Buch lesen: «Последний дракон. Первый шаг в бесконечность», Seite 31

4

Войско Сегурии я нагнал в то время, когда оно занимало позиции в одном из миров, непосредственно примыкающих к миру империи Повелителей драконов, намереваясь встретить здесь армию вторжения Серой империи. Мир этот являлся важным узлом, на который завязано множество дорог, проложенных между мирами, и который вряд ли могла миновать армия серых. Наша разведка сумела достаточно точно определить место возможного прохода, которым воспользуются серые. Поэтому наша армия укрылась за грядой невысоких холмов расположенных в пяти лигах от ожидаемого места перехода. Азар всё рассчитал правильно. При межмировых войнах, когда противники вынуждены периодически открывать проходы между мирами, сам этот процесс и особенно собственный переход из мира в мир войска, являются наиболее уязвимыми моментами такой войны. Достаточно противнику правильно рассчитать место открытия такого прохода и устроить там засаду, и победа может быть достигнута одним ударом. Поэтому противоборствующие стороны придают огромное значение средствам разведки действий противника и маскировки собственных действий. Грамотно укрытое от взглядов разведки врага войско Сегурии, имело возможность, оставаясь незамеченным, наблюдать за переходом армии вторжения, что бы в нужный момент нанести сокрушительный удар по авангарду противника и тем самым решить исход битвы.

Азар большой мастер скрытного передвижения по мирам в этот раз превзошёл сам себя. Одно дело скрытно провести небольшую группу людей, а другое – многолюдное войско. Первое, что сделал Азар перед тем, как войско покинуло Сегурию, это послал небольшой, но очень мобильный отряд разведчиков, в задачу которых входило уничтожение выявленных наблюдателей серых, что свили свои гнёзда в непосредственной близости от границ Сегурии. Когда