Buch lesen: «Новые расследования в школе»
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения издательства «КомпасГид».
Sur la piste de la salamandre
© Éditions Gallimard Jeunesse, 1995
P. P. Cul-Vert et le mystère du Loch Ness
© Éditions Gallimard Jeunesse, 1998
Le club des Inventeurs
© Éditions Gallimard Jeunesse, 2000
© Éditions Gallimard Jeunesse, 2013
© Перевод, оформление, издание на русском языке ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2024
В поисках золотой саламандры
1. Последний день школы
Шёл последний учебный день, я заканчивала седьмой класс, и мне хотелось выть от тоски.
Терпеть не могу конец года! Конечно, это глупо, ведь я так ждала каникул. И вот они совсем рядом, а я бы всё отдала за то, чтобы отмотать учебный год обратно к началу.
Родители мне всё время говорят:
– Матильда! Ты сама не знаешь, чего хочешь!
И они, конечно, правы.
Но летние каникулы – это как новогодние подарки, о которых долго мечтал. Сначала каждое утро проходишь мимо витрины магазина, сгораешь от нетерпения, а потом, когда обнаруживаешь свою мечту под ёлкой, не знаешь, что с ней делать, и вот она уже лежит в дальнем углу шкафа или ящика с игрушками…
Наша старая добрая школа Шатобриана была уже наполовину пуста. Группки растерянных учеников слонялись по чересчур просторному двору. Учебники мы сдали, и школьные рюкзаки болтались за спинами, как сдутые воздушные шарики. Мрачная картина… Так и хочется вернуться в класс и написать какую-нибудь контрольную!
Тут я заметила Реми – под большим каштаном, в компании интернатских ребят. Он двинулся ко мне, небрежно жонглируя футбольным мячом.
– Здоров, Матильда, – сказал он и перекинул жвачку из-за одной щеки за другую. – Ты Пэ-Пэ не видела?
Реми Фарамон живёт в общежитии при школе. Он напускает на себя крутой вид: шнурки на кроссовках развязаны, джинсы все в дырках… А потом как шмыгнёт носом, как утрёт его рукавом рубашки – и сразу хочется протянуть ему платок и вообще как-нибудь о нём позаботиться. На педсовете в конце года (я присутствовала на нём как представитель нашего класса) мне пришлось побороться, чтобы Реми перевели в восьмой.
– Удивительный ты субъект, Фарамон, – заметил тогда Пэ-Пэ со свойственной ему добротой. – Я бы даже сказал, уникальный. Насколько мне известно, ты – первый неандерталец, который собирается сдавать экзамены на получение аттестата!
Что до самого Пэ-Пэ, то он гений. По крайней мере, лично он в этом совершенно уверен. С тех пор как ему исполнилось два года, он копит на собственную статую, которая будет стоять посреди школьного двора. Статуя в полный рост, как памятник Наполеону: рука покоится где-то в области печёнки, а внизу подпись: «Пьер-Поль Луи де Жанвье, почтивший своим неслыханным умом школьные скамьи сего скромного учреждения».
– Странно, – протянул Реми, когда я отрицательно качнула головой. – Я его уже три дня не видел. Даже в столовую не спускается, а это уж совсем на него не похоже.
– Я думала, вы с ним ночуете в одной спальне.
Реми фыркнул.
– Пэ-Пэ – в одной спальне с простыми смертными? Как же! Он так загордился из-за своих итоговых оценок, что его аж раздуло… И представь себе, добился, чтобы ему выделили отдельную комнату. Неделю назад перебрался туда со всеми вещами и теперь живёт в Морге.
Моргом интернатники называют школьный лазарет, маленькую комнатку с кроватью и умывальником рядом с кабинетом школьной медсестры мадам де Сталь.
– Может, он заболел? – предположила я, сама не слишком веря в эту версию.
– Ага, как же! Воспалением наглости и пороком нахальства! Просто забыл про нас с тобой, вот и всё.
В эту секунду прозвенел звонок – было восемь, и начинался первый урок последнего школьного дня.
– Эй, жених и невеста, вы на урок идёте? – крикнул кто-то. – Или так и будете обниматься?
