Buch lesen: «Горошина на шестерых»

Jean-Philippe Arrou-Vignod

Un petit pois pour six

Histoires des Jean-Quelque-Chose

Illustré par Dominique Corbasson

Gallimard Jeunesse

Иллюстрации Доминик Корбасон

Перевод с французского Иры Филипповой

Originally published as «Un petit pois pour six» © Éditions Gallimard Jeunesse, 2018

© Издание на русском языке, перевод на русский язык. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019

Операция «Библиотека»

Самые неприятные дни в Шербуре – это когда нам не надо идти в школу.

Например, в выходные или во время каникул.

Папа и мама у нас жутко строгие: хотя Жан А. учится уже в шестом классе, а я в четвёртом, они не отпускают нас одних в бассейн или в кино на фильмы про ковбоев. А хуже всего то, что нам не разрешают ходить в гости к друзьям или приглашать их к себе.

Сколько мы ни ворчали и ни злились, как хорьки, – всё зря.

– Ну неужели вы вшестером не можете придумать, чем себя развлечь? – удивлялась мама. – У нас так много образовательных настольных игр!

– Играть со средними и младшими? – кипятился Жан А. – Ах, зачем я не остался единственным ребёнком в семье!

– Хочешь сказать, это я во всём виноват? – возмущался я в свою очередь. – Ты, может, думаешь, что вторым ребёнком быть очень приятно?

– Так, а ну-ка хватит, – перебивал нас папа, когда иссякало его легендарное терпение. – Ещё одно слово – и вы все отправитесь к себе в комнаты. Вам что, уроков не задали?

– Я могу сыграть «Спокойной ночи, малыши», хотите? – кричал Жан Г., который всё утро терзал нас своими упражнениями на дудке.

– О нет! – вопили мы всем хором. – Лучше сдох…

– Что-что? – перебивал нас папа.

– Ничего-ничего, – отвечали мы.

– Какой смысл не ходить в школу, если всё равно целый день делать уроки? – злился Жан В.

– Вот-вот, – поддерживал его Жан А. – В гостях можно хотя бы посмотреть «Зорро» или «Звёздный путь».

– Так я и думал, – кивал папа. – Мы с вашей мамой приняли твёрдое решение обходиться без телевизора не для того, чтобы вы ходили к одноклассникам и до одурения смотрели там все эти нелепые передачи.

– Особенно если мы не знакомы с их родителями, – поддакивала папе мама.

– Что такое итинилепые? – спрашивал Жан В., у которого словарный запас не больше, чем у дерева.

– В общем, это даже не обсуждается, – выносил приговор папа. – Если вы не в состоянии развлечь себя сами, не беспокойтесь: уж я-то найду вам полезное занятие.

– А мне плевать, – бормотал себе под нос Жан А., направляясь к двери. – Вот стану совершеннолетним – и ноги моей больше не будет в этом дурдоме…

– Что-что? – спрашивал папа, приподнимая одну бровь. – Жан А., ты, кажется, что-то сказал?

– Нет-нет.

– Вот и хорошо, – говорил папа. – Потому что мне было бы очень неприятно, если бы пришлось немедленно, безо всяких разговоров, отправить тебя в интернат для детей военнослужащих.

После Рождества наша жизнь вдруг изменилась.

Папа посмотрел денёк-другой, как мы болтаемся без дела по гостиной и дерёмся у себя в комнатах, и ему в голову пришла блестящая мысль.

– Дорогая, а что, если нам записать Жана А. и Жана Б. в муниципальную библиотеку?

– Но ведь у нас семейный абонемент в церковно-приходском читальном зале, – напомнила ему мама.

– Да, – согласился папа. – Но ходить в библиотеку самостоятельно и самому себе выбирать книги – по-моему, отличный способ развить чувство ответственности, как ты считаешь? Особенно если принять во внимание то, с какой скоростью поглощает книги Жан Б. …

Это и в самом деле была классная идея, библиотека мне бы здорово пригодилась. Я уже четыре или пять раз подряд прочёл последний выпуск «Ежегодного журнала», который дедушка Жан дарит нам каждый год на Рождество, и уже почти неделю глотал одну за другой бесконечные книжки про секретного агента Ланжело.

