Buch lesen: «Рельсовая война»

Глава первая

Окрестности г. Черенска, 26 июня, четверг

С 6 часов утра Иван Петрович Розин, разложив удочки, сидел на берегу озера. Водоем Верда располагался в семи километрах от города в лесном массиве, рассекаемом почти пополам высокой насыпью железнодорожных путей. Шестидесятипятилетний Розин, известный в определенных кругах еще и как Дед, следил за поплавками. Сегодня он был на озере один. Рабочий день, народ трудится, он же свое отработал. Уж как и где, это никого не касалось. Солнце поднялось из-за высоких сосен, тепло. Чистый воздух, чистая вода, на воде круги. Играет рыба. Клев должен быть неплохим. Но поплавки стоят неподвижно. Впрочем, рыбалка не являлась главным, ради чего Розин приехал на своей старой «семерке» к загородному, забытому рыбаками и отдыхающими, озеру. Розин не был заядлым рыбаком, хотя с некоторых пор среди соседей и слыл таковым. Он смотрел на поплавки и прислушивался. В лесу пели птицы. Но Ивану Петровичу до них не было дела. Его интересовало другое. Он кое-чего ждал. А пока следил за поплавками.

Левый красный неожиданно вздрогнул, наклонился и резко ушел под воду. Розин схватил удилище, рванул его в сторону, подсек рыбу. Вскоре выбросил на берег небольшого, с ладонь, карася. Шмыгнув носом, проговорил:

– Есть! Попался, сучонок!

Отцепив карася, опустил его в садок. Насадил червя, забросил удочку на прежнее место.

Слева за озером раздался гудок. По железке шел состав. Электровозы всегда подавали сигнал, начиная движение у переезда, что находился в километре от леса. Закрепив на берегу удилище, Розин достал из кармана ветровки блокнот, карандаш. Спустя несколько минут на насыпи появились два локомотива – значит, состав тянут большой, тяжелый. Что подтвердилось через несколько секунд. По насыпи в сторону моста через реку и далее к Черенску шел поезд, составленный из цистерн. Розин начал считать цистерны. Одна, вторая, десятая… Счет окончил на платформе, замыкающей состав.

– Шестьдесят два!

Взглянув на часы, записал в блокнот:

26. 06–15 – 06–37, цистерны с нефтью – 61, платформа с крупным камнем – 1.

Пролистал блокнот назад. Такой же состав прошел в город на местный нефтезавод, самое крупное промышленное предприятие Черенска, 19 числа. А до этого – 12 июня. Значит, нефть поступает на завод раз в неделю. Впрочем, раньше составы могли ходить и чаще, но раньше Розина они совершенно не интересовали. Как и эта рыбалка на озере Верда.

Иван Петрович спрятал блокнот, достал пачку «Примы». Закурил, жадно затягиваясь терпким дымом. Вытащил еще пару карасей. Клев как неожиданно начался, так неожиданно и прекратился. Перекурив, Розин прилег на траву. Задремал. Встрепенулся, когда услышал еще один гудок. Сел, посмотрел на поплавки. Правого видно не было. Подумал, наверное, к осоке прибило. Со стороны железнодорожного полотна поднялся несильный ветер. Он волной мог прибить поплавок к берегу, мелко здесь, всего около метра. Но если прибил один, то почему на месте стоит второй?

Кашлянув, Розин поднял удилище и почувствовал – на крючке рыба. Но тут появился состав. Пришлось бросать рыбалку, доставать блокнот, карандаш и вновь считать. На этот раз вагоны, цистерны, платформы. Проводив состав взглядом, почесал затылок, записал в блокноте: 09–50 – 10–08, смешанный, вагонов – 19, платформ – 8, цистерн – 6. Итого – 33. Положил блокнот с карандашом на место, вернулся к ловле. Думал, вытащит хорошего карася, но вытянул только обрывок лески. Выругался.

– Твою мать! Сорвался, шельмец! – неожиданно сзади раздался голос молодого человека. Так неожиданно, что Розин вздрогнул.

– Привет, Петрович! Смотрю, проворонил рыбку?

