Buch lesen: «Композиция сердец», Seite 5
Глава 11
На кафедре было малолюдно. Пара старших преподавательниц, которые трудятся в вузе уже лет пятнадцать, попивали чай с печеньем, обмениваясь свежими сплетнями. Секретарь кафедры, милейшая хрупкая Анечка Потапова, студентка магистратуры, возилась с бумагами первокурсников. Мы с ней были в своем роде подругами, периодически общаясь по темам, не связанным с работой: сказывалась и маленькая разница в возрасте, и музыкальные предпочтения. Пару лет мы столкнулись на концерте Князя, и потом с удивлением узнали друг друга в университете.
Выбиралась я куда-либо крайне редко, а обзаводилась новыми друзьями – и того реже, так что самозарождение нашего общения считаю счастливой случайностью. И хоть мы не стали близкими подругами, я очень ценю Аню. Андрей Филиппович, как я уже говорила, не слишком любит бюрократию, и лишь ее усилиями наш коллектив не тонет в ворохе бумаг, отчетов и планов. Девушка успевает отслеживать все, и уже второй год работает на посту, неизменно получая похвалу руководителей.
– Привет, – тепло улыбнулась я. – Наш у себя?
Аня ответила мне такой же улыбкой, поправляя выбившуюся из косы рыжую прядку.
– Привет. Да, у него окно. Ты же вроде занимала время на консультацию? – спохватилась он, бросая взгляд на расписание.
– Да, – ответила я. – Но сама знаешь, мало ли что.
– Он в дурном настроении, – тише оповестила меня подруга. – Его декан отчитал за то, что на кафедре никого не было накануне 1 сентября. Оказывается, ходил с проверкй.
Я задумчиво оглянулась на запертую дверь. Не лучший момент, конечно, но еще хуже будет отменять встречу.
– Попробую, – решила я.
Аня покачала головой, но не стала меня разубеждать, и вернулась к своим бумагам.
Кабинет заведущего примыкал к помещению кафедры, и имел два входа – из преподавательской и прямой, из коридора. Я тихо постучала во внутреннюю дверь.
– Андрей Филиппович? Можно? – негромко, но четко спросила я.
– Да, входите. Дверь оставьте приоткрытой, душно, хочу проветрить, – раздался ответ.
Я вошла внутрь, в классически обставленный наполовину безликий кабинет с длинным столом для совещаний. На стенах висело несколько любимых им фотографий и репродукций выдающихся архитектурных сооружений, все в разномастных рамках. Мой наставник действительно был не в духе: он сидел глубоко откинувшись в кресле и судя по висящему в воздухе дыму, успел выкурить немало сигарет. Я аккуратно приставила один из стульев так, чтобы держать створку двери приоткрытой, пока он с каким-то остервенением давил бычок в пепельнице. Тяжело отдуваясь, мужчина поднялся, распахнув створку окна.
Проникнувший ветер сразу облегчил попытки дышать, развеивая сигаретный дым. Андрей Филиппович грузно опустился в свое кресло, складывая руки перед собой.
– Ну что там у вас, Амалия? Рассказывайте. Проблемы с проектом?
– Напротив. Я принесла вам наброски и первые заметки по работе, как мы недавно договаривались, – спокойно пояснила я.
Лицо мужчины немного разгладилось, когда на стол перед ним опустилась флэшка и раскрытые листы, заполненные ровными рукописными строками.
– В папке “проект-декабрь”, посмотрите, пожалуйста, – уточнила я, пока он подключал носитель к разъему в мониторе.
– Угу, – буркнул он, щелкая на папку.
Поочередно открывая документы, он бегло изучал их, сверяясь с моими отметками в блокноте. Чертеж и вовсе удостоился нескольких скептических хмыканий. К концу просмотра наставник стал еще мрачнее, чем был до моего прихода, и это бросалось в глаза. Напряжение захлестнуло меня с головой, я нервно растирала кожу на тыльных сторонах ладоней и пальцах, пока мужчина молча убирал флэшку из компьютера, вновь погружаясь в изучение моих записей. Наконец, он захлопнул блокнот, отодвигая его от себя.
– Что ж, буду с вами откровенным. Это все не очень хорошо, – проронил он.
