Buch lesen: «Ошибка сказочника. Школа Бессмертного», Seite 6
Глава 5
Дом на Горелом озере
Отряд Босоволка, посланный отбить у мераянов Россошь, успешно справился с задачей. Основные войска Волхова под командованием Вельяминова продвигались прямо к Саранге, где укрылся самозваный князь мераянов, а Босоволку было приказано зачистить берега Молочной реки, срыть возведённые в последние годы поселения и занять крепость, поставленную на слиянии Иссоши и Молочной.
Босоволк не стал тратить время на деревеньки и посёлки мераянов по берегу Молочной, а сразу скрытно, лесами направился к Россоши. Эффект неожиданности был достигнут, волховцев не ждали так быстро. В ходе короткого, но яростного ночного штурма отряд Босоволка потерял всего трёх человек. Особенно отличились в бою Осецкий и Потапов, которые первыми ворвались в крепость и сняли часовых на главной башне. Их Босоволк и отправил в Волхов с донесением и представлением к награде.
По правилам Босоволк должен был направить донесение о взятии Россоши командующему Вельяминову. Но он был честолюбив и тщеславен и не хотел делиться своим успехом. Поэтому послал гонцов прямо в Волхов и не поленился переправить их на правый берег реки, чтобы они даже случайно не столкнулись с людьми Вельяминова.
Публично он объяснял это заботой о безопасности гонцов – дескать, на левом берегу ещё идут локальные бои и шастают отбившиеся от основных сил отряды и шайки. Вот только на правом берегу была всего одна дорога от Россоши к Волхову и сейчас, в конце апреля, она оказалась затоплена весенним половодьем. Река разлилась на три-четыре версты, и гонцам пришлось забирать всё дальше и дальше к северу, пока они не поняли, что заблудились.
Несколько дней они пробирались по глухому лесу, отпугивая медведей факелами и пищалями, и уже начали выбиваться из сил, когда Осецкий, вымчав отощавшего коня на очередной невысокий пригорок, удивлённо присвистнул и помахал рукой товарищу:
– Потапов! Давай сюда. Кажись, повезло нам.
Потапов подстегнул уставшего коня и поднялся к Осецкому. Под небольшим лесистым холмом лежало озеро, на дальнем берегу которого виднелся дом на сваях.
– Хоть дорогу спросим, – Осецкий кивнул на дымок из трубы. – А может, и накормят, если повезёт.
Потапов кивнул. Из запасов оставались одни сухари, и непонятно было, хватит ли даже их до Волхова.
Они подъехали к домику. Из дверей, то ли услышав, то ли увидев их, вышла красивая смуглая женщина в яркой красной рубашке, юбке и с янтарной заколкой в чёрных волосах.
Осецкий опять присвистнул.
– Вот это киса! – он подмигнул напарнику. – Какие бабёнки водятся в здешних лесах, а?!
Потапов нахмурился, спрыгнул с коня. Черноволосая уверенно шла по мосткам к берегу.
– Заблудились, молодцы? – спросила она, подходя.
– А что, так заметно? – Осецкий насмешливо щурился с коня.
– Вы не местные. И подъехали с той стороны, – она махнула рукой за спину. – А там дорог нет; значит, заблудились.
– Ну да, – признал Потапов, – заблудились немного. Далеко отсюда до Волхова? Или хоть до Калинова тракта?
– До тракта часа три хорошей скачки. Но не на ваших конях.
– Это точно, – согласился Осецкий, спрыгивая с седла. – Кони выдохлись, да и нам бы отдохнуть. Не найдётся ли у тебя ночлега, красавица? Мы заплатим.
Хозяйка домика внимательно осмотрела их.
– Деньги есть, не переживай, – по-своему истолковал её взгляд Осецкий. – Заплатим и за постой, и за еду, если накормишь. Кстати, как тебя звать?
– Ядвига, – помолчав, ответила она. – Ядвига Полонская. А вы кто?
– Волховские стрельцы, – Осецкий гордо похлопал по притороченной к седлу пищали. – Новейшее оружие. Это тебе не стрелы какие-то, это любой доспех пробивает.
– Если подойти близко, – сказала Ядвига, усмехнувшись.
– Так ты разбираешься в этом? – удивлённо и недоверчиво спросил Осецкий.
– Немного, – Ядвига поправила заколку в волосах. – В общем, если хотите переночевать, место есть. Харч, выпивка, корм коням. Но плата сразу.
– И сколько просишь?
– Рубль серебром.
Осецкий присвистнул.
