Buch lesen: «МОЁ СОЗИДАНИЕ. Рассказы, статьи, стихи и песни…»
Созидание – это самый приятный труд в мире! Им нужно заниматься – это очень здорово!
(Владимир Селиванов, гр. «Красные Звёзды»)
Редактор Янина Кумачева
© Алексей Доцент, 2021
ISBN 978-5-0053-3651-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ОБ АВТОРЕ
Алексей (Доцент) Кумачёв
Алексей Валерьевич Кумачёв (творческий псевдоним Алексей Доцент), родился 1.10.1977 года, в тогда ещё советском городе Ленинграде. Родился он в семье обыкновенных рабочих – отец Валерий и мать Галина работали слесарями механосборочных работ в одной бригаде, на Пролетарском заводе.
Самое первое испытание, которому подвергся ещё не родившийся малыш – было его имя. В советские годы выбирать имена детям согласно православным традициям было, мягко говоря, не слишком модно, поэтому родители зачастую обходились собственными силами.
Примерно за месяц до рождения мальчика, мама Галя захотела дать сыну имя Эдуард, Эдик, но папа Валера, будучи интеллектуально более развитым человеком, и предвидя наперёд жизнь своего сына с таким «брендом», воспротивился этому, и предложил свой вариант – Алёша. Ведь, как ни крути, а Алёшенька – мальчик хорошенький! Но Эдик же, простите…
Рос мальчик Алёша обыкновенно, ни чем особенным себя не проявлял. Как и все дети, был иногда послушным, иногда нет, ходил под стол пешком, рисовал на обоях, играл в игрушки, катался на санках…
Более-менее плотно чтением Алёша увлёкся уже в школьные годы, в классе, наверно, четвертом-пятом. Хотя, свою первую книгу – «Дюймовочка» Г. Х. Андерсена, он прочитал ещё лет в пять.
У Лёшиных родителей была большая книжная полка в три ряда (мама очень любила читать), где мальчик нашел для себя ряд фантастических книг, преимущественно отечественных писателей. Это были: А. Беляев, И. Ефремов, Г. Мартынов, А. Шалимов и другие.
Примерно в то же время Алексей обзавелся любимым занятием – они с другом стали придумывать на бумаге разные фантастические миры, в главных героях которых нашли своё отражение персонажи прочитанных ими книг и просмотренных голливудских фильмов.
Именно тогда и попробовал Алексей впервые написать свой первый рассказ, а точнее пересказ одного из эпизодов знаменитых лукасовских «Звёздных войн». Дебютная «повесть» была создана меньше чем за две недели, уместилась на трёх тетрадях по 96 листов каждая и даже имела авторские иллюстрации.
Параллельно с фантастикой Алексей увлёкся и наукой о космосе – астрономией, которую, к сожалению, в его школе не преподавали. Парню пришлось изучать её самостоятельно – дома, доставая необходимые книги в районной библиотеке.
Увлечение фантастикой и звёздами у Алексея продлилось вплоть до окончания школы в 1992 году. Хотя, сказать по секрету, Лёша и сейчас иногда возвращается к своему сохранившемуся до сих пор «Большому Космическому Архиву», и что-то там делает. Кто знает, может быть он готовится написать свой глобальный фантастический роман.
Затем дали знать о себе последствия падения великого СССР – пришли лихие 90-е, и творческая составляющая Алексея стала протекать вяло. В то очень трудное для страны время, Лёха, будучи подростком, счёл для себя весьма привлекательным разгульный образ жизни: пиво, водка, сигареты, девочки, подвалы и группа «Сектор Газа».
В «подвальный» период Лёша и обзавелся своим прозвищем «Доцент», в большей степени из-за того, что любил рассказывать друзьям что-нибудь суперумное, почерпнутое ранее из научных книг. Как мы видим теперь, это прозвище очень прочно к Алексею прижилось и даже переросло в творческий псевдоним.
Пьянки-гулянки у Доцента продолжались почти три года. К счастью, в декабре 1995-го Алексея призвали на срочную службу в армию, в город Калининград, где, оттачивая азы караульной службы, он начал сочинять стихи.
