Buch lesen: «Сумочка из крокодиловой кожи. Криминальный детектив и мелодрамы Кольского полуострова»

Schriftart:

ISBN 978-5-4483-0371-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сумочка из крокодиловой кожи

Этот тип был уверен, что если прилетел из Москвы, то уже может считать себя крутым парнем. Он вызывающе оглядел меня наглым надменным взглядом. В мочке левого уха у него торчала золотая серьга, а длинные, засаленные рыжие волосы, подхваченные на затылке чёрной резиночкой, свисали жидкой косичкой. Но более всего меня раздражал его красный пиджак. Впрочем, не только раздражал, а вводил меня в бешенство. Я непроизвольно ощущал себя разъярённым быком, выведенным на корриду. Такой яркий броский цвет могла выбрать лишь смелая амбициозная модница, имеющая точёную фигурку и длинные соблазнительные ножки. Мало того, что этому неуклюжему увальню, пиджак был велик, так ещё и сидел на нём точно так же как может сидеть на корове седло.

– Можешь называть меня без отчества, просто Стасом, – с нескрываемым апломбом представился этот щёголь и тут же предупредил: – Не вздумай меня облапошить! В нашем сотрудничестве мне нужны полные гарантии. Учти, я не лох, не надейся меня нагреть.

«Только настоящий придурок может поставлять палёную водку в областной город!» – хотел огрызнуться я, но всё же сдержал нарастающий гнев и лишь презрительно ухмыльнулся.

Этот прохвост ещё не знал, что у нас в Мурманске вышел закон запрещающий торговлю спиртными напитками даже в тех магазинах, где давно стоят современные кассовые аппараты, но нет соответствующей лицензии. Я запудрю ему мозги, а потом заберу товар за бесценок. Боюсь, что он даже не сумеет покрыть собственные расходы. Скоро он совершенно позабудет про валюту и будет счастлив, если я отстегну ему хоть какую-нибудь сумму нашими российскими рублями.

– Я намерен осмотреть складские помещения, – предупредил Стае. – Мои компаньоны должны быть уверены, что мы имеем дело с деловыми людьми. Нашу продукцию необходимо оградить от всевозможных случайностей.

Он вновь надменно посмотрел на меня и тут же добавил:

– Во всяком случае, до тех пор, пока в моих руках не захрустит наличка…

– Как мы и договорились по телефону, – проговорил я, скрывая внутреннее раздражение. – Желательно в баксах, начиная с 1993 года…

– Меня и моих компаньонов интересует только валюта! Не обязательно в долларах, можно и в евриках… – настойчиво повторил он, поднимая с земли обрывок газеты и тщательно обтерев им остроносые полусапожки на высоком каблуке с блестящей цепью, болтающейся на голенищах.

– Помещение у меня самое надёжное, – спокойно ответил я. – Оно выдолблено прямо в скале, а единственный вход закрывается мощными железными воротами.

Стас лишь одобрительно кивнул головой. Подойдя к моему отечественному автомобилю, он сквасил физиономию и не замедлил подколоть:

– Давно не ездил в таких катастрофах, – недовольно съязвил он. – Это хламьё, а не машина…

Можете представить моё негодование? Вообще-то, у меня была последняя модель, выпущенная в Тольятти в декабре 2015 года. Переднеприводный хэтчбек «Лада Иксрей», повышенной проходимости, ещё приятно пахнущий заводской краской. Этой насмешкой он полоснул по моему самолюбию гораздо сильнее, чем ежели внезапно ударил бы меня ножом.

– Я предупредил моего единственного сынишку, – продолжил Стас, – если будет плохо учиться, то об иномарке может не мечтать. Я возьму ему такую же каракатицу.

«Ты у меня скоро без штанов останешься!» – подумал я, твёрдо решив сбить спесь с этого рыжего чучела.

– Почему-то именно таким убогим я и представлял ваше захолустье, – развалившись на заднем сиденье, подметил он, когда мы проезжали через Колу.

– Мурманск ещё впереди, – стараясь не терять самообладания, ответил я. – Поднимемся на «Жёлтую гору» и ты увидишь, что он не такой уж и мрачный.

