахматы, воображала, как мы выйдем на улицу, и он наконец-то вдохнёт полной грудью воздух без боли, как мы вернёмся домой, и я снова увижу его в том старом свитере.

Мне всегда нравилось иногда сбегать от жестокой реальности в собственный мир, где всё было хорошо. Где мои родители ещё были живы, где они оба воспитывали меня, где дядя был здоров, а я… я была просто счастлива.

Минуты стекали так медленно, будто кто-то специально растянул время. Я сидела на жёстком стуле, то поднимаясь, то снова опускаясь обратно. Несколько раз доходила до окна в конце коридора, где за стеклом мелькал серый город, и каждый раз возвращалась, потому что не могла позволить себе уйти даже на шаг дальше от той двери, за которой находился дядя.

Так прошел час.

После ещё один.

И ещё.

За это время я буквально искусала губы до крови.

Когда наконец дверь открылась, я резко выпрямилась. Доктор Фернандас вышел, и лицо у него было серьёзное, сосредоточенное, будто в нём ещё оставались отголоски напряжения.

В тот момент у меня всё внутри оборвалось.

Воздух вырвался из груди, и на секунду показалось, что сердце просто перестало биться.

Я сделала шаг к нему и чуть было не споткнулась, даже приоткрыла рот, чтобы задать вопрос, но доктор опередил меня:

– Всё прошло успешно, мисс Морган, – прикрыла на мгновения глаза, а с меня будто камень свалился. – Операция завершена без осложнений. Сейчас он в палате интенсивной терапии, будет под наблюдением. К вечеру очнётся.

– Спасибо… спасибо вам, мистер Фернандас и всем остальным… Просто спасибо.

– Это наша работа и обязанность, мисс Морган, – мужчина выдал улыбку. – Но впереди ещё много чего предстоит, вы должны это понимать, мисс Морган. Нужно дождаться, чтобы организм правильно восстановился. Помимо этого, нужно следить, чтобы не возникло… никаких осложнений. Возможно, понадобится ещё одна операция в крайнем случае.

Я кивнула, впитывая каждое слово. В любом случае, первый и главный шаг уже был позади.

Мы справимся с дядей. Он у меня всегда был сильным.

– А теперь… я оставлю вас, – сказал доктор и скрылся в другом направлении. Вид у него был уставшим, вероятно, операция была не из простых.

Коридор снова стал слишком тихим, но на этот раз в тишине уже было место надежде.

***

Мне сказали, что до вечера не было смысла оставаться, потому что дядя если и придет в себя, то вряд ли сможет вести полноценный диалог. Но я всё равно осталась. Лишь по той причине, что хотела убедиться в правдивости слов доктора. Не то, чтобы я не верила… Но для собственного спокойствия хотелось перестраховаться.

– Привет, – поздоровалась с дядей, когда уголки его губ дрогнули в подобие улыбки. Сам он был непривычно бледный.

– Анни… – еле слышно прошептал он.

Я подошла ближе и коснулась его руки. Она была прохладной.

– Всё прошло хорошо. Доктор сказал, что ты должен просто отдохнуть.

– Хорошо… – губы едва размыкались, голос звучал слабо и сухо.

– Я горжусь тобой, дядя. Ты настоящий боец.

Он моргнул, словно подтверждая, что слышит, даже попытался что-то сказать, но сил не хватало.

Я наклонилась ближе, улыбнулась ему, хотя сама едва держалась, чтобы не расплакаться от облегчения.

– Тебе нужно отдыхать, – прошептала и провела своими пальцами по его. – Завтра я снова буду здесь. Обещаю.

Дядя вновь тяжело и медленно моргнул, а я поцеловала его в лоб, как это часто делал он, и покинула палату, оставив его отдыхать.

Всё-таки вернулась домой и даже получилось сделать это до прихода Кэролайн, у которой уже на днях должно было быть день рождения, а я ещё даже подарок не купила. Это нужно было срочно исправлять.