Мне показалось, точно я стремительно падаю куда-то вниз. Ни разу мои труды не получали сходу такой оценки, и это по-настоящему ударило меня. Замерев, я старалась сохранить спокойствие хотя бы внешне. Плеснув себе немного воды из графина, я опустилась на стул, и сделала пару глотков, чтобы промочить горло.
– Расскажите, что конкретно вам кажется плохим?
– Пойми меня правильно, – тяжело вздохнул наставник. – Технически, формально все на хорошем уровне. Как и всегда. Но и только. Зная ваши возможности, я ждал чего-то большего, а тут… Недурно, но и только. Даже с учетом использования интересных идей по материалам. Недотягивает. Вы можете лучше.
То, что я могла лучше – это я прекрасно знала. Но вот беда, внутренний стопор как раз-таки мне непрерывно мешал, словно понимая, что в этот момент времени я могу выдавить из себя что-то исключительно вторичное. Но слышать со стороны подтверждение собственным потаенным, закопанным где-то глубоко мыслям было все равно крайне и крайне неприятно. Должно быть, лицо я не удержала. Андрей Филиппович, выдавив улыбку, протянул полную руку, потрепав меня по ладони, и смущенно зашевелил усами.
– Не расстраивайтесь так, Амалия. Право, вы очень талантливы, но и вы не застрахованы от выгорания. Может быть возьмете перерыв в научной работе, в проектах, отдохнете?
– Нет, – выпалила я, внутри зашевелился мерзкий страх. – Только не отстраняйте меня. Это единственное, что наполняет смыслом мою жизнь.
– Но это же для вашего блага, – оправдываясь, проговорил мужчина. – Ненадолго разгрузите голову, наберетесь идей, вдохновения. И доделаете работу потом.
– Тогда я точно пролечу мимо этого конкурса. Нет, Андрей Филиппович, я не могу, – проговорила я.
Наставник откинулся в своем кресле, смотря как мне показалось, с легкой жалостью.
– Позвольте дать вам совет, Амалия?
Я ответила настороженным кивком.
– Не ограничивайте себя работой. Вы так сосредоточены на карьере и открытиях, что игнорируете все остальное, – негромко сказал он. – Уверяю вас, равновесие важно не только в расчетах механической устойчивости. В жизни не менее важно поймать баланс, иначе вы как канатоходец с гирей, неизбежно свалитесь по ту или иную сторону от снаряда. Наполните свою жизнь чем-нибудь еще, позвольте себе испытывать эмоции, и это вернется вам сторицей, улучшив и творчество, и самочувствие.
Натянуто улыбаясь, я мысленно ругала негодный консилер и плохое планирование времени. Видимо, мой вид был настолько жалок, что даже руководитель решился на душеспасительную беседу.
– Вы уж простите старика, Амалия, я не хотел вас обидеть. Но на своем веку я видел подобные случаи, и не хотел бы для вас такого финала, – заведующий кафедрой неловко отвел глаза.
– Спасибо, я знаю, что вы говорите от души. Но все же, не снимайте мою заявку с конкурса. Я справлюсь, обещаю.
Андрей Филиппович покачал головой, и махнул рукой, отпуская меня. Подхватив вещи, я шмыгнула наружу, пока он не успел передумать и заявить четкое “нет”. За дверью я едва не упала, столкнувшись с Аней и выронив ворох своих записей, выбившихся из крепления. Склонившись, чтобы поднять их, мы чудом избежали нового столкновения, невольно захихикав.
– Подслушиваешь? – шепнула я.
– Да как ты могла такое допустить? – округлив глаза произнесла она. – Я глубоко оскорблена твоими подозрениями.
Я приподняла одну бровь, выразив недоверие ее актерской игре, и она склонилась ко мне, заговорив еще тише.
– Тут какой-то странный курьер приходил, искал твой домашний адрес, мол цветы указали доставить на дом, но контакт только университетский дан.
– Это и правда очень странно, – согласилась я. – Надеюсь, ты не?..
Аня вытаращила на меня глаза, приложив ладонь к сердцу.
– Вот такого ты на самом деле мнения о своей подруге? Кошмар! Конечно, я не дала контакты. Хотя этот тип и был крайне настойчив. И знаешь, мне показалось, он не тот, за кого себя выдает.