– Всё равно не Москва! – буркнул Стас, пренебрежительно сплюнув на коврик моего автомобиля.

«Ничего, за это мы тоже сочтёмся, – прикинул я в уме, но превозмогая желание вышвырнуть его из салона, расплылся в услужливой улыбке.

– Разве можно сравнивать столицу Заполярья с таким прекрасным городом, как твой, – сказал я и, кажется, попал в самое яблочко.

Ему явно льстило то, как я отозвался о его сутолочной деревне. Он удовлетворённо похлопал меня по плечу.

– Большому кораблю – большое плавание! – самодовольно подметил он. – Будешь меня держаться, лет через пяток сможешь приобрести в моих краях шикарную квартиру. Главное, смотри, чтобы я в тебе не разочаровался. Не прощаю тех, кто создаёт мне проблемы.

Я целенаправленно провёз его мимо контейнерной станции, убедив в том, что товар можно доставлять не только автомобильным транспортом. Осмотрев склад, который может стать настоящим бомбоубежищем, Стас остался доволен. Более надёжного хранилища для его палёной водки нельзя было и придумать.

– Этот склад, он твой личный? – поинтересовался столичный аферист, когда я вновь запустил двигатель и плавно тронулся с места.

– Зачем мне содержать такие хоромы? – ответил я, решив не переигрывать, чтобы не вызвать лишних подозрений. – Мои деньги позволяют открыть этот бункер в любое удобное для меня время.

– Тоже клёво! – согласился Стас и тут же изъявил желание посмотреть мои торговые точки.

«Дотошный сукин сын! – мелькнуло у меня в голове. – Неужели ты думаешь, что я не смогу навешать лапши на твои оттопыренные уши?!»

Ровно неделю, изо дня в день, я обходил многие злачные места, где шла бойкая торговля спиртными напитками. Теперь меня всюду принимали за своего человека. Я уже договорился и всю продукцию сдам оптом по смехотворно низкой цене. Стас не успеет сообразить, что его надули, как я исчезну вместе с его баксами. Впрочем, мне его ничуть не жаль. Этому прохвосту мой урок пойдёт только на пользу.

– У тебя нет сигарет? – внезапно спросил он.

– Не курю. И тебе не советую, – ответил я, не решившись предложить ему дешёвые папиросы.

Стас озабоченно порылся в карманах, потом открыл портмоне, полностью забитое иностранной валютой и, тяжело вздохнув, посмотрел на меня.

– Ты представляешь, ни одного российского рубля, – понуро проговорил он. – Одни доллары и еврики, будь они неладны… Разменяй или одолжи в долг…

Я молча подал ему пятитысячную купюру. Он взял блок «Мальборо» и тут же рассчитался со мной валютой.

– Хорошо, что есть немного мелких, а то, в основном, одни сотенные, – словно оправдываясь, сказал он, и выделил мне ещё такую же сумму. – У нас, москвичей, такой закон, – объяснил Стас, – если взял рубль, то верни два…

Я не стал с ним спорить и охотно взял деньги. Если он хочет показать себя крутым бизнесменом, то это его личные проблемы.

Спустя час, он попросил у меня ещё тридцать восемь тысяч, но в этот раз не стал расплачиваться со мной валютой, а попросил их в долг. Он купил своей любовнице классическую сумочку из крокодиловой кожи. Я знал, что все миллионеры, или так называемые «новые русские» – люди с особыми странностями, но не думал, что и столичные воротилы точно такие же безалаберные люди, способные швыряться деньгами направо и налево. К вечеру я передал ему под высокие проценты всю имеющуюся у меня наличность. Единственное, что мне не нравилось, так это разъезжать по городу на своём автомобиле. Впрочем, «на своём» – слишком громко сказано.

У меня никогда не было машины, и я постоянно сижу на мели, изредка занимая в долг, чтобы провернуть мелкую аферу. Да и зачем иметь автомобиль человеку моей профессии, которая ценится лишь в местах, не столь отдалённых. Вскрыть даже самый замысловатый гаражный замок для меня намного проще, чем хорошему повару нашинковать кочан свежей капусты. Я знал, что хозяин этой тачки в командировке, но ведь его родственники могли обнаружить пропажу или, того хуже, увидеть меня за рулём.

