Возвращение Томаса

Олег поглядывал искоса с интересом. Любопытный народ эти христиане. Очень даже. Чувствует одно, а говорит и делает другое. Можно бы такого назвать отъявленным лжецом, как и есть на самом деле, но, с другой стороны, полностью свободен только дикий зверь, а человек то и дело врет, чтобы уживаться в обществе. А наибольшие лжецы из всех людей на свете – христиане, что бесспорно. Возможно,

эти христиане. Очень даже. Чувствует одно, а говорит и делает другое. Можно бы такого назвать отъявленным лжецом, как и есть на самом деле, но, с другой стороны, полностью свободен только дикий зверь, а человек то и дело врет, чтобы уживаться в обществе. А наибольшие лжецы из всех людей на свете – христиане, что бесспорно.

я… не умею танцевать! Не умею. Хотя как рыцарь я уметь просто должен! Олег фыркнул: – Да что тут сложного?.. Просто сними доспехи, без них танцевать, думаю, проще. Если опрокинешь кого-то в танце, то не стой над ним и не ржи во все горло, понял? Еще не вздумай добить мизерикордией, а помоги подняться – это правило политеса… Просто подняться, без пинания ногами и зуботычин. Что еще? Ну разве что еще не перешагивай через упавшую даму, если вдруг свалишь… а свалишь наверняка. Не останавливайся, пока не кончится музыка, это не совсем политесно. Главное – уверенность, сэр Томас!

Хотя от настоящего мужчины должно вонять дерьмом и потом, а все чистюли – народ подозрительный. Сегодня он моется каждый день, а завтра королю изменит… но, как говорил мудрый калика, в чужой монастырь со своими бабами не ходят… или ходят на цыпочках, не помню.

рухнула черным водопадом, получились две огромные кротовые кучи. Пока он чистил шлем, Олег проговорил измученным голосом: – Я, похоже, перестарался… –