– Почему это? – уточнила я.
– Ну не бывают такие красавчики курьерами! – всплеснула руками подруга, точно я не понимала очевидного.
Это не делало ситуацию яснее ни на мгновение, да и представление о внешнем виде не давало. При всех своих достоинствах, у Ани был явный бзик на любви и всем, что с ней связано. Она обожала саму идею любви, и дай ей волю, каждый день могла вздыхать и превозносить новый объект своих надежд на сказочную историю. Будь он даже доходягой-лаборантом с кафедры теоретической механики, или не блещущим интеллектом тренером в спортзале – стоило чему-то щелкнуть в очаровательной головке госпожи Потаповой, как она смотрела на этого типа внутренним зрением, упорно видя перед собой потрясающего принца. Правда, она так же быстро переключалась, стоило объекту ляпнуть что-то откровенно глупое или сексистское – срабатывал второй переключатель, и принц с позором изгонялся из поля зрения. Я же радовалась, что подруга обычно не успевала зайти слишком далеко в своих отношениях. Ей категорически не везло на мужчин, которые бы соответствовали двум главным требованиям: не считать Анечку глупой и вести себя адекватно, а не считать собственные половые признаки центром вселенной.
Словом, то, что Аня сочла курьера привлекательным, не говорило ровным счетом ничего. Но я решила рискнуть.
– Как он выглядел? Этот странный курьер?
– О, – глаза Ани затуманились, и я поняла, что дело плохо. – Такой статный, красивый, ну точно принц. И глаза такие, запоминающиеся, цвета свежей листвы. Он так посмотрел на меня, Лия, ты не представляешь!
– Уж это я точно не представляю, особенно если ты на него смотрела так же, – усмехнулась я. – Спасибо, что не дала ему контакты, вдруг он какой-нибудь маньяк.
Аня махнула на меня рукой, раздраженно вздыхая.
– Ты такая пессимистка, дорогая. Просто невыносимо. Ну да ладно, а что там по проекту? Все в порядке?
Я неопределенно повела плечами.
– Много нужно доделать, так что некогда расслабляться.
– Ты справишься, это точно, – Аня погладила мое предплечье. – Ты больше всех достойна получить эту премию и полное финансирование на возведение.
Чувствуя, что недостойна таких слов, я лишь коротко обняла подругу, вместо слов благодарности.
Глава 12
Возле подъезда вечером я вновь попала в поле зрения нашего дозора под бессменным предводительством Марковны. Сегодня меня узнали, и я от этого испытала смешанные чувства – неужели я всегда выгляжу столь неприглядно, что в дорогом платье и с укладкой они меня сочли другим человеком?
На долгую беседу меня не хватило, поэтому я скоренько поинтересовалась здоровьем, и, выслушав привычные жалобы бодрых старушек, вежливо простилась с ними и свинтила в подъезд.
“Приземлилась, сделала кучу дел, устала. Все завтра” – сообщила Белла. Я отложила телефон, сдержав любопытство – беспокоить ее ответом не хотелось. Уж если моя железная сестра устала, то это показатель. Я скоротала вечер в непривычном “ничего-не-делании”, отказавшись от любых занятий, которые могли бы загрузить голову. Втайне, где-то в глубине души теплилась надежда, что это позволит мне переключиться и выдать какой-то интересный результат, чтобы не подвести доверие наставника.
Конечно же, я ошиблась.
Ни через день, ни через три меня не озарило. В телефоне то и дело возникали сообщения от Беллы, тарахтящей о превратностях своего путешествия и новых знакомых, и поочередно – мамы и отца, которые осторожно налаживали мосты после нашего неприятного разговора. “Зато не цапаются”, – беспечно махала рукой сестра, стоило упомянуть о них, и в целом, я была с ней согласна.
Пятницу я встретила в еще более мрачном настроении, чем со мной случалось. Затянув волосы в низкий хвост, я набросила на плечи поверх футболки строгий жакет, наплевав на то, насколько он подходит к джинсам и неизменным кедам. Он отражал мое желание оградить себя ото всех, и этим мне уже нравился.
