Жёлтый чемодан

Редактор Елена Некрасова

Корректор Сергей Ким

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Александр Мирошниченко, 2023

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0055-9762-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Почти никто из пилотов, работавших в компании, не помнил того времени, когда Михалыч не был командиром эскадрильи. Не могут вспомнить иного его статуса даже те, кто давно пребывает в ранге «ветерана». Вот все и шутили: сначала, мол, Михалыча назначили командиром эскадрильи, а уже потом, когда нужно было с этим что-то делать, придумали авиацию. Был он командиром эскадрильи маленьких самолётов, потом реактивных – тех, которые собирали в цехах отечественных заводов. Но когда время такой техники прошло вместе со страной, способной создавать те самолёты, Михалыч освоил новый лайнер и опять стал комэском. А как иначе, если подобрать человека на эту горячую должность не так просто. Командир эскадрильи – это тот, кто находится меж двух огней: с одной стороны – личный состав, который в командире видит и начальника, и защитника, а с противоположной стороны – руководство с требованиями и производительность повысить, и план имеющимися ресурсами, часто недостаточными, выполнить, соблюдая при этом в обязательном порядке санитарные нормы и иные инструкции, и безопасность, само собой, обеспечить.

Попробуй соблюсти баланс интересов при таких исходных данных!

А у Михалыча это получалось. При этом какая-то лёгкость ощущалась в его действиях, когда он брался исполнять задачи, текущие и глобальные. Справедливости ради стоит заметить – профессионал высокого уровня всегда делает свою работу с лёгкостью. По крайней мере, так это выглядит со стороны. А если видишь, что человеку тяжело, когда он занимается своим делом, то сразу возникает мысль, а своим ли он делом занимается.

Определённо Михалыч был мудрым парнем и учил многому своих молодых коллег, даже когда сам был молод. Он был убежден: если не научиться решать задачи, которые в принципе не имеют решения, то не стоит претендовать на пост руководителя выше командира воздушного судна. А ведь командир воздушного судна, или капитан, кому как нравится, – это самая главная должность в гражданской авиации, все остальные, даже те, что в табели о рангах стоят выше капитана, – всего-навсего обслуживающий его, капитана, персонал. Потому что именно капитан ставит финальную точку в важных вопросах: состоится полёт или нет, где и как он завершится.

Если уверен в своей способности лётную и административную работу, чтобы себе самому жизнь не портить, а также свой профессионализм, как пилота поддерживать на должном уровне и подчинённым нервы не трепать, то обязан научиться всем основам командной работы, которые нигде не преподают.

Эту базу освоили многие коллеги и руководители, которые в своё время работали под началом Михалыча. Его советы оказывались ценными не только для новичков. Потому как взгляд со стороны никогда лишним не бывает.

Это и привело меня к Михалычу. Он сидел в своем кабинете и общался с молодым командиром. Увидев меня на пороге, спросил:

– Что-то срочное?

Я жестом показал, мол, нет, и уточнил:

– Не помешаю?

Михалыч махнул рукой, я расценил это как приглашение – располагайся.

– Я не уверен, справлюсь ли, – продолжил разговор, который я прервал своим появлением, молодой капитан, как только я перестал им мешать. – Это же ответственность какая. Инструктор. А самое главное – я не знаю, получится ли у меня.

Я видел, что Михалычу такие слова были по душе. Он добродушно, почти ласково смотрел на собеседника.

– Знаешь, когда у меня был выпускной, я танцевал с одноклассницей, – начал Михалыч. – И так мне захотелось её поцеловать, но всё тушевался. Вот кто знает, как она к этому отнесётся. Ответит или нет. А может, пощёчину залепит или, хуже того, – высмеет. И не решился. Однако потом много раз задавался вопросом, а что было бы, если… Вот это в сто раз хуже пощёчины или насмешек. Такие, брат, дела.

Собеседник заулыбался.

– Так за чем дело стало? Заведите аккаунт в «Одноклассниках», найдите там свою знакомую и спросите.

Михалыч засмеялся:

– Ты думаешь, она знает? И никто сейчас не знает, как бы дело повернулось, поступи ты иначе в прошлом. Это я тебе сейчас объясняю: не попробуешь – никогда не узнаешь наверняка.