Иван Петрович обернулся. Увидел соседа, Василия Воронова, которого все на улице звали Грыжей. Когда-то у Воронова была эта болезнь; грыжу удалили, прозвище осталось. Воронов нигде постоянно не работал, сидел у жены на шее. А та на двух работах гнулась. Что совершенно не волновало Василия. Супругу Зинаиду он привез из глухой мордовской деревни, в дом, который ему оставил в наследство покойный отец. Родители тридцатилетнего оболтуса умерли рано: мать – еще при родах Василия, отец – лет пять назад. Сгорел от пьянки. Детей у Вороновых не было, и то, что зарабатывала Зинаида, двоим на жизнь хватало. На жизнь скудную, конечно, но Воронову особо ничего и не надо было. Хватило бы на сахар с дрожжами, чтобы замешать брагу, да на жратву, что с огорода не возьмешь. Зинаида как-то заикнулась о том, чтобы Вася нашел себе работу; Воронов осадил благоверную, посоветовал ей закрыть рот и не вякать, иначе отправит ее обратно в деревню, коров доить. Зинаида, женщина забитая, замолчала. А Грыжа в тот же день напился до чертиков и под вечер избил жену. Бил во дворе, и это видел Розин, вышедший на крики. Бил Воронов жену жестоко, остервенело, ногами, опрокинув на землю. Бил до тех пор, пока не устал. Затем сплюнул на избитую спутницу жизни и, шатаясь, прошел в дом. А Зинаида доползла до сарая; там и отлеживалась, зализывая раны, как собака. Вот так жили соседи Розина, и таким был Вася Воронов, эгоист и тунеядец. Единственно, что представляло для него интерес кроме пьянки, так это рыбалка. Вот он был настоящим заядлым рыбаком, поэтому и объявился у озера.

– Так чего молчишь, Петрович? Проворонил карася, спрашиваю?

– Тебе-то какое дело?

– Да никакого, в общем. Но странный ты рыбак какой-то! И вообще в последнее время словно сам не свой по двору да огороду шарахаешься. Дочь опять, что ли, с катушек слетела?

– Не твое дело.

– Ясный перец! У каждого своя жизнь. Моя Зинка вон снова вчерась учудила! Прикидываешь, Петрович, она мне работу сторожем на фирме, где уборщицей пашет, подыскала. Ангары по ночам какие-то через сутки охранять. А на кой черт они мне сдались, эти ангары, да и она с фирмой своей? За копейки горбатиться?

Розин усмехнулся:

– Это сторожем-то горбиться? Пришел, отсидел свое в сторожке, ушел. Деньгу, конечно, не срубишь, но все добавка. Зинка-то отощала совсем, кормить тебя, борова.

– А я, между прочим, не заставляю ее. Может не работать. Пусть манатки собирает и в деревню свою валит. Надоела хуже горькой редьки. Я без стакана с ней в кровать не ложусь. За что ни схватишь, одни мослы. А напротив какая краля живет, а, Петрович? Вот баба так баба. И посмотреть есть на что, и при «бобах»!

– Ты о продавщице, Зойке?

– О ком же еще? Вот к кому прибиться! И напоит и накормит, да и фигура что надо. У нее не задница, а два арбуза; про грудь не говорю, размер шестой, не меньше.

– Да, Зойка – баба огонь. Вот только на хрена ты ей нужен?

– Кто знает, может, на что и сгожусь. Надо к Зойке как-нибудь подкатить, пока конкурент не объявился. Глядишь, и выгорит дело.

– Подкати. Но Зинку не забижай!

– Да пошла она! В деревне не пропадет. А через нее жизнь себе ломать не собираюсь. Все одно, не сейчас, так позже выгоню. Другую найду, если Зойка не клюнет.

– Твое дело.

– Ясный перец! Только, Петрович, без обиды, чья б корова мычала!

Розин насторожился:

– О чем ты?

– О твоей жене, Людмиле Васильевне, царство ей небесное! Ведь это ты ее того!

– Что значит того?

– А то и того, ты ее замочил. Сейчас об этом помалкивают, а десять лет назад много судачили и никто не сомневался в твоей виновности! И народ удивлялся, как это тебе удалось отвертеться. Помню, покойница баба Маша говорила, что видела, как ты супругу свою ненаглядную обухом по голове на крыльце саданул.

Розин повысил голос:

– Ты говори, да не заговаривайся! Людка сама со ступеней слетела да головой о колун.

– Ну, ясный перец! Конечно, сама.

– Вот и не болтай незнамо что!