Кипящий университет в этот момент точно высасывал мои личные запасы энергии подобно голодному вампиру, лишая возможности вложить усилия в личные наработки. Это вызывало открытое раздражение, я безотчетно злилась на все вокруг, но не могла ничего изменить. Не желая выплескивать ни на кого свое дурное настроение, все минувшие дни я передвигалась короткими перебежками, избегая длительных разговоров и ограничиваясь лишь своими рабочими обязанностями. Смак ситуации придавал полностью забитое расписание.
Последняя, пятая пара, виднелась на горизонте не как спасение, а как финальная пытка. Я с тоской пялилась на взятый на вахте ключ, думая, а не сбежать ли мне отсюда. Строгий голосок совести напомнил, что студенты не виноваты, а задание на проект выдавать все равно придется – и лучше это сделать раньше. Мне оставалось лишь подняться на четвертый этаж, отсчитывая минуты до конца этого долгого дня.
Студенты нестройно поприветствовали меня, очевидно, у них с узнаванием проблем не возникало. Я молчаливо кивала, жестом пригласив их следовать за мной. Стандартное помещение прямоугольной формы, три ряда по пять парт в каждом. Жалюзи наполовину прикрыты, позволяя просачиваться поздним солнечным лучам, освещая портреты именитых ученых на стенах. Для меня до сих пор оставался загадкой выбор именно этих персон в корпусе факультета архитектуры и дизайна, но если никого не смущает взгляд мадам Кюри, то с чего бы и мне устраивать восстание? Благо она в отличие от непоседливых студентов, была прекрасным слушателем, неспособным прервать даже самого скучного оратора.
– Располагайтесь, только прошу особо не кучковаться на задних партах, не люблю разговаривать на повышенной громкости, – указала я.
Дождавшись, пока толпа юных дарований с некоей ленцой расположилась на местах, я вытащила из рюкзака папку. Внутри лежали несколько листов с распечатанными темами, и мой личный список группы, где я делала собственные отметки для будущих “автоматчиков”. Прямо передо мной, на первой парте по центру вновь оказался Ник и блондинка Стелла, староста группы.
– Итак, – начала я, перекрыв голосом начавшийся было галдеж. – В конце семестра, перед зачетной неделей, вы должны будете защитить курсовую работу по курсу композиции. Времени не так много, уж поверьте на слово.
– У нас еще одна курсовая, это вообще реально? – спросили с задних парт.
– Более чем, – кивнула я. – У моего выпуска каждый семестр, кроме самого первого и последнего, дипломного, было ровно по две курсовые работы.
– И много человек доучилось? – выкрикнул Золотарев.
По аудитории прокатились смешки.
– Примерно половина, – с улыбкой ответила я. – Только те, кто хотел учиться.
Веселье стихло. Самойлова подняла руку, немного детским, неуверенным жестом, я кивнула ей, разрешая вопрос.
– Скажите, а насколько задание сложное и объемное? Как много часов в среднем нужно на этот проект? – тихо спросила она.
– Хороший вопрос, благодарю. Согласно нашему учебному плану и моим прикидкам, около восьмидесяти часов должно вам с головой хватить на все этапы. Вернемся к нашим занятиям.
Я обошла стол, и встала, слегка опираясь на него и сложив руки на груди.
– Сегодня мы распределим задания на курсовую, и на каждом практическом занятии будем решать задачи по пройденному на лекциях. Эти задачи помогут вам и с расчетами внутри проекта, так что будьте внимательны. В оставшееся от практики время вы сможете задавать вопросы непосредственно по курсовой, либо показывать свои наработки, если встретится какая-либо трудность. Это понятно?
Решив, что согласный гул достаточен для подтверждения, я взяла в руки варианты заданий.
– Здесь, на этих листах, находятся базовые варианты работы, которые согласуются с нашими методическими указаниями. Проекты по ним, скажу откровенно, будет делать проще. Но есть и другой путь.
– Не делать работу и вылететь из вуза? – радостно уточнили сзади.
– Золотарев, опять вы? Кажется, армия вас заждалась. Правда, не уверена, открыли ли новый род войск для начинающих стендаперов, – ответила я.
Бугай смутился, и что-то пробормотал, пока его соседи закатились от смеха, поддевая его.
