Buch lesen: «Живи, пока молодой», Seite 3

Справа стояли шифоньер с голубой дверцей и металлической ручкой, рядом с ним кровать, застеленная шахматным пледом, и ящиками для постельного белья такого же голубого цвета и с такими же ручками, дальше стоял высокий стеллаж с книгами.

Слева, у окна, стояли стул, письменный стол, где обитали ноутбук, лампа, карандашница с ручками, стопки тетрадок… словом, всё, что нужно школьнику. Но была на столе всего одна необычная вещь – роман Фёдора Достоевского «Преступление и наказание». Что ж в этой книге необычного? Милые мои, увидеть сегодня подростка, читающего хотя бы современную книгу, – это тоже самое, что увидеть пингвина в полёте. А что уж говорить о классиках!

Но именно на эту книгу Перова обратила внимание и слегка удивилась, что она была среди вещей подростка, потому что, зная по своему опыту, свою дочь Ларису, ровесницу Артёма, она не могла заставить что-то в этом роде прочитать ни за какой «пряник» (если это не требовали в школе). Дочь больше любила читать фантастику, приключенческие и современные любовные романы. Из классики у неё могли быть разве что классики детектива, как Конан Дойл или Агата Кристи.

– Серьёзная вещь, – заметила она Артёму, – знаешь, я очень люблю читать Достоевского.

– Да это бабуля всё хотела приучить меня читать больше, чем нужно в школе, – сказал Артём. – Бабуля у меня вообще была фанат чтения и даже, скажем, в цирк со мной могла не пойти, пока я не прочту какой-нибудь рассказ.

– А ты, значит, не фанат чтения? – спросила Перова, видя, что юноша говорит о книгах без интереса. – Больше любишь спортом заниматься?

– Да, спорт я люблю больше, – сказал чуть живее Артём.

– Ясно, – сказала Перова. – А ещё что вы с бабушкой делали?

– Ходили в театры, в музеи, – вновь сухо ответил Артём, и Перова поняла, что и эти заведения парня не привлекают.

– Артём, скажи, пожалуйста, каким бабушкам была человеком? – спросила Перова.

– Как вам сказать… – замялся Артём.

– Да как есть! – сказала Перова.

– Прежде, до того, как бабушка стала инвалидом из-за аварии, она была весёлой и общительной женщиной; а когда с ней случилась эта беда, бабушка стала какой-то капризной, замкнулась в себе и озлобилась. Её поведение нередко порождало ссоры, из-за которых однажды ушёл мой отец… – тут Артём прервался и вновь загрустил. – Ушёл человек, которого я любил, как никого и с которым был единым целым.

– То есть, отец от вас ушёл из-за ссоры? – спросила Перова.

– Да, – сказал Артём.

– И последнее: где ты был в момент убийства? – спросила Перова.

– У одноклассника, Васи Крылова, помогал с уроками, – ответил Артём.

Едва Артём ответил на вопрос, как у Перовой зазвонил мобильник.

– Да, Витя! Что? Поняла. Я сейчас подъеду. – сказала Перова и положила трубку.

– Большое тебе спасибо, – сказала Перова и вышла из комнаты Артёма.

Наконец всё разъехались и разошлись. В квартире воцарилась гробовая тишина.

3

Он сидел в одной из соцсетей, где у него была своя страница, и писал, делая в словах какие-то детские ошибки, следующую запись: «Госпади! Не уже ли комне пришло щастье? Не уже ли этой старой крысы больше нет? О, что б ей сварится у чорта в катле за все мои страданея! Еслибы Анечька небыла такой идеоткой и здала бы свою мамачьку в богодельню, то и симья была цыла, и Дарья Дмитривна непринила бы такую жуткую смерть. Жызнь для маладых! И старекам с их балячьками и копризами здьесь неместо!» – такой текст он набрал на своей стене. Да уж, как можно видеть из выше приведённых слов нашего неизвестного, грамматика – явно не его конёк.