– Да ладно, Петрович, мне без разницы, ты женушку на тот свет отправил или она сама убилась. Ты мне лучше скажи, чегой-то ты в блокнот писал, бросив удочку? Как товарняк по железке прошел? Иль в шпионы подался? В кино видел, один тоже вагоны считал. А потом состав под откос. Не помню, как фильм называется. Старый. Давно смотрел.

Розин растерялся. Но сумел быстро взять себя в руки:

– Ты как встал, опохмелился?

– Еще бы! Без стакана не ложусь и не встаю.

– Вот и допился до глюков. Какой блокнот? Привиделось тебе!

– Ага! Да я ж рядом был.

– Ты сам подумай, на хрена мне чего-то писать на рыбалке?

– А с рыбалкой, между прочим, тоже странность вырисовывается. То ты к воде близко не подходил, а то вдруг каждый день стал на озере торчать. И в любую погоду.

– Тебе, Грыжа, надо к психиатру обратиться. Пока не поздно. Смотрю, с головой у тебя непорядок.

– Чегой-то?

– Товой-то! То тебе блокнот мерещится, то удивляешься, почему человек рыбалкой увлекся. О шпионах каких-то говоришь. Скоро допьешься до того, что не ты Зинку из дома выгонишь, а она тебя в дурку определит.

Воронов сплюнул на траву:

– Ты дочку свою, Алису, лечи! У нее быстрей от наркоты крышу снесет. И у пацана, что вьется возле нее, тоже. Иль ты думаешь, я не знаю о хахале Алисы? Парочка образовалась под стать друг другу.

Розин побледнел:

– Ах ты шнырь поганый, да я тебя за такой базар…

Воронов, будучи мужиком трусливым, сдал назад:

– Ну, ладно, ладно, Петрович! Закрыли тему. Ты в мою жизнь не лезешь, я в твою. Все ж соседи…

– Таких соседей, знаешь, куда посылают?…

– Все! У меня пузырек с собой, выпьем мировую, мне с тобой ссориться резону нет! А если чего ляпнул по дурости, извини, не со зла, а по глупости. Зинка, сука, виновата, из-за нее точно в дурдом загреметь можно. Но и ты хорош – опустил ниже плинтуса, жизни учить надумал… Ну, что, по граммульке за мирное сосуществование?

– Я за рулем.

– Где он, этот руль? На опушке? Я и зашел-то сюда, увидев твой «жигуль». На пруд шел, там на перловку карп брать должен, а, увидев тачку, решил проведать соседа. Вот и проведал.

– Пить не буду. Шел на пруд, так и иди с богом. Извинения мне твои не нужны, но предупреждаю: станешь и дальше на людях нести околесицу, не взыщи. Рот закрою быстро. Не смотри, что мне седьмой десяток. Спрошу по полной программе. Понял?

– Понял, понял! Я ж не козел… Это с тобой по душам поговорили, а с другими – ни-ни! Моя хата с краю.

– Вот это правильно! Ступай.

Воронов пошел в лес, на дорогу, ведущую к пруду, что находился рядом с заброшенным карьером.

Розин, проводив соседа, присел на траву. И принесла тебя, дурака, нелегкая. И надо же, как раз в тот момент, когда блокнот заполнял. Грыжа видел это. А Вампир предупреждал, чтобы работал аккуратно, без свидетелей. Вот и отработал. Чего теперь делать? Рассказать Вампиру о разговоре с Грыжей? Или смолчать? Но будет ли молчать Воронов? То, что он обещал, – пустое. Балабол похлеще любой бабы. А расскажешь Вампиру, неизвестно, как он себя поведет. Но взорвется точно. И «бабок» не заплатит. Может в морду дать. Если же промолчать, то поначалу пронесет. Но потом хуже будет. Разговорится Грыжа, Вампир узнает. И тогда уже спрос серьезный устроит. Что делать? А если самому снять проблему? Этот придурок, Грыжа, каждый вечер постоянно пьяный по улице шатается. С соседями собачится, этому много свидетелей. Жену бьет до полусмерти. И это тоже многие знают. Так что, если…

Размышления Розина прервал звонок мобильного телефона. Петрович подумал, что звонит дочь, кому еще в это время?

– Да, Алиса?

Но услышал в динамике грубый мужской голос:

– Это я, Дед!

– Ты? Откуда?

