Генри Лайон Олди

Никто не считает себя дураком.

Никто не считает себя подлецом.

Никто не считает себя маньяком, тупицей или бездарностью.

Даже когда мы кричим на всю Галактику: "Я бездарен! Я сукин сын! Я туп, как пробка!" - мы автоматически подразумеваем, что это временно, случайно, имеет под собой ряд смягчающих обстоятельств, и вообще в сравнении с кое-кем...

Фудо-сан, вы женаты? – Да, Сэки-сан, – откликнулся архивариус. – А вы, Окада-сан? – Да, – кивнул секретарь. – Уже двенадцать  лет. – Я тоже не из холостяков, – подытожил господин Сэки. – Знаете, Рэйден-сан… Даже упади небо на землю, мы отправили бы вас к невесте из простого и свойственного людям чувства злорадства. Я сказал: злорадства? Я оговорился. Я имел в виду чувство сострадания и великой радости за вас

горячо и тяжело, потом никак, темно, всё.

оскорбления – как подарки: пока их не примешь, они не твои

Взрослея, мы ничего не приобретаем. Теряем, только теряем. День за днем, год за годом. Отсекаем от себя часть за частью, слой за слоем. Беззаботность. Простота удовольствий и неприятностей. Чистота помыслов. Наивность. Способность радоваться просто так. Умение забывать обиды. Бесконечность будущего. Доверчивость. Потеря за потерей. Мы говорим: растем. Вырастаем. Это ложь. Не растем, уменьшаемся. Разбрасываем потери вокруг себя. Сеем зерно в живые, дышащие борозды. Всходы нас не обрадуют. Эти всходы – воины в броне, безжалостные убийцы. Из беззаботности восстанет озабоченность. Из чистоты помыслов – дракон замыслов. Из наивности – коварство. Из умения забывать обиды – злопамятность. Из нас самих – кто-то другой. Оглядываясь, вспоминая, я не узнаю себя.

Учись, сынок, понимать женщин. Дело бесполезное, все равно что сажать оливы на море. Но развивает терпеливость. Все равно ведь не научишься…

девятнадцать человек. В основном, от пуль, и еще трое задохнулись в дыму. Церковь удалось потушить, большинство выжило. Из банды живьем взяли четверых, в том числе Джерри. Их повесили в Рокфорде под аплодисменты зрителей. Но тахтон был недоволен. «Малая неудача, – сказал он. – Мало смертей, огня, боли. Нужно больше! Я смог эвакуировать одного…» Угловатые фигуры. Ждут на пристани в черных глубинах преисподней. Чего ждут? Эвакуации?! А старик-то приходит в себя. По крайней