– Да за такие деньги в Волхове бабу снять можно. Ты чего, Полонская, рябчиками угощать будешь? Сбавь давай!
– Попробуешь моей настойки, стрелец, – сверкнула глазами Ядвига, – сам выложишь этот рубль. А не хотите…
– Ладно, ладно, – торопливо согласился Потапов. – Договорились. Рубль так рубль. Давай, Осецкий!
Он вытянул руку. Осецкий нехотя полез в карман, достал кошель и вытряхнул два серебряных полтинника.
Потапов протянул монеты Ядвиге.
– Коней можете привязать здесь, – она спокойно забрала деньги, кивнула на ближайшее дерево. – Сейчас принесу овса, потом займусь вами.
– Вот это баба, вот это баба! – восхищённо бормотал Осецкий, не спуская глаз с Ядвиги, возвращавшейся к домику. – И ведь она тут одна, Потапов.
– С чего ты взял? – нехотя спросил Потапов, рассёдлывая коней.
– Да ты видел, как она себя держит, как ставит? Замужняя никогда так дела не ведёт, сразу на мужа ссылается. А эта сама всё решает. Одна, одна, сразу видно, – Осецкий хищно щурился на домик.
Потапов неопределённо хмыкнул. Он понимал, куда клонит Осецкий, и ему не хотелось поддерживать этот разговор.
– Непонятно только, чего она тут одна делает? – Осецкий не собирался соскакивать с темы. – Ну, это мы выясним.
Баба непростая, сразу видно. Цепляет. Эй, Потапов, когда у тебя последний раз было?
– Угомонись, Осецкий, – пробормотал Потапов. – Вечно у тебя одни бабы на уме.
Ядвига возвращалась с торбой в руках.
– Н-да-а, – протянул Осецкий, не слушая Потапова. – Непростая, точно. Легко с ней не будет.
Потапов не успел ответить, Ядвига уже подходила. Со смутной досадой он смотрел, как Осецкий забирает у неё из рук торбу, любезничает, расспрашивая и рассказывая о своих подвигах. Ядвига улыбалась, поблёскивая глазами и белоснежными зубами, но о себе рассказывала мало, больше слушала.
Накормив коней, прошли в домик. Плохое предчувствие не оставляло Потапова и когда Ядвига угощала их сытным ужином, поставив, как обещала, бутылку рябиновой настойки.
Он пил мало, больше следил за товарищем. Ему не нравился голодный алчный блеск в глазах Осецкого.
Ядвига, казалось, ничего не замечала. Она постелила им на лавках, задула свечи и ушла в боковую клеть. Осецкий скинул сапоги и растянулся на лавке, весьма убедительно захрапев уже через пару минут.
Потапов полежал минут десять, борясь со сном. Но храп с соседней лавки не прекращался, и он понемногу успокоился. На всякий случай тихонько встал, подошёл к двери в клеть, осторожно надавил. Дверь не поддавалась – видимо, Ядвига заперла на засов.
Окончательно успокоившись, Потапов вернулся на лавку, вытянулся, зевнул и через пару секунд заснул.
Он проснулся от громкого вскрика. Рывком поднявшись и спустив ноги на пол, Потапов прислушался.
Несколько секунд больше ничего не слышалось, и он почти решил, что вскрик ему померещился во сне. Видимо, накрутил себя страхами, вот и…
В маленькое слюдяное окошко проникал слабый утренний свет. Потапов бросил взгляд на противоположную лавку и похолодел. Осецкого не было.
Он рванул к боковой клети. Дверь не поддавалась. За стеной слышались возня и приглушённое бормотание.
– Да не дёргайся, дура! – расслышал Потапов. – Ещё рубль заплачу. А не то…
Он саданул в дверь плечом, навалившись всем телом, сорвал с петель и ворвался в клеть. На узкой койке лежала Ядвига в разорванной рубахе и отчаянно отбивалась от навалившегося Осецкого. Одной рукой он зажал ей рот, а другой стаскивал с себя штаны.
Клеть была крохотная, койка стояла рядом с дверью. Потапов схватил Осецкого за шиворот и что есть силы швырнул о стену.
– Ты чего, Федька?! – заорал Осецкий, подхватывая штаны. – Рехнулся?!
– Уймись! – посоветовал Потапов. – А не то руку сломаю.
Осецкий оскалился, бешено втянул воздух и ринулся на него. Потапов не удержался на ногах, они выкатились из клети в горницу. Осецкому удалось попасть ему кулаком в висок так, что на пару секунд у Потапова поплыло в глазах, а когда он пришёл в себя, Осецкий уже сидел на нём и равномерно бил кулаками по лицу.