У демобилизованного осенью 1997 года Доца увлеченность поэзией не только не угасла, но и стала активно находить своё развитие. Именно в период с 97-го по 2003-й годы была написана лучшая часть поэтических произведений Алексея Доцента. Большое влияние на его поэзию оказала, конечно же, любимая музыкальная группа «Сектор Газа», в частности – творчество её лидера Юрия (Хоя) Клинских.
Из Вооруженных Сил РФ Лёша привез домой две толстые тетради своих стихотворений, чем неслыханно удивил родителей и ждавших его на гражданке друзей. К несчастью, обе тетради вскоре были утеряны (чрезвычайное происшествие во время пьянки), однако Доцента это не сломило, и самые яркие произведения были им быстро восстановлены по памяти.
В 2006 году, когда у Доцента появились компьютер и интернет, его творческая деятельность перешла с бумажных носителей на электронные, а тетради и шариковые авторучки были заменены на монитор и клавиатуру.
Год спустя Алекса каким-то ветром занесло в ряды знаменитой жириновской партии ЛДПР. Зачем? А фиг его знает. Это вообще отдельная и весьма длинная история, итогом которой стало изгнание Доцента оттуда, да такое, что сам координатор приезжал к Алексею домой, чтобы забрать партийный билет.
Думается, что таким образом наш Алексей Доцент себя тогда активно искал, однако где-где, а в питерском штабе Владимира Вольфовича это делать было совершенно бесполезно. Ведь говорят же, что очень трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, тем более, если её там нет.
В 2009 году, освоив социальные сети и прочие интернет-инструменты, Алексей основывает Молодежный проект ГАЗРАДИО – интернет-радио, посвященное памяти Юрия Хоя (лидера гр. «Сектор Газа»). За три года существования проекта, часть поэтического креатива Алексея была замечена людьми, связанными с рок-музыкой, и некоторые произведения превратились в песни.
В период с 2011-го по 2013-й годы Доцент не прошел мимо и различных оппозиционных мероприятий, которые в то время росли в нашей стране, словно грибы после дождя. Тогда Алексей снова попробовал себя в прозаическом стиле и нашел, что получается он у него не хуже, чем поэтический.
В те годы Доц вспомнил, что с одной из оппозиционных партий России его однажды кое-что связывало. Пусть эта связь завершилась и неблестяще, но и времени с тех пор уже прошло достаточно много. Недолго думая, Алексей написал выпускающему редактору партийной прессы ЛДПР письмо, к которому прикрепил несколько своих художественно-публицистических произведений. Этот шаг для Лёхи оказался небезрезультатным – почти все произведения Доцента были опубликованы в журнале партии.
В 2014 году Доцент плотно занялся составлением своей домашней библиотеки, а также реставрацией и куплей-продажей редких книжных изданий. Эта деятельность, конечно, не делает Лёху «богатеньким Буратино» (скорее даже наоборот), однако дружба с книгами всегда приносила огромное удовольствие для его ума и души.
Что же касается денег, то их наш Доц зарабатывает и так, сборщиком металлических конструкций на заводе, где работали его родители.
Конец 2017 года подарил Доценту идею написать биографический роман о проекте «ГАЗРАДИО», что и положило начало его активной деятельности над выпуском собственных книг.
В настоящий момент Алексей работает над несколькими литературными проектами, которые, по мере своего завершения, будут выходить в свет в виде электронных и бумажных изданий.
А пока всё. Более подробную автобиографию Доцент когда-нибудь напишет сам, в мемуарах.
Михей Нице
АВТОРСКАЯ КОЛОНКА
Всем доброго времени суток!
Меня зовут Алексей Доцент, и перед вами книга, представляющая собой литературный сборник, в который включены все мои сочинения за 1997—2021 гг. В нём вас ждут произведения совершенно разных жанров и стилей – рассказы, статьи, стихи и даже песни, среди которых вы наверняка отыщете продукт, соответствующий вашему изысканному вкусу.