Очень недолго собеседник думал и решился:

– Надо попробовать, – уже выходя из кабинета, задержался на секунду перед дверью, повернулся и спросил: – А вы как думаете, у меня получится?

– Не сомневаюсь, – коротко ответил Михалыч молодому капитану и потом уже обратился ко мне: – Что хотел?

– Да, собственно, ничего, так просто зашёл, – ответил я, а про себя подумал: «Значит, стоит попробовать ещё. И будет это „Жёлтый чемодан“».

Похоже, Михалыч умел читать мысли.

– Будешь писать про ту странную историю, не пожалей пары хороших слов и про меня. Внукам будет приятно.

Я только кивнул в ответ, ни секунды не сомневаясь – без Михалыча история не будет полной.

А началась история, про которую вспомнил Михалыч, или просто история про жёлтый чемодан и про людей, которые имели к нему отношение, так.

ЭПИЗОД 1

Его звали Далер. Именно так, в прошедшем времени. Поскольку так к нему обращались очень давно, когда были живы мама и папа. После того как погиб его отец, а через год умерла мама, уже никто не называл его по имени. Хотя парнишке тогда не исполнилось ещё и шести.

«Малыш», «огрызок», «волчонок» – это всё, что слышал Далер всю жизнь после смерти родителей вместо своего имени. Первое время он жил в семье дяди, который, вполне возможно, был хорошим человеком, но его старшая жена не давала как-то это проявить. Именно она заставляла своего мужа строго, на грани с жестокостью, относиться к чужому ребёнку, который, с её слов, был лентяем и лишним ртом. Она бы вышвырнула племянника мужа из дома, если бы не осуждение соседей и родственников в таком случае.

Когда Далеру исполнилось четырнадцать, именно эта женщина настояла на том, чтобы дядя исправил в паспорте год рождения и отправил родственника на заработки в Россию.

Здесь, в России, уже не было ни родных, ни знакомых. И абсолютно всё было чужое и непривычное. И погода была неправильная. И город был таким, какого подросток никогда до этого не видел. И люди были совсем чужие, говорили на странном, едва понятном ему языке. Хорошо, хоть дядина соседка, тётя Дилсуз, которая работала в школе учительницей русского языка, долгое время занималась с Далером. Он сначала даже подумал, что приемная мать не такая уж злобная тетка, раз позволила ему эти уроки. Даже сама инициировала. Но иллюзии о доброте рассеялись, когда он нечаянно подслушал ее разговор с соседкой, робко пытавшаяся убедить мачеху не посылать на заработки столь юного Далера:

– Я своих детей должна прокормить, а этот пусть отрабатывает уже потраченное на него, – после этих слов стало понятно, что не в доброте дело.

По большому счёту непривычный язык не очень был и нужен молодому гастарбайтеру, пока он работал на стройке какого-то большого сооружения, где все говорили на родном или близком к родному языке. Но, видно, уроки тёти Дилсуз не прошли даром, и Далер со временем стал понимать местных. Сам же стеснялся говорить. Произносил только отдельные слова, без которых невозможно купить продукты в магазине, куда его время от времени посылали старшие, а также ответить на вопрос начальника или полицейского.

Когда строительство объекта закончилось и ждали следующую работу, его наставник, которого дядя просил за ним присмотреть, перевёл Далера в другое место, где они выполняли небольшие заказы или разовые поручения.

Однажды его отправили в магазин. Он собрал по полкам заказанное и прошёл на кассу, где сидела красивая женщина, очень похожая на его маму. По сути, всё внешнее сходство заканчивалось тем, что кассир была большая и улыбчивая. Но Далер почувствовал – доброты в этой незнакомке было не меньше, чем у мамы. Со дня её смерти он не ощущал такого. Рядом с женщиной стоял мужчина её же возраста, они даже были чем-то похожи. Хотя для маленького гастарбайтера почти все местные на одно лицо.

Далер терпеливо ждал, пока они наговорятся, – ему было приятно находиться вот так близко и вспоминать ощущение тепла и уюта, которое испытывал, только когда родители были живы.

