Buch lesen: "Когда наступит рассвет", Seite 3

Глава 3

В течение следующих двух недель в совместном расследовании гибели Кристиана появились новые зацепки. С каждым днем Эбби чуть больше узнавала об этой ужасной катастрофе, и все чаще ей в голову приходила мысль, что ее брат может быть жив. Нэйтен говорил, что не стоит торопиться с выводами, что нужно все тщательно разведать, а потом уже приступать к каким-либо действиям. Но Эбби не могла ждать: ей хотелось разоблачения прямо сейчас.

За две недели они узнали, что ее брат действительно должен был лететь этим злосчастным рейсом и даже прошел регистрацию в аэропорту. Пожалуй, если бы не известность Кристиана Миллера в Штатах, ребятам никто не сообщил бы такую информацию, ссылаясь на конфиденциальность, однако его публичность сыграла им на руку. Добродушная сотрудница компании, едва услышав имя своего кумира, смягчилась и выложила все как есть. Однако тех знаний, которыми теперь обладали Миллер и Фостер об этом деле, все равно было недостаточно, чтобы утверждать, что единственный выживший человек – Кристиан.

Проснувшись рано утром, Эбби выбралась из постели и взяла ноутбук. Она решила поискать в интернете еще какую-нибудь информацию, которая могла бы натолкнуть их на малейшую зацепку. Введя в поисковую строку дату катастрофы и запрос, Эбби перешла на сайт, где публиковались материалы по расследованию этого дела. Она жадно вчитывалась в каждую статью, пока не наткнулась на имя одного из следователей, который вел это дело.

– Доминик Гашек, значит. Ну что же, мистер Гашек, надеюсь, вы предоставите нам сто́ящую информацию.

Возможно, это было самонадеянно, но попробовать стоило. Эбби потратила еще несколько минут, чтобы найти портфолио следователя. Оказалось, что мистер Гашек не только лучший следователь округа, но и бывший преподаватель юридического факультета Калифорнийского университета. До появления масштабных дел ему удавалось совмещать две работы. Но, когда нагрузка стала непомерной, Доминик выбрал службу в полиции. На сайте Калифорнийского университета Эбби нашла прощальный снимок Гашека со своими студентами. И каково было ее удивление, когда в этой толпе она разглядела лицо Кристиана…

Глаза защипало. Волна удушья окатила несколько раз. Хлопая ладонями по разгоряченным щекам, Эбби старалась привести себя в чувство. На несколько секунд картинка перед глазами поплыла, а пепельно-синие стены гостиной закружились. Зажмурившись, Эбби положила ладони на уши и сдавила голову. Дыхание все еще оставалось сбивчивым.

– Так, Эбигейл Миллер, соберись, – дрожащими губами произнесла она.

Подняв веки, Эбби продолжила изучать портфолио Гашека и обнаружила внизу контактный номер, написанный чуть более мелким шрифтом и выделенный курсивом. Выискивая на столе телефон, Эбби разнервничалась. Она сгребла в огромную кучу все вещи со столешницы и сбросила их на пол.

– Проще запомнить, чем найти в этом хаосе то, что мне нужно! – прокричала она и, наконец взяв смартфон в руки, принялась набирать номер следователя. Дрожащие пальцы попадали по цифрам через раз, но Эбби сделала над собой усилие и кое-как набрала нужный номер.

– Алло, – ответил заспанный голос.

– Доброе утро, мистер Гашек. Простите, что беспокою вас. Знаю, с моей стороны это бестактно, однако у меня к вам очень важное дело, – с трудом сдерживая накатывающее волнение, начала она.

Доминик прокашлялся и мягким тоном произнес:

– Я вас слушаю.

– Мистер Гашек, я бы хотела встретиться с вами лично.

– Это свидание? Или какое-то рабочее дело? – послышался смех на линии.

– Мистер Гашек, я ценю ваше чувство юмора, однако это рабочий момент. – До ушей Эбби донесся огорченный вздох следователя. – Подскажите, пожалуйста, у вас найдется сегодня свободное время? Хотя бы десять минут.

Гашек ответил не сразу.

– Простите, а с кем имею дело?..