– Из города. Ты сейчас где?

– На озере. Собирался сворачиваться.

– Правильно. Собирай манатки – и домой! Алиса тоже чтоб была на хате.

– Она собиралась к подруге, – солгал Розин. – Наверное, уже уехала.

– Найди дочь, пусть едет домой, приводит себя в порядок.

– А что случилось, Вели?

– Ближе к полуночи ждем Вампира. У тебя есть время и дочь найти, и к встрече гостя приготовиться!

– Вот как? Я понял. Встречу как положено.

– Он позвонит перед прибытием.

– Понял! Ты тоже подъедешь?

– Не знаю. Все! Если что, звони по известному тебе номеру.

Вели, как назвал звонившего мужчину Розин, отключил телефон. То же самое сделал и Иван Петрович. Но собираться не спешил. Мысли вернули его в прошлое, когда Розин познакомился с Вели Кубаевым, а затем и Вампиром, Анатолием Кучериным, и это знакомство перевернуло всю его жизнь. Впрочем, он сам ее перевернул немногим раньше.

Женился Розин относительно поздно – в 38 лет. В жены взял женщину на девять лет моложе себя. Они вместе работали на хлопчатобумажном комбинате – он мастером, она нормировщицей. Взял Людмилу несмотря на то, что за ней закрепилась слава дамы легкого поведения. Она дважды в свои 29 лет побывала замужем, ни с одним из мужей и двух лет не прожила. Очень уж любила мужиков, погулять на стороне была не прочь. Но Розин полюбил ее. Да и Людмила вроде как остепенилась. На слухи же Иван Петрович не обращал внимания. А напрасно. Впрочем, он понял это позже, когда уже и Алиса родилась, и дом на улице Тихой в Южном микрорайоне Розин приобрел, и машиной обзавелся.

В девяностых годах комбинат прикрыли, но Розина взял к себе бывший начальник производства, быстро сориентировавшийся в ситуации и организовавший малое предприятие по переработке леса, благо вокруг Черенска этого леса завались. Розин стал заместителем генерального директора. Уже тогда они с начальником вагонами отправляли «левую» древесину на Кавказ. Розин стал богатеть. Старый дом снес, поставил новый, двухэтажный. Людмилу пристроил на рынок, где открыл собственные точки по продаже хозяйственных товаров. И казалось, жизнь наконец-то наладилась. Но ненадолго.

Розину по работе часто приходилось мотаться по командировкам. Вот и в тот злополучный день, 16 мая, десять лет назад, он выехал на своей машине в Вологду. Проехал тридцать километров, полетела коробка передач на «Москвиче», на котором он в то время ездил. Пришлось возвращаться. Попутка дотащила на буксире до стоянки. Гараж он тогда только строил. Бросив «Москвич», пошел домой. И застал благоверную с водителем «Газели», что обслуживала рыночный бизнес семьи, в своей постели. Любовники настолько увлеклись сексом, что не услышали, как он вошел, открыв дверь своим ключом. Потому и спохватились поздно, когда Розин вошел в спальню с топором в руке. Водитель двадцати лет оказался проворнее – видно, не впервой было попадать в подобные ситуации. Прямо с кровати голышом выпрыгнул через открытое окно второго этажа в сад. Людмила же растерялась. Что она могла сказать мужу? Но умирать не хотела, тоже рванула из спальни. Успела прошмыгнуть мимо Розина. Спешила во двор, на улицу, к людям, к спасенью.

Иван Петрович догнал блудливую супругу на крыльце и ударил обухом по затылку. Людмила рухнула на землю, забилась в судорогах. Дело происходило днем, пятнадцатилетняя дочь Алиса была в школе. Убив жену, Розин втащил ее на ступени. Вызвал милицию. Наряд приехал быстро. Его арестовали и увезли в СИЗО.