На телефоне, который я взяла в руки только сейчас, мигали её непрочитанные сообщения.

Кэр: Ну что? Как прошло?

Кэр: Анни?

Кэр: Анни, не молчи… Пугаешь. Ты держишься?

Я: Всё хорошо. Операция прошла успешно. Завтра снова поеду, извини, что не ответила раньше… Я уже дома.

Телефон отложила в сторону и направилась в ванную. Холодная вода освежила лицо, а в зеркале на меня смотрела уставшая, но всё же живая версия самой себя.

Я провела ладонью по щеке и позволила себе улыбку. Небольшую, осторожную.

Выдохнула и сделала новый протяжный вдох.

Всё и правда получилось.

И впервые за долгое время я поверила, что действительно так и есть.

Глава 7

Прошло ещё два дня, за которые дядя уверенно шел на поправку. Хоть ему и продолжали давать целую тьму лекарств, но уже сейчас они начали приносить свои плоды. Даже цвет его кожи изменился, а синяки будто бы постепенно проходили, хоть я понимала, что для окончательного восстановления потребуется минимум месяц, как объяснил доктор Фернандас.

Кэролайн всё-таки решила попытать удачу от моего и своего имени, заполнив за нас двоих заявку на посещение того клуба.

Чисто теоретически, я могла бы взломать их сайт и подделать результаты, в этом не было ничего сложного и это было бы неплохим подарком для Кэролайн, потому что ничего лучше за прошедшие два дня я так и не придумала. И я всерьез размышляю об этом. Уже послезавтра мне следовало ей что-то подарить, поэтому окончательное решение предстояло принять сегодня после работы.

А ещё подруга вернулась обратно к себе домой, так как прошло уже достаточно времени после обработки.

Сегодня я работала также в офисе, убирала здесь уже после того, как многие ушли. Хотя ещё даже окончательно не стемнело.

Я слушала музыку в наушниках и монотонно протирала зеркала в туалетах, ни на кого не обращая внимания. После того, как закончила с туалетами или, как их называли многие, с уборными, то перешла непосредственно к небольшим кабинетам.

Кабинеты в большинстве случаев были с прозрачным остеклением, которое мне также приходилось протирать.

Мои движение были однотипными, перемещала тряпку туда-сюда, чтобы не оставлять разводов. Взгляд, который почему-то цеплялся за мелкие пятна и разводы тут же ускользал. Людей в самих кабинетах оставалось немного, кто-то задерживался за документами, кто-то сидел в переговорных комнатах, всем было не до меня.

Музыка, звучащая в наушниках, делала мир чуть более отстранённым.

Я протирала стекло очередного кабинета, когда по инерции взглянула в коридор-холл и заметила, что один из работников остановился и, не сводя с меня глаз, показал в мою сторону пальцем.

Сначала я не придала этому значению, подумав, что это всё-таки не на меня показывают, но когда обернулась и поняла, что здесь более никого нет, то сердце дрогнуло так, что болью отдалось в груди.

Мужчине где-то лет под сорок, тёмный костюм сидел на нём идеально, но без галстука, лицо предельно сдержанное. Женщина, вероятно, чуть старше, тоже в строгом брючном костюме.

Они направились в мою сторону.

В горле пересохло, внезапно вся ритмичность уборки, весь комфорт автоматических движений рассыпались.

В момент, когда мужчина обошел один из столов, то я заметила, как на его пояснице, там, где находится обычно ремень, блеснуло что-то похожее на… жетон.

Первой моей мыслью было бежать. Бросить всё и сбежать сначала домой, а после? Что бы я делала дальше?

Ладони, что держали тряпку, неожиданно стали влажными. Музыка в наушниках как будто заглушилась.

Даже если бы я сейчас и сбежала, то они, вероятно, все равно нашли бы меня. Дома или на другой работе, неважно… Если они действительно из полиции, то… это конец.