Она ударила себя ладонью по лбу за такую оплошность. Так разволновалась, что совсем забыла представиться в начале звонка.

– Эбби… Миллер.

– К-как, простите? – Гашек резко переменился в голосе.

– Эбигейл Миллер, – более уверенно произнесла она. – Сестра Кристиана Миллера. Вашего выпускника.

– Простите, но нам не о чем с вами разговаривать. Всего хорошего.

Эбби понимала, что если сейчас позволит ему сбросить звонок, то больше никогда не сможет выйти с ним на связь.

– Подождите, пожалуйста! Это очень важно. Понимаю, что моя просьба покажется вам странной, но вы должны мне помочь. Я знаю, что вы вели дело моего брата в марте того года.

– Эбби, что вам от меня нужно? Я не хочу разговаривать с вами по этому делу. Забудьте этот номер раз и навсегда.

– Но почему?

– Это очень опасно, – понизив голос, ответил Гашек. – Вам не нужно ничего знать. Прошло достаточно времени. Забудьте, прошу.

– Мистер Гашек, Кристиан был вашим студентом! Вы должны мне помочь!

– Эбби, ваш брат был хорошим человеком. Уверен, что вы такая же. И в целях вашей же безопасности я прошу не лезть в это дело.

– Мистер Гашек, ради светлой памяти о моем брате я прошу вас о встрече.

Ей показалось, что Гашек вот-вот поддастся на ее жалостливые просьбы. Его непоколебимая крепость рухнула. Перейдя на полушепот, следователь сказал:

– Хорошо, записывайте адрес.

Эбби внимательно слушала, запоминая название улицы, на которой находился полицейский участок. Повесив трубку, Эбби подскочила с места, нырнула в короткое джинсовое платье с рукавом три четверти, распустила волосы и отправилась в Академию, где первой парой был семинар у мистера Уилсона.

* * *

Эбби больше не терялась, изучив каждый уголок Академии. Она не раздумывая заворачивала в нужное крыло, лавировала в толпе студентов и ощущала себя в своей тарелке. Противные Джонс, Чжан и Купер не давали ступить и шагу. Поэтому приходилось быть начеку. Но с этим она свыклась и, когда Нэйт хотел заступиться за нее, лишь добродушно говорила, что не стоит уделять им внимание.

Зайдя в нужную аудиторию, Эбби заняла место возле Фостера.

– Нэйтен, не планируй сегодня, пожалуйста, ничего после пар.

– Нас ждет что-то увлекательное? – Он изогнул бровь, повернувшись вполоборота.

– Именно. – Эбби придвинулась ближе к другу. – Ты ведь понимаешь, что я сойду с ума, если не узнаю правду. Поэтому утром решила еще раз просмотреть информацию по делу об авиакатастрофе. К счастью, я нашла зацепку.

– И что за зацепка? – Глаза Нэйта загорелись интересом.

– Я нашла следователя, который вел это дело, и договорилась сегодня о встрече после обеда.

– Хорошо, давай все обсудим чуть позже, а то наш Уилсон сегодня не в самом приятном расположении духа.

Эбби кивнула и посмотрела на дверь. Когда Уилсон зашел в кабинет, все поняли, что сегодня им придется несладко. Мистер Уилсон был чем-то разгневан, с грохотом положил свои вещи на стол и неодобрительным взглядом окинул аудиторию. Медово-карие глаза больше не излучали свет. Они были похожи на магму, сочащуюся из жерла вулкана.

– Ну что же, начнем наше занятие. Кто мне скажет, в чем особенность системы Михаила Чехова? – Томас остановил взгляд на Мелани, которая отвлекалась на телефон и даже не удосужилась поднять голову. – Может, мисс Купер?

Мелани встала и несколько минут смотрела на преподавателя, не зная, что ответить. Она еле держалась на ногах и часто хваталась за голову, словно та кружилась. По всей вероятности, вчера у девушки была отличная вечеринка, иначе как еще объяснить ее молчание и резкий запах перегара?

– Что же вы молчите? М? И после этого вы верите, что сможете стать настоящей актрисой? Или собираетесь делать карьеру иным образом?! – ядовито допытывался мистер Уилсон.