– Филибер, – заорал в ответ Реми. – Ещё одно слово, и я тебе так вмажу, что подводная маска на лицо не налезет!
Мы переглянулись. Обоим одновременно пришла в голову одна и та же мысль.
– Может, навестим его по-быстрому?
С восьми до девяти у нас математика с месье Пиньо. Учителям в последний день работать хотелось не больше, чем нам – учиться, и я прекрасно знала, из чего будет состоять утренняя половина учебного дня: игра в слова, кроссворды, а потом ещё немного игры в слова… Картина не менялась уже примерно неделю, и я чувствовала, что скоро не выдержу и лопну от скуки. К тому же классного журнала уже несколько дней не было видно, так что никто не заметит, если мы прогуляем.
Реми огляделся по сторонам: двор постепенно пустел, и надсмотрщики1 тоже уже разошлись.
– Почему бы и не навестить? – проговорил он и потёр руки, мстительно прищурившись. – Дежавю стянул мой суперножик с восемью лезвиями. Я с удовольствием попрошу его, чтобы вернул ценную вещь, – очень вежливо, разумеется…
Ура, мы снова соберёмся все вместе – при этой мысли настроение моё сразу улучшилось. Мы втроём пережили за этот год такие приключения, после которых предстоящие каникулы казались просто скукой смертной2. Надо воспользоваться моментом, пока мы ещё здесь. Завтра всё закончится, и тоска продлится до самого сентября.
Ну, то есть я так думала… Как же сильно я ошибалась!
2. Изобретение Пэ-Пэ
Лазарет мадам де Сталь находится под самой крышей. Чтобы туда попасть, нужно было пройти по решётчатой галерее на втором этаже, толкнуть маленькую дверцу и подняться по старенькой шаткой лестнице, пропахшей эфиром и мазью от ушибов.
И как вообще Пьер-Поль может жить, когда вокруг так воняет лекарствами?
– Да тут всё ясно! – отозвался Реми. – Он готовится к тем временам, когда его гениальный мозг будет храниться в банке с формалином в музее естественных наук.
Вообще-то я не слишком впечатлительная, но запах медпункта всякий раз вызывает у меня неприятные воспоминания о зубоврачебном кресле и ветрянке.
К счастью, мадам де Сталь на месте не было, и мы быстренько на цыпочках пересекли кабинет и подошли к двери с матовым стеклом, за которой располагалась комната-изолятор – тот самый Морг, где Пьер-Поль устроил себе штаб.
– Ничего не чувствуешь? – спросила я, принюхиваясь.
– Как же не чувствую, лекарствами несёт.
– Да я не про это! Похоже, что-то горит…
– А, правда. Кажется, это из комнаты Пэ-Пэ.
Мы толкнули дверь и застыли на пороге, поражённые увиденным.
Комната была наполнена едким чёрным дымом, он лез в глаза и не давал толком разглядеть, что там вообще происходит. В углу стояла маленькая газовая горелка, и на ней что-то ужаривалось до состояния угольков. Жилую комнату это помещение напоминало весьма отдалённо – больше было похоже на склад, куда натащили кучу немыслимых предметов: парашютную ткань, спиральные пружины, непарные ботинки, альпинистские ледорубы, банки сардин в масле и миллион других вещей, ещё более удивительных…
Посреди всего этого, завернувшись в нечто вроде мешка, подпрыгивал и приглушённо стонал чей-то тёмный силуэт со шлемом космонавта на голове.
Мы выключили горелку, настежь распахнули окно и только тут узнали наконец Пьер-Поля.
– Господи, Пэ-Пэ, что ты творишь? – воскликнул Реми. – Решил нарядиться страсбургской колбаской?
Колбаска в ответ несколько раз сдавленно охнула, Пьер-Поль рухнул на кровать и стал извиваться подобно дождевому червю. Иллюминатор шлема постепенно запотевал, и за туманным стеклом с ужасом округлялись глаза, похожие на двух золотых рыбок в банке с мутной водой.
– Реми, скорее! Он задыхается!
