Zitate aus dem Hörbuch «Сады пяти стремлений»

Мы ничего не знаем о судьбе «Пытливого амуша», и это при том, что на его борту находятся самые дорогие для нас люди: Кира – для мессера, Аурелия – для меня. Встретимся ли мы? Живы ли они?

У них назревает война, возможно, уже идёт мобилизация, и неожиданное появление посланников Герметикона способно в корне изменить расклад сил и отношение к войне простых граждан. Возникает принципиально новая геополитическая ситуация, которой мессер полностью управляет.

людей. Радбуд побледнел: – Если хоть один волос упадёт с голов… – То что? – издевательски поинтересовался сенатор Фага. – Начнёшь войну? – Могу и раньше. – Тогда чего мы ждём? – Я не хочу воевать, – громко произнесла Феодора. – И вам не советую. – Можешь остаться в стороне, – пожал

выбравшихся на крышу гвардейцев. – Заградительный огонь! Если не поймут – на поражение! Церемониться с преследователями

Потрясающая красота Траймонго не исчезла, не потускнела, оставалась столь же яркой, как и секунду назад, но все замолчали, не желая ничего говорить. Не желая даже думать о том, что восхитительная картина скоро превратится в ничто. В тёмное ничто, наполненное болью и смертью.

ответил старик. – Чем старше мы становимся, тем больше хотим знать о том, что нас ждёт впереди. Особенно когда есть ощущение грядущих перемен. – Старик чуть

– Если придётся его пытать – естественно, не отдадим: кто знает, куда он делся? Где

Вы сможете меня освежевать? Живым? – Это не доставит мне удовольствия, но я обязан заботиться о своих людях.

Это означало, что континент или погибнет, или сильно пострадает. И благословенные Сады, один вид которых наводит на мысль, что волшебная страна возможна, обратятся в прах. Цивилизация падёт, а саваном для миллионов погибших станет сыплющийся с неба пепел.

столько звезду, сколько её планеты… а затем – лишь одну из планет, четвёртую… а затем… А затем на лице Дорофеева появляется улыбка, потому что по мере движения вокруг своей оси четвёртая планета начинает сиять ярче звезды, во всяком случае – в «дальнем глазе», в какой-то момент сияние становится настолько нестерпимым, что капитану пришлось приглушить яркость «дальнего глаза», но улыбка становится шире – Дорофеев