Мелани просто молчала. По опущенному взгляду и краснеющим щекам Эбби осознала, что ее соперница испытывает стыд от публичного унижения. Губы Купер предательски затряслись, и она села на свое место, начав плакать. Светлые локоны закрыли ее лицо.

– Запомните, мне не нужны ваши слезы. Мне нужно, чтобы вы просто знали мой предмет. И я не буду ставить вам «отлично» за красивые глаза! – закончив разгневанную речь, Уилсон опустился на стул.

– Но послушайте, – вмешалась Эбби, – вы не можете оскорблять человека за то, что он растерялся и не смог ответить на ваш вопрос! Разве это по-взрослому – унижать кого-то при всех? Разве этому вас учили в Академии?

Леденящий взор Уилсона тут же обратился на нее. Такой пронзительный, что по телу пробежала мелкая дрожь. Эбби разволновалась, но почувствовала, как теплые пальцы Фостера опустились на ее ладонь, и беспокойство уменьшилось.

– Продолжай, – шепнул Нэйт. – У меня есть идея.

Эбби одобрительно кивнула.

– Так что же вы молчите? – Теперь на Эбби уставилась вся аудитория, включая Купер, которая в недоумении хлопала ресницами.

– На вашем месте я бы не бросался такими словами. Лучше бы вы блеснули знаниями по моему предмету, нежели вступали в дискуссии, – спокойно ответил мистер Уилсон. Он по-прежнему с арктическим холодом смотрел на Эбби.

– А я могу. Чехов считал основой актерского мастерства тесную связь между психикой и физикой. По его мнению, изменение физического состояния, например, смена позы, может воздействовать на эмоции актера, а значит и…

– А я вас не спрашивал, – прервал ее Томас. – За пререкания с преподавателем задержитесь здесь после занятия.

Присев, Эбби обратилась к Нэйту:

– Боже, этот надменный мистер Уилсон теперь не оставит меня в покое до конца семестра. – Она опустила голову на ладони, сожалея о содеянном. – Надеюсь, твой план того стоил.

– Все очень просто, Эбби, мы будем убивать двух зайцев сразу. Тебе нужно с ним сблизиться, втереться в доверие и как-нибудь проникнуть в его дом. – Он немного помолчал, потому что преподаватель сверлил его взглядом. – Нам нужно понять, липовое ли досье или нет. Быть может, у него в квартире есть что-то, чего никто не должен видеть.

И как теперь установить дружеские отношения с тем, кому она нагрубила при всей группе? Насколько далеко предстоит зайти ради истины? Просто точно не будет.

До самого конца занятия Томас Уилсон как будто не замечал поднятой руки Эбби, вызывая кого угодно, только не ее.

Томас смотрел сквозь нее, словно Эбби и не присутствовала на семинаре. Миллер догадалась: Уилсону не понравилось, что она нагло стала перечить ему на глазах всей группы. Она заступилась за Мелани, рассчитывая, что девушка и ее подруги перестанут строить козни.

* * *

Эбби и Томас остались в аудитории вдвоем. Он нервно стучал ручкой по столу, как будто это должно было помочь сосредоточиться. Уилсон заметил, как напряжена студентка, и прервал молчание:

– Присядьте, мисс Миллер.

Эбби покорно опустилась на стул и уставилась на дверь, дожидаясь нравоучений.

– Послушайте, мисс Миллер, почему вы так себя ведете? Я все-таки ваш куратор и преподаватель. Получение высшего балла при поступлении еще не дает вам права пререкаться со мной на занятиях.

– Я просто пыталась заступиться за человека, которого вы оскорбили при всей группе. Она не заслуживала этого, – более уверенно произнесла Эбби.

– Послушайте, не вам это решать! Преподаватель здесь все еще я. И если я позволил себе подобные высказывания в адрес студентки, значит, было за что, – немного повысил голос мистер Уилсон.

– Ну, в таком случае в следующий раз выбирайте выражения! – огрызнулась Эбби и направилась к двери, но Томас не дал ей уйти, схватив за руку.

– Я вас услышал, но передайте своей подруге, что если она не выучит мой предмет, то зачета ей не видать! – бросил напоследок он и отпустил Миллер.