– Сука, сука, сука, сука, – с тяжёлым свистом на выдохе приговаривал он с каждым ударом. – Из-за какой-то бл… на друзей бросаться! Тебе-то что…
Он осёкся, как-то странно икнув, опустил руки, посмотрел на напарника остекленевшим взглядом. Потапов едва успел выставить руки и подхватить безвольно падающего на него Осецкого.
Он спихнул с себя тело товарища, приподнялся, вытирая рукавом кровь с разбитого лица. В разодранной до самого низа рубахе над Осецким стояла Ядвига с саблей в руках. С опущенного клинка медленно капала кровь, на спине Осецкого расползалось по рубашке красное пятно.
Потапов забрал саблю напарника. Посмотрел на Осецкого, на Ядвигу. Что делать дальше, он не знал.
– Он бы убил тебя! – Ядвига отчаянно взглянула на него, стянув на груди разорванную рубаху и пытаясь унять дрожь. – Он и меня бы убил!
– Наверное, – угрюмо буркнул Потапов. – Теперь-то уж чего…
Он опять невольно взглянул на Ядвигу и тут же отвернулся, постаравшись отогнать подленькую мысль, что, ну так-то… в принципе… понять Осецкого можно.
– Доложить теперь надо, – хмуро сказал Потапов, вытирая саблю тряпкой со стола. – Так, мол, и так, такая напасть случилась…
– Нет! – вскрикнула Ядвига. – Фёдор, ты что?! Не надо, пожалуйста! Что со мной сделают за убийство стрельца?!
– Да это же защита была, – возразил Потапов, старательно отводя глаза от Ядвиги. Она опустила руки и опять стояла перед ним в распущенной рубахе. – Он напал, ты защищалась. Имела право…
– В спину? Заколот в спину – кто поверит в такую защиту?
– Ну… меня защищала, – неуверенно предположил Потапов. – Он на тебя напал, потом мы дрались, и ты его ткнула…
– Это же убийство, Фёдор! Это уже не защита. Нас обоих посадят!
Потапов промолчал. В каком-то смысле Полонская права, конечно. На самозащиту это всё мало тянет, и то, что он защищал женщину от изнасилования, – это… это…
Потапов не додумал. Ядвига приблизилась к нему, схватила за руку, горячо зашептала:
– Давай никому не скажем! – Она вперилась в него горящим взором, Потапов старательно опускал глаза. – Никто не видел, никто ничего не знает. Скажи, медведь в пути задрал или волки. На переправе утонул…
– Да ведь следствие же будет! – Потапов пытался отодвинуться от Ядвиги; она не давала, прижимаясь к нему грудью. – Всё равно ведь приедут тело искать.
– Скажи: в Коленном болоте утонул. Там никто искать не будет.
Про Коленное болото Потапов слышал. Там стадо коров могло пропасть бесследно, и они и впрямь рисковали наткнуться на него по пути.
– А с ним что делать? – он кивнул на тело Осецкого. Он ещё пытался держаться, чувствуя, что уже на грани, что ещё вот-вот – и Полонская добьётся своего.
– Я позабочусь о нём, – жарко шептала Ядвига, обхватывая его руками и заглядывая в глаза. – Я знаю, что делать с ним. Никто его здесь не найдёт, даже следа, что был тут.
– Нет, я не могу так, – Потапов сделал последнюю отчаянную попытку. – Надо доложить. Мы же не разбойники…
– Ничего не надо, Федя! – Ядвига смотрела так, что его бросало в дрожь и слабели ноги. – Не надо, хороший мой, не думай об этом. Я сама позабочусь обо всём.
Она медленно отстранилась от него, потянула за руку.
«Что мы делаем?! – мелькнуло в голове Потапова. – Это же скотство! Это же… Это же…»
– Ты ничего плохого не сделал, ты спас меня от насильника, – бормотала Ядвига, медленно спиной придвигаясь к клети, не спуская с Потапова глаз и не отпуская руку. – Зачем нам страдать из-за этого?
Потапов ничего не мог сделать, в голове не осталось ни одной мысли. Он медленно шагнул на слабеющих ногах, потом ещё раз, ещё.
Ядвига завела его в клеть, пихнула на койку и встала перед ним. У Потапова пересохло во рту.
Черноволосая ведьма неуловимо повела плечами и скинула с себя разорванную рубаху.