Реми схватил чайную ложечку и её обратным концом поотковыривал кнопки, которыми иллюминатор крепился к шлему. Бедняга Пэ-Пэ был на свободе.
– Спасибо вам, друзья, – произнёс он, тяжело отдуваясь. – Если бы не вы, я бы погиб.
Тут мы с Реми не выдержали и расхохотались. У Пьер-Поля был такой гордый вид: на голове – шлем с откинутым забралом, а всё тело до самого подбородка закутано в спальный мешок. Мы помогли ему выбраться и обнаружили, что под мешком наш друг одет в пижаму. Со шлемом вышло сложнее: Реми тянул его изо всех сил, чуть шею Пьер-Полю не свернул, но защитный головной убор держался так прочно, будто его привинтили.
– Я вижу только один выход, – заявил Реми. – Пилить.
Пэ-Пэ вздрогнул от ужаса.
– Но ведь это нормальное физическое явление, – забормотал он. – Видимо, просто голова под давлением раздулась.
Реми на это заметил:
– Вообще-то за то время, что ты провёл в шлеме, твой гениальный мозг стал, наверное, похож на вакуумную упаковку телячьей печёнки… Какая потеря для человечества!
– Может, объяснишь, зачем ты всё это на себя нацепил? – предложила я.
– Вы ничего не смыслите в науке – и вряд ли меня поймёте, – сердито проворчал Пэ-Пэ. – Кто-нибудь, подайте мне, пожалуйста, очки! Спасибо… Боюсь, с вашими средними умственными способностями не постичь того, что вы сейчас услышите, но если коротко, то я проводил тестирование опытного образца.
– Опытного образца?
– Это был первый в мире тотальный спальный мешок. Моё личное изобретение, которое я планирую запатентовать.
– Ну, судя по всему, патентовать пока ещё рановато, – заметила я.
– Согласен… Пока что имеются кое-какие мелкие недоработки, но я их очень скоро отрегулирую, и вы сможете гордиться тем, что ассистировали при первых испытаниях изобретения, которое произведёт настоящую революцию в сфере походного инвентаря.
– Сфера походного инвентаря трепещет в предвкушении! – пошутил Реми.
– Да, – скромно кивнул Пэ-Пэ. – Иногда масштаб моей гениальности пугает меня самого… Вообще-то идея довольно проста. Но на продумывание деталей ушло немало времени и сил. Всем вам хорошо известны минусы классического спального мешка: голова вечно остаётся снаружи, она открыта холоду, сырости и укусам насекомых, не говоря уже о бесчисленной лесной живности, которая так и норовит воспользоваться ночной тишиной и проскользнуть в мешок через малейшую оставленную щель…
Голос Пэ-Пэ странно гудел под шлемом. Примерно таким же тоном месье Пиньо читает нам лекции на тему синусов и косинусов.
– И что же? – спросила я, поёжившись при упоминании мелких ползучих существ.
– А то: нужно нарастить спальный мешок, приделав к нему закрытый мотоциклетный шлем, соединить детали с помощью молнии, и тогда тело окажется герметично закрыто и защищено, как в настоящем скафандре.
– Блестяще! – прокомментировал Реми. – И вот этот самый скафандр ты примерял в тот момент, когда по счастливой случайности сюда пришли мы?
– Я поставил разогреть баночку квашеной капусты. А пока она разогревалась, решил испытать опытный образец. И тут нá тебе: молнию заклинило! Без вас я мог бы пасть трагической жертвой науки и геройски возложить жизнь на её алтарь.
Я просто ушам своим не поверила! Квашеная капуста в восемь часов утра?!
– Да, что-то проголодался, – объяснил Пэ-Пэ. – К тому же надо было проверить надёжность газовой горелки.
– Ничего не понимаю, Пьер-Поль, – сказала я, обводя глазами нагромождение вещей в комнате. – А это всё зачем? И вообще, с каких пор ты увлекаешься походами?
– Это строжайшая тайна, – ответил Пэ-Пэ и прижал палец к губам. – Пока я ничего не могу вам сказать, хоть режьте.
Что в Пэ-Пэ ужаснее всего, так это его страсть к тайнам. Говорят, девочки любят секретничать, но куда мне до Пьер-Поля!