С огромным усилием воли я заставила себя выпрямиться и просто ждать, когда они дойдут.

Ногти вжались в ладонь до боли. Я машинально подтянула фартук, как будто собираясь сделать вид, что всё в порядке и я просто выполняю свою работу.

Все моё тело натянулось, как струна.

Возможно, они просто хотели что-то уточнить… Возможно, да я даже не знала, что можно уточнить у обычной уборщицы! Ничего! Какие кабинеты я уже вымыла?!

Чёрт.

Мужчина открыл прозрачную дверь практически бесшумно, и когда они зашли, то остановились прямо напротив меня.

– Мисс Аника Морган? – заговорила женщина. Она не спрашивала, а скорее утверждала, словно они точно знали, как я должна выглядеть. Кивнула. Женщина плавно раскрыла папку, достала из внутреннего кармана кожаный футляр и чуть наклонила его вперёд, демонстрируя, а я разглядела название и окончательно убедилась, что они из полиции. – Детектив-инспектор Эвелин Росс, – представилась она спокойным, но холодным голосом. – А это мой коллега, сержант Джон Хантер. Мы из отдела по борьбе с киберпреступностью. У нас есть к вам несколько вопросов, мисс Морган. Вам нужно проехать с нами.

Её тон не оставлял места сомнениям, что это не просьба, а аккуратная формулировка приказа. Если бы я начала сопротивляться, то они вывели бы меня отсюда уже в наручниках. Поймали и вывели.

Внутри меня всё окончательно оборвалось. Казалось, воздух мгновенно стал густым и вязким, как будто я вдохнула воду.

Я уже знала, о чем именно они хотели пообщаться. Всё было слишком очевидно. Взлом страховой.

Почувствовала, как колени предательски дрожат, поэтому сделала единственное, что могла… заставила себя кивнуть, сохраняя хотя бы видимость спокойствия.

– Конечно… – голос мой прозвучал хрипло, почти шёпотом.

Женщина слегка кивнула мужчине, и тот сделал приглашающий жест к выходу. Я вытерла влажные ладони о фартук и, наконец, убрала тряпку обратно в тележку и только после сняла фартук.

Мы вышли отсюда, направившись по коридору в сторону лифта.

Люди в коридоре продолжали заниматься своими делами, даже не обернулись, никто не замечал, что рядом рушится моя жизнь.

В лифте повисла глухая тишина, был только лёгкий звук за пределами кабины.

Я держала руки перед собой, чтобы они не дрожали так сильно.

Воздух на улице был прохладным, влажным, словно после дождя. На обочине стоял чёрный внедорожник с тонированными окнами.

Мистер Хантер обошёл его и открыл заднюю дверь. Я шагнула вперёд, чувствуя, как подкашиваются ноги. Дверь закрылась за моей спиной, отрезав меня от привычного мира.

В салоне автомобиля мне не задавали никаких вопросов, и я не спешила тоже спрашивать что-то. Наоборот. У меня было время подготовиться. Хотя я должна была сделать это ещё давно… Как только увеличила сумму страховой выплаты.

Что теперь будет? Меня… посадят?

Захотелось тут же отогнать эти мысли, но они слишком прочно засели в голове.

Конечно, мне было страшно. Я знала, на что шла, но всё равно в тот самый момент испытывала страх, сравнимый с тем, когда дядю положили в больницу.

Чёрт возьми, соберись Аника и думай. Ты должна думать.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, встретившись взглядом через зеркало заднего вида с детективом Росс.

Где я могла проколоться? Я не оставила за собой следов. Это точно. Все было подчищено… Что-то с аккаунтами? Или с самой страховой?

Если я не пойму свою ошибку, то не смогу придумать, как мне выбраться. Нужно было понять, что известно им.