Глава 6
Лика
(продолжение)
– Что? – переспросила Лика, непонимающе моргая.
Царевна, кажется, и впрямь не поняла, что сказал Бессмертный. Сказанное и увиденное так не сходилось друг с другом, что казалось совершенно невозможным. И не только ей.
– Доченька! – прохрипела Ядвига, роняя посох и протягивая руки. Маргарита инстинктивно выдвинулась вперёд, закрывая подругу.
– А ну стой, ведьма! – резко выкрикнула Марья. – Какая она тебе ещё доченька, что ты несёшь! Кощей, прекращай уже. Не смешно совсем.
– Это правда, Марья, – тихо произнёс он.
– Правда?! – завелась она. – Правда, значит. Ты хочешь, чтобы я… нет, ты хочешь, чтобы мы поверили, что Лика, наша Лика – дочь этой мрази… этой болотной твари… убившей нашу семью?
Маргарита ойкнула. Ядвига тихо простонала.
– Ты хочешь, чтобы она сама поверила, будто может произвести на свет такое чудесное создание?! Да никогда в жизни! Слышишь, ведьма? А ну посмотри мне в глаза и скажи, что хоть на секунду допустила, что это чудо появилось из твоей гнилой утробы. Ну? Скажи!
Марья схватила Лику за руку, вырвав у Бессмертного, и подтащила к Ядвиге. Старуха низила глаза, бормоча что-то невнятное.
Царица взяла её за подбородок, вздёрнула ей голову, заставив посмотреть на Лику.
– Смотри. Смотри, тварь! Скажи честно – хоть чем-то, хоть одним волоском она похожа на тебя?
Ядвига смотрела на царевну, и слёзы катились у неё по коричневым морщинистым щекам. Она молчала. Молчала и Лика.
– Отвечай! – Марья в гневе топнула ногой. – И даже не вздумай мне тут слёзы лить, пока я глаза тебе не выколола!
– Родинка, – произнёс Бессмертный.
– Что? – резко повернулась Марья.
– Родинка, – повторил Бессмертный, коснувшись пальцем внешнего угла под левым глазом и кивая на Лику. – Узнаёшь, Ядвига?
Марья по-прежнему держала старуху за подбородок, не давая вырваться. Глаза у неё расширились, вперившись в одну точку. Она тяжело задышала, забормотала быстрее и громче:
– Доченька, девочка моя, Мариночка!
Маргарита хлопнула ладонью по рту. Только сейчас до неё стало доходить. Никита всё понял уже давно.
– Прекрати! – презрительно произнесла Марья, отталкивая Ядвигу. – Прекрати эти дешёвые фокусы, Кощей! Одна родинка – и всё! И этим ты нас хочешь убедить?
– Нет, не только этим, – Бессмертный поманил пальцами Коломну с каким-то сивобородым мужиком в тулупе. – Подойди, Емельян.
Мужик пугливо топтался и мял в руках шапку. Коломна нетерпеливо саданул ему по спине так, что тот едва не упал, проскользив на валенках по мраморному полу.
– Не бойся, Емельян! – подбодрил Бессмертный. – Никто тебе ничего не сделает, ничего с тобой не случится. Просто расскажи про царскую охоту на Белых Водах. И колдуна с малышкой в руках. Ты же запомнил этот день, Емельян. На всю жизнь запомнил. И меня ты, конечно, тоже узнал.
Под пристальным взглядом Бессмертного мужик съёживался и никак не решался поднять глаза.
– Я знаю, что ты там был, Емельян. И всё видел. И очень благоразумно молчал всё это время. А сейчас можешь рассказать. Не бойся! – повторил Бессмертный.
– Ваше… ваше… – мужик пугливо вскидывал глаза и тут же опять опускал.
– Превосходительство, – подсказал Коломна.
– Превосходительство… – мужик помялся, бросил взгляд на Лику, на Бессмертного и снова уставился в пол. – Что… что рассказывать?
– То, что видел. Начни с того, как ты вышел на берег Бычьего омута и увидел молодого колдуна в чёрном. Что у него было в руках?
– Лягушка, – тихо сказал Емеля.
– Что было дальше?
Путаясь и поминутно спотыкаясь, бросая пугливые взгляды то на Бессмертного, то на Лику, Емеля рассказал про превращение лягушки в малышку, про колебания колдуна, чуть не выбросившего её в омут, про его исчезновение и спасение девочки царём Василием. Он на всю жизнь запомнил этот день. Так близко с колдуном и колдовством он никогда не встречался – ни до, ни после того дня.