Не могу знать наверняка, что будет завтра – обстановка на планете Земля ухудшается день ото дня. В катаклизмах, войнах, пандемиях и прочих ужасах гибнет масса людей! В странах паника и беспредел! Человечество на грани вымирания! Спешу издать настоящие сочинения в бумажном виде с целью сохранения их для поколений не радужного будущего.
Как сейчас вижу: после ядерных бомбардировок на улицах городов разруха, шастают разные кровожадные зомби и мутанты. Глубоко в подземельях прячутся небольшие кучки чудом выживших людей. За долгие годы выживания, они капитально обустроили свои подземные поселения, где есть и жилые дома, и склады, и госпитали с моргами, и даже библиотеки… И вот, на полке одной из таких постапокалиптических библиотек какая-нибудь маленькая любящая читать девочка Яна находит мою книгу, радостно хватает её и бежит, бежит, бежит к своей семье через длинные сырые, кишащие крысами туннели, и кричит: «Смотрите, смотрите, что я нашла! „Моё Созидание“ Алексея Доцента!». И при виде её (книги!), все встают и хлопают… плачут и хлопают… даже мёртвые…
Хааа-ха-ха, да перестаньте вы, блин, шутка это! Всё гораздо проще – представилась мне возможность недорого напечататься, вот я и печатаюсь. Собрал в этой книге все свои, уже изрядно запылившиеся в столе «шедевры», и запихал в одну кучу! И я думаю, что в виде полноценной книги моё творчество сохранится гораздо дольше, нежели в тетрадках, и уж тем более, в интернете.
Обо мне самом, я уверен, вы уже узнали достаточно, благодаря вышеприведенному рассказу моего румынского друга Михея Нице. Осталось вкратце поведать вам о моём творчестве, плоды которого вы здесь найдете.
Как я уже обмолвился выше, в моей книге имеются различные виды литературных произведений. И, конечно же, вас ждут исключительно разные жанры, среди которых вы запросто отыщете привычные для себя: драмы, эротику, боевики, триллеры, катастрофы и даже ужасы. Последнему, кстати, отведено целых два раздела. Каждый раздел книги предваряет авторское вступление, подробно рассказывающее о нём. Кроме того, у произведений, нуждающихся в дополнительной информации, есть свои предисловия и эпиграфы, так что ни кто из читателей не должен остаться в недоумении: «А почему он это написал?!»
Один из разделов книги посвящен литературному творчеству моего родного деда Кумачева Александра Карповича, писавшего с 30-х по 50-е годы ХХ века. Честно сказать, я очень долго к этому шел (так долго, что многие из дедовских рукописей уже стали плохочитаемыми), и в конце-концов сподобился заняться дедом плотно, подключив к делу даже некоторых своих родственников.
Однако в настоящем издании я публикую лишь малую часть произведений Александра Карповича. Работа над оцифровкой и расшифровкой его трудов предстоит очень долгая и кропотливая, а их количество весьма велико, поэтому нами было решено издать дедушку отдельной книгой.
В общем, как-то так… Это была моя авторская колонка.
Ну а начать же я хочу со статьи именно о книгах, и она максимально точно передаст вам моё к ним отношение.
Итак, добро пожаловать в раздел
«СТАТЬИ И РАССКАЗЫ»!
СТАТЬИ И РАССКАЗЫ
Да, друзья, начну я, пожалуй, со своих статей и рассказов, наиболее яркие из которых я решил поместить сюда, в первый раздел этой книги. Часть из моих прозаических трудов уже публиковалась в различных публицистических изданиях: газетах, журналах и на сайтах. Однако, чтобы все вместе и в одном издании – это впервые.
Темы в них затронуты весьма разнобокие, в основном я уделил внимание насущным вопросам российской действительности. О некоторых из них в нашем авторитарном обществе и говорить не принято, и имена называть запрещается – прямо получается какая-то сказка про лорда Волан-де-Морта. Но я возомнил себя бесстрашным волшебником Гарри Поттером и осмелился выплеснуть в мир многое, что происходило со мной и с другими людьми в этом царстве тьмы и порока.