Когда Эбби покинула аудиторию, Томас начал ходить вокруг своего стола. Эмоции спутались в клубок. Руки вдруг задрожали. Уилсон мертвой хваткой вцепился в угол стола, сохраняя равновесие. Утренние проблемы не выходили у него из головы. Перед глазами вновь и вновь появлялась одна и та же картина.

Томас возвращался домой из Академии. Задерживался допоздна он не впервые. Сегодня ночью ему пришлось поработать на славу. Новый исследовательский проект требовал много усилий, заставляя задерживаться на работе практически до утра и травить организм крепким кофе. Обычно, когда задерживался, Томас снимал себе номер в гостинице, чтобы не беспокоить свою девушку. Но сегодня он и вовсе остался без сна. На рассвете Томас выполнил часть проекта и шел домой, чтобы забрать пару документов, освежиться под струями холодного душа, чтобы после вновь отправиться на работу. Первой парой поставили занятие по основам актерского мастерства.

Оказавшись у подъездной двери, Уилсон взглянул в окно своей квартиры. Шторы в спальне были закрыты, значит, Рафаэла еще спала. Он улыбнулся, вообразив, как ее локоны струятся по подушке, одеяло подтянуто к подбородку, а колени поджаты к животу. Он часто наблюдал за тем, как спала его девушка. И готов был делать это постоянно.

Открыв дверь, Томас на носочках зашел в квартиру, чтобы не разбудить Рафаэлу. Его взгляд тут же упал на мужские туфли. Они точно не принадлежали ему. Уилсон инстинктивно сжал кулаки и направился к спальне, по дороге заметив еще и чужой черный пиджак. Злость захлестнула его мгновенно, стоило лишь подумать, откуда взялась чужая одежда. Ему хотелось верить, что Рафаэла забыла рассказать о существовании брата, который нежданнонегаданно нагрянул в гости и остался с ночевкой. Но нет.

Дверь в спальню была распахнута, и Томас увидел, как Рафаэла спит в объятиях другого мужчины. Она все так же мило подтянула одеяло к подбородку, поджала ноги к животу, ее волосы разметались по подушке. Но разница была в том, что рядом с ней не он, а какой-то незнакомец. Это зрелище причинило Уилсону сильную боль. К горлу подкатил тошнотворный ком. Томасу претила мысль о том, что девушка, которая клялась в вечной любви, хотела стать его женой и завести большую семью, спала с другим мужчиной.

В своей жизни Уилсон боялся нескольких вещей: измены, сильной влюбленности и смерти близких. Один страх стал исполняться за другим. Гнев буквально переполнил его. Уилсону хотелось крушить все на своем пути. Он ненавидел ее. Да, ненавидел, хотел выставить эту мерзавку за дверь и больше никогда не видеть.

Грязно ругаясь, Томас снес со стола вазу. Рафаэла проснулась и испуганно уставилась на него.

– Какого черта?! Почему?! Разве я проявлял недостаточно любви по отношению к тебе? Не дарил подарки?

– Томми, – Рафаэла встала с постели, прикрываясь одеялом, – прости, я не хотела. Просто… Ты все время на работе, а я одна. Понимаешь, мне тоже нужно внимание. Я просыпаюсь – тебя нет, засыпаю – тебя тоже нет.

Уилсон не хотел слушать оправдания, которые считал никчемными и нелепыми. Он сел возле стены, поджав под себя колени, и прислонился к ней затылком. Рафаэла ведь знала, насколько важным был этот академический проект. Знала, что Томас любил добиваться поставленных целей. Но почему-то не соизволила его понять. Выполнив этот проект, он должен был получить прибавку к зарплате, а после они с Рафаэлой собирались составить тур для свадебного путешествия. Но все мечты рухнули как песочный замок.

– Убирайся вон из моей квартиры, убирайтесь оба! – Уилсон бросил в них покрывало, лежащее на полу. – Наша помолвка расторгнута. Вещи пришлю курьером.

Повторять дважды не пришлось. Рафаэла быстро оделась и ушла со своим любовником, оставив ключи и помолвочное кольцо на столе. Никаких оправданий напоследок она не бросила.