***

Георгий Юрьевич Светлов внешне был, как бы сказала одна из героинь Эльдара Рязанова, «тихий, мягкий, безобидный человек». И отчасти так и есть. Светлов был вообще-то человеком спокойным и терпеливый; вспышек гнева почти не допускал; а если такое всё же случалось, то это было кратковременно, как молния в грозу. В общении с людьми, особенно с женщинами, детьми и стариками, Георгий был почтительным, нежным и весёлым; пил мало, но любил хорошие, весёлые, шумные застолья и даже сам не против был слегка побалагурить.

Своего, как нынче говорят, биологического отца Георгий никогда не знал и не видел, потому что тот ушёл, так и не дождавшись рождения сына. Отчество Юрьевич и фамилию Светлов маленький Гошенька получил от второго мужа своей матери – Юрия Викторовича Светлова, в прошлом известного адвоката, а после преподавателя права в одном престижном ВУЗе города. Что побудило его сменить одну профессию на другую – я сказать не могу. Усыновив, малыша, Юрий Викторович любил и воспитывал его, как своего. Да и сам Гоша был к нему очень привязан, звал его папой и стремился взять от Юрия Викторовича все лучшие его качества, как то честность, доброта, обязательность, уважение к старшим и так далее. Они много общались, занимались спортом, ездили на рыбалку. И потому для мальчика было очень тяжело пережить гибель своего отца… Юрий Викторович погиб, защищая соседку с их подъезда от двоих пьяных негодяев, желавших её изнасиловать. Убийц так и не нашли и не посадили, потому что соседка побоялась дать показания.

Мать Георгия, Ирина Михайловна Светлова, была красивой женщиной и разносторонне-одарённым человеком. Помимо того, что она была профессиональный психологом, Ирина Михайловна имела бойкое перо и даже снискала успех, как автор статей о современной психологии в одном из научно-популярных журналов. Кроме того, она прекрасно пела, играла на гитаре, рисовала и готовила.

Ирина Михайловна и сыну хотела привить интерес к музыке и рисованью, но Георгий больше любил заниматься спортом, математикой и физикой. Окончив успешно школу и отслужив в армии, он поступил в педагогический институт на физико-математический факультет, при этом устроившись в родную школу плотником. Мать выбор сына не осудила. Да и вообще, надо сказать, они оба друг в друге души не чаяли. Их любовь была самой нежной, какую только можно найти в сердце человека. При этом нельзя сказать, что мать сильно баловала сына. Всякое бывало – она его и поругать могла за двойку или не мытую посуду; да и Георгий не был размазнёй, маменькиным сынком, у которого с роду не бывает как своего характера, так и своей воли. Всё-таки воспитание Юрия Викторовича сделало своё дело.

Часть вторая
4

Ещё с первого курса на Георгия обращали внимание красивые девушки. Он знал об этом, мог кому-нибудь из этих девушек слегка подыграть, проводить до дома или погулять, но относился к этому не серьёзно. И так было до тех пор, пока он не встретил самую красивую девушку университета – Аню Серову и не влюбился в неё, как в кино, с первого взгляда. Случилось это на дне рождения бывшей соседки Светловых по подъезду и сокурснице Ани, Татьяны Ильиной. Чем привлекла такого простого и балагуристого парня, как Георгий, такая тихая, сероглазая и пышноволосая девушка, как Аня? Наверно, тем, что просто слушала его. И ей было неважно, что Георгий просто «травил» байки. Она слушала Георгия, как слушают чтеца, читающего со сцены литературное произведение с таким ярким артистизмом, что возникает впечатление, будто ты не рассказ слушаешь, а смотришь моно-спектакль в театре одного актёра. Пришло время танцев. И тут Георгий решил разыграть перед Анной этакого неумёху в этом деле, чтобы та его слегка обучила. Чтобы Анна и сделала. Они танцевали, глядя в глаза друг другу. Казалось, они были вне всего суетного и не столь важного для двоих. В некотором смысле можно сказать, что они, как принц и Золушка, очутились на несколько минуток в волшебном саду и только музыка, лёгкая, спокойная, была с ними в этот чудесный момент!..