Пока я собиралась придерживаться тактики отрицания. Возможно, это было глупо, но они должны были доказать, что это именно я. А для этого им нужен был мой ноутбук, который хранился у меня дома. В последние дни я прятала его, словно чувствовала, что такое может произойти. А чтобы попасть ко мне домой им нужен был ордер. Для получения ордера нужны были улики.

Хорошо… Это уже что-то.

Только… Что если они уже всё знают? Что если ноутбук им и не нужен?

Я пыталась снова и снова убедить себя, что подчистила за собой следы. Но чем дольше сидела в этом внедорожнике, тем сильнее сомневалась.

Автомобиль мягко притормозил.

Я ожидала увидеть классический полицейский участок с вывеской, с флагом и строгими дверьми, но передо мной оказалось лишь обычное, ничем не примечательное трехэтажное здание из стекла и бетона. Больше похожее на офис, чем на место, где расследуют преступления.

Сами детективы Росс и Хантер не выглядели, как обычные полицейские в форме, но это, вероятно, объяснялось тем, что они были детективами, а не просто полицейскими.

Меня провели внутрь через деревянные массивные двери, которые открыл для них охранник с электронным пропуском. Внутри царила полутемнота, тусклые лампы заливали коридор холодным светом. Серые стены, почти без украшений. Мы дошли до лифта, и металлические двери с тихим звоном сомкнулись.

Лифт остановился на втором этаже. Двери разъехались, и я оказалась в пространстве, где тут же заметила несколько рабочих столов, за которыми царил беспорядок. Люди, сидящие за компьютерами, кто-то разговаривал по гарнитуре, кто-то щёлкал по клавишам. Все из них выглядели обычно, не считая того факта, что у каждого я заметила оружие и жетоны.

– Эй, Росс, как там с тем делом в Калгари? – вдруг спросил молодой детектив, лет тридцати, с внимательными глазами, которые, казалось, просвечивают насквозь.

– Закрыли. Парень сам сдал пароли, – коротко ответила она и впервые чуть заметно улыбнулась, когда мы прошли мимо.

Моё внимание привлекла доска у дальней стены. На ней были прикреплены фотографии. Мужчины, женщины, какие-то вырезки из документов. Лица казались напряжёнными, усталыми, а кое-где к фото были приколоты жёлтые стикеры с надписями.

– Проходите сюда, мисс Морган, – вернул голос Росс к реальности, когда женщина указала в сторону.

Мы свернули в боковой коридор. Он был уже и темнее, чем основной зал. Несколько дверей, закрытых, с табличками без надписей.

Сердце уже колотилось так сильно, что мне казалось, его должен был услышать абсолютно каждый в этом месте.

Наконец мы остановились у одной двери. Росс открыла её ключ-картой, и я шагнула внутрь.

Комната была небольшой с единственной камерой, направленной на середину. Металлический стол, два стула по одну сторону и один по другую. Холодный свет лампы падал прямо на середину стола, создавая ощущение допросной, как в фильмах. Серые, пустые стены, на которых не было даже часов. Наверное, это было сделано специально, чтобы человек не знал, сколько времени провел здесь. Где здесь? Вероятно, в допросной, потому что ни на что другое это не было похоже.

Я сделала шаг вперёд и ощутила, как холод пробежал по коже.

– Присаживайтесь, мисс Морган, – и тон мисс Росс вновь был таким, который не потерпит возражения.

Я села на один стул, а они на два других, когда окружающее пространство погрузилось на несколько секунд в полную тишину.

– Не догадываетесь по какой причине вы сегодня здесь? – первый вопрос задал детектив Хантер.

– Нет, – ответила, придав своему голосу уверенности и спокойствия.

Мужчина сдержанно улыбнулся, а женщина достала из папки множество разных бумаг и разложила их все на столе.

Спину держала прямо, но внутри всё клокотало.

– Вы работаете уборщицей в том здании, откуда мы вас забрали, а ещё… – она заглянула в бумаги, – официанткой в закусочной Маунт Вью. Верно? – я выдала кивок, когда женщина включила перед этим диктофон. – Пожалуйста, отвечайте словами.