Есть, конечно, среди этих грустных тем и позитивные вещи, пришедшие мне на ум во время моих путешествий в собственное воображение.
Ну что, поехали?
О КНИГАХ
СТАТЬЯ
Дом без книг подобен телу без души!
(Цицерон)
Лично у меня имеется особенное отношение к книгам. Нет, мои родители не были владельцами огромной библиотеки – у нас в доме, как и у многих, была лишь небольшая полочка с классической литературой прошлых веков и парой-тройкой детективов. Да и я с детства не был большим любителем читать. Просто так вышло, что четверть века назад я нашёл в себе творческую жилку – стал писать стихи и прозу, глубоко влился в литературный мир. И теперь любая книга для меня – это вполне одушевлённый предмет, кроме содержания имеющий свою историю и характер.
У книг всё как у людей: они живут своей жизнью, выполняют возложенную на них миссию, имеют или не имеют своих поклонников (это уже как повезёт). Бывают книги талантливые от Бога, получившие свою славу вполне заслуженно, а бывают и откровенно бездарные экземпляры, обязанные своим продвижением богатым папикам или огромному спросу у глупых людей.
Книги я предпочитаю в твёрдом переплёте, так как на мой взгляд, они более надёжны и честолюбивы. Если мягкий переплёт совсем скоро может потрепаться и оставить книгу, простите, с голой жопой, то твёрдый в этом плане более практичен.
Если с книгой подружиться и найти общий язык, то она может быть с вами весьма откровенной – поведает много интересной и полезной информации. Данные, содержащиеся в книге, записаны не только в её строках, но и между ними, поэтому, чтобы узнать от книги ВСЮ заложенную в неё информацию, к ней необходим особый подход – она должна доверять вам.
Любая книга должна представлять собой что-то вполне реальное, которое можно взять в руки, пощупать, понюхать, открыть, закрыть, полистать, с чем можно уединиться, обняться, поплакать, посмеяться и т. д. Именно поэтому электронные книги я считаю холодными и неживыми – чем-то вроде виртуальных друзей, существующих лишь в компьютерной программе. Нет электричества – нет и этих друзей. А настоящий друг, способный в трудную минуту успокоить душу, вывести из стресса, отвлечь от проблем, скрасить досуг, избавить от скуки и чему-то полезному научить, должен быть реален и постоянен!
Все свои книги всегда необходимо содержать в порядке. У них должен быть свой удобный дом – полка, стеллаж. Желательно, чтобы их дом закрывался, как и ваш собственный, тогда и вам и книгам будет уютней и спокойней.
Открою вам один секрет. Когда вы уходите из дома, и в квартире больше никого не остаётся, то в это время книги общаются между собой: говорят друг с другом по душам, делятся информацией. Поэтому они всегда должны находиться в одном месте, а не быть разбросанными по всему жилищу.
Если вы нашли книгу на улице, или ещё где, то обязательно возьмите её домой. Ведь это как потерявшийся ребёнок! Скорее всего, конечно, её выбросили, и вряд ли кто-то будет искать, но от этого ей становиться только больнее. Лишь по укрепившимся моральным соображениям общества и боязни наказания, люди в наше время не выбрасывают на улицу своих детей, во всяком случае не так часто, как книги. И если раньше к книгам относились очень бережно и с любовью, то сейчас для подавляющего большинства – это лишь бумага, запачканная чернилами.
Аккуратно заклейте порванную книгу, постарайтесь почистить грязные странички, высушите их, приведите найденную книгу в более-менее опрятный вид и тогда она обязательно отплатит вам добром в самый нужный час.
Когда вы куда-нибудь надолго уезжаете, например в отпуск, то обязательно возьмите с собой свою самую любимую книгу, или ту, которую вы считаете наиважнейшей в своём доме. Можете взять и несколько книг сразу, если не хотите какую-то обидеть. В тяжёлую минуту они способны помочь вам хотя бы тем, что не дадут сойти с ума от возникших переживаний. Однако случаются и чудеса, о которых взрослые люди стесняются рассказывать друг-другу. Бывает так, что персонажи взятых с собой книг вдруг идут к вам на выручку в трудный момент, зная что вы любите их всем своим сердцем.