Когда мужчина ушёл, поцеловав женщину в щёку, она повернулась к спокойно ожидающему парню и улыбаясь сказала:

– Извини, это брат мой, я его так редко вижу. Давай, что у тебя?

Далер молча выложил на ленту свои покупки, кассир брала товар привычным движением, быстро находила штрих-код и после знакомого писка считывателя, складывала в пакет. А закончив процедуру, назвала стоимость и рассчитала. Далер забрал сдачу и уже собирался уходить, как вдруг женщина резко встала и протянула руку к карману его рубахи, где лежали деньги. Подросток испуганно отпрянул, забыв про пакет с продуктами.

– Ты чего такой дикий, как Маугли? – обладательница бархатистого голоса вышла из-за кассы, одной рукой погладила Далера по предплечью, а другой сняла длинную белую нитку, неизвестно откуда прилипшую к его ткани.

Это было настолько необычно, приятно и Далер застыл на месте. Он хотел, чтобы этот момент не прекращался. Женщина вернулась на место и подала пакет с продуктами:

– Тебя как зовут? – поинтересовалась заботливая сотрудница магазина. – Меня тётя Наташа.

Далер не мог не ответить, ведь она была так добра, но и позволить ей называть так, как это делала мама, тоже не мог.

– Маугли, – ответил он.

– А ты шутник, – искренне и от души засмеялась тётя Наташа.

Даже на улице Далер продолжал ощущать тепло от короткого общения, он всё ещё чувствовал прикосновение женской ладони к своему плечу. И именно за это место его резко кто-то схватил сзади.

– Куда торопимся? – прозвучал за спиной противный гнусавый голос.

Далер обернулся и увидел четырёх парней его возраста или немного старше. Двое из них пострижены налысо, тот, что держал его, был в ветровке с поднятым капюшоном.

– Ты почему по нашему району ходишь и не платишь за это? Совсем наглость потерял? – говорил тот, растягивая слова.

Еще одного из парней Далер потерял из виду, лишь почувствовав его присутствие где-то позади, что тут же вызвало неприятный холодок внутри. В детстве он часто дрался и умел за себя постоять. Но это чужая страна: попади здесь в полицию и обязательно отправят домой. То есть опять в чужую семью, где его будут называть лишним ртом. И хозяин не выплатит деньги за последний месяц, как это произошло с его соседом по общежитию. Конечно, лучше всего бежать и потом сбивать с ног догонявших по одному, но стоящий за спиной делал этот план неосуществимым.

Виктор Иванович в последнее время редко навещал сестру, хотя она и работала кассиром в супермаркете недалеко от его жилища, поскольку дома он бывал редко. Обстановка была крайне напряжённой, поэтому график его работы постепенно стал «двадцать четыре на семь».

Сегодня получилось заскочить в квартиру. Там было тихо и пыльно. Очистив холодильник от просроченных продуктов и полив цветы, которые пожелтевшими кончиками листьев укоряли хозяина в отсутствии заботы о них, Виктор Иванович взял дополнительные ключи и решил прогуляться до супермаркета. Предстояло заполнить холодильник продуктами, которые спустя время, вероятнее всего, перекочует в мусорное ведро, а также оставить сестре ключи с просьбой поливать хотя бы иногда растения.

Перебросившись обычными «как дела – нормально» и узнав последние новости про родственников, он пошёл домой. Отойдя всего ничего, нащупал в кармане ключи, которые предназначались сестре. Пришлось вернуться. Перед входом в супермаркет намечался конфликт. Несколько местных балбесов явно планировали обобрать и отбуцать молоденького гастарбайтера, которого Виктор недавно видел в магазине, когда общался с сестрой.

Понимая, какой оборот может принять ситуация «четверо против одного», он, не долго думая, подошёл к компании.

Далер, перехватив взгляд гнусавого, понял: четвёртый встает на четвереньки, чтобы толчком в грудь можно было легко повалить жертву на землю, поэтому отпрыгнул чуть в сторону, избежав тем самым толчка с последующим неминуемым падением и избиением. Но это лишь отстрочило неприятности. Теперь позади оказался забор, а двое лысых перекрыли пути к бегству.

– Ну-ну, – почти по-дружески прошипел гнусавый. – Что за фокусы?