Натанцевавшись вдоволь, вся компания вернулась к столу, чтобы попить чаю с тортом и ещё немного поговорить. За столом всё одно большое общество разбилось на несколько маленьких групп и каждая из них вела разговор на свою тему – кто говорил о литературе, кто о том, что написано в газете, а кто о науке и технике. И эти разговоры можно вести без конца… Однако, как бы ни было человеку хорошо в гостях, а приходит время ему возвращаться восвояси. Собираясь домой, Георгий предложил Анне проводить её до дому и та не возражала.

***

Был тёплый вечер. Они шли не спеша и им было хорошо вдвоём. Георгий рассказывал весёлые истории о себе, читал стихи любимого своего поэта Александра Блока… И, как выяснилось, Анна сама любила творчество Александра Александровича. И они весь остаток пути говорили о Блоке. Наконец они дошли до серой пятиэтажки по улице Мира.

– Ты что погрустнел? – спросила Анна Георгия.

– Не хочу расставаться, – сказал Георгий.

– Влюбился, что ли? – с усмешкой спросила Анна.

– А хоть бы! – дерзко сказал Георгий. – Разве нельзя влюбиться с первого взгляда?

– Правда, что ли? – удивлённо спросила Анна.

И тут Георгий в ответ поцеловал Анну в губы.

– Ты что делаешь, обормот! – вскрикнула Анна, толкнув Георгия и влепив ему хорошую пощёчину. – Тоже мне, Ромео нашёлся!..

С этими словами Анна убежала домой. Георгий тоже пошёл восвояси. Он шёл и ругал себя за то, что сделал: «А ты и впрямь обормот! Какого чёрта ты к ней целоваться полез? Зачем тебе оно надо было? Только всё испортил. Поделом же тебе, дураку!». Однако дома, корпя над конспектами и книжками, он всё-таки думал об Анне, мечтал при новой встрече непременно извиниться за свою выходку… Если только она случится. Однако проходил день, другой, третий, а Анна в университете не показывалась. А, может быть, она и была там, да только как-то умудрялась не попасться на глаза? На четвёртый день Георгий решил спросить Татьяну о судьбе Анны.

– А ты не в курсе? – сказала Татьяна удивлённо. – Анька четвёртый день, как с ангиной валяется. А тебе что от неё надо?

– Да я у неё денежку на сигареты попросил – хочу отдать, – сказал Георгий.

– Ты вроде не куришь, – удивилась Татьяна.

– Это просто ты не видела, – схохмил Георгий.

– Ой, да пожалуйста! Не больно и интересно, – сказала, догадавшись, Татьяна и пошла своей дорогой.

Вечером, после занятий, он пошёл навестить больную. Разумеется, дорогой он купил немного яблок, чтобы и с пустыми руками не идти, и чтобы просто дать понять девушке, что он в неё влюблён, что она ему не безразлична и нужна. Улицу и дом он нашёл быстро, благо, помнил, а с квартирой ему помогла одна из соседок, вхожая туда. Найдя нужную квартиру, Григорий сперва почему-то замялся, но потом всё же позвонил. Дверь открыла высокая, светло-рыжая женщина средних лет с таким строгим лицом и взглядом поверх очков, что это сперва слегка отпугнуло Григория.

– Добрый вечер, – поздоровался он с женщиной как-то несмело, почему-то боясь, что с ним что-нибудь сделают за нежданное беспокойство.

– Добрый вечер, молодой человек! – ответила та вполне тепло и приветливо, даже улыбнувшись Григорию. – Что вам угодно?

– Анна Серова здесь живёт? – спросил Григорий уже смелее, видя, что опасаться нечего.

– Да, здесь, – ответила женщина. – А вы учитесь вместе?

– Не совсем, – с улыбкой отвечал Георгий. – Мы учимся в одном институте. Вот, узнал, что Анна заболела, и зашёл повидать.

– А, понятно, – сказала женщина. – Проходите-проходите! Аня, к тебе пришли, – крикнула она затем в даль длинного коридора.

– Ой, а она, наверно, спит? – спросил Георгий, не решаясь войти.