И сидеть бы Петровичу лет пятнадцать, если бы не следователь, чеченец Вели Кубаев. Он вел уголовное дело. Розин во всем сознался, но следователь не спешил передавать дело в суд. Однажды поздно вечером он вызвал Петровича на допрос. И в камере неожиданно предложил замять дело. Оформить все так, будто Людмила погибла в результате несчастного случая, споткнувшись о ступени крыльца и ударившись при падении о топор, который якобы был брошен во дворе. А Розина в это время дома будто не было. Он пришел позже и застал жену уже мертвой. Иван Петрович удивился, с чего бы это следователю выгораживать его? Тот ответил: а какой смысл сажать, если можно договориться? Тем более что супруга заслужила смерть, на Кавказе с этим строго. К тому же дочь несовершеннолетняя одна останется, если отца посадят. Понятно, что Иван Петрович согласился. Поинтересовался, сколько он должен спасителю? Кубаев усмехнулся, рассчитаешься, мол, всему свое время. И не деньгами, а кое-какими услугами. Знать бы тогда, что за услуги придется оказывать. Лучше пошел бы на зону. Но согласился.

Вскоре его освободили, на удивление всей улицы. И надо же, даже покойница тетка Маша, соседка, которая, по словам Грыжи, видела, как Розин убил жену, никому ничего тогда не сказала. А позже проговорилась, старая крыса. Вовремя сдохла. Потом народ успокоился. У каждого имелись свои проблемы.

Пока Розин сидел в СИЗО, Людмилу похоронили. И хоть до кладбища было пять, от силы десять минут ходьбы, он ни разу на могилу супруги не сходил. Даже не хотел знать, где ее похоронили. Алиса знала, иногда бегала на кладбище. И ей было известно, что мать погибла не в результате несчастного случая. Но восприняла она убийство на редкость спокойно. По матери особо не горевала, только учиться стала хуже, часто пропускала уроки, вечерами шаталась по дискотекам.

Из фирмы Розина уволили, палатки на рынке пришлось тоже продать. Работы нет, а жить как-то надо! Подумывал продать коттедж и купить квартиру в хрущевке, но тут старый товарищ еще по комбинату подогнал почти новую «семерку» по сходной цене. «Москвич» Иван Петрович продал, и на «Жигулях» занялся частным извозом. Зарабатывал немного, но ему с дочерью хватало. Даже умудрялся откладывать на черный день. Рассчитывал – дочь подрастет, замуж выскочит, а там пусть муж и содержит жену. А один он проживет.

Но через год все его расчеты рухнули, когда Розин впервые заметил неадекватное поведение дочери и блестящие неестественным блеском глаза с расширенными до предела зрачками. Понял: Алиса употребляет наркотики. Устроил дочери допрос. Та все отрицала, врала, а наутро не смогла встать. Закрыв ее, Розин отправился на заработки. Вернулся к обеду и не застал дочери дома. Сбежала. Он поехал искать ее. Не нашел. До полуночи кружил по микрорайону – без толку. Явилась Алиса в три часа под сильным кайфом, платье порвано, в грязи и крови. Была кровь и на ногах. Иван Петрович попытался узнать, что произошло? В ответ услышал истерический хохот, перешедший в рыдание. А потом Алиса уснула, прямо на кухне, как побитая собака, забившаяся в угол.

Розин отнес дочь в ее комнату, раздел. Трусов на Алисе не было, и тогда Ивану Петровичу стало ясно, что его дочь изнасиловали. Или она сама легла под какого-нибудь дружка-наркомана. В общем, стала женщиной в шестнадцать лет. Подумал тогда – лишь бы не забеременела. А то будет весело. Ни семьи, ни мужа, сама наркоманка, да еще принесет в дом спиногрыза-уродца. Разбудил дочь в семь часов, пока та еще могла что-то соображать. Спросил, где была, с кем переспала? Алиса неожиданно резко ответила – не твое, мол, дело, папаша! И попросила, вернее потребовала – лучше бабки дай, провериться. Не хотела ребенка. Он дал ей денег, а она опять никакая заявилась ночью. И на все вопросы отца отвечала неестественным хохотом. Он осмотрел ее руки. На сгибах локтей следы от уколов. Значит, подсела на иглу. Розин не знал, что делать. У кого просить помощи и мог ли кто помочь ему? Оказалось, что мог. Тот же следователь Кубаев, который год спустя после освобождения Розина неожиданно явился под вечер домой к бывшему подследственному. Розин до сих пор в мельчайших подробностях помнил тот приход следователя и разговор с ним, словно все было вчера. Иван Петрович сидел на кухне, как всегда ожидая дочь. И когда в дверь позвонили, рванулся в прихожую. Распахнул дверь.

– Явилась, сучка подзабор… – воскликнул он и осекся, увидев Кубаева.