Стаса, как назло, словно подмывало мотаться с одного конца города в другой. По-моему, уже не было улицы, по которой бы мы не проехали. Он всё внимательно разглядывал, ко всему сосредоточенно присматривался и, что самое ужасное, слишком много задавал вопросов. Его интересовала всякая мелочь, которая была связана с Мурманском. Если, поначалу, я говорил ему правду, то чуть позже плёл сплошную ахинею, лишь бы только он от меня отстал. Ну, неужели и так не понятно, почему памятник «Алёше», стоит лицом к заливу, а центральную площадь именуют как «Пять углов? Почему у нас есть район, в простонародье называемый «Горой Дураков», хотя именно оттуда открывается изумительный вид, как на сам город, так и на достопримечательности Кольского залива? Да это же элементарно! Просто этот район получил своё неофициальное название из-за нелепой планировки извивающихся улиц и ещё более несуразной нумерации домов, а вовсе не потому, что расположен на вершине этой горы и постоянно охвачен потоком холодного ветра.

Своим занудством Стас достал меня до такой степени, что обчистить его увесистое портмоне на кругленькую сумму стало для меня делом чести. Совместно с ролью гида я превосходно сумел сыграть роль состоятельного предпринимателя. Он, хотя и не сразу, но поверил, что я деловой человек и предложил заключить контракт с его фирмой на взаимовыгодных условиях. Другими словами, в будущем, он решил построить здесь филиал и отдать его в мои руки. Разумеется, что перед этим я пригласил его домой и, конечно не в ту коммуналку, где был прописан, а в роскошную квартиру, снятую мною буквально на пару суток за весьма солидное вознаграждение. Моя жена, также произвела на него неотразимое впечатление, и это лишний раз убедило меня в том, что наши «путаны» могут многое, если им хорошо заплатить. Татьяна была не привередливой девушкой, и она не отказалась сыграть роль моей домохозяйки и верной спутницы совместной жизни. А так как я уже неоднократно обращался к ней с подобной просьбой, то она потребовала от меня десять процентов от чистой прибыли. Я отвесил ей пару оплеух, и она согласилась на пять. Это чудо природы свело бы Стаса с ума, если бы я не представился её любящим супругом. Я видел, как заблестели его глаза. Впрочем, как мужчина мужчину, я его хорошо понимал. Она была профессиональной жрицей любви и до тонкости изучила нашу грубую мужскую натуру. Она сразу сообразила, что ей в лапы попался богатенький Буратино. Я начал побаиваться, что деньги Стаса, к которым я уже успел привыкнуть, в любой момент могут перекочевать в её кошелёк. Я понял, что медлить нельзя и, втихаря от неё, предложил московскому спекулянту немного развлечься. Татьяна заметно огорчилась нашему уходу и, благодаря этому, более достоверно сыграла роль законной супруги.

– Милый, постарайся вернуться пораньше. Я буду скучать, – прощебетала она, не забыв при этом, ещё раз пригласить в гости слащавого гастролёра.

Я поцеловал её в щёчку и, незаметно для Стаса, посоветовал слинять куда-нибудь подальше и не совать свой курносый носик в мои тёмные дела.

В «Арктике» я щедро оплатил номер и прямо в фойе снял двух симпатичных «бабочек». Конечно, я был уверен, что нет мужчины, который не захотел бы расслабиться в подобной компании, но этот кретин обескуражил меня идиотским поведением. Представляете, купив довольно-таки не дешёвый подарок для своей любовницы, он вдруг заговорил о супружеской верности!

Выбрав подходящий момент, когда наши разомлевшие кошечки принимали ванну, как бы невзначай, я спросил о реорганизации его бизнеса на Кольском полуострове, как неотъемлемой части рыночной экономики.