– Хорошо, что у тебя шлем на голове, – сказал Реми, как будто прочитал мои мысли. – Я бы тебе сейчас хорошенько врезал, чтобы отучить проводить эксперименты тайком от нас.
– Не забывай, что без нас ты бы погиб в жутких мучениях, – напомнила я. – Мог бы хоть спасибо сказать.
– И к тому же, – добавил Реми, – если кто-нибудь расскажет мадам де Сталь о твоих кулинарных экспериментах в Морге… Не думаю, что она будет рада, когда ты пригласишь её отобедать разогретой капусткой.
Пэ-Пэ обхватил голову руками и погрузился в глубокие раздумья. Из-за шлема можно было подумать, будто он держит в руках огромную тыкву, как в фильмах про Хеллоуин.
– Ладно, – наконец решился он. – Ладно… Сдаюсь под натиском уговоров… Вот только место тут не самое надёжное. Мадам де Сталь может появиться в любую секунду.
Он встал, выглянул в приоткрытую дверь и, успокоенный, вернулся обратно.
– Пока всё тихо… Мне понадобится некоторое время, чтобы привести комнату в порядок. Давайте встретимся завтра ровно в полдень в кафе у школы. А до тех пор попрошу вас соблюдать максимальную секретность относительно того, что вы здесь видели и слышали. Думаю, не стоит и упоминать, что речь идёт о сверхконспиративной встрече! Будьте предельно осторожны и не опаздывайте… Для большей согласованности давайте сверим часы. Мои идут с безупречной швейцарской точностью, и на них сейчас восемь часов сорок девять минут.
Мы приняли его странные условия. Любовь Пэ-Пэ к таинственности – это ещё полбеды: куда хуже его страсть к театральным эффектам. Но мне так не терпелось узнать, о чём всё-таки идёт речь, что я решила ему не перечить.
– И последнее: я, конечно же, приду в маскировке. Действовать в открытую слишком рискованно. А чтобы вы меня узнали, в руке у меня будет цветок в горшке. Вопросов нет?
Реми задумчиво покачал головой.
– Пэ-Пэ, – проговорил он. – Мне иногда не верится, что ты существуешь на самом деле.
– Знаю, старик, знаю. Бывают дни, когда я сам поражаюсь тому, как могла подобная интеллектуальная мощь сконцентрироваться в одном хрупком теле… Но ты привыкнешь, вот увидишь.
С этими словами Пьер-Поль вытолкал нас за дверь.
3. Секретное свидание
Вообще-то для сверхсекретного свидания место можно было подобрать и получше.
«Синий попугай» – маленькое старомодное кафе, выходящее террасой на улицу, где расположена наша школа. Это сюда по средам после уроков Реми приходит играть в настольный футбол с Филибером и другими интернатниками.
В тот день терраса была занавешена шторами лимонного цвета, мы заказали по клубничному коктейлю и расположились за столиком, из-за которого было удобно смотреть на часы, висящие над прилавком.
– Без пяти, – мрачно заметил Реми. – Классно он нас провёл. Вот увидишь, он не придёт.
Реми всегда такой – чуть что, сразу падает духом. Лично у меня никак не шли из головы странные вещи, которыми была завалена комната Пэ-Пэ, и его таинственный вид. Я поймала себя на том, что всё утро не свожу глаз со стрелки наручных часов и с приближением назначенного времени встречи сердце у меня стучит громче и громче. Обычно идеи, рождающиеся в запутанных извилинах мозга Пэ-Пэ, приводят к катастрофам, я это прекрасно знала, но всё равно сейчас мне нестерпимо хотелось поскорее стать на несколько минут старше.
Ровно в полдень дверь кафе распахнулась, и на пороге появился тип, похожий на бойскаута, в шортах и военных ботинках. Он сгибался под тяжестью огромного растения в кадке и с опаской оглядывался.
– Пэ-Пэ! – закричал Реми, придвигаясь ко мне, чтобы освободить место на скамейке. – Что это ты на себя нацепил?
– Это моя старая скаутская форма, – объяснил Пэ-Пэ, понизив голос. – Немного жмёт в подмышках. Но как вы меня узнали?