И достал из правого кармана нож. В его глазах было столько ненависти и стало очевидно: эти ребята не за деньгами пришли, а за жизнью. Желание лишить человека жизни не менее осязаемо, чем тот же нож в руке.

Но мгновением позже гнусавый уже корчился от боли, присев на мокрый асфальт, он почти пищал высоким мальчишеским голосом:

– Сука!

За его спиной стоял мужчина, несколько минут назад разговаривавший с кассиршей, которая назвала себя тётей Наташей.

За вскриком гнусавого раздался звук металла. Это упал на асфальт нож. Оба лысых как по команде пошли с двух сторон на появившегося из ниоткуда незнакомца.

– Слышь, дядя, тебе твоей пенсии на лекарства хватит? – зло процедил один из нападавших.

Затем эффектно, как в кино, замахнулся ногой для удара, но упал как подкошенный, не закончив действие – «пенсионер» попался проворный. Сбив с ног одного, второму он вывернул руку и тот тоже лежал, корчась от боли. Зафиксировал шею и взяв руку на излом четвёртому, Виктор Иванович вполне спокойно, но четко разделяя слова, произнес:

– А теперь говорим: «Извините, дядя Витя, мы так делать больше не будем». Иначе дядя Витя сломает другу руку.

– Извините, дядя Витя, – прошептал тот, кто на своей шее ощущал стальной и болезненный захват.

Остальные разбежались с матом и угрозами, которые, впрочем, были неубедительны, поскольку исходили от ретировавшихся.

– Говно у тебя друзья, – констатировал дядя Витя и отпустил последнего из нападавших и тот бросился догонять «друзей».

Мужчина поднял нож, осмотрел его и, назвав игрушкой, забросил подальше в кусты. Потом взглянул на Далера и спросил:

– Звать как?

– Маугли, – ответил тот.

– Тогда шуруй в свои джунгли. Там не так опасно, – и направился в супермаркет.

ЭПИЗОД 2

Захар служил в милиции в девяностые и в самом начале нулевых. Служба ему нравилась. Объяснить несведущему человеку, что такое наружное наблюдение, невозможно категорически. Сильно старшее поколение сразу вспоминает про шпиков, которые, нехорошие такие, следили за революционерами. А кто помладше – может вспомнить кино, где преследование объекта наблюдения ведётся на автомобиле и сопровождается командами «не отставай – упустишь» и «не приближайся – заметят». Хотя на самом деле наружка – это целое искусство. Которое позволяет тебе быть и спортсменом, и артистом, и опером, и много ещё кем. А главное – быть готовым отдавать работе столько времени, сколько потребуется. Как же иначе, если объект наблюдения вдруг садится в электричку или поезд. Так что, уходя утром на работу, вечером можно оказаться в другом городе. А ещё работа в наружке требует определённого характера, который первый и единственный учитель Захара определял одной фразой: «Плюй на всё!». Немного, правда, другими словами, но с восклицательным знаком в конце. Иначе на секунду засомневался, что делать – и вот уже красный сигнал светофора, плотный поток машин пришел в движение, и всё – объект исчез. Растворился. Кстати, головомойка не самое страшное в этом случае, поскольку, как правило, самому бывает очень стыдно – а это куда хуже.

Команда у них была замечательная, если сравнивать с другими службами, где и подсидеть могли, и подставить легко. Были у них и взаимопонимание, и взаимовыручка, которую можно даже назвать профессиональной дружбой. Но именно эта дружба чуть не стоила Захару свободы.

Естественно, в те лихие годы профессиональные навыки такого рода были более чем просто востребованы. Хотя интерес к чужим секретам и тайнам был, есть и будет всегда, но в период разгула демократии криминального толка, спрос на подобный вид деятельности сильно опережал предложение.

А, собственно, почему бы не подзаработать в свободное от работы время? Почему не помочь кому-то из обманутых супругов вывести на чистую воду изменщицу или изменщика. Или предпринимателю – вычислить крысу, которая конкуренту секреты фирмы сливает. Дело благое и, что немаловажно, хорошо оплачиваемое. Вот только вся эта работа, если она не связана с оперативно-розыскными мероприятиями, всегда на грани дозволенного. И определить, где эта грань, не всегда удаётся. А преступил ее, и неприятности могут быть такими, что всех денег не хватит откупиться и вернуть назад всё, как было.