– Вообще-то, я не хозяин фирмы, а всего лишь его заместитель в должности коммерческого директора, – нехотя признался Стас. – Шеф хочет, чтобы в Финляндии или в Норвегии я приобрёл ему супермодный автомобиль и отстегнул мне для этой цели сто сорок тысяч долларов…

Услышав такую баснословную сумму, у меня начались спазмы. Я чуть не задохнулся от волнения и зависти. Мне стыдно признаться, но в какое-то мгновение, у меня возникло дикое желание придушить этого франта, но я никогда не был мокрушником, и у меня не хватило бы мужества убить человека. Я больше не думал о мифических рефрижераторах с палёной водкой, и всё своё внимание перевёл на его кожаный дипломат. Теперь я понял истинную причину, по которой он цинично отказался развлечься с мурманскими путанами. Пожалуй, окажись я на его месте, тоже не рискнул бы расслабиться, имея при себе столько наличных денег. Сто сорок тысяч долларов, это даже по самым скромным подсчётам, более девяти миллионов…

«Это острова Анталии… Красивые женщины… Это…» – я размечтался чуть ли не о собственной вилле, но вовремя спохватился.

Пристальный взгляд Стаса заставил меня спуститься с заоблачных высот на нашу грешную землю.

– По-моему, кроме твоей жены и любовницы, тебя больше никто не интересует? – спросил я, стараясь разрядить гнетущую обстановку.

– Вино и смазливые красотки, это первое зло для серьёзного бизнеса! – ответил он, демонстративно постукивая по дипломату кончиками пальцев.

Я предложил избавиться от приглашённых девочек, и он охотно согласился. Мне пришлось возместить им моральный ущерб и вытолкнуть за дверь, выслушивая плеяду всевозможных пожеланий.

– Кроме того, что я должен решить вопрос со спиртным и купить шефу тачку, мне ещё необходимо прозондировать почву насчёт вашего коптильного завода, – оповестил Стас.

– Тебе нужен копчёный палтус? – осторожно поинтересовался я. – Сколько килограмм?

– Мне нужны не килограммы, а тонны этой продукции, – с ехидной ухмылкой ответил он.

– Тонны, так тонны… – скептически согласился я. – Нет проблем!

Он вновь окинул меня испепеляющим взглядом, но больше к этому вопросу не возвращался.

Чтобы не показаться слишком навязчивым, я пожелал ему приятных сновидений и вышел из гостиницы.

За всю ночь я ни разу не сомкнул глаз. Его баксы не давали мне покоя. Я мог мгновенно разбогатеть. Такой шанс нельзя было упустить. Я чувствовал, что наконец-то фортуна мне улыбнулась!

В семь утра я уже вновь был у него. Стас встретил меня бодрым, хорошо отдохнувшим человеком. Он успел побриться и привести себя в порядок. Я отвёз его на коптильный завод, а потом около часа ожидал возле проходной.

– После обеда поедем в банк! – приказным тоном выпалил Стас, влезая в машину и вытирая носовым платком выступивший на лбу пот. – Они согласны оставить партию рыбы, но необходимо авансом внести некоторую сумму.

Я мгновенно сообразил, что могу сорвать неплохой куш, если сам обменяю его доллары.

– В валюте? – стараясь не выказывать беспокойства, поинтересовался я.

– В рублях и желательно безналом…

– Мы друзья, и ты можешь рассчитывать на мою помощь, – вызывающе произнёс я.

– Для особо одарённых мурманчан, повторяю ещё раз! Деньги нужны безналом. Я созвонился с шефом, и он всё уладит. Мне необходимо только уточнить реквизиты и прочие банковские документы…

Однако, не смотря на его строптивый характер, было заметно, что он поверил в мою искренность и даже остался доволен моему предложению.

– Если действительно хочешь мне помочь, то я бы не отказался занять до завтрашнего утра тысяч шестьдесят в рублёвом эквиваленте, – как бы, между прочим, произнёс он. – Ты уже одолжил мне на сумочку из крокодиловой кожи и плюс непредвиденные расходы… В общем, не будем мелочиться! Я верну тебе ровно сто тысяч…

Он немного подумал и благосклонно добавил:

– Будет справедливо, если отдам сто десять… Шикарная гостиница, девочки… Всё это спишем на мой счёт. Фирма возместит все расходы…

Мне пришлось побродить по Первомайскому рынку и всё-таки я смог взять необходимую сумму под весьма сносные проценты. Меня предупредили, что через двое суток будет включён счётчик, но это обстоятельство меня уже ничуть не смущало. Меня больше волновал кожаный дипломат московского гостя.