Поверьте, книги совсем как люди, а люди созданы по образу и подобию Господа Бога.
В книгах есть Слово – это их душа! Не зря ведь вначале всего было именно Слово и Слово это было от Бога, и Слово было – Бог! Вспомните, как называется самая главная книга нашего мира, книга всех книг, времён и народов? Правильно, БИБЛИЯ – от греческого «bibliov», то есть – КНИГА!
2011 г.
БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
РАССКАЗ
Все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам.
(Библия: Мк, 11, 24)
Красноярский край, глухая деревня, 1996 год.
Проснулся однажды утром старый егерь Иван Карпыч в своей избе на хуторе. На дворе стоял декабрь месяц, а мороз на улице трещал такой, что птицы на лету замерзали. От давно нетопленной печи уже веяло страшным холодом, а бревенчатые стены хаты изнутри покрылись мелким инеем. Из беззубого рта Карпыча клубами валил пар, и создавалось впечатление, что старик курит.
Ещё совсем недавно егерь стал одинок. Его спутница жизни супруга Евдокия Фёдоровна, этим летом представилась Богу. Ей было всего семьдесят восемь, – по сути ещё жить и жить, но инфаркт хватил, когда полола грядки на жаре.
Единственный сын, который у них был, Володя, однажды ступил на неверную тропу, и год назад его застрелили при попытке к бегству в одной из магаданских колоний строго режима.
Все друзья Ивана и Евдокии жили только в этом селе, но они умерли ещё раньше, а их дети и внуки больше в деревню ездить не хотят. А зачем? Глухомань ужасная, добираться далеко. Уж лучше поближе к цивилизации, в городской квартире с удобствами.
Оставался у Карпыча лишь один верный друг – пёс по кличке Шарик, но и ему уже было больше пятнадцати лет. От старости у кабеля уже всё дышало на ладан: ночами его часто тошнило, левый глаз воспалился и почти весь вывалился наружу, повыпадало много зубов, иногда отказывали задние лапы, а также местами облезла шерсть. Хотя в целом, Шарик ещё напоминал собаку… издалека.
Примерно также, издалека, ещё походил на человека и сам Карпыч. Без своей супруги, старик уже совсем потерял человеческий облик: седая борода была не стрижена и её колом стоящие волосы торчали во все стороны, усы лезли в рот, ногти на руках и ногах были как когти у орла, в пору лететь на охоту. Тело егеря уже начало источать едкий запах старости – не мылся и не менял своё бельё Карпыч уже несколько месяцев.
Их с псом телесные неисправности были весьма похожими: спину не согнуть и не разогнуть, ноги едва ходят, руки еле шевелятся и всегда дрожат, зрение из рук вон плохое, а слух… вот со слухом у Карпыча был порядок – слышал он даже, как клопы на потолке сношаются.
Из-за всего этого старческого безобразия на ум егерю приходили лишь одни матерные ругательства, да богохульства, что Господь, дескать, и пальцем не шевелит, дабы помочь одинокому немощному деду.
Карпыч мутным взглядом посмотрел на висящие на стене большие часы с кукушкой – девять утра, и распахнул своё одеяло, из-под которого в комнату выпрыгнули: сперва большое облако пара, следом за ним пёс Шарик, а затем ядовитый старческий смрад.
После этого старик со страшным скрипом опустил свои ноги на леденющий досчатый пол, охая и ахая натянул на ноги валенки, древнюю, как и он сам, фуфайку, и… аж полетел из комнаты через сени прямиком на улицу справлять маленькую утреннюю нужду. Мочевой пузырь у деда держал уже плохо, а не дай Бог, обделаться в такую холодину!
Отворив входную дверь избы, старик и не заметил, что пар с улицы на крыльце так и не возник, ведь уличная температура воздуха была не намного ниже домашней – всего-то 25 мороза.
Чтобы сделать своё мокрое дело, Карпыч даже не пошёл в туалет, находящийся в огороде метрах в десяти от дома, а помочился прямо под крыльцо. Знал дед, чем это может закончиться.