Мы с Жаном А. прямо зубами вцепились в эту возможность.

– Мама, разреши, ну пожалуйста! – стали мы её умолять. – Ты нас тогда целыми днями вообще не будешь видеть, вот честное слово!

– Я тоже как раз хотел это сказать, – поддержал нас папа.

– Ну что же, хорошо, – наконец сказала мама. – Если вы обещаете обращаться с библиотечными книгами аккуратно и всегда сдавать их вовремя… Хотя мне трудно поверить в такую вероятность, судя по беспорядку, который царит в вашей комнате.

– Честное слово! – закричали мы и бросились маме на шею. – Клянёмся жизнью средних!

И на следующий день нас записали в библиотеку.

С тех пор мы с Жаном А. исправно каждый четверг ходили в библиотеку.

Сначала мы проводили там по часу или два, чтобы подольше не возвращаться домой, а потом стали оставаться до самого вечера.

Папа был счастлив, что у нас наконец-то появилось полезное занятие. Но маме наш энтузиазм казался подозрительным. Особенно когда однажды мы захотели убежать в библиотеку ещё до того, как закончился обед.

– Вы что же, не хотите десерта? – изумлённо спросила она, когда мы вскочили из-за стола так стремительно, будто к нашим попам кто-то прикрутил пружины.

– Нам некогда, – ответил я, заталкивая библиотечные книги в спортивную сумку.

– Мне нужно готовиться к суперсрочному сочинению, – сказал Жан А. – Завещаю свою жижу с комками… ну… в смысле… свой рисовый пудинг Жану В.

Ну и рожи скорчили тут средние! Они ведь не меньше нашего ненавидели домашний рисовый пудинг…

– А почему нам нельзя в библиотеку? – возмутился Жан Г.

– И не мечтайте, – сказали мы, – никаких средних в библиотеке.

– Я тозе поглосяю книзки, – заныл Жан Д., который не выговаривает половину звуков. – Мозно я тозе записусь в библиотеку?

– И не мечтай, – снова сказали мы. – Шепелявых в библиотеку не пускают.

– К тому же ты ещё не умеешь читать, несчастный нуллюс, – засмеялся Жан А. и постучал Жана Д. по макушке.

– Только тронь ещё раз моего брата – и ты труп! – пригрозил Жан Г.

– И не думайте, что мы за вас уберём со стола, – предупредил Жан В.

– Ещё одно слово, – очень спокойным голосом произнесла мама, – и все до вечера просидят по своим комнатам.

– А как же моё сочинение по истории? – спросил Жан А., бледнея.

– А мой агент Ланжело? – спросил я, тоже бледнея.

Мама вздохнула.

– Бегите, – сказала она. – Но больше я не стану горбатиться и готовить для вас вкусные десерты.

Мы были уже в прихожей и натягивали на ноги резиновые сапоги, когда мама вдруг окликнула Жана А.

– Кстати, а на какую тему это твоё суперсрочное сочинение?

Жан А. прикинулся глуховатым – он всегда так делает, когда его застают врасплох.

– Чего? – переспросил он.

– Не «чего», а «что», – поправила мама, которая никогда не упускает возможности напомнить нам о хороших манерах.

– Сочинение-то? Ну, оно… э-э… оно о Наполеоне… то есть об этом… Рамзесе… Знаешь, такой египетский фараон.

– Ты как будто не очень в этом уверен, – заметила мама.

– Вот поэтому-то мне и надо в библиотеку, – затараторил Жан А. – Проверю там всё как следует.

Я подтолкнул его к выходу.

– Давай скорее! Сейчас все нужные книги разберут. До вечера, мама. Пока, редиски!

– Не сидите там слишком долго! – крикнула мама нам вслед.

Закрыл за нами дверь Жан В., весь зелёный от зависти. Он так яростно хлопнул дверью, что, конечно, разбудил малыша Жана Е.

Ждать лифта мы не могли – уж очень торопились, поэтому бежали с одиннадцатого этажа по лестнице, и вопли Жана Е. летели за нами до самого низа.

– Не хотел бы я сейчас оказаться на месте Жана В., – радостно крикнул Жан А., когда мы вылетели на улицу.