– Ты же поднялся тогда на берег, – вкрадчиво произнёс Бессмертный. – Ты же рассмотрел девочку.
Емеля опасливо кивнул, метнув виноватый взгляд на Лику.
– Узнаёшь эту родинку? – Бессмертный взял царевну за плечи, мягко развернул к Емеле.
Рыбак опять кивнул. Бессмертный отечески похлопал Лику по плечу и с извиняющейся улыбкой повернулся к Маргарите с Никитой.
– Похоже на индийскую мелодраму, знаю. Но всё это было задолго до, как ни странно. И было на самом деле.
– Лика… – Маргарита смотрела на подругу и не знала, что сказать. Царевна мотала головой, на глазах у неё наворачивались слёзы.
– Доченька… – Ядвига протянула к ней руки, Лика испуганно вздрогнула и отшатнулась. – Не бойся… не бойся меня. Я твоя мать. Тебя же…
– Мать?! – резко оборвала Марья. – Мать, значит? Что ж, Лика. – Она взяла царевну за плечи, как только что Бессмертный, развернула к Ядвиге. – Посмотри хорошенько – хочешь ли ты себе такую мать? Ведьму, убившую свою лучшую подругу и её семью. Устроившую пожар, в котором чудом спаслись две маленькие девочки. Посмотри, Лика, посмотри хорошо. Ты правда хочешь семейного воссоединения?
Лика смотрела на Ядвигу и чувствовала лишь страх, отвращение и тоскливое недоумение. И эта жуткая старуха её мать? Правда её мать?! Ну вот зачем ей ещё и это?!
– Девочка моя, – старуха плакала, не решаясь дотронуться до неё. – Доченька! Не смотри на меня так. Я любила тебя. Нам было хорошо, мы были счастливы. Пока он не отнял тебя у меня.
– Замолчи, старая! – Марья была вне себя от злости. – Хочешь поговорить, кто у кого что отнял? Вот ты действительно отняла у нас родителей. Насовсем! А Кощей просто забрал у тебя девочку. Чтобы ты не превратила её в такую же тварь, как сама. Он её спас от тебя!
Лика всхлипнула, вывернулась из рук царицы и побежала к лестнице.
– Доченька! – простонала Ядвига, дёрнувшись за ней.
Она не устояла, упала на колени. Маргарита метнула взгляд на царицу, на Ядвигу и бросилась за подругой.
– Вышвырните её! – брезгливо приказала Марья придверной страже.
– Нет! – вскричала Ядвига, с трудом поднимаясь. – Ты же обещал! Ты обещал мне, Кеша!
– Я обещал тебе вернуть дочь, старая, – Бессмертный пожал плечами. – Я вернул. Я не обещал, что она будет жить с тобой. Она взрослая девушка, я не могу её заставить. Тут уж ты как-нибудь сама.
Двое гвардейцев взяли Ядвигу под руки и поволокли к двери.
– Вы же снова её отнимаете у меня, – выла старуха. – Дайте… дайте мне поговорить с ней…
– Лика не хочет говорить с тобой, – злорадно усмехнулась Марья. – А больше тебе здесь делать нечего.
– Послушайте, ну нельзя же так, – не выдержал Никита. – Вы же не даёте ей никакого шанса.
– Не вмешивайтесь, Савостьянов! – холодно приказала Марья.
– Бессмертный, ну ты же действительно обещал. – Никита повернулся к колдуну. – Зачем же так? Ты же пустышку ей дал вместо обещанного.
– Отнюдь! – возразил Бессмертный. – Я вернул старухе дочь, но я не могу вернуть прожитые годы. Даже мне это не под силу.
Старуха выкрикивала что-то неразборчивое, цепляясь за гвардейцев, за ручки дверей. Её никак не могли оторвать.
– Но кое-что вернуть я ещё могу, – Бессмертный махнул рукой, гвардейцы послушно отпустили Ядвигу. – Держи, старая. Молодость тебе это не вернёт, но выглядеть будешь получше.
Он подошёл к Ядвиге и протянул яблоко. Никита даже не успел подумать, откуда у него взялось это яблоко и зачем оно вообще, как был отвлечён возгласом Марьи:
– Это ещё что за благотворительность? С какой стати?!
– Не переживай, Марья, – миролюбиво сказал Бессмертный. – Чисто технически яблоки я у неё тоже забрал. Так что должен вернуть. Хотя бы одно.
– Да откуда оно у тебя вообще?