Послышался хлопок входной двери. Томас остался один. Из глаз предательски покатились слезы. Он не мог поверить в произошедшее. Судьба будто сыграла с ним злую шутку, подбросив человека, готового пойти на предательство. Он думал, что Рафаэла – та самая женщина, с которой будет делить теплые ужины, квартиру и всю свою жизнь. И обжечься с выбором – самое нелепое, что могло с ним произойти.

Как же хотелось найти девушку, которая полюбит его так же, как он ее. Девушку, которая никогда не предаст и будет рядом в трудные минуты. Раньше Уилсон думал, что такие существуют. Но сегодня его вера канула в Лету.

Томас стоял возле окна, пытаясь отогнать плохие мысли. Ему не хотелось больше думать об этом. Он собирался начать жизнь с чистого листа, если такое вообще возможно. Уилсон смотрел из окна на первокурсниц, радующихся хорошей отметке по семинару, и улыбнулся. А ведь когда-то он так же сиял, когда видел в ведомости по успеваемости А+⁶. Когда-то он тоже был студентом этой Академии и остался здесь по просьбе высшего руководства.

В окружавшей его тишине раздался звук пришедшего сообщения. Гадая, кто бы мог ему написать, Уилсон отвел взгляд от окна и подошел к столу. Едва Томас коснулся телефона, как экран подсветился и проявился текст сообщения:

«Будь осторожен».

Глава 4

Эбби сидела под деревом во дворике Академии. Лучи палящего солнца пробирались сквозь крону, падая на зеленую траву. Легкое трепетание листьев создавало шум, гармонично сочетаясь с трелями птиц. Природа радовалась последним денькам сентября.

Длинный перерыв между занятиями подкрался незаметно, студенты толпами покидали корпус и искали себе места во дворике. В такой хороший день никому не хотелось торчать под крышей. Громкий смех доносился до ушей Эбби. Она, подложив под бумагу пару учебников, рисовала. Чаще всего Эбигейл изображала природу. Иногда на листах красовался какой-нибудь город или отдельный его участок. Но сегодня она решила нарисовать академический дворик, ландшафтный дизайн которого ее впечатлил.

Академический дворик был по кругу очерчен учебными корпусами и засажен высокими пальмами и огромными платанами. На прилегающей к правому кампусу территории, на зеленой траве были расставлены деревянные столики и лавочки, выкрашенные в белый цвет. В этой части дворика студенты поедали ланч, готовились к предстоящему занятию или устраивали посиделки. Левая же часть была окружена зелеными кустарниками. Там не было ни столов, ни лавочек.

Водя карандашом по бумаге, Эбби задумалась о предстоящей встрече. Что она ему скажет? Каков будет итог этого расследования? Эбби понятия не имела. Немного нервничая, она успокаивала себя, аккуратно выводя контуры платана, на ветвях которого сидели птицы.

Увлекшись, Эбби не заметила, как к ней подошла Мелани Купер и тихо села рядом. Долгое время она молчала, вероятно подбирая нужные слова, но спустя несколько минут все же сказала:

– Спасибо тебе, Эбби.

– За что? – не отрываясь от рисования, спросила она. Эбби старалась скрыть смятение – неожиданно было увидеть от Мелани доброту.

– Ну… – та немного замялась, – за то, что заступилась за меня на семинаре. Честно говоря, я этого не ожидала.

– Пожалуйста. – Эбби улыбнулась уголками губ.

– Знаешь, все в нашей группе думали, что ты выскочка. И я тоже, особенно после нашей первой встречи в коридоре. И потом, когда Юйлань и Кора над тобой насмехались, а я стояла рядом и не останавливала их. Но… – Мелани убрала прядь волос за ухо, – сейчас я так не думаю. В общем, если тебе будет нужна моя помощь, обращайся. Вряд ли мы сможем стать подругами, но я хочу попытаться наладить с тобой отношения и принести извинения за то, что делала. – Она протянула руку в знак примирения.

Эбби пожала протянутую ладонь и принялась рисовать дальше. Ее поступок на семинаре мистера Уилсона и впрямь не остался незамеченным. И хотя Эбби не знала, стоит ли верить словам Мел, но извинения все же приняла.