Стас пересчитал деньги и, пообещав вернуть в назначенный срок, даже не поблагодарил за оказанную услугу. Можно было подумать, что он взял мелочь на бутылочку холодного пива.

Где-то вначале третьего, я подвёз его к самому престижному автосалону Мурманска. Разумеется, этот кретин не собирался там ничего покупать. Он лишь хотел заблаговременно ознакомиться со всеми действующими предложениями, чтобы выехав за границу уже иметь реальное представление о стоимости той или иной иномарки. До тех пор, пока Стас внимательно разглядывал автомобили, я был рядом и зорко следил за его дипломатом. У одного внедорожника он, наконец-то, доверил мне свою драгоценную ношу и отвлёкся всего лишь на пару минут. Я тут же простил ему все сто десять тысяч долга.

Я никогда бы не подумал, что наш отечественный автомобиль может развить с места такую сумасшедшую скорость. Лишь в районе Семёновского озера я перевёл дыхание и нажал на педаль тормоза. Бросив машину, которая теперь была не нужна, я вошёл в автобус десятого маршрута и, затерявшись среди пассажиров, отправился в обратном направлении, на южные квартала, в собственный клоповник.

Войдя в подъезд, я даже не стал дожидаться лифта, а быстро поднялся по лестнице. Моих соседей не было дома, и я решил не церемониться с кодовым замком, а небрежно ударил по нему первой попавшейся под руку монтировкой.

К своему ужасу я обнаружил внутри потёртые джинсы и кипу старых газет.

Меня, опытного жулика, облапошил какой-то столичный щёголь! Если бы Стас попался мне в эту минуту, то теперь, я убил бы его, даже не задумываясь о возможных последствиях. Его рыжие волосы…

Можете представить моё состояние, когда я вспомнил, что видел этот парик в магазине «Проказник». Немного придя в себя, я узнал и джинсы, которые год назад всучил одному лопуху и, по тем временам, отлично наварился.

Разумеется, что внезапно появившиеся долги сулят мне кучу неприятностей, но согласитесь, быть обманутым своим земляком, всё ж таки не так обидно, чем знать, что тебя нагрел заезжий аферист.

Почему «своим земляком»? Да потому, что моя подельница Татьяна, по словам её лучшей подруги, бросила непристойное ремесло и, удачно выйдя замуж, отправилась в свадебное путешествие. В качестве подарка её суженый преподнёс ей сумочку из крокодиловой кожи и шестьдесят тысяч на мелкие расходы. Пожалуй, я единственный человек, который точно знает, где он взял эти деньги.

Маленький ангел

Больше всего четырёхлетняя Лизонька любила те памятные торжественные дни, когда её отец, моряк маломерного рыболовного судна, после продолжительного рейса возвращался домой.

– Папулечка! Родненький мой! – крепко обхватив его за шею, лепетала Лизонька. – Я так долго тебя ждала. Я сильно по тебе соскучилась. Я люблю тебя…

Отец, словно потеряв дар речи от внезапно нахлынувших чувств, несколько секунд молча любовался её пленительно-лучезарной красотой. У Лизоньки были мягкие пухленькие губки цвета недозрелой вишенки и забавный, чуть вздёрнутый носик. Её розовые щёчки украшали две круглые ямочки, а миндалевидные зелёные глаза блестели от восторга и неописуемой радости, что в сочетании с локонами вьющихся белокурых волос, непроизвольно перевоплощало её в прекрасную загадочную принцессу.

– И я безумно тебя люблю! – прижимая её к груди, наконец-то избавившись от оцепенения, с трепетным волнением отвечал отец. – И я тоже по тебе сильно соскучился…

Потом он осыпал её различными подарками.