– Если понадобится, я скажу тебе, где взять. Но пока ты и без них отлично обходишься, нет? – усмехнулся Бессмертный.
Марья сверкнула взглядом, сердито поджала губы. Никита бросил на неё взгляд – царица и впрямь была хороша. И никакие яблоки – если он правильно понял, о чём идёт речь, – ей не нужны.
Старуха мялась, не решаясь взять яблоко, взглядывала испуганно то на Бессмертного, то на царицу.
– Бери, бери, – подбодрил Бессмертный. – Побудь ещё пару лет молодой. Может, хоть дочь перестанешь пугать.
Ядвига нерешительно взяла, посунулась к Марье.
– Ваше величество, пожалуйста… можно хотя бы…
– Нет! – отрезала царица. – Меня не интересует, что тебе обещал мой брат. Я тебя в своём доме видеть не хочу. Ещё раз заявишься, велю высечь плетьми.
Она резко махнула рукой на дверь и, не оглядываясь, пошла к лестнице. Гвардейцы, однозначно поняв распоряжение царицы, схватили Ядвигу и, не слушая больше её криков и жалоб, вытолкали за дверь.
Бессмертный повернулся к Коломне, кивнул в сторону двери. Дьяк понял без слов. Схватив за руку Емелю и нахлобучив шапку, он выскочил на крыльцо вслед за гвардейцами.
– Ну и что это было? – укоризненно спросил Никита, оставшись с Бессмертным один на один. – Вы же кинули старуху. Зачем вы так?
– Савостьянов, мне ещё раз повторить? Я сдержал обещание – вернул то, что забрал. Но повернуть время вспять даже мне не под силу. Я не могу вернуть Лику в младенчество. И не могу заставить её полюбить свою мать.
Никита промолчал. Он понимал, что Бессмертный лукавит. Если бы захотел, легко бы мог провернуть всё по-другому и нашёл бы варианты, как свести дочь с матерью.
Но не захотел. А значит, сознательно обрёк Ядвигу на новые страшные муки – знать, что дочь рядом, но не иметь возможности к ней даже приблизиться. Да ещё и сама дочь шарахается от такой матери.
Бессмертный мог убить её, угрюмо думал Никита, возвращаясь к себе. Но придумал наказание пострашнее смерти. Не в первый раз уже. Он вспомнил золотую статую в спальне Елены.
Всё-таки это колдун. Всё-таки это злодей высочайшей марки. Утончённый и безжалостный. И вся его харизма и обаяние ни в коей мере не должны вводить в заблуждение. Он опасен. И не только для этого мира.
Если амбиции Бессмертного распространятся и на наш мир, это будет… это будет… Никита не стал додумывать. Ему не хватило фантазии представить, что произойдёт с современным миром, если в него ворвётся бессмертный колдун со всей своей магией, знаниями и умениями.
* * *
В спальне царевны было темно. Маргарита прошла к кровати, не зажигая света, присела на краешек, потыкала пальцем. Лика неопределённо промычала.
– Ты как?
Опять короткое приглушённое мычание.
– Да, жопа. Согласна. Явно не так ты себе представляла встречу с матерью.
Маргарита вздохнула. Лика по-прежнему молчала.
– Признаю, ты была права. Когда не хотела ничего знать о своём прошлом. Этот сукин гад Бессмертный такую подлянку устроил!
Маргарита подождала, надеясь, что Лика хоть что-нибудь скажет. Но из темноты различала лишь тихое прерывистое дыхание подруги.
– Слушай, ну… – она помялась. – Ну а чего теперь делать?! Всё равно придётся разбираться с этим. Рано или поздно.
Маргарита встала, нашла на ощупь подсвечник, зажгла выпрошенной у Бессмертного зажигалкой одну свечу, вторую, третью. Лика болезненно жмурилась на свет, прикрывая глаза рукой.
– Лика, тебя никто не заставляет с ней жить, – сказала Маргарита. – Ну так, по-хорошему. Но раз уж так вышло, можно же пообщаться с ней, узнать получше. Заодно и про отца спросишь. Кто он, где? Может, тоже ещё живой.
– Ну вот зачем мне ещё и это?! – простонала Лика. – Мало мне Ивана, ещё и об этой… думать.
– Да ладно, не думай, – Маргарита плюхнулась коленями на кровать. – Брось, завтра подумаем. Смотри, что я тебе купила.
Она повертела перед глазами царевны домовёнком. Лика слабо усмехнулась.
– Прикольный, правда? Такой симпатичный, мимимишечный. – Маргарита совала домовёнка Лике в лицо. – Вот как он тебя целует, вот как он тебя любит. Как мы его назовём?