Тот удивленно спросил:

– Кого это ты так ласково встретить выскочил?

Не меньше удивился и Розин:

– Вы?

– Я. Так на кого лаешься, Розин?

– Думал, дочь вернулась.

– Так. Похоже, у тебя проблемы. Может, пройдем в дом, с глаз посторонних?

– Да, да, конечно, проходите!

Не разувшись, Кубаев прошел на кухню. Присел за стол, взглянул на Розина:

– Ну и что за проблемы, Иван Петрович?

Пришлось рассказать следователю о поведении дочери. Тот, выслушав, неожиданно резко спросил:

– Почему ты не пришел ко мне, как только заметил, что дочь употребляет наркоту?

– Но я даже не подумал об этом! Да и какое вам дело до проблем моей дочери?

– Дурак. Есть дело! Но, ладно, теперь об этом говорить бесполезно. Но то, что Алиса сидит на игле, плохо. Очень плохо. Придется принимать меры.

Розин поинтересовался:

– А что, ее можно вылечить?

– Посмотрим! Когда она обычно возвращается с гулянок?

– По-разному. Когда ночью, когда под утро.

– И постоянно под кафом?

– Да.

– Понятно! Но сейчас речь не о ней. Надеюсь, ты не забыл про свой долг?

– Такое не забывается!

– Правильно. Год тебя не трогали – оказывается, напрасно; но кто знал, что дочь слетит с катушек? Сейчас же, Иван Петрович, наступило время возвращать долг.

– Вы говорили, деньги …

Кубаев поморщился:

– Э-э, кому нужны твои деньги? От тебя другое требуется.

– Что именно?

Следователь прикурил дорогую сигарету:

– В общем так, завтра в это же время, – он посмотрел на часы, – в 22–00 привезу к тебе одного человека. Он и скажет, что ты должен будешь делать. С утра же подбери в саду местечко, где можно выкопать погреб.

Розин сказал:

– А чего в саду? У меня тут подвал во весь дом.

– Я сказал – в саду, значит, в саду.

– Это… получается, тайник, что ли?

– Можно сказать и так. Рыть будешь по ночам, землю засыпать в мешки, потом вывозить ее. Размеры погреба три метра на три, глубиной два. Стены и пол сделаешь из дерева.

– А где его взять?

– Купишь.

– А деньги?

– Получишь. Тайник оборудуешь там, где по весне вода не поднимается. Сухой должен быть погреб. Понял?

– У нас тут по улице что весной, что летом сухо. В подвалах, я имею в виду. Грунтовые воды залегают глубоко, улица идет по возвышенности.

– Это я заметил. Выроешь погреб, отделаешь внутри, поставишь лестницу. Сверху накроешь крышкой, на крышку пласт земли с кустом каким-нибудь положишь. Чтобы со стороны, даже с метра, тайника не было видно. И чтобы забор был рядом. Сзади. Найдешь такое место?

– Рядом с баней.

– Прекрасно! Хорошее место. Только калитку заодно поставь, а то оградился двухметровой оградой, не пролезть. От кого прячешься?

– Ни от кого. У нас у всех здесь высокие заборы.

– Это я тоже заметил. Так ты все понял?

– Если честно, ничего я, гражданин начальник, не понял, но сделаю все, как вы сказали. Вот только …

– Что только?

– Дочь не даст работать. Говорю же, что может явиться когда угодно.

Следователь погладил подбородок:

– Дочь, дочь… ничего. Она не будет мешать.

– Не понял?

Кубаев рассмеялся:

– Ты что, подумал, я убрать ее хочу?

– А кто знает?

– Нет, Иван Петрович, твоя Алиса нам еще нужна.

– В смысле?

– Об этом позже!

Кубаев достал из кармана брюк свернутые в трубочку купюры, бросил на стол:

– Здесь три штуки баксов. Это тебе на материал для тайника и за работу. Управишься за неделю, премию получишь, еще штуку. Ясно?

– Да!

– И ничего не бойся. Мне пора, проводи.

Розин проводил нежданного гостя до калитки. Вернулся в дом, прикурил сигарету, задумчиво глядя на свернутые в трубку стодолларовые купюры. Вот и пришло время расплачиваться. Сейчас ему дают деньги, потом заберут обратно. И гораздо больше, чем дадут. Возможно, вместе с жизнью. Эх, зачем пошел на сделку с этим чеченом? Отсидел бы, вернулся. Хату никто не отнял бы. А дочь? Алиса при нем в пропасть улетела. Лучше бы на зоне ничего этого не видеть. Но назад уже ничего не вернешь.