– Эту куклу Барби я купил тебе в Финляндии, – пояснял отец. – Это кружевное платьице привёз из Норвегии, а этого смешного клоуна я взял для тебя на блошином рынке…

Но маленькая Лизонька его почти не слушала. Ей не нужны были дорогие подарки, привезённые из неведомого ей зарубежья. Она была счастлива уже от того, что её единственный любимый отец вновь был рядом с ней. Теперь, просыпаясь ранним утром, у неё была возможность не только видеть его возле своей кроватки, но так же она могла постоянно слышать его хриплый прокуренный голос, могла крепко прижаться к нему и бесконечно долго целовать его колючие небритые щёки.

В такие междурейсовые дни отец часто гулял с ней по городу. Он крепко держал Лизоньку за руку, словно боялся выпустить из ладони настоящую птицу счастья, дарованную ему самим Богом. Лизонька отлично понимала, что он вновь, и на длительный срок, уйдёт в море. Именно по этой причине она не отходила от него ни на шаг. Однажды, во время очередной прогулки по Мурманску она вдруг остановилась и внезапно спросила:

– Папулечка! Почему мы не живём в этом красивом сказочном домике?

Странный и неожиданный вопрос дочери хоть и не застал отца врасплох, всё же выражение крайнего изумления отразилось на его смуглом обветренном лице.

– Это не домик, – ответил он, и тут же добавил: – Первоначально здесь был только храм «Спаса-на-Водах». Его возвели в честь погибших моряков. Теперь храм реконструируют, и когда-нибудь на этом самом месте будет воздвигнут Спасо-Преображенский морской кафедральный собор.

Его слова с трудом пробивались сквозь пелену в её детском сознании, но Лизонька всё же посмотрела на него умным сосредоточенным взглядом.

– И тогда этот домик будет совсем-совсем сказочным? – уточнила она.

– Совсем-совсем… – ответил отец.

Его усмешка сменилась мягкой улыбкой.

– Это хорошо… – задумчиво проговорила Лизонька.

– Не просто хорошо, а даже замечательно! – сказал отец.

Он поднял её на руки и нежно по-отечески поцеловал.

– А кто здесь живёт? – неугомонно поинтересовалась она.

– Здесь никто не живёт! – с едва заметным вздохом заявил отец.

Глубокая складка пролегла между его густых бровей. Ранние воспоминания, связывающие его с этим храмом и внезапно всплывшие в его памяти, были сладкими и горькими одновременно.

– Нет, тут обязательно кто-то живёт! – непреклонно возразила Лизонька.

Отец многозначительно пожал плечами и вновь нежно поцеловал маленькую дочку.

– Откуда мне знать? Может и правда, кто-нибудь живёт… – отрешённо пробормотал он.

Потом, каждый раз, когда Лизонька вместе с мамой проходила мимо строящегося собора, она всегда говорила, что этот сказочный домик с высокими башнями оберегает её отца от беды и прочих несчастий.

– Это всего лишь красивое архитектурное здание, которое никого не оберегает, и тем более защитить не может! – возражала мама. – Нашего папу оберегает от беды, и действительно может защитить от всяческих несчастий, только наша любовь.

Она вопросительно смотрела на Лизоньку и вкрадчиво спрашивала:

– Ты ведь любишь своего папулечку?

– Да, – коротко отвечала Лизонька.

– И я его тоже очень сильно люблю! Вот поэтому с ним никогда ничего плохого случиться не может.

Не обращая внимания на подобные высказывания, Лизонька продолжала смотреть на воздвигаемый Спасо-Преображенский собор широко раскрытыми глазками и с таинственным восхищением.

– Этот красивый сказочный домик оберегает моего папочку! – упрямо повторяла она.

– А ты с характером, – обычно подмечала её мама и тут же добавляла: – Копия своего отца. Такая же настырная…

– Я папина дочка! – вызывающе, с нотками непритворной гордости, отвечала Лизонька.

– Да кто же спорит? – соглашалась мама. – Конечно папина! А я тут, как бы, совершенно ни при чём…

В такие мгновения она обычно заливисто смеялась, обнажив прекрасные ровные зубки.

– Я тебя тоже очень сильно люблю! – словно оправдываясь, говорила Лизонька.