– Второй путь, по которому вы можете пойти – индивидуальный, только ваш проект. Либо полностью созданный вами, либо выбранный из тех, что у меня в руках. Здесь вводные, которые сильно отличаются от методички. Кое в каких расчетах вам будет существенно сложнее, – подчеркнула я.
– А в чем же плюсы? – подняв руку, задала вопрос темноволосая девушка со второй парты, кажется, ее зовут Ольга.
– Во-первых, это интересно, – с улыбкой ответила я. – Во-вторых, такую работу можно представить на конкурс. В третьих, вы сможете в дальнейшем использовать ее как базу для своего диплома, потому что она будет соответствовать требованиям уникальности.
На лицах многих появилось задумчивость, на что я и рассчитывала. Для меня, разумеется, тоже был бонус – я буду меньше сходить с ума от проверки идентичных ошибок, которые кочуют из года в год. Каждое поколение студентов наследует какую-то часть материалов от своих предшественников, и потом активно ее применяет. Самые отчаянные и ленивые даже не очень сверяются с написанным, лишь меняя фамилию на титульном листе. Вот только все меняется, и старые варианты ошибок и формулировок узнаются за версту.
– Поэтому я предлагаю вам хорошо подумать и взвесить ваше решение. Если определитесь до конца занятия – будет хорошо. Если нет – буду ждать ваше решение после следующей лекции. А теперь приступим к решению задач…
Я вернулась к доске, внося условия на ее поверхность. Время пролетело куда быстрее чем на лекции, понемногу аудитория начала включаться в решение. За пять минут до звонка я остановилась, отряхивая руки.
– Итак, поднимите руки, кто планирует взять стандартный вариант, я вас запишу, и выдам ваши варианты.
Примерно две трети рук присутствующих взлетели в воздух. Ожидаемо. Я поочередно уточняла фамилию и говорила вариант из таблицы в методичке, дублируя данные в своих записях.
– Все, кто уже получил задание, могут быть свободны. Остальные еще не определились? – я осмотрела студентов.
Вверх взлетела рука, сжатая в кулак.
– Я, – Ник твердо смотрел на меня.
– Кто-нибудь еще? Или вам нужно время, чтобы определиться? – кашлянув, обратилась я к остальным.
– Мы скажем после лекции, лучше подумать немного, – выступила за остальных староста.
– Хорошо. Я отмечу у себя. Можете идти, – кивнула я. – Значит, вы, товарищ Соловьев, самый смелый?
Ник усмехнулся, опустив руку, и наклонился над пустым столом.
– Я не боюсь трудностей, Амалия Алексеевна. И предпочитаю хорошую, долговременную стратегию, пусть даже поначалу нет никаких гарантий на успех.
У меня создалось ощущение, что он говорит отнюдь не о проекте, но формально все звучало достаточно невинно. Остальные его одногруппники один за другим покидали аудиторию, пока я жестом фокусника складывала свои бумаги с вариантами и протягивала ему целую колоду на выбор.
– Знаете, мне не нужно, – он отодвинул стопку от себя. – Я бы хотел сделать что-то особенное, максимально показать свой взгляд, раз есть такая возможность. Какие есть строгие ограничение в техническом задании?
– Назначение, в первую очередь. Вы должны спроектировать зону для комфортного отдыха. Еще расположение, найдите локацию внутри города, где бы проект было возможно воплотить. В остальном у вас полная свобода выбора, в отличие от ваших одногруппников, – я с деланным равнодушием стала складывать свои вещи в рюкзак.
Ник поднялся, подойдя к преподавательскому столу поближе, и оперевшись на него кулаками. Растрепавшиеся волосы красиво падали на его высокий лоб, и я была готова дать себе затрещину за одну только мысль об этом.
– Я могу обращаться к вам по поводу возникающий сложностей? – склонив голову вбок, спросил он.
– Разумеется. Как и любой из студентов, проекты которых я буду курировать, – произнесла я, дергая невовремя заевшую молнию на рюкзаке, пока та не закрылась.
Парень кивнул, принимая это к сведению. Он распрямился, запустив руку себе в волосы, и с небольшим сомнением все же уточнил:
– А у вас последняя пара?