– Что на тебя нашло? – набросился я на него. – Чуть не испортил всё своей малограмотностью!

– Это ты про сочинение? Не волнуйся, мама ничего не заподозрила.

– Ну ты и дубина, – вздохнул я.

– А ну повтори, что сказал!

Мы шли по улице и толкали друг друга. А потом, когда убедились, что мама уже не увидит нас из окна, Жан А. сказал, потирая руки:

– Итак, начинаем операцию «Библиотека». Сверим часы.

Мы показали друг другу свои наручные часы и установили на них одинаковое время с точностью до минуты.

– Встречаемся на этом самом месте ровно в пять, – сказал Жан А. – Только смотри не опаздывай, понял?

– За кого ты меня принимаешь?! – возмутился я.

Ему не терпелось поскорее убежать, но я поймал его за рукав.

– А ты на самом деле куда?

– Я же тебе утром говорил… К Стефану.

Стефан – это лучший друг Жана А. Он тоже очкарик, тоже учит латынь и собирает марки – они с Жаном А. ими меняются.

– А что вы будете делать?

– Не твоё дело!

– Ну и достанется же тебе, если мама и папа узнают, что ты прогуливаешь библиотеку, – усмехнулся я.

Он пожал плечами.

– Стефану на день рождения подарили новую гоночную трассу «24 часа Ле-Мана»¹. Необходимо, чтобы её испробовал профессионал.

– Это ради игры в машинки ты сделал себе такой аккуратный пробор посреди башки? – спросил я.

Жан А. тут же сделался красным, как помидор.

– Я? Ты сдурел?

Жан А. предпочёл бы отдать руку на отсечение, чем признаться, что влюблён в сестру Стефана.

– Да я даже не знал, что у него есть сестра, – стал отбиваться он. – Честное слово!

– А разве кто-то что-то сказал про сестру? Лично я ничего такого не говорил.

Тогда он закатил глаза к небу.

– Ладно, у меня есть дела поважнее, чем стоять тут и слушать бредни какого-то четвероклашки. Смотри, не забудь взять для меня каких-нибудь книжек… Только давай что-нибудь получше, чем в прошлый раз!

В прошлый четверг я выбрал для него «Экзамен по катехизису на пять!» и два тома «Правдивой истории Танга, маленького прокажённого».

Ну и рожу он скорчил, когда их увидел… Но поскольку папа похвалил его за такой разумный выбор, Жану А. пришлось прочитать всё это, чтобы папа мог обсудить с ним содержание.

Так ему и надо. Будет знать, как выезжать на моей доброте.

А я вот просто обожаю ходить в библиотеку.

Особенно когда погода стоит ужасная и дождь хлещет по стёклам. Залы в библиотеке огромные, и там всегда царит полумрак – из-за стеллажей, заставленных книгами, которые тянутся от пола до самого потолка. Можно подумать, что ты где-нибудь в подводном гроте или в «Наутилусе» у капитана Немо.

К тому же библиотека расположена прямо над булочной, и сюда доносится запах горячих бриошей и пирогов с сюрпризом, только-только вынутых из печи. Когда наступает время полдника, я прямо в обморок готов свалиться от голода – так там вкусно пахнет!

Часто, прежде чем подняться в библиотеку, я покупаю себе булочку с шоколадом или пирожок с яблоком и прячу на дно сумки.

«КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПИТЬ ИЛИ ЕСТЬ В ПОМЕЩЕНИИ БИБЛИОТЕКИ» – гласит табличка перед входом. Я сдаю библиотекарю прочитанные книги и бегу на второй этаж: мне кажется, будто на дне сумки у меня граната с выдернутой чекой.

В библиотеке разрешают брать не больше трёх книг в неделю, поэтому выбирать нужно очень тщательно. Я могу часами слоняться вдоль стеллажей с неудобно выгнутой шеей, чтобы читать названия на корешках.

Когда мне попадается что-нибудь интересное, я просматриваю краткое содержание на задней обложке:

«История ездовой собаки, которая заново одичала!»

«На дочь учёного совершено покушение в жёлтой комнате… Потрясающе!»