– Ну, конечно же, любишь. И я тебя люблю! Как же тебя не любить? Ведь ты у нас такая милая, хорошая девочка…

Как-то вечером Лизонька вошла в мамину комнату. Её мать, невысокая женщина приятной полноты, с глазами необыкновенного лазурного цвета, всегда была доброй и жизнерадостной. Но в этот раз, Лизонька даже не сразу смогла её узнать. Мамины волосы, цвета спелой пшеницы, аккуратно уложенные в романтичную причёску греческого стиля, которая придавала ей женственность и нежность, теперь были распущены, в хаотичном беспорядке спадали на плечи и небрежно прикрывали часть её осунувшегося лица. По её щекам стекали тонкие ручейки блестящих слезинок.

– Не плачь, мамочка! – крепко обнимая её, взволнованно пролепетала Лизонька. – Скоро приедет папа, и мы все вместе пойдём гулять.

– Наш папа больше никогда не приедет! – ответила мама и громко зарыдала, не в силах скрыть горькое чувство невосполнимой потери.

Потом она крепко прижала Лизоньку к груди, тяжко вздохнула и почти полушёпотом произнесла:

– У нас больше нет папы… Он погиб…

Она говорила медленно, растягивая слова, но даже это не могло скрыть от её дочери их ужасающего смысла.

– Неправда! – возразила Лизонька. – Мой папа скоро приедет. Его оберегает мой красивый сказочный домик…

– Спасо-Преображенский собор? – робко уточнила мама.

Тыльной стороной ладони она небрежно смахнула вновь навернувшиеся на глаза слёзы и тут же добавила:

– Я тебе уже сколько раз говорила, что твой домик никого не оберегает и защитить не может. Смирись, доченька! У нас больше нет папы…

Но Лизоньку было не так просто переубедить.

– Неправда! – настойчиво повторила она. – Сказочный домик оберегает всех моряков от беды! Мой хороший, любимый папулечка, скоро приедет домой…

– Это вряд ли… – возразила мать без тени иронии или сарказма в голосе.

Потом Лизонька каждый день смотрела в окно, в надежде увидеть своего отца, но он так и не появлялся. Теперь, всякий раз, когда Лизонька проходила мимо строящегося Спасо-Преображенского морского кафедрального собора, она с трепетным волнением смотрела на его купола и мысленно просила вернуть ей отца. Однажды, когда она с мамой вновь гуляла возле Семёновского озера, Лизонька внезапно остановилась.

– Я хочу зайти в мой сказочный домик! – неожиданно заявила она.

Сначала её мама вопросительно приподняла брови, затем нахмурилась.

– Боже правый, что на тебя нашло? Нам нечего там делать! – строго сказала она и недовольно проговорила: – Мне кажется, ты очень неразумно себя ведёшь. Наш папа погиб и нам его уже никто не вернёт…

Но Лизонька настойчиво уговаривала её зайти в этот сказочный домик, который с каждым днём становился всё более великолепным и величавым. Его резные купола и взметнувшиеся к небесам позолоченные кресты, от которых таинственно-божественным светом отражались яркие солнечные лучи, призывали Лизоньку к смирению, но в то же время, вселяли в её душу надежду на Божию благодать.

– Мне нужно сходить в этот сказочный домик! – не по-детски ответственно, с полным осознанием требуемого, проговорила Лизонька.

Она поджала свои мягкие пухленькие губки, её миндалевидные зелёные глаза, обиженные и беззащитные, с трудом сдерживая слёзы, с немым упрёком уставились на мать.

– Детонька! Милая! Но куда же мы пойдём? Неужели ты сама не понимаешь, что собор ещё не достроен… – снисходительно с откровенными нотками сочувствия, сказала Лизонькина мама. – Твой сказочный домик всё ещё реконструируют…

– Мне нужно… – вновь повторила Лизонька.

– Хорошо. Мы войдём туда, но только на одну минуточку, – не устояв перед столь необычной просьбой маленькой дочурки, согласилась Лизонькина мама.

Она взяла её за руку и решительно повела к Спасо-Преображенскому собору, отчего Лизонька сразу повеселела. Её личико просветлело, на щёчках вновь появился лёгкий румянец. Её зелёные глазки просохли от слезинок и Лизонька начала смотреть на окружающий её мир совершенно иным, более жизнерадостным и вполне осмысленным взглядом. Лишь перед самым входом на территорию собора её мама внезапно остановилась. Будучи не крещёной, она чувствовала себя неловко и даже была подвержена угрызениям совести, но при этом испытывала какую-то, ранее не ведомую лёгкость души.