– Да, к счастью, – ответила я.
– Может быть, подвезти? Я на машине, – быстро уточнил Ник.
– Мне кажется, это не лучшая мысль. Но спасибо за предложение, – я кривовато улыбнулась.
Ник явно был недоволен моим ответом, но лишь кивнул, и взял свои вещи, выходя из кабинета. Я позволила себе облегченный вздох, и закрыла дверь, торопливо сбегая домой.
Глава 13
– Ты себе не представляешь, какой тут людный квартал. Кажется, замри на мгновенье, и толпа унесет тебя в какие-то неведомые дали, – жаловалась Белла по видеосвязи. – А ты как там? Надеюсь, хотя бы не голодаешь опять?
Я подняла на нее укоризненный взгляд и медленно вытащила венчик из глубокой чаши. Все вокруг было усыпано тонким слоем муки.
– Я с утра бьюсь над твоим рецептом, и сказала это в самом начале нашего звонка. Ты издеваешься? – уточнила я.
– Не без этого, – согласилась сестра.
– Приготовлю званый ужин к твоему приезду, и заставлю съесть все, – с угрозой предупредила я.
– Это слишком жестоко даже для тебя, Ли-Ли, – рассмеялась Белла. – А что там твой парень?
Венчик громко звякнул, вторя резко поставленной на стол чаше. Я вернула хлопающей густо накрашенными ресницами сестре раздраженный взгляд.
– Он не мой парень, сколько повторять? Я уже несколько раз объясняла тебе, что между нами ничего нет и быть не может.
– Ох не зарекайся, – весело сверкнула глазами Белла. – Я уверена, что этот интересный молодой человек просто так от тебя от отступится. Мне кажется, он сделал шажок назад лишь чтобы успокоить твою невовремя развившуюся жажду следовать нормам.
– А мне кажется, что это все надуманная история, которой давно пора бы остаться в прошлом, а не превращаться в объект регулярного обсуждения. Лучше расскажи мне еще что-нибудь про Милан.
Белла вздохнула, но согласно перевела тему, рассказывая о своей жизни в Италии. Контракт предусматривал огромное количество съемок для рекламных кампаний, и она проводила большую часть времени в различных павильонах и студиях. Судя по гримасам, которые сопровождали ее монологи в этой части, она с кем-то из персонала успела здорово поцапаться.
– И ты представляешь, этот кретин, недоволен тем, как я позировала! – негодующе проговорила Белла.
– Какой такой кретин? – уточнила я, вновь принимаясь помешивать тесто.
– Да Виктор же! Звезда фотографии, – Белла явно была возмущена. – Я же тебе рассказывала о нем.
– Я уж подумала, там появился кто-то новый, кто умудрился тебя так вывести. Ты уверена, что вам стоит вместе работать, если между вами стоит такое взаимное недовольство?
На красивом лице Беллы возникло незнакомое выражение, которое я восприняла как смирение. Поморщившись, она почесала кончик носа. Я проверила тесто еще раз и аккуратно налила три маленькие порции на сковородку, смазанную оливковым маслом.
– Увы, контракты таковы, что переиграть не получится. Я уже попыталась. Проще доработать, чем разбираться со штрафами.
– Сочувствую, – пожалела ее я. – Надеюсь, что вне площадки он тебя не достает?
Белла пробурчала что-то неразборчивое. Видимо, парень действительно успел ей серьезно покапать на мозги, раз она так злится. И, подозреваю, в чем-то он был прав, иначе бы она вывернулась наизнанку, но нашла способ избежать неприятного человека.
– Лучше расскажи мне, что вы решили с продюсерским центром? Ирина уже звонила тебе?
Настал мой черед морщиться. Ирина, с которой мы познакомились с легкой руки сестры, действительно созвонилась со мной на прошлой неделе, напоминая, что заинтересована в моей работе. Но вот беда, мой проект был по-прежнему сыроват, и я не могла позволить себе презентовать его в подобном виде. Я отвлеклась, переворачивая оладьи, покрывшиеся с одной стороны аппетитной золотистой корочкой.