– Да. Всё верно.

– Родственников никаких нет, за исключением вашего дяди Дерека Моргана, опекуном которого сейчас и являетесь, так как у него рак? – грудь сжалась, ведь они почти сразу перешли к нему.

– Да.

– Мы знаем, что вашему дяде недавно одобрили расширенное страховое покрытие, – произнесла она, выдерживая паузу. – Скажите, как вы думаете, почему компания изменила своё решение?

Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Горло словно пересохло в один миг. Это был первый прямой удар, именно в точку.

– Я… не знаю, – выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Может быть, потому что его случай серьёзный. Потому что… он заслуживает этого.

Хантер тихо хмыкнул, но промолчал. Его молчание давило сильнее слов.

Росс же продолжала всё так же спокойно:

– Мисс Морган, мы расследуем подозрительное вмешательство в систему крупной страховой компании. Вы кажетесь неплохой и понимающей девушкой, поэтому мы дадим вам шанс объяснить всё сами.

– Не понимаю, о чем вы, – выдохнула я.

Детектив Хантер наклонился вперёд, локти упёр в стол, и его взгляд прожигал меня насквозь. Росс же спокойно перевернула верхний лист из папки и подвинула его ближе ко мне.

– Вот здесь, – её палец коснулся таблицы мелким шрифтом. – История изменений по аккаунту. Вы сделали почти всё идеально, почти, мисс Морган. В момент, когда его страховой полис «обновился», старый аккаунт был изменён, а личные данные подменены на несуществующую женщину. Но остались журналы доступа. И знаете, кто заходил в этот аккаунт до изменений? Вы. Мисс Морган. Хотя адрес был и изменен, но уверена, что мы сможем доказать, что все это происходило с вашего домашнего адреса или из кафе, где вы работаете.

Моё дыхание сбилось. Я же всё подчистила. Всё. Но, видимо, не всё.

– Это ошибка, – выдавила я, сжав колени ладонями. – Вы ошибаетесь.

Хантер тихо усмехнулся.

– Ошибки бывают в школьных оценках, мисс Морган. А это уголовное преступление. По канадскому Уголовному кодексу, статья 342.1 – несанкционированное использование компьютерных данных. Статья 380 – мошенничество, так как вы фактически завладели средствами страховой компании. И это только начало списка, поверьте.

Ледяной пот проступил на моих висках или мне просто показалось.

Я нервно сглотнула и произнесла, ухватившись за последнюю соломинку:

– Наверное, самое время, чтобы потребовать адвоката.

– Конечно, – спокойно подтвердила Росс. – Но адвокат не отменит фактов. Мы просто потратим месяцы на формальности, и всё равно вернёмся к одному и тому же, мисс Морган, что вы вмешались в систему страховой и получили выгоду.

Надеюсь, что я никак не изменилась в лице.

– И ещё, – вмешался Хантер, и его голос стал тяжелее. – Ваш дядя. Он официально является получателем этих средств. Если мы докажем, что он знал о махинации или хотя бы косвенно участвовал, то обвинения могут быть предъявлены и ему. По статье о соучастии и незаконном получении выгоды.

Меня будто ударили в живот.

Только не дядя!

– Нет… – прошептала я. – Он ничего не знает. Он вообще ни при чём!

По улыбке детектива Хантера поняла, что прокололась, но я не могла позволить им вмешивать во всё это и дядю. Ему нужно долечиться, он ведь банально даже не восстановился после операции. Помимо этого, ему могло потребоваться дополнительное лечение… Как сказал доктор Фернандас, то за ним нужно было присматривать, чтобы не возникло никаких осложнений.

Росс чуть склонила голову набок, изучая мою реакцию.

– Тогда вам стоит серьёзно подумать, мисс Морган. Кого вы хотите защитить. Себя или его?