– Вам что-нибудь подсказать? – заметив нерешительность Лизонькиной мамы, спросила незнакомая женщина, одетая в церковное облачение.

Лизоньке она показалась очень доброй и заботливой.

– Вы нас, пожалуйста, извините! – произнесла Лизонькина мама. – Я сама не верующая, даже не знаю, как правильно к вам обратиться…

Она прерывисто вздохнула, смущённая собственной неосведомлённостью церковного этикета.

– Я монахиня Серафима. Чем могу вам помочь и что привело вас к Богу? – мягким приятным голосом произнесла женщина, посмотрев на Лизонькину маму с абсолютным, сосредоточенным вниманием.

– Наверное, наша проблема не настолько важна, чтобы отвлекать вас от праведных, благих дел…

Лизонькина мама непроизвольно напряглась, нервы её натянулись, словно гитарные струны.

– И, тем не менее? – уточнила монахиня.

– Даже не знаю с чего начать…

– Начните с главного…

– Моя маленькая несмышлёная доченька убеждена, что этот собор вернёт ей погибшего в море отца.

– А вы сами верите в то, что он погиб? – спросила монахиня, вежливо нарушая наступившее неловкое молчание.

– Мой муж несколько лет занимался добычей рыбы в Баренцевом море. В начале этого года ему предложили выгодный контракт, от которого он не смог отказаться.

– Работа где-нибудь за границей?

– В том-то и дело! Обещали очень высокий заработок. Но я как чувствовала, что произойдёт несчастье и боялась его отпускать, – с дрожью в голосе, пояснила Лизонькина мама и тут же добавила: – Во время шторма, разбушевавшегося в Средиземном море, сильной волной смыло за борт троих рыбаков. Итальянским спасателям удалось своевременно обнаружить одного из них, а другие двое…

Она отчаянно заморгала, чтобы не заплакать.

– Без вести пропали? – попыталась предугадать монахиня.

– Во всяком случае, третьего матроса так и не удалось найти…

– Значит, есть надежда, что ваш супруг жив? Возможно, ваша девочка абсолютно права…

– Нет никакой надежды! – огорчённо произнесла Лизонькина мама. – У погибшего моряка, которого через две недели прибило к берегу, чайки выклевали глаза, а мелкие рыбёшки и прочие морские моллюски изуродовали лицо до неузнаваемости. Местные жители так бы и похоронили его безымянным, но при нём были документы…

– Вашего мужа?

– Да…

Лизонькина мама заметно сникла, но всё же нашла в себе силы и тихим потухшим голосом проговорила:

– Я благодарна тем людям уже за то, что они предали его бренное тело земле. Надеюсь, что в самое ближайшее время у нас с дочерью появится возможность возложить букетик цветов на его могилку…

– Дай то Бог! – сказала монахиня Серафима.

В её светло карих глазах блеснул огонёк понимания. Она сочувствующе вздохнула, затем низко склонилась над Лизонькой и тихо спросила:

– А ты, деточка, не веришь, что твой папа погиб?

– Моего папу оберегает этот сказочный домик… – твёрдо заявила Лизонька. – Он скоро вернётся домой…

– Не болтай глупости! – с болью в сердце, проговорила мама.

Ей показалось, что её слова были произнесены слишком громко. Она невольно огляделась по сторонам. Затем ещё раз извинилась перед монахиней Серафимой и, смущаясь, произнесла:

– У вас тут повсюду ремонт. Мы с Лизонькой, пожалуй, пойдём, чтобы никому не мешать…

– Спасо-Преображенский морской кафедральный собор – это ведь не какое-то единое здание. Это целый комплекс, в который входит и ныне действующий храм «Спас-на-Водах», – пояснила монахиня и поучительно добавила: – К тому же, вы никому не мешаете. Приходите в наш собор в любое время и вам всегда будут здесь рады. А что относительно вашей девочки… Если она искренне верит, что её отец жив и здоров, то не нужно смеяться над её верой!