Быстро забравшись обратно в хату, егерь с грохотом захлопнул за собой дверь. Пройдя через сени, он остановился возле комнатной двери, словно что-то вспомнив, затем вернулся на крыльцо и жадно схватил стоявший у стены сучковатый черенок, подобранный им когда-то в лесу, а теперь уже много лет верно служащий тростью.
– Эх, Евдошенька! – с грустью пробормотал дед, зажмурив глаза. – Как скучаю я по тебе, родная!
Ещё несколько лет назад, когда только у Карпыча начинали болеть ноги, они с Евдокией прогуливались по лесу, и супруга обратила его внимание на ровную крепкую палку, лежащую вдоль дороги.
– Вань, – сказала она тогда ему, – а зачем тебе на трость-то деньги тратить? Вона, лежит, очень хорошая. От коры очисти, сучки пообрубай и ходи. Смотри, тут и ручка для тебя удобная имеется. Прямо прелесть!
После смерти любимой жены, эта трость стала для Карпыча необычайно ценной реликвией, которую он старался хранить пуще зеницы ока.
Старый егерь вернулся к себе в комнату и медленно зашаркал в её дальний угол, где уже с полвека висела православная икона «Сошествие Святого Духа на апостолов», подаренная Ивану с Евдокией ещё его родителями. Подойдя к образу почти вплотную, Карпыч уставился на него так, будто хотел просверлить взглядом дыру. Постояв так минут пять, дед глубоко вздохнул, и тихим шепотом начал читать молитву:
– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…
Тут молитва егеря резко оборвалась, и он горько зарыдал, закрыв лицо рукавом ватника. Затем, малость оклемавшись, снова поднял на икону свои мокрые от слез глаза и продолжил, но уже своими словами:
– Погибаем мы, Боже, погибаем! Зиму лютую пригнал Ты в наше село. Морозище, вон, аж стёкла на окнах трещат! Все запасы жратвы, что в сельнике, помёрзли. Одни сухари с собакой едим. Околеем мы тут скоро! – Карпыч снова прижал рукав к лицу и стоял так минут десять, всхлипывая и тяжело дыша.
– Ну неужели, Господь, Отцы и Матушка1, Вам сложно сотворить одно маленькое чудо!? – закричал он вдруг громко на икону. – Дров у меня полный сарай, но они не колоты. Силы их поколоть Вы у меня отняли! Друзей и знакомых у меня уже нет, что бы пришли помогли – и их Вы отняли! Нанять кого-то, нужны деньги, а их нет! Забрали Вы у меня и сына, а теперь и последнее моё сокровище – Евдокию…
Здесь голос Карпыча сорвался, дрожащей рукой он вытянул из кармана кусок замызганной тряпки, что последние месяцы работала у него носовым платком и, вытерев глаза, продолжал:
– Псина моя, знаете ли, тоже дрова колоть мне не будет! Сдохнет скоро. Так что же делать?! Помоги мне, Боже! Или подскажи! Но, ведь не дождёсся от Тебя и слова! Не верю я, что ты настолько жесток! Мне помирать скоро, знаю, но не такой же жуткой смертью! Али я заслужил её? Так скажи, чем? В «блокаду Ленинграда» со мной играешь? За что? Или я ещё не всё Тебе выисповедал у Епифана?..
Вдруг, осекшись, старик опустил голову и снова громко заплакал. Потом, не поднимая головы, опять заговорил:
– Прости, Отче! Прости, мой хороший! Прошу Тебя, приди ко мне, поговори со мной! Помоги мне, Отец! Дай дожить хотя бы до апреля!
Егерь ещё раз вытер платком глаза, перекрестился, затем, резко развернувшись, зашагал прочь от образа.
Над селом уже давно взошло Солнце, и теперь оно давало такой ослепительный свет, что казалось улица раскалилась добела. Всему виной был снег, месяц назад покрывший двухметровым слоем всю округу. Большая часть домов в деревне уже опустела, и дворы с дорогами не чистил ни кто. Всё это создавало вокруг такую белизну, что можно было легко заработать слепоту снежную.