Внутри всё сжалось до предела. Мне казалось, что я задыхаюсь.

Но одно я знала наверняка. Если они втянут дядю Дерека, то это убьёт его быстрее, чем сама болезнь.

– Вы знаете, сколько вам светит лет тюрьмы? Если посчитать все статьи, то от десяти лет… с возможностью выйти по УДО, – продолжала мисс Росс. – Вам ещё даже нет двадцати пяти, мисс Морган. То есть выйдете только к тридцати пяти годам, ориентировочно. А ваш дядя? Ему, думаю, так не повезет. Пока будет идти разбирательство, то он будет не в состоянии получать медицинскую помощь.

Слова ударяли по мне одно за другим, как камни.

Десять лет. Тридцать пять лет, когда выйду. А дядя… он просто не доживёт. Он даже месяца без лекарств не выдержит.

Я четко поняла одну единственную вещь. Что даже если и обращусь к адвокату, то он сможет максимум сократить мой срок, потому что на хорошего адвоката у меня не было денег.

Мне в любом случае уже был конец, но дядя… Я не могла допустить того, чтобы потащить на дно заодно и его с собой.

– Что вы хотите? – спросила я, срывающимся голосом. – Чтобы я прямо сейчас призналась? Чтобы подписала бумаги? Но если я возьму всё на себя… что будет с моим дядей?

Тишина повисла на секунду. Росс и Хантер обменялись взглядами, словно они решали что-то между собой.

– Если вы берёте всю вину на себя, – ответила детектив Росс, – то, формально, его имя вычищают из дела. Но лечение прервётся. Страховая, как только получит наши материалы, заблокирует выплаты и аннулирует полис. Всё, что ему останется… государственная программа, а этого, боюсь, будет недостаточно. Вы сами должны это понимать.

Да, я понимала это. Этой государственной программы не хватало даже на лекарства, а о будущих возможных осложнениях никакой речи и не могло идти.

Когда заготовил детектив Хантер, при этом чуть откинулся на спинку стула, то мне показалось, что я ослышалась:

– Однако есть один вариант, мисс Морган. – Мужчина скосил глаза на напарницу, и та едва заметно кивнула. – Иногда система всё же работает не только ради наказания, но и ради пользы. Ваши навыки. Ваш ум. Всё это можно использовать иначе.

– Что? – я подняла взгляд. – Что вы имеете в виду?

– Вы помогаете нам кое с чем, а мы… закрываем глаза на определенные ваши поступки, мисс Морган. Помимо этого, мы обеспечиваем лечение вашему дяде, – добавил Хантер. – Не в рамках страховой, конечно, но у отдела есть фонды. Плюс, у нас связи в больницах. Ваш дядя получит всё необходимое, пока вы выполняете свою часть… соглашения.

Казалось, что у меня закружилась голова.

Судьба дает мне шанс? Возможность как-то решить, то во что я влезла? Не тюрьма? Дядя Дерек получит лекарства и не лишится страховки?

От облегчения я чуть было сразу же не согласилась, но вовремя одумалась, понимая, что всё-таки стоило хотя бы узнать, в чем должно заключаться "соглашение".

– Если я соглашусь, то что мне нужно будет делать?

Я бы подумала, что они хотели, чтобы я взломала какие-нибудь системы, но это было нелогично. Раз им удалось выйти на меня, то у них тут должны были быть специалисты, даже, возможно, получше меня. Тогда что? Чего они хотели от меня? Ни одна другая мысль не пришла мне в голову.

Они выдержали паузу, будто давая мне последние секунды для того, чтобы мозг вытащил себя из смятения.

– Нам нужна помощь именно в том месте, куда наш отдел пока не может добраться обычными методами, – произнесла Росс.

– Обычными методами?