Лика забрала домовёнка, подтянула подушки, села в кровати. Несколько секунд рассматривала домовёнка, грустно улыбаясь, подняла глаза на подругу.
– Как она меня назвала, не помнишь? Я даже не расслышала.
– Чего? – Маргарита не сразу поняла. – Ты о чём? Ах, это! – она прикусила губу. – Мариной, кажется. Мариночкой.
– Мариной, – Лика печально покивала. – Я, значит, не Лика. Я – Марина.
– Да ну её к чёрту! – рассердилась Маргарита. – Я же сказала тебе, завтра об этом будем думать. И ты для меня всегда будешь Лика. И для всех тоже. Хватит уже!
Лика взглянула на неё так, что Маргарита сразу притихла, растеряв весь задор.
– Ну ладно, ладно. Согласна. Ситуация паршивая. Имеешь право похандрить. Но только одну ночь, лады?
Лика слабо кивнула, опять уставившись на домовёнка. Она выглядела такой беззащитной и удручённой, что у Маргариты заныло под ложечкой.
– Хочешь, я с тобой сегодня останусь?
Лика помедлила, посмотрела на подругу и кивнула немного виновато.
– Ну и ладно. Подвинься, – Маргарита скинула сапоги и зипун на пол, растянулась на кровати боком, положив руку под голову.
Лика тоже повернулась к ней лицом.
– Кузя, – сказала она.
– Что – Кузя?
– Домовёнок, – Лика повертела им перед Маргаритой. – Домовёнок будет Кузя.
Маргарита рассмеялась.
– Ты чего? – удивилась Лика.
– Да так, ничего, – Маргарита поёрзала, устраиваясь поудобнее. – Просто в нашем мире тоже был домовой Кузя. В мультике одном. Удивительно, откуда что берётся.
– Мультике?
– Да не бери в голову. Хотя… надо спросить Бессмертного, может, и кино нам забабахает, посмотрим с тобой, – ляпнула Маргарита и тут же поняла, что зря. При упоминании Бессмертного Лика снова расстроилась.
– Эй, ты чего? – воскликнула Маргарита, расстраиваясь в свою очередь. – Ну не думай об этом, Лика, ну пожалуйста!
Она просунула руку царевне под шею, обняла и прижалась. Лика прерывисто дышала, постепенно успокаиваясь. Так, обнявшись, они и заснули.
Маргарита проснулась от голодного урчания в животе и странного ощущения, что что-то не в порядке. Она повернула голову и сразу поняла, что не так.
Лики не было. За всё время пребывания во дворце Маргарита помнила только один раз, когда Лика встала раньше неё. Когда искала Ивана. Но сейчас-то что её подняло?!
Она рывком села в постели, натянула сапоги, подхватила зипун и выбежала в коридор, едва не споткнувшись о Баюна.
– Ой… привет! – воскликнула она на ходу и тут же остановилась, повернувшись к коту. – Ты Лику не видел?
– Видел, – пробурчал кошак, недовольно косясь на неё.
– Ну? – поторопила Маргарита. – Где она?
– А чего это, интересно, вы здесь делали, барышня? – поинтересовался Баюн, надменно выгибая спину. – У вас же свои покои имеются.
– Так ты за этим сюда приволокся? – Маргарита с трудом удерживалась, чтобы не пнуть кота. – Опять шпионишь за нами?
– Ради вашей же пользы, – высокомерно заявил Баюн. – С вами то и дело фигня всякая случается. Надо же кому-то смотреть за двумя дурами.
– Сам дурак! – обиделась Маргарита. – И вообще, пошёл к чёрту! Некогда мне с тобой тут…
Она развернулась, но не сделала и пары шагов, как услышала за спиной:
– У Коломны твоя Лика.
– Что? – Маргарита тут же повернулась к коту. – Зачем?
– Дуньку свою ищет.
– Ой-ё-ё-ё-ёй! – испуганно затараторила Маргарита, срываясь с места. Она пулей пролетела по бесконечным коридорам и лестницам дворца и с размаху ворвалась в кабинет дьяка.
По сердитым лицам Коломны и Лики Маргарита поняла, что только что прервала весьма активную ругань.
– Лика, я…
– Почему ты мне не сказала про Дуню? – напустилась на неё царевна. – Выходной, выходной… Чего не сказала, что он её выгнал?!
– Прости! – покаялась Маргарита. – Я не знала как. У тебя и без этого забот до фига.