– Да нет! – сказала женщина. – Она сейчас читает. Даже в болезни она не может без книг и тетрадей, всё ей покоя нет! А вы проходите, не стесняйтесь!

– Спасибо, – смущённо улыбнувшись, ответил Георгий и вошёл в квартиру. – Вы извините, я вам не назвался: меня Георгием зовут. Можно Гошей.

– А меня Дарья Дмитриевна. Можно тётя Даша, – ответила хозяйка, запирая за гостем дверь.

Георгий прошёл в небольшую, но светлую гостиную. Она была обставлена весьма красиво и удобно: в середине стоял большой круглый стол, видать, служивший по праздникам столом для сбора гостей, а в будни письменным для хозяек; над столом висела тяжёлая, толи бронзовая, толи медная, люстра с тремя большими и белым плафонами, а у стола стояли стулья с мягкими, светлыми в полоску спинками и сидушками; у окна стоял телевизор с антенной, похожей на рога неизвестного существа; слева стоял тёмно-коричневый книжный шкаф, рядом такого же цвета, но высокий шифоньер; справа стояли также рядком два кресла и диван, втиснутый между ними. Анна сидела на диване в тёплой фланелевой пижаме и читала. Увидев гостя, она встала и с улыбкой кивнула, приветствуя его, точно до того ничего между ними и не было. Георгий тоже поздоровался.

–Не буду вам мешать, – сказала Дарья Дмитриевна и удалилась.

– Ты извини, я говорить толком не могу, – сипло сказала Анна.

– Да я ненадолго, – сказал Георгий и протянул Анне мандарины. – Вот, это тебе, чтобы поправлялась.

– Спасибо, – смущённо улыбаясь, сказала Анна.

– И ещё: Аня, ты извини меня за ту выходку, пожалуйста, – робея, проговорил Георгий.

– Ты ещё это помнишь?! – улыбаясь, сказала Анна. – Да я всё простила тебе давно! Честное слово. А скажи: ты правда в меня влюблён?

– Да, Аня, – ответил Георгий с таким виноватым лицом, будто бы признался не в любви, а в чём-то аморальном. – Поверишь ли, я все эти дни о тебе только вспоминал и думал.

– Ты будешь смеяться, но я о тебе тоже вспоминала и думала.

Они замолчали и просто глядели в глаза друг другу, улыбаясь. И оба в данный момент забыли и про ангину, и про время, и про всё на свете! И одному богу было известно, что эти двое сказали друг другу глазами и что бы ещё сказали, не войди Дарья Дмитриевна с прозаическим предложением чая гостю.

– Нет, спасибо, тётя Даша, я пойду. Не буду долго мучить больную, – ответил Георгий.

– Приятно было познакомиться, – сказала Дарья Дмитриевна.

– Взаимно, – ответил Георгий, попрощался и ушёл.

***

С тех пор Георгий стал приходить в дом Серовых регулярно; бывало и так, что иногда заходил за помощью и к Дарье Дмитриевне, если, например, требовалась помощь по английскому языку, так как Ирина Михайловна знала немецкий и не могла помочь сыну. Кстати сказать, Анна тоже не однажды бывала дома у Георгия и Ирина Михайловна оценила девушку, как умную и хорошую. Что же касается их отношений с Анной – то здесь было всё прекрасно! Они стали встречаться мало-помалу, ходить гулять вместе в свободное от учёбы и работы время, иногда могли пойти в кино или на танцы, или ещё куда-нибудь… А потом, разойдясь по домам и лёжа в своих кроватях, каждый думал друг о друге. Наконец, спустя месяц, Георгий сделал любимый предложение руки и сердца. Она согласилась. Согласились и матери. Свадьба, как и подобавит, была весёлая, шумная, с песнями, танцами и смешными рассказами о молодых из уст мам и друзей. Молодожёнов поселили на квартире Дарьи Дмитриевны (которую они потом разменяют на трёхкомнатную в виду рождения и подрастания сына Тёмы!), а Дарья Дмитриевна съехала к двоюродной сестре Валентине Петровне Ушаковой, которая тогда была больна и нуждалась в присмотре и уходе.