– Именно. Есть один человек, мисс Морган, его позывной "торговец". У него крупная сеть по продаже, доставке, реализации наркотиков и оружия не только по всей нашей стране, но и за её пределами, – это уже ответил Хантер. – Мы долго за ним гоняемся, но каждый раз, когда мы подходили слишком близко, нас уводили по ложным следам. Либо он менял местоположение, либо задействовал людей, которые вводили в заблуждение. И мы будем с вами откровенны, мисс Морган, – мне не понравилось то, как он произнес слово "откровенны". – Мы уже пытались подобраться, повторюсь, как и пробовали подсылать людей, но всё заканчивалось неудачей.

– Я всё ещё не совсем понимаю, что требуется от меня.

– Вам нужно будет добраться до одного из его компьютеров, самого главного, где хранится вся информация, касаемо всего. И вставить флэш-карту, которую получите позже, дождаться её загрузки и вытащить её.

Он замолчал, и они вдвоем уставились на меня, ожидая какой-то реакции. Какой?

– То есть мне нужно… добраться до компьютера и вставить флэш-карту? – детективы кивнули. – И это всё?

Детектив Росс сдержано улыбнулась, вероятно, понимая моё некоторое недоумение.

– Компьютер, о котором идет речь, мисс Морган, до него не так просто добраться, как вы думаете. Во-первых, о точном местоположении мы можем только предполагать. Он, вероятно, находится либо дома у этого человека, либо в офисе. Это вам и предстоит узнать. Но попасть в оба места… крайне сложно. Мы посылали людей и, как сказал Хантер, то всё закончилось плачевно. – Насколько плачевно, я не стала уточнять, потому что и так догадалась, когда речь зашла о наркотиках и о оружии. – И по нашим данным одна из крупных сделок уже должна будет состояться через пару месяцев. Нам нужно будет узнать о ней всё, когда, где и как, а вам достать всю эту информацию и успеть разобраться с компьютером. Плюсом будет, если вы сможете достать любую информацию об этом человеке, все его возможные слабые места, потому что у нас в этом плане не так много информации.

– Почему именно я? Так понимаю, что взламывать ничего не нужно, да и специалистов в этом плане, уверена, у вас должно хватать.

Конечно, я уже знала один из их возможных вариантов ответа. Например, что меня было не жалко. По сути, я преступница, которую можно первым делом было пустить в расход, как бы это не звучало.

– Мы подробно изучили ваше досье, мисс Морган, – ответила Росс, сцепив пальцы рук в замок прямо на столе. – Хорошие оценки и в школе, и в университете была отличная успеваемость. Помимо этого, вы участвовали в различных соревнованиях в юношестве, даже ездили на соревнования по стрельбе в другой штат и заняли там второе место, – да, это было правдой. Лет в тринадцать я и правда увлеклась стрельбой, а дядя поддержал тогдашнее хобби, и мне удалось достичь определенных результатов. – Ещё вы отлично играете в шахматы, тоже занимали призовые места и тот самый навык, о котором нигде не было сказано, потому что кто-то очень не хотел, чтобы об этом узнали. Ваши способности во взломах… У вас в университете были целые списки ваших "клиентов", которые платили вам, чтобы они смогли получить ответы на возможные экзамены. В школе тоже было что-то подобное, да? – я не ответила, а Росс продолжила. – Вас даже почти исключили, но опять же этого не сделали, потому что кто-то заступился, хоть в документах этого и не написано. Пришлось лично пообщаться с руководителем вашего университета, – я задумалась о том, когда они вышли на меня, если уже успели узнать почти всю мою жизнь. В день взлома? Или чуть позже? – Нам нужен человек с невыдуманной историей, потому что даже если подготовить кого-то из "наших", то об этом всё равно можно узнать. Вас будут проверять, также, как проверили и мы. И то, что вы сейчас находитесь здесь, на допросе, пока этого нет и не будет, если вы согласитесь, нигде зарегистрировано. Ну, и конечно, к дополнению всему этому, вы идеальная кандидатка из-за вашей внешности.