Несколько минут стояла тишина. Наконец, Мелани решилась прервать молчание:

– Эбби, ты занимаешься рисованием?

– Так, на досуге. Хотя пару моих работ отправили на выставку, но никакого результата от них нет, – немного огорченно произнесла Эбби.

– У тебя все получится, ты молодец. Кстати, мой папа может пристроить тебя в частную художественную школу, если хочешь. – Мелани дотронулась до плеча Эбби, отчего та немного вздрогнула. – Она находится в Пасадене. Примерно в десяти милях⁷ от Лос-Анджелеса. Пусть это будет мой маленький вклад в нашу зарождающуюся дружбу.

Эбби невольно улыбнулась: она всегда мечтала, чтобы ее работы приносили хотя бы какой-то доход. Думала, если не сложится с карьерой актрисы, то можно будет открыть свою мастерскую и писать там картины. Или совмещать эти два занятия. Но как бы хорошо Эбби ни рисовала, ей всегда казалось, что опыта недостаточно. Профессионального обучения у нее не было, а силуэты на бумаге вырисовывались интуитивно. Поэтому, услышав про обучение в частной художественной школе, она бросила искрящийся взгляд на Купер.

– Спасибо, Мел. Я была бы тебе благодарна. – Миллер наконец оторвалась от своих набросков. – Но наверняка что-то потребуется взамен?

Мелани недоуменно покосилась на Эбби. Вопрос, похоже, застал ее врасплох. Замешкавшись, она выдавила надтреснувшим голосом:

– Эбби, ничего не нужно. Если ты думаешь, что из этого разговора я пытаюсь извлечь какую-то выгоду, то ошибаешься. Я… просто хочу все исправить. Ведь на самом деле я не такая подлая и мерзкая…

Купер перевела затуманенный взгляд на толпу студентов, нервно перебирая пальцами. И Эбби почувствовала себя виноватой. Ей не хотелось обидеть Мелани. Отложив карандаш и рисунок в сторону, она развернулась к Мел и коснулась ее руки.

– Прости, если обидела тебя. Просто немного странно принимать столь добрый жест от человека, в глазах которого я была посмешищем. Но в твоем голосе я слышу раскаяние.

– Правда?

– Знаешь, мой брат когда-то сказал, что нужно давать людям второй шанс. Если они ошиблись однажды, то наверняка извлекли из этого урок и не допустят промаха в дальнейшем. Все мы иногда нуждаемся в этом втором шансе. Правда, не всегда можем его получить. – Эбби тяжело вздохнула. – Но я не лишу тебя такой возможности.

– То есть ты позволишь мне дружить с тобой?

– Открыться сразу не обещаю. Но на общение согласна.

– Спасибо.

До прихода Нэйтена Эбби успела показать ей часть набросков, сделанных в перерывах между занятиями в Академии, а потом предложила встретиться вне университета, чтобы показать свои законченные работы. И Мелани охотно согласилась.

– Эбби, нам пора.

Она оторвала глаза от рисунков и посмотрела на приятеля. Нэйт одернул светлую футболку и поправил съехавшую с плеча лямку рюкзака, с подозрением глядя на Мелани Купер.

– Мел, до встречи. – Эбби помахала рукой, встав с земли и уложив рисунки в сумку.

Затем они отправились в полицейский участок. То ли из любопытства, то ли из желания поговорить о чем-то отвлеченном Нэйтен спрашивал, о чем она беседовала с Мелани. Он прекрасно помнил неприязненное отношение девушки к Эбби с самых первых дней. И не мог понять, как их отношения наладились так быстро.

Эбби же казалось, что Нэйтен ревновал ее. Это была, скорее всего, дружеская ревность, нежели романтическая. Наверняка Нэйту просто не нравилось, что Эбби будет уделять внимание всяким девичьим разговорам с Мел, ведь тогда их общение значительно сократится. Хотя поиски брата все же будут объединять их.

– Нэйт, твои опасения надуманны. Она всего лишь отблагодарила за то, что я заступилась за нее на семинаре, ничего больше. Более того, ее отец работает в Арт-центре колледжа дизайна в Пасадене. Она обещала помочь мне с устройством.