Так и команда Захара невольно перешла эту невидимую, довольно условную черту. Подвалила шабашка. Крутой бизнесмен попросил отследить свою молоденькую содержанку. Дело непыльное – лохушку попасти пару дней. Тем более фоток компрометирующих не просил. Только просил добыть ответы на вопросы: где, когда и с кем. Задание выполнили, отчёт нарисовали, деньги получили, а через пару дней во всех газетах и по телеку только и говорят про убийство. А убили мужика, который с этой мокрощелкой всё время тусил. Они думали девку пасут, а пасли серьёзного человека. Очень серьёзного и пришлось всем исчезнуть. Быстро и далеко. Разбежались мигом – профессионалы, одно слово. И друг про друга не знали, на всякий случай.

Лет через несколько Захар узнал – бояться уже нечего, поскольку тот, кого они своей работой расстроили, родной брат мужика, пострадавшего от их необдуманных действий, сам пал в череде бандитских войн и, само собой, опасности уже не представлял.

Но Захар уже привык жить незаметно. Работал охранником в нескольких местах. На жизнь хватало. Как-то потребовалось шефу банка, где он одно время подрабатывал, перевезти то ли важные документы, то ли сумму крупную, и зам по режиму предложил Захару неплохо подработать. Дело практически легальное. Пару раз Захар выполнил просьбу за хорошее вознаграждение. Но от дальнейших предложений отказался.

Надёжно перевезти что-то ценное в одиночку можно только при условии абсолютного отсутствия информации о мероприятии. Первый и второй раз это обеспечить можно. Но на регулярной основе опасно быть курьером одного заказчика – утечка неизбежна.

Вот если услуги требуются разным людям – другое дело. Как источник дохода работа – песня. Навыки прежней службы пригодились. И как на полицию не нарваться, и как сделаться незаметным для тех, кто может покуситься на перевозимое – все это Захар знал. К выбору заказов подходил очень осторожно. Плата была хорошей, поэтому одного заказа в месяц хватало за глаза – можно было оставшееся время не работать. Хотя мужик-бездельник, если, конечно, он не алкоголик или альфонс, выглядит подозрительно. А коль занимаешься таким делом, то подозрений желательно бы избегать. Тем более, когда не знаешь содержимого посылки и заратер деятельности отправителя и получателя.

Этот заказ ничем не отличался от обычных, только гонорар за него обещали слишком высокий. Нужно было забрать чемодан из камеры хранения железнодорожного вокзала и передать тому, кого назовут позже. Захар потребовал точные размеры и цвет «посылки». С первым сложностей не возникало, а вот над вторым пришлось задуматься. Жёлтый цвет явно привлечет внимание, значит, нужно приготовить тёмный чехол соответствующего размера с рисунком, который сделает его меньше и незаметнее. А в остальном – обычная работа.

Только большая сумма оплаты заставляла Захара подойти к этому делу с особой тщательностью. Он никогда не спрашивал, кому и что передаёт. Это было не только бессмысленно, но и небезопасно. К тому же личность заказчика, маршрут, цена вопроса и так буквально семафорили о характере груза: оружие, наркотики, деньги, ценные вещи или документы, которые никто не должен видеть. А отсутствие информации у курьера об отправителе и получателе тоже могло помочь избежать опасностей больших, чем тюрьма.

Иногда о характере груза подсказывали бывшие коллеги, которые пасли передачу. Это, правда, случалось редко, но имеющихся у Захара навыков хватало не засветиться или сбросить хвост, даже с учётом совершенствования технического обеспечения наружного сопровождения у бывших коллег. Но и он был не лыком шит: на их трекеры он имел глушилки, на их камеры наблюдения – карту расположения этих самых камер. И так далее.

Но было и понимание – рано и поздно нужно будет прекращать. И не хотелось бы, чтобы это было поздно. Поэтому Захар ждал подходящего предложения, после которого можно будет соскочить, обрубив концы, и покинуть сей прекрасный, однако не приспособленный для спокойной жизни, город.