«Неведомое морское чудовище гоняется за кораблями по всем морям земного шара… Класс!»

А вот находка ещё более ценная: книга из серии «Альфред Хичкок и три сыщика». Я ещё не читал эту часть, и к тому же её только-только вернул какой-то другой читатель!

Я хватаю все эти сокровища и, сгорая от нетерпения, бегу в самый дальний угол читального зала. Там устраиваюсь на диване и пробегаю глазами первые страницы – просто чтобы убедиться в том, что краткие описания на обложках не врут.

Но как же остановиться, когда Юпитер, Пит и Боб, трое юных сыщиков, пускаются в очередное расследование? Таинственный чемодан, который они купили на аукционе, похищен… И я, понятное дело, принимаюсь за следующую главу, а потом – за следующую, и следующую, и всё это время тайком жую пирожок с яблоком.

Мне кажется, что прошло минут десять, не больше. Но вдруг я подскакиваю как ужаленный. Что? Почти пять? Скорее домой, ведь уже совсем вечер. Библиотека сейчас закроется, а я уже дочитал книгу и даже не заметил, как это произошло.

Я бегу и ставлю её обратно на полку, беру «Необычайные каникулы Мишеля», «Исчезнувших из Сент-Ажиля», «Агента Ланжело и шпионов» и несусь во весь опор к выходу… и только тут вспоминаю, что забыл выбрать книги для Жана А.

К счастью, рядом со столом библиотекаря сложены грудой книги, которые только что вернули, и их ещё не успели разложить по полкам. Я наугад выхватываю из горы две штуки, протягиваю библиотекарю вместе со своими, чтобы она их зарегистрировала, и как сумасшедший вылетаю на улицу.

Я уже точно опоздал на нашу встречу, Жан А. будет в ярости.

– Ты совсем, что ли? – набросился он на меня, когда мы наконец встретились в тот четверг. – На часы посмотреть не пробовал? Знаешь, сколько я уже торчу под этим водопадом?

Он был весь мокрый и злой как собака. Нетрудно догадаться почему: или Стефан обошёл его в «24 часа Ле-Мана», или сестра Стефана за весь день ни слова ему не сказала.

– Из-за тебя у меня полные сапоги воды, – проворчал он. – Надеюсь, ты написал моё сочинение, иначе прощайся с жизнью!

– Твоё сочинение? Ты издеваешься? Может, мне ещё и посморкаться за тебя?

– Чего? Ты что, ничего не сделал? И как мне, по-твоему, теперь выкручиваться?

– Это твоя проблема, старичок.

– Ты хотя бы додумался взять для меня книг?

– Две штуки.

– Хороших?

– Закачаешься!

И мы со всех ног бросились в сторону дома.

В тот вечер операция «Библиотека» чуть было не провалилась.

Папа пришёл с работы раньше обычного, такое бывает очень редко. Когда мы открыли дверь, он как раз вешал телефонную трубку.

– Ну что, ребята, – спросил он, – интересно провели время в библиотеке?

– Просто класс, – ответили мы.

– Жан А., ты дописал сочинение?

Жан А. рухнул в кресло и изобразил на лице чрезвычайное утомление.

– Почти, – со вздохом произнёс он. – Ужас до чего тяжёлая работа…

– Хорошо, – сказал папа. – А то мама Стефана только что звонила.

Жан А. стал белым как труп. Можно было подумать, что он случайно проглотил градусник.

Младшие и средние будто почуяли, что надвигается катастрофа: они все сбежались в гостиную и, встав на безопасном расстоянии, наблюдали за нами и тихонько хихикали.

– Чья м-м-мама? – пробормотал Жан А.

– Мама Стефана, – повторил папа. – Ну, знаешь, твоего лучшего школьного товарища, у которого ты сегодня забыл куртку.

Папа говорил очень спокойным голосом, но по тому, как он скрестил руки на груди и покусывал изнутри щёку, было понятно, что его спокойствие – дело временное.

Я задержал дыхание. Этот недоумок Жан А. попался, и теперь из-за него нам обоим запретят ходить в библиотеку как минимум до совершеннолетия.

Повисла гнетущая тишина. И тут Жан А. стукнул себя кулаком в лоб, как будто у него только что случился мощный провал в памяти.