– Но все же неожиданное снисхождение Мелани к тебе меня напрягает. Просто будь аккуратна, пожалуйста, – все еще ревнивым тоном сказал он.

– Нэйт, – она легонько ударила его по плечу, – прекрати видеть в людях только плохое. Психология Адлера, между прочим, утверждает, что межличностные отношения – залог успеха. Нельзя постоянно конкурировать с окружающими и видеть в них только плохое.

Выражение лица Нэйта чуть смягчилось, но тем не менее всю дорогу он был напряжен.

Когда они добрались до участка, Эбби немного заволновалась. Нэйтен, словно почувствовав ее страх, взял подругу за руку. Поиски кабинета следователя отняли много времени – участок был большим и состоял из нескольких секций: дежурной части, где стояли три стола, заваленные бумагами, кабинетов криминалистов, судмедэкспертов и, наконец, следователей, ведущих громкие дела. Найдя на двери надпись «Доминик Гашек», Нэйтен и Эбби постучали, но ответа не последовало.

Ребята испуганно переглянулись. Нервно сглотнув подступивший к горлу ком, Эбби нажала на дверную ручку. Распахнув дверь, она приложила ладонь ко рту.

Перед их глазами предстала ужасная картина. По кабинету были разбросаны документы, будто здесь пронесся ураган. Окно широко распахнуто, и легкий сквозняк тянулся от стола до входной двери. В дальней части кабинета стоял черный кожаный диван, на котором лежал человек.

Вне всяких сомнений, это был Доминик Гашек. Из головы на диван сочилась свежая кровь. Остекленевшие глаза мужчины были приоткрыты.

Эбби, еще не отойдя от увиденного, подошла к Нэйту и положила голову ему на плечо. Почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и начала тихо всхлипывать. Ее охватила сильная дрожь, а ноги стали до жути ватными. Из-за подступающих к горлу рыданий говорить было тяжело, поэтому она молчала.

– Эбби, успокойся, – поглаживая ее по спине, произнес Нэйт. – Идем, нужно сообщить, что здесь труп.

Но Эбби не могла сдвинуться с места, будто приросла к полу. Ее взгляд был прикован к телу.

– Нэйтен… – она отстранилась от него и подошла к убитому Гашеку. – Это моя вина. Его убили из-за меня.

– С чего ты взяла?

– Ты думаешь, это совпадение? – Эбби набрала в легкие больше воздуха, стараясь успокоиться. – Кто-то узнал о том, что я ему звонила.

Она подошла к столу в надежде обнаружить хотя бы маленькую зацепку, которая поможет им распутать клубок, но Нэйт остановил ее, потянув за руку.

– Эбби, ничего не трогай, это место преступления. – Он оттащил ее от стола и вывел из кабинета.

Подбежав к дежурному посту, они незамедлительно сообщили, что Гашек мертв. В участке начался хаос. Криминалисты отправились в кабинет, а ребят забрали на допрос.

Эбби нервничала. Ей абсолютно не нравилось, что их стали обыскивать и подозревать в убийстве. Они переступили порог кабинета всего несколько минут назад. Где же были все остальные, когда совершалось нападение? Неужели выстрел не вызвал ни у кого подозрений? Или же убийца воспользовался оружием с глушителем?

Через час их отпустили, но сказали, что нужно будет прийти еще раз, чтобы дать показания и подписать протокол.

Эбби чувствовала себя ужасно: ни разу в жизни она не находилась в участке, не говоря уже о допросе. Уголки ее губ опустились, веки были тяжелыми. Нэйтен пытался успокоить подругу, говоря, что им ничего не предъявят, однако от этого не становилось легче. Их расследование снова зашло в тупик, так и не сдвинувшись с мертвой точки.

Решив, что нужно распрощаться с грустью и снять скопившееся в теле напряжение после допроса, они отправились в элитный бар No Vacancy.

Эбби редко употребляла алкоголь, но хорошо в нем разбиралась. Она никогда бы не стала травить себя дешевым напитком, поэтому предпочитала хороший виски или текилу. После пережитого стресса Эбби твердо решила напиться, так что вливала в себя стакан за стаканом, желая как можно скорее забыться. Нэйтен делал то же самое.