– Если все пройдет успешно, они готовы помочь с реализацией и спонсорскими отчислениями. На фоне этого снимут несколько передач на стыке дизайна и экологии, – ответила я. – Но…
– Что за “но”? Это же отличная возможность! Неужели ты передумала? – удивилась Белла.
– Нет. конечно, не передумала. Дело в самом проекте. Я…пока не могу его презентовать.
– Новый приступ перфекционизма? – протянула она. – Слушай, я в твоей сфере смыслю немного, но знаю, что ты талантище, и у тебе все обязательно получится.
Она замерла, и я подумала, что связь прервалась, но взгляд Беллы был направлен куда-то за мое плечо.
– …кроме готовки. Выключай плиту, Ли-Ли, ты снова сожгла несчастные оладьи.
Я с удивлением развернулась, наблюдая как над сковородкой с золотистыми кружками теста поднимается черный дымок.
– Я поняла, это проклятие, – тяжело вздохнула я. – Ладно, пойду отскребать невинно убиенное тесто от тефлона. Созвонимся потом.
Белла махнула мне рукой и отключилась. Через десяток минут, кое-как отчистив пострадавшую посуду, я села на стул, гипнотизируя взглядом тесто. В конце концов, победило решение попытаться еще раз – не отвлекаясь на звонки. Собственная способность превращать кухню в сплошную катастрофу весьма расстраивала меня, хотелось хотя бы иногда получать что-то съедобное. И проигрывать битву с кастрюлями было банально стыдно.
Я вновь перечитала рецепт. Насухо вытерла поверхность сковороды, затем смазав ее тонким слоем масла с помощью кисти с силиконовыми щетинками. Быстро разогрев ее на плите, я зачерпнула полужидкое тесто и порционно, ровно по сорок миллилитров, вылила его внутрь. Три гладких, ровных кружка внушали надежду, что в этот раз все может пройти удачно. Подождав, пока на верхней части оладушка тесто стало уплотняться, я поддела кружок снизу, переворачивая его второй стороной. Цвет вышел золотистый, и я замерла настороже, отметив по часам еще ровно шестьдесят секунд. Стоило им истечь, как я сняла готовые оладьи, лопаткой перекладывая на широкую тарелку.
– Выглядит неплохо, – с неким сомнением осмотрела их я. – Ну-ка. попробуем…
Не подумав о температуре, я схватилась за горячий край, и с шипеньем отдернула руку, дуя на пальцы. Одновременно я ударилась локтем о что-то холодное, раздался жуткий грохот. Миска с остатками теста свалилась вниз, переворачиваясь и украшая пол и весь мой бок брызгами. Оладушек, покачнувшись на краю блюда, шлепнулся в центр лужи.
– Просто чудесно, – я всплеснула руками, и оперлась о стол.
Но мне повезло, и моя ладонь оказалась на блюде, которое тут же превратилось в катапульту, выстреливая оставшимися двумя плодами моих трудов. Сама посудина звякнула, приземляясь на пол, и раскололась практически ровно пополам. Я смотрела, как оладушки наперегонки сползают все ниже по плотному тюлю, а потом прикрыла глаза.
– Отлично. Просто отлично, – пробормотала я.
Задребезжал дверной звонок. Сбросив испачканные тапки и капая на пол несостоявшимися оладьями, я пошлепала вперед. В глазке виднелась мужская фигура, целиком облаченная в черное, надвинутая на глаза кепка мешала рассмотреть лицо. Незнакомец перекачивался с носка на пятку, прислушиваясь.
Мне показалось, что это выглядит слишком уж странно и подозрительно, никто из моих близких обычно не приходил без предупреждения. Исключением была сестра, но уж на нее этот тип точно не походил. “Да ну его, не буду открывать”, – подумала я, не отзываясь. Мужчина, пряча лицо, вновь позвонил, и едва ли не прижался к двери, прислушиваясь. Я нашарила на стене трубку стационарного телефона, морально готовая звонить в полицию.
Незнакомец постоял еще с минуту, и что-то пробормотав, стал спускаться на второй этаж. Убедившись, что он отошел, я оставила трубку в покое и прокралась к кухонному окну. Тип в черном вышел из подъезда, быстрым шагом проносясь мимо дежурного отряда бабушек.
Я предпочла думать, что это случайность.