– Сказала бы сразу, и одной меньше было бы, – сердито отчитала Лика и повернулась к Коломне. – Где она?
Дьяк устало хлопнул себя по лбу. Кажется, царевна задала ему этот вопрос не один раз.
– Я же нанял тебе Катю. Жалобы есть?
– Зачем мне твоя Катя?! – Лика повысила голос. – Верни Дуню!
– Да зачем она тебе? – вышел из себя Коломна. – Какая тебе разница, кто чай подаёт и постель стелет?
– Не твоё дело! – отрезала Лика. – Дуня моя служанка. И не тебе увольнять моих слуг.
– Я им плачу, – возразил дьяк.
– Из моих денег, – парировала Лика. – Если ты ими распоряжаешься, это не значит, что они твои.
– Лика… – Маргарита дёрнула подругу за рукав.
– Подожди, Марго! – сердито отмахнулась Лика. – Если ты сейчас же не скажешь, где Дуня, я пойду к Марье. С какой стати ты вообще увольняешь моих слуг?
– Да ладно, ладно, – сдался Коломна. – Ну вернёшь ты свою Дуньку, а с Катей как? Теперь её увольнять?
– Делай с ней что хочешь, – отрезала Лика. – Я её не нанимала, мне она не нужна. Верни мне Дуню!
– О-ох! – простонал Коломна, болезненно сморщившись. Было видно, как ему не хочется делать этого, но ничего другого не оставалось. – Ладно. Будет тебе Дуня. Вечером привезут.
– Я сама за ней съезжу, – твёрдо сказала Лика. – Где она?
Коломна остро взглянул, прищурившись, подумал. Маргарита прекрасно понимала, чего мнётся дьяк.
– Куда ты её отправил? – настойчиво повторила Лика.
– В Болтинку, – нехотя признал Коломна. – Родители у неё там, с сестрами.
– Так-то лучше! – удовлетворённо пробормотала Лика, гордо разворачиваясь и выходя из кабинета. Маргарита состроила гримасу дьяку и выбежала за подружкой.
– Лика! – она догнала её, взяла под руку. – Ты чего так завелась-то? Поднялась раньше меня, не разбудила. Коломну на уши поставила.
– Он не смеет увольнять моих слуг, – сердито ответила Лика. – Не предупредив меня, ничего не сказав. Это что вообще такое?! Чем Дуняша провинилась?
– Э-э… – Маргарита смущённо почесала нос свободной рукой. – Слушай, Лика, я не хотела тебе говорить, но раз уж ты так взъелась… В общем, не всё так просто с Дуней-то.
– Ты о чём? – Лика свела брови.
– В общем… Ну, в общем, стучала она на тебя Коломне.
– А, ты об этом, – Лика пренебрежительно махнула рукой. – Да я знаю.
– Знаешь?! – Маргарита даже споткнулась от удивления. – А чего тогда держала её?
– Она хорошая, – Лика сдержанно улыбнулась. – Знает, где у меня что валяется, и всегда находит. А ещё она влюблена в Остея. И этот старый пень не только из дворца её выгнал, но и любовь разрушил.
– А-а, – протянула Маргарита. Это меняло дело. – Но всё-таки…
– Да не переживай ты, Марго. Не она, так другой кто-нибудь будет. Коломна же не успокоится. Думаешь, Катя не бегает к нему?
– Бегает, – согласилась Маргарита.
– Ну. Так о чём и говорить?
Маргарита вздохнула. Кажется, Лика была права. К тому же, раз Коломна всё-таки выгнал Дуняшу, значит, она не проболталась ему о той встрече Лики с Иваном. И теперь, надо надеяться, будет верна царевне, а не дьяку.
– Куда мы идём? – спросила она.
Лика свернула на парадную лестницу; Маргарита послушно шла за ней.
– Сначала в конюшню, потом в Болтинку, за Дуней.
– Чего? – изумилась Маргарита. – Ты сама, что ли, хочешь ехать за ней?
– Ну да, – кивнула Лика. – Да тут недалеко, два часа на санях. К обеду вернусь.
– Ну уж нет! – решительно заявила Маргарита. – Я тебя одну не пущу. Поедем вместе.
– Ну поехали, – согласилась Лика. – Только тогда санки придётся четырёхместные брать. И тройку запрягать.
– Зашибись! – обрадовалась Маргарита. – Всегда мечтала на тройке покататься. Только это… – Она потёрла урчащий живот. – Позавтракаем сначала. Жрать хочется – сил нет!