– Ну конечно! – воскликнул он. – Какой же я болван! Ведь мы со Стефаном пишем сочинение вместе, это парная работа, а в библиотеке было слишком шумно, ну и это… Мы с ним пошли заниматься к нему домой, чтобы нас никто не отвлекал.

Папа нахмурил лоб.

– Надо же… – сказал он. – А можно мне на него взглянуть, на это почти дописанное сочинение?

Жан А. раз-другой открыл рот – совсем как выброшенная на берег рыба – и наконец пролепетал:

– А оно… оно… осталось у Стефана. Ну, ему надо было… надо было… его аккуратно переписать на чистовик.

Папа повернулся к маме.

– Ну что ж, теперь всё объяснилось. Что скажешь, дорогая? Парная работа – это очень эффективный вид учёбы, не правда ли?

Мама как-то поморщилась… Похоже, она не собиралась так легко проглотить лапшу, которую Жан А. навешал на уши папе.

– Но ведь прежде чем отправиться на эту вашу парную работу к Стефану, ты был в библиотеке? Можно поинтересоваться, какие книги ты там взял? – спросила мама.

– О! Это две такие увлекательные книжки, я их давно ждал! – ответил Жан А. – Такая радость, что наконец-то они мне достались…

Он порылся в моей спортивной сумке и протянул книги маме.

– «Как я готовлюсь к Великому посту» и «Вводный курс древнегреческого языка»… В самом деле, очень увлекательно, – ошарашенно проговорила мама.

– Я поражён, дорогой Жан А., – сказал папа. – Надеюсь, дочитав эти книги, ты поделишься с нами впечатлениями и немного расскажешь об их содержании?

Жан А. состроил на лице покорную улыбку.

– Видишь, дорогая, – заключил папа, – как я был прав, когда настоял на том, чтобы старшие записались в муниципальную библиотеку!

– Да, действительно, это было очень разумное решение, – ответила мама. – Может, теперь мы все наконец сядем за стол?

– С радостью, – сказал папа. – Там ещё осталось немного твоего восхитительного рисового пудинга?

– Я сберегла порцию старших, – сказала мама. – Мне было бы очень жаль, если бы они остались без десерта из-за того, что им приходится с таким усердием работать в библиотеке.

– Класс! – воскликнули хором мы с Жаном А. – Вот чего нам весь день не хватало, так это рисового пудинга!

Ух, как близки мы были к провалу…

Но в конечном итоге операция «Библиотека» была проведена мастерски, и мы вышли из этого сложного задания победителями.

Правда, по тому, как Жан А. швырнул на пол книги, когда мы вошли к себе в комнату, я понял, что ночью, сразу после отбоя, нас ждёт грандиозное сражение грязными носками.

Великолепная единица

Когда в семье шестеро мальчишек, трудно надеяться на спокойную минутку.

По утрам, когда Жан В. и Жан Г. спорят о том, кому принимать душ вторым, Жан Д. во всё горло тренируется произносить без шепелявости «Сэсть мысат в камысах сурсат», а Жан Е. вопит у себя в люльке, я всерьёз подумываю о том, что лучше было бы немедленно отправиться в интернат для детей военнослужащих, чем выносить всё это.

У нас в семье имя каждого ребёнка начинается на «Жан», и родители для удобства разделили нас на три группы: старшие, средние и младшие.

Старшие – это мы: Жан А. (самый скандальный член семьи, больше известный по прозвищу Жан-Аристократ) и я, Жан Б. (которого прозвали Жаном-Булкой из-за того, что я люблю вкусно поесть и щёки у меня из-за этого круглые).

Дальше идут средние: Жан В. (В. – потому что он «Витает в облаках и ничего не понимает») и Жан Г. (Гадский Гамадрил и Главная Головная боль наших родителей).

Ну и младшие – это Жан Д. (которого правильнее называть Зан Д., поскольку сам он может произнести своё имя только так) и самый младший Жан Е., Жан-Ёж или Жан-Енот (потому что ростом он пока не столько с людей, сколько с этих вот животных).