Так закончилась встреча со следователем, состоявшаяся через год после освобождения из СИЗО. И началась другая жизнь.

На следующий день, как следователь и обещал, приехал мужчина, Анатолий Кучерин по прозвищу Вампир. Он вел себя как хозяин. Посмотрел место, выбранное Иваном Петровичем под схрон, одобрил выбор. Осмотрел дом от подвала до чердака. Расспросил о соседях. Остался на ночь, дождался прихода Алисы. Та заявилась около часу ночи, пьяная. На гостя дочь не обратила внимания, перехватила пару бутербродов на кухне и поднялась к себе.

Вампир ушел, а в 8-00 к дому подъехал черный джип с московскими номерами. Два крепких парня вытащили непроспавшуюся дочь из постели, затолкали в джип и увезли. Розин спросил, куда забирают дочь, но парни не ответили. Он позвонил Кубаеву. Тот успокоил Ивана Петровича, пообещав, что Алиса скоро вернется.

Это «скоро» затянулось на три месяца. И только в сентябре, так же утром, то ли в субботу, то ли воскресенье к дому вновь подъехал джип. И Розин увидел свою дочь. Та сильно изменилась. Блеск в ее глазах потух, вместо него появилась какая-то пугающая пустота. Она поздоровалась с отцом и ушла к себе. Розин прошел следом, но ни тогда, ни позже Алиса так и не сказала, где провела три месяца, что делала или что делали с ней. Но наркотики бросила, попросила перевести ее в другую школу. На новом месте училась неплохо, по крайней мере, на дисциплину учителя не жаловались. С прежней компанией Алиса порвала, по вечерам больше сидела дома, слушала музыку. А Розин не знал, радоваться этому или нет. С одной стороны, отсутствие дочери явно пошло на пользу, и теперь он мог спокойно работать, а с другой – Алиса стала иной. Молчаливой, отрешенной.

Осенью вновь приехал Вампир. Схрон давно был готов, и Кучерин передал Петровичу объемную сумку, приказав спрятать ее в тайнике и ни в коем случае не открывать. Розин подчинился. Думал, Вампир уедет, но тот остался. И что поразило Розина, так это то, что Кучерин вечером, после ужина, обильно сдобренного спиртным, ушел в комнату дочери и остался там до утра. Петрович слышал стоны, доносившиеся из комнаты. Понял: Кучерин занимается с Алисой любовью, и той близость с мужчиной доставляет удовольствие.

Наутро, после душа и завтрака, Вампир уехал, не сказав ни слова о проведенной с дочерью ночи. Его расспросить Розин не решился, а вот Алисе попытался устроить разнос. Но ничего не вышло. Дочь заявила, что не его, папаши, дело, с кем она спит. Розин возмутился, хотел ударить дочь, но та спокойно предупредила – не надо, папа. Ты же не хочешь, чтобы Толя свернул твою глупую башку? Вот так-то. Пришлось смириться.

Через неделю за сумкой приехал какой-то молодой кавказец. Забрал ее, увез, а спустя три дня в соседнем городе прогремел взрыв. Петрович по телевизору смотрел экстренный выпуск новостей. Неизвестные террористы устроили взрыв на автовокзале. Погибли более тридцати человек, столько же с ранениями разной степени тяжести были помещены в местные больницы. Чуть позже показали фоторобот возможного террориста. И в нем Розин, к своему ужасу, узнал кавказца, забравшего у него сумку. Он испугался. Но приехал Кубаев, успокоил.

А как началась вторая чеченская кампания, бандиты исчезли. В горы, видимо, ушли, независимость Ичкерии отстаивать. Но на этот раз войска довольно быстро усмирили мятеж, сменили власть, и Вампир вернулся. Приехал с двумя крепкими молодцами, которые сгрузили в схрон два ящика. Боевики тут же уехали, Вампир остался. И вновь он спал с его дочерью. А Розин один пил водку на кухне, слыша, как стонет от наслаждения его дочь.