– По-моему, на свете нет ни одного другого скаута, который носил бы на голове мотоциклетный шлем и таскал с собой двухметровый папоротник!
– Ничего другого не нашлось, – сказал Пэ-Пэ. – Пришлось одолжить растение у мадам де Сталь.
– А шлем-то? – спросила я, еле сдерживая смех.
– Так и не смог снять, – признался Пэ-Пэ. – Но зато какой камуфляж, а? Да и вообще, умение приспособиться к обстоятельствам всегда было отличительной чертой великих умов человечества.
– По крайней мере, незамеченным твоё умение приспособиться точно не осталось, – ухмыльнулся Реми.
С появлением Пьер-Поля все разговоры в кафе действительно умолкли, и посетители в недоумении поглядывали в нашу сторону.
– Для месье – газировку с трубочкой? – насмешливо поинтересовался официант у Пэ-Пэ. – А для растения – воду с газом или без?
Мы дождались, пока официант отойдёт подальше, и набросились на Пэ-Пэ с вопросами.
– Терпение, друзья мои, терпение, – проговорил он, пытаясь просунуть трубочку под шлем. – Газетные ларьки открываются только через полчаса. До их открытия вы ничего не узнаете.
Наконец он победил трубочку и разом втянул в себя чуть ли не полбутылки газировки.
Его кривляние начинало всерьёз действовать мне на нервы. Я собралась было ему об этом сказать, но тут он выдернул трубочку изо рта и снова заговорил:
– Воспользуемся минутами ожидания, чтобы кое-что обсудить. Скажите мне, каковы ваши планы на каникулы?
– Каковы мои планы? – переспросил Реми, пожимая плечами. – Мать, как обычно, на мели, так что…
– Я уезжаю только в августе, – сказала я. – Поедем на Луару, как всегда.
– Превосходно! – воскликнул Пэ-Пэ. – Просто превосходно!
Лично я не видела ничего превосходного в том, чтобы до августа проторчать дома, лёжа в постели или сидя в одиночестве перед телевизором: грызть ногти и смотреть с утра до вечера дурацкие телепередачи. Пэ-Пэ что, всё-таки сошёл с ума?
– Это идеально совпадает с моими собственными планами! – объяснил он. – Если подытожить сказанное вами, в ближайшее время вы оба свободны как птицы, правильно?
– Слушай, Пэ-Пэ, – раздражённо одёрнул его Реми. – Может, хватит уже нас мариновать?
– Ещё несколько секунд терпения, – сказал Пэ-Пэ, поднимаясь со стула. – Вот сейчас я куплю газету, и можете оба с благоговением целовать мне ноги.
– Матильда, – проговорил Реми, глядя, как удаляется в направлении газетного ларька пухленькая фигура Пьер-Поля. – Он, похоже, всё-таки двинулся. Ему пора не форму скаута носить, а смирительную рубашку.
Честно говоря, я уже и сама начинала сомневаться в нормальности Пэ-Пэ.
– Математикой перезанимался? – предположила я. – Мозг прогнулся под тяжестью квадрата гипотенузы… А может, это всё из-за шлема? Сосуды в голове пережало?
Мы на мгновенье притихли. Конечно, Пэ-Пэ – один из самых невыносимых людей, которых я знаю, но всё-таки печально было наблюдать, как совсем ещё юный человек, полный планов и надежд, у тебя на глазах лишается разума… Говорят, когда приближается лето и наступают жаркие дни, самые обычные люди вроде нас с вами могут вдруг съехать с катушек: они начинают безо всякой видимой причины поджигать деревья в лесу или нарезать детей ломтиками, чтобы изжарить их в оливковом масле…
Неужели нечто подобное случилось и с Пэ-Пэ?? Я невольно отшатнулась, когда он вернулся и уселся обратно на своё место, победоносно размахивая в воздухе купленной газетой.
4. Охота за сокровищами
– Друзья мои, – торжественно начал Пэ-Пэ. – Наконец настал тот час, когда вы обо всём узнаете. Для начала примите тот факт, что перед вами сидит не Пьер-Поль Луи де Жанвье, звезда седьмого «Б», а будущий победитель величайшей охоты за сокровищами, когда-либо проводимой на территории Франции!