Мы с Жаном А. живём в одной комнате, у нас двухэтажная кровать и один письменный стол с двумя рабочими местами. Папа у нас мастер на все руки и сам спроектировал этот замечательный предмет мебели. Он покрыт лаком, как корабельный стол, и у него большие выдвижные ящики, которые так сильно забиты, что всё время заедают, когда пытаешься их выдвинуть.

В ящике стола я храню свою знаменитую тайную тетрадь. Она лежит на самом дне, под школьными принадлежностями, прикрытая старой вонючей физкультурной майкой, чтобы никто не посмел туда сунуться.

По вечерам, когда все уроки сделаны, я тайком достаю тетрадь, перьевую ручку, которую мне подарили на первое причастие, и пишу роман.

– Чего ты там делаешь? – спрашивает Жан А.

– Ничего.

– Тебя что, наказали? Задали сто раз переписать предложение?

– Не лезь не в своё дело.

Жан А. пользуется тем, что в поисках вдохновения я прикрываю глаза, и пытается заглянуть ко мне в тетрадь. Он носит очки, и со стороны, наверное, кажется, что это толстая сова сидит и подслеповато моргает у меня за спиной.

– Нарываешься на мой парализующий приёмчик? – ору я и грудью накрываю тетрадь, чтобы он не увидел, что там написано.

– Ой, как страшно! – веселится Жан А. – Боюсь-боюсь карлика-четвероклашку! Предупреждаю: если твой локоть хоть на миллиметр заползёт на мой письменный стол, ты труп!

– Если ты вдруг забыл, это и мой письменный стол тоже!

Я вижу, как он роется в своих ящиках, вынимает оттуда пачку бумаги, линейку и карандаши и начинает усиленно над чем-то трудиться.

– Ну, а ты чего там такое делаешь?

– Не лезь!

– Что ты рисуешь?

– Чертёж барьера под напряжением, – ворчит он и выводит на листе такие микроскопические вычисления, что получаются не цифры, а какие-то мушиные какашки. – С таким барьером каждый раз, когда ты полезешь на мою половину, тебя шарахнет сто тысяч вольт прямо в сочленение локтевой и лучевой костей!

Вид у меня, должно быть, был ошеломлённый, потому что он, глядя на меня, чуть не упал от смеха.

– Это локоть, тупица! Ну ты вообще ничего не понимаешь в анатомии! Тебя, небось, даже в пятый класс не переведут…

Обычно именно в такие моменты средние решают заявиться к нам в комнату с какой-нибудь настольной игрой под мышкой.

– А что вы делаете? Может, поиграем в «Найди убийцу»?

– Даже не мечтайте! – дружно отзываемся мы с Жаном А.

– Тогда, может, в карты? В «Русский банк» или в «Кости лжеца»?

Никак от них не отвяжешься… Мы с Жаном А., конечно, выходим из себя.

– А шнурки вам не погладить?

И тут начинается: они швыряют нам в лицо свои носки, и разворачивается настоящая бойня!

Ну вот как в таких условиях можно написать приключенческий роман?

Я начал его писать в тот день, когда мне было нечего читать. Как раз закончилась «Великолепная пятёрка на острове сокровищ» моей любимой писательницы Энид Блайтон, и нужно было ждать до следующего четверга, чтобы снова пойти в библиотеку. Я прямо места себе не находил, слонялся из угла в угол как неприкаянный. Казалось, лучшие друзья покинули меня и больше никогда не вернутся.

Джулиан, Дик и Энн – два брата и сестра, которые приезжают на каникулы к своей двоюродной сестре Джордж в Киррин-коттедж. Там они натыкаются на таинственный корабль, потерпевший крушение, и вместе с собакой Тимом принимаются за расследование.

Если я когда-нибудь встречу джинна и он попросит меня загадать самое заветное желание, как в «Волшебной лампе Аладдина», ни секунды не буду сомневаться и отвечу ему: хочу стать членом Великолепной пятёрки!

Но, к сожалению, такие чудеса бывают только в книжках. Начать с того, что у меня нет сестры… А только пятеро братьев, и все такие зануды, что я бы скорее согласился на операцию по удалению аппендицита, чем на то, чтобы противостоять вместе с ними опасным преступникам. Нет у меня и двоюродной сестры, мечтающей стать мальчишкой, как Джордж из Великолепной пятёрки, а есть только кузены Фугасы, которые каждый год присылают нам по почте свою дурацкую одежду, которая им самим больше не нужна.