Так проходили дни за днями, месяцы за месяцами, годы… Одни бандиты Вампира периодически что-то привозили в схрон Розина, другие забирали груз. Иван Петрович получал неплохие деньги. Алиса окончила школу, но о том, чтобы пойти куда-нибудь учиться дальше или работать, даже не думала. А после очередной ночи с Вампиром уехала вместе с ним и не появлялась целый год. Вернулась зимой, перед Новым годом. Отцу ничего не рассказала. Он для нее словно перестал существовать. Даже на сам праздник не осталась дома, поехала с давними школьными подругами, которых не поленилась разыскать, в ресторан. Розин махнул на нее рукой. Ей уже было двадцать пять лет, взрослая женщина. Не та малолетка, что шаталась по дискотекам с такими же, как она, обдолбанными пацанами. Одно беспокоило: ее связь с Вампиром. Нет, не близость в постели – Алиса вправе выбирать себе партнера для секса, – а то, что она явно стала участницей организации, которой руководил Вампир, а возможно, и кто-то другой.

Это стало очевидным месяц назад, когда приехал Вампир, забрал из тайника кейс и, не оставшись на ночь, тут же уехал. А утром за завтраком Алиса передала ему приказ Кучерина начать наблюдение за железной дорогой. Объяснила, как это делать. А главное, она, его дочь, бросила ему пачку стодолларовых купюр и сказала:

– А это тебе на расходы.

Алиса дала ему деньги Вампира. Все в жизни Ивана Петровича Розина перевернулось с ног на голову… Теперь родная дочь дает ему указания, что делать, и платит за это! Нет, лучше бы он вообще сгнил на зоне… Однако подчинился и на этот раз. Вот так и стал заядлым рыбаком.

Затем дочь неожиданно привела домой парня лет восемнадцати. Розин подумал, что и этот гость – человек Вампира, но оказалось, нет. Дочь привела любовника. Редкие наезды Вампира не могли удовлетворить молодую женщину. Ей нужен мужик каждый день, а не раз в месяц, а то и в два. Парень, переспав с дочерью, уехал, а Розин зашел к Алисе. Та, к удивлению Ивана Петровича, все объяснила ему, пригрозив, правда, убить, если он расскажет Вампиру или Кубаеву о любовнике.

Пацан оказался учащимся технического лицея, куда был определен из детского дома. Звали его Станислав Рыбин. Розин обещал молчать. А Алиса закрутила любовь с этим Стасом. И черт бы с ней, если только спала с малолеткой. Но Розин все чаще стал замечать изменения в поведении дочери. Он помнил ее шестнадцатилетней, когда она употребляла наркотики. И сейчас в ее глазах вновь появился тот же неестественный блеск. Но устраивать допросы не стал, да и Алиса не позволила бы это.

В итоге Розин решил махнуть на все рукой и жить для себя. У него родилась идея: накопить к тому, что уже накоплено в другом тайнике, еще несколько сот тысяч долларов или евро, втихаря сделать себе паспорт на другое имя да и укатить на Дальний Восток. Почему-то его всегда тянуло на Восток. Затеряться там, где-нибудь в небольшом поселке, купить дом и жить в покое. Без Вампиров, Кубаевых и… Алисы. Благодаря этой мысли он и держался.

И вот сегодня попал впросак на озере. Надо было этому придурку Грыже объявиться у водоема? А главное, увидеть, как Розин считает вагоны. И очень плохо то, что он в курсе дел Алисы. Знает о том, что она вновь подсела на наркоту. А тут еще Кубаев, ставший бизнесменом, предупредил о приезде Вампира… Предстоит сложный разговор. Хотя, черт с ними со всеми. Осталось недолго терпеть, каких-то года два. А потом его ни одна тварь не найдет.

Вампир должен позвонить перед приездом. Вечером. А сейчас следовало найти Алису. Иначе попадет дочь в переплет. Отец не беспокоился о ней, он не хотел получить собственные проблемы. Алиса стала ему безразлична и чужда, как, впрочем, гораздо раньше стал для нее чужим он сам.

Оторвавшись от мыслей, Розин свернул снасти, загрузил поклажу в багажник, развернулся и поехал по грунтовке к шоссе. Спустя полчаса он въехал на территорию своей городской усадьбы. Поставил машину в гараж, прошел в дом. Алисы не было. Наверное, со своим недоноском Стасиком развлекаются где-нибудь в номере гостиницы или на природе. Сука! Но надо найти ее.