Эта ночь выдалась жаркой. Они снимали стресс и вытворяли такие вещи, о которых, вероятно, было бы стыдно вспомнить на утро. Хотя вряд ли они что-нибудь вспомнят после стольких порций виски с текилой.

* * *

Эбби лежала на просторной кровати. В голове шумело так, будто соседи за стеной сверлили дыру. Двигаться совершенно не хотелось, казалось, что она пролежала так целый день. Кое-как открыв глаза, Эбби начала рассматривать комнату, в которой находилась. Обстановка была ей незнакома.

Стены выкрашены в приятный серый оттенок. В углу, на одной линии со входной дверью стоял зеркальный шкаф-купе. В нем отражалось огромное панорамное окно, через которое можно было разглядеть половину Лос-Анджелеса. Эбби пыталась восстановить по цепочке события вчерашней ночи, но ничего не получилось. Сплошная пустота…

Приподнявшись на локтях, она посмотрела на настенные часы – почти полдень – и недовольно цокнула. Эбби не собиралась опаздывать на занятия, но сегодня, кажется, все пошло не по плану.

Дверь комнаты приоткрылась, и в проеме показался темноволосый мужчина. Эбби не сразу узнала его, но, присмотревшись внимательней, поняла, что это Томас Уилсон. Она натянула одеяло до носа и зажмурилась. Ей было неловко и крайне стыдно.

– Доброе утро, – радостно произнес Томас.

Это прозвучало так громко, что Эбби схватилась за голову. Было ощущение, будто к вискам приставили тиски, приводя механизм в движение.

Уилсон тут же подал стакан воды и таблетку аспирина.

– Спасибо, – хрипло сказала Эбби и проглотила таблетку.

Через несколько минут она почувствовала облегчение. Боль чуть ослабла, и у Эбби даже вышло слабо улыбнуться.

Уилсон сел на кровать и, смотря на шкаф, сказал:

– Завтрак на столе. Вам стоит поторопиться, иначе опоздаете на пары, если уже это не сделали.

– Вам – это кому?..

– Вам, мисс Миллер, и вашему другу, мистеру Фостеру, которых я вчера почти в бессознательном состоянии забрал из бара. Даже не хочу спрашивать, что вы там делали, – голос Уилсона вдруг стал суровым.

Эбби промолчала, не зная, что ответить, и, встав с кровати, побрела на кухню. Ей было очень неудобно, что ее увидели в таком состоянии и что она ночевала у преподавателя. Но, как бы ни старалась восстановить в памяти события вчерашнего вечера, она не могла этого сделать.

Встретив на кухне Нэйта, Эбби опустилась за стол и принялась за глазунью.

– Сейчас бесполезно что-то выяснять, так как вы не в самом адекватном состоянии, поэтому на все вопросы ответите позже, – войдя на кухню, сказал Томас. – Мисс Миллер, я оставлю вам ключи от квартиры. Как приведете себя в порядок, закройте дверь, а ключи отдадите в Академии.

После этих слов раздался хлопок закрывающейся двери.

– Ты как? – спросил Нэйт, доев глазунью.

– Так себе. Неудобно как-то перед мистером Уилсоном. Когда я проснулась утром и увидела его на пороге комнаты, то была готова сгореть со стыда. Как он нас нашел?

– Не знаю, я вообще ничего не помню, – покачал головой Нэйт. – Кажется, вчера мы выпили слишком много.

Ситуация с Домиником Гашеком заметно выбила нас из колеи.

Эбби покачала головой. В ней сражались противоборствующие чувства. С одной стороны, она собиралась продолжать расследование. Нужно довести начатое до конца, тем более они только начали. С другой стороны, после убийства следователя дело приобрело опасный для жизни оборот. И на что решиться, она попросту не знала. Все рождающиеся сомнения блокировались головной болью.

– Эбби, может, нам стоит поговорить о твоем брате с кем-то из его бывших одногруппников? Вдруг, они наведут нас на какой-то след?

– Сомневаюсь. Кристиан, конечно, пользовался популярностью на юридическом факультете. Но его известность не принесла ничего хорошего. Он даже не смог работать по специальности, – ковыряя глазунью вилкой, ответила Эбби.