Он выдержал паузу, оценивая эффект, который произвели его слова.
– Впрочем, не будем забегать вперёд. Хотя наш дорогой Фарамон и не питает особой страсти к чтению, вы, несомненно, знаете газету «Депеша», на которую уже не первый год подписана моя многоуважаемая сестра Роз-Лиз де Жанвье. В прошлое воскресенье я заглянул к ней в гости и по стечению обстоятельств, которое правильнее будет назвать счастливым совпадением, наткнулся там вот на эту статью.
Он достал из кармана листок бумаги, сложенный вчетверо, и протянул нам.
– Понятное дело, я мог бы пересказать вам содержание статьи в той краткой и блистательной форме, к которой у меня есть особый талант, но, думаю, вам будет лучше самостоятельно ознакомиться с данным текстом.
– Будем очень тебе признательны, Пэ-Пэ.
– Не хочу тебя оскорблять, мой бедный Фарамон, но я часто спрашиваю себя: как же так вышло, что в результате двадцати столетий существования культуры на свет появилась такая фаршеобразная субстанция, как твой мозг?
Реми открыл было рот, чтобы ответить, но разве есть в мире человек, способный переговорить Пьер-Поля Дежавю? Проглотив вертящийся на языке грубый ответ, Реми погрузился в чтение статьи.
Все – на поиски золотой саламандры!
Этим летом наша газета организует для своих читателей охоту за сокровищами. «Золотая саламандра», работа великого скульптора Роберто Болоньезе, спрятана где-то во Франции. О начале охоты вы узнаете из выпуска от 6 июля, в котором будет опубликована первая подсказка – впрочем, разгадать её смогут лишь самые эрудированные. Охотники за сокровищами отправятся в путешествие по прекрасным регионам Франции, и по пути им будут встречаться новые подсказки, которые в конечном итоге приведут к сокровищу, и – кто знает? – возможно, именно вы станете обладателем «Золотой саламандры», уникального и поистине бесценного произведения искусства.
– Ну? – промолвил Пэ-Пэ, обводя нас взглядом героя-победителя. – Что скажете?
– Классно, – согласился Реми. – Я думал, что охотники за сокровищами бывают только в книжках… Но… Какое сегодня число?
– 6 июля, вот какое! Понимаете теперь, почему я заставил вас дожидаться открытия газетных ларьков?!
– Пэ-Пэ, – сказала я. – Честно говоря, я думала, что ты затеваешь какую-то ерунду. То есть все эти вещи у тебя в комнате…
– Моё походное снаряжение: всё самое необходимое для успешной охоты за сокровищами!
– Ясно. Но, буду откровенной, я не очень понимаю, каким образом это касается нас с Реми.
– Что значит «каким образом»? Вы же отправляетесь на поиски вместе со мной! Не скрою, у меня было намерение действовать в одиночку, но ваше провидческое вмешательство в ход эксперимента заставило меня пересмотреть планы. В конце концов, ведь девчонка всегда может пригодиться – например, пришить пуговицу, а Фарамон уже доказал, что при необходимости способен донести что-нибудь тяжёлое.
– А, то есть мы тебе нужны в качестве слуг? – возмутилась я. – Вот спасибо, дорогой Пэ-Пэ!
– Даже Стэнли3 нанимал аборигенов, когда направлялся в неизведанное сердце Африки! И потом, это ведь такая честь для вас – посредственных личностей – разделить мою славу!
– Ты, Пэ-Пэ, совсем обалдел?! – возмутился Реми. – Я не намерен работать твоим носильщиком. И к тому же как мы, интересно знать, доберёмся до цели? Тут сказано, что сокровище спрятано где-то во Франции. Довольно размытое указание места!
– Я всё продумал, – заявил Пьер-Поль. – Мы с Реми возьмём напрокат мотороллеры, а ты, Матильда, поедешь на своей мобилетке4. Немного денег на карманные расходы, палатка, мой тотальный спальный мешок, несколько банок с консервами, вот мы и готовы! «Золотая саламандра», наша встреча неминуема!