Тишина же стояла удивительная, слышно было, как трещат от мороза деревья около дома и брёвна, из которых построена изба. В такие холода местные обитатели даже нос из своих хат не высовывают, чтобы не отморозить.
Из двух десятков домов этой деревни, лишь в четырёх ещё кто-то жил. Три жилые избы стояли на самом въезде в село. В них проживали: престарелые Галина и Валерий Назаровы, глухая старушка Тамара Петровна Андреева2, а также православный батюшка отец Епифан, тоже очень старый и одинокий. У Епифана прихода не было уже давно, но в своём доме он принимал всех захожан, которые иной раз решались на исповедь.
Четвертый дом – это изба Ивана Карпыча. Она находилась на совершенно противоположном конце поселка и, к тому же, в отдалении. Хутор, по-другому не назвать.
Больше тридцати лет Карпыч проработал в здешнем колхозе егерем. Много леса спас от пожара, ещё больше живности от браконьеров. Вся округа его знала, а некоторые даже боялись. Появлялся он всегда неожиданно, словно из-под земли. Местный лесной массив Иван знал, как свои пять пальцев, его даже иной раз «лешим» величали. А как не стало СССР, так и хозяйство загнулось. Старик же оказался ни кому не нужным, разве что супруге своей любимой, Евдошеньке.
Вслед за колхозом стала умирать и деревня. Уж больно неудобное тут место. До ближайшего крупного населенного пункта – города Норильска – семьдесят километров. Дороги очень плохие, постоянные проблемы со связью (ни радио, ни телевидения, ни телефона). Лавка продовольственная была, правда, но и та уже давно закрылась.
Так что наш старый егерь и в самом деле оказался в очень скверном положении, оставшись один-одинёшенек. И для изменения ситуации хоть на грамм к лучшему, помощь Высших сил ему была просто необходима!
Пёс Шарик скромно жался к небольшой кухонной буржуйке, которую Карпыч иногда протапливал книгами для лёгкого сугрева. От печурки ещё веяло остаточным теплом, едва ощутимым, но для собаки вполне сносным. Шарик зажал между лап большой, но уже изрядно замусоленный сухарь, и тихонько его грыз, иногда поглядывая на своего едва ползающего хозяина.
Иван Карпыч снова вышел в сени, где у него стояло несколько больших мешков с хлебными сухарями, предусмотрительно насушенными Евдокией Федоровной. Хозяйкой Евдокия была более чем хорошей, и именно благодаря ей Карпыч ещё не отбросил с голода свои копыта. Но большая часть всех продовольственных запасов, хранящихся в сельнике, сильно померзла, и чтобы их отогреть и поесть, старику нужно было топить либо буржуйку, либо русскую печь.
Для печи были нужны дрова, а они не колоты. Жечь же большие толстые пни, не влезающие даже в печной зев, было невозможно, хотя их было навезено пол сарая.
Оставалась маленькая буржуйка на кухне, которую старики топили в основном летом, чтобы согреть воду. Сейчас для её топки Карпыч брал книги из большой семейной библиотеки и несколько щепочек, наструганных топориком из огородных кольев. Больше всего тепла давали многотомные сочинения Ленина и Сталина. Как ни крути, а литературные работы этих двух политических гениев, иной раз, могли даже спасти человеческую жизнь. А может, ещё и собачью.
Иван Карпыч, звонко скрепя половицами, прошёл сени и спустился по короткой лесенке в сарай, бывший когда-то хлевом. Войти в сарай в егеревом доме можно было прямо из сеней, что было крайне удобно, особенно зимой. А вот с туалетом, к сожалению, такого придумать не смогли – вероятно придумалка закончилась.
Старик подошёл к небольшой кучке березовых колышков, которых осталось уже штук десять и, держась за поясницу, нагнулся за парочкой из них.
– Ну здравствуй, Карпыч! Звал? – послышался из тёмного угла сарая мужской голос.
Сначала старик не на шутку испугался, стал оглядываться по сторонам, не понимая, откуда доносится звук. Его взгляд невольно остановился на маленьком окошке без стекла в задней части помещения. Размером оно было всего двадцать на тридцать сантиметров, и служило раньше в хлеву дневной подсветкой. Карпыч, было дело, подумал, что какому-то олуху захотелось подшутить над старым дедом, и он ему сейчас кричит в эту дырку со стороны огорода.
– Да тут я, в углу справа, – будто бы читая мысли старика, вновь раздался голос.
Егерь что есть силы вгляделся в мрачную часть сарая, которую Евдокия, в своё время, использовала в качестве стойла, и увидел там, на куче старой соломы, маленькое копошащееся существо, похожее на птицу среднего размера. Однако в том углу пребывал такой мрак, что чётко разглядеть что-либо было нелегко.
– Кто здеся, а? – спросил егерь, и на всякий случай чуток уклонился в сторону, а то вдруг прилетит что-нибудь в голову. То, чему его научило участие в Великой Отечественной, давало о себе знать и в глубокой старости.
– Это я – Бог, а точнее Святой Дух. – ответил ему голос из угла. В следующее мгновение из сумрака на свет вышел белый голубь, и стал крутиться перед Карпычем, чтобы тот рассмотрел его со всех сторон.
– Ну что, Иоанн, – засмеялась птица, расправляя свои белесые крылья. – Теперь видишь меня? Узнал?
– Господи! – вытаращил глаза старик и быстро три раза перекрестился. – Дык, это.., вижу, агась. А узнать-то кого я в тебе должен? Видались уже чтоль?
– Да, виделись уж, и не раз. Только недавно ты перед моим образом стоял и слёзы плакал. А голубем я предстал перед тобой, потому что для твоей души так милее будет. Или ты кого другого видеть желаешь? Так я это… мигом исправлюсь…
– Нет, нет, – стал возражать егерь, замахав руками. – Не стоить… исправляться. Так вполне сойдёть. Значится, ты… Бог-то и есть? То бишь, Святой Дух. А по что мне честь-то такая выпала, тебя ещё при жизни узреть? Или помер я уже? Евдоша, где ты?
– Живой ты ещё, живой, Карпыч, – утвердительно закивал головой Голубь. – Не сейчас тебе ещё с мирскими делами расставаться. Побудь тут ещё малость. А явился я к тебе лишь по милости своей, уж шибко ты слёзно помощи у меня просишь. Жалко мне тебя стало! И вот, решил снизойти, подсобить.
После этих слов Ивану Карпычу стало как-то не по себе. Сразу ему почему-то подумалось о бедняках и больных детках, которые нуждаются в Божией помощи гораздо сильнее его. На дворе сейчас лихие девяностые, и в стране чёрти что творится – люди пачками мрут. И неужели он, старый грешник, каких ещё свет не видывал, заслуживает такой великой почести? Однако сказано же где-то в Писании: «И Я скажу вам: просите, и дано будет вам…»3.
«Просил я, и вот мне» – подумал про себя Карпыч, а вслух сказал:
– Может быть я уже того, ку-ку, под старость лет-то? Расскажи-ка мне лучше, птичка, про Евдокию мою, и про Володьку мово, что были отняты у меня загодя.
– А что-ж рассказать тебе о них? – молвил спокойным голосом Голубь. – Супруга твоя – душа красивая, без особых загрязнений была, а мелкие же кляксы мы скорым делом отмыли. Ещё при жизни мой ангелок за ней присматривал. Слыла хорошим человеком, в хорошее место и попала. С сыном твоим Володей повозиться пришлось, но и у него сейчас прекрасно всё. Со мной обе эти души.
Егерь скептически поднял правую бровь, но Голубь заметил это и поспешил объяснить:
– А что тебя удивляет? Да, чадо твое выбрало для себя тропу не из лучших, но и вины здесь его не более чем твоей. Чего ТЫ посеял, то и выросло. А вспомни-ка притчу о блудном сыне. По-моему, такие слова там были, когда сын к отцу вернулся: «А отец сказал: оденьте и обуйте сына моего, станем есть, и веселиться! ибо сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашелся…»4.