Когда я был в третьем классе, мы с моим лучшим другом Франсуа основали собственный клуб детективов. Мы сделали себе картонные удостоверения, завели баночки с невидимыми чернилами (лимонный сок, разведённый водой) и в результате длительных тренировок прослыли настоящими мастерами слежки и приёмов самообороны.

Вот только, к сожалению, мы никогда не ездили на каникулы на необитаемый остров и нам никогда не попадалось тайн, которые стоило бы разгадывать. Единственным нашим расследованием были поиски потерянного блокнота Франсуа с тайными шифрами, но поскольку это его собака затащила блокнот под диван и там разодрала, расследование закончилось очень быстро и не принесло никакой радости.

Вот поэтому-то я и решил, что мне нужно самому начать писать книгу – и наконец-то прожить приключения, которые никогда не происходили со мной в реальной жизни.

Я написал три главы и как-то вечером, вернувшись домой с занятий по катехизису, обнаружил такую картину: Жан А. сидел и как ни в чём не бывало листал мою тайную тетрадь, закинув обе ноги на мою половину письменного стола.

Это было просто возмутительно! У него вздрагивали плечи, и он как-то странно клокотал и повизгивал, как будто бы прищемил язык застёжкой-молнией.

Я страшно разозлился.

– Ты что, совсем совесть потерял?

От неожиданности он подскочил и тут же спрыгнул со стула.

– А ну отдавай мой роман, а то я тебе сейчас устрою весёлый вечер! – прокричал я, белея от злости.

– Возьми его сам, раз такой герой! – сказал Жан А., размахивая тетрадкой над головой.

Я бросился на него, но он уже успел взгромоздиться на верхний ярус кровати и не давал мне туда подняться, тыкал в лицо ногами.

Один удар пришёлся мне прямо в нос. К счастью, Жан А. был без ботинок, но всё равно – искры у меня из глаз посыпались во все стороны!

Он воспользовался моей заминкой, чтобы устроиться поудобнее.

– Отдай мой роман! – заорал я.

– Роман! Не смешите меня! – прокричал он и расхохотался. – «Великолепная единица»? Ты у нас теперь, что ли, Энид Глуйтон или как там тебя?

Жан А. назвал имя автора неправильно, чтобы просто меня позлить: он прекрасно знал, что Энид Блайтон – моя любимая писательница.

– Нет, вы только послушайте! – объявил он и стал читать мою книгу вслух: «Жан Б., основатель и единственный член клуба „Великолепная единица“, был мальчиком с честным и открытым лицом. Из-за непокорной пряди волос, которая падала ему на лоб, вид у него был немного насменильный…»

– Насмешливый, – поправил я. – Ты что, читать не умеешь?

– Это ты сам пишешь, как дубина! То есть ты у нас теперь, выходит, герой романа, да? Ты, нуллюс-четвероклашка?!

– Сейчас я тебе покажу нуллюса-четвероклашку! – воскликнул я, заскакивая на кровать с другого края.

Я напрыгнул на Жана А. сверху, и мы стали кататься друг на друге как сумасшедшие. Кровать опасно зашаталась. Жан А. держал мой роман в вытянутой руке, чтобы я до него не дотянулся, и, не прерывая драки, продолжал читать вслух и извиваться от смеха.

– «…Нахмурив брови, невозмутимый Жан Б. склонился над пергаментом, исписанным балистическими знаками…»

– Каббалистическими, балда, – поправил я и хорошенько вмазал ему в ухо.

– «…Удастся ли юному сыщику-дзюдоисту, единственному сыну в семье, разгадать тайный шифр и освободить свою прелестную кузину?» – прочитал Жан А., прежде чем мне удалось наконец вырвать у него тетрадь.

Я спрыгнул на прикроватный коврик, довольный, что вернул своё.

К счастью, за исключением нескольких помятых страниц, тетрадка была цела и невредима.

– Ты ещё пожалеешь о содеянном, – пригрозил я брату. – Расплата будет страшной!