– Звучит заманчиво, – протянула я и добавила с нескрываемой грустью: – Вот только родители меня ни за что не отпустят.
Энтузиазм Пьер-Поля, конечно, немедленно передался и мне. Охота за сокровищами… Поездка на любимой мобилетке через всю Францию… Приключение… Опасность… Бесценная награда в виде «Золотой саламандры»… Но я уже слышала голос родителей, всегда таких рассудительных и благоразумных: «Чтобы девочка, одна, без взрослых, отправилась в компании двух мальчиков таскаться по дорогам Франции? Даже не думай!»
Вообще-то это ужасно несправедливо: ведь девочки куда серьёзнее и взрослее, чем мальчики, но им всегда всё можно, а нам – ничего, и это только потому, что мы девочки! Я не завидую, нет! Но вот предложите-ка ребятам из нашего класса попробовать надеть юбки и нацепить на голову дурацкие разноцветные заколки – тогда и посмотрим, какие они любители приключений!
– Ты как хочешь, – произнёс Реми после долгой паузы. – Но я решил твёрдо: без Матильды никуда не поеду. Едем все втроём – или не едем совсем.
Я даже рот раскрыла от изумления, когда услышала от него такое. Это было так мило со стороны Реми, что я приняла реше-ние: пускай мне понадобится заново развязать Столетнюю войну5, но мои родители просто обязаны сказать «да»!
– Я ценю твой рыцарский пыл, старик Фарамон, – произнёс Пэ-Пэ. – Но, думаю, такая жертва не понадобится. Ты же знаешь Матильду: немного притворных слёз и женских хитростей, «ну пожалуйста, дорогой папочка!» – и дело в шляпе!
Вот бы слова Пэ-Пэ оказались правдой! Обычно мне и в самом деле легко удаётся выкручиваться из сложных ситуаций. В школе меня вечно подсылают к учителям, чтобы попросить перенести срок сдачи задания или сократить меру тяжести наказания. Пэ-Пэ называет это женскими хитростями, а я – дипломатией. Если хорошенько постараться, я сумела бы продать лысому человеку бигуди. Вот только убедить в чём-нибудь родителей – это посложнее, чем договориться с целой армией лысых…
– Ну а теперь, – сказал Пэ-Пэ, – второстепенные проблемы в сторону, и давайте перейдём к сути вопроса.
Он развернул на столе сегодняшнюю «Депешу». На второй странице была размещена фотография грузного мужчины с мешками под глазами и окладистой бородой, который держал в руках статуэтку дракона. На голове у дракона была корона, а из пасти извергалось пламя.
– Смотрите: Роберто Болоньезе и «Золотая саламандра»! – воскликнул Реми. – Представляю, как все попадают, когда увидят эту штуковину на телевизоре у нас в гостиной!
– И не мечтай, – одёрнул его Пэ-Пэ. – Трофей экспедиции по праву принадлежит её руководителю. Статья первая Устава общества искателей приключений и охотников за сокровищами, чьим основателем, президентом и единственным членом я являюсь.
– Вместо того чтобы ссориться и спорить, лучше помогите мне разгадать подсказку! – перебила я Пьер-Поля.
В качестве первого ключа в газете напечатали какую-то китайскую головоломку. Вот как звучал её текст:
Чтоб знать, где поиск свой начать,
Холм Цезаря найди сперва.
Студёною порою там
Цветут Луары берега.
– Ну и что это за бред? – спросила я.
Пэ-Пэ задумчиво покачал головой.
– Понятия не имею. Задачка почти такая же непробиваемая, как мои герметичные водонепроницаемые суперчасы.
– Да ты поэт, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми.
Несколько секунд мы сидели молча, снова и снова перечитывая текст загадки.
– Прошу меня простить, – пробормотал наконец Пэ-Пэ. – Я ни слова не понимаю.
– Кажется, я знаю, – медленно произнесла я.
Пэ-Пэ недоверчиво на меня покосился.
– Да, – повторила я. – Мне всё ясно. Нужно бежать к месье Корусанту. Без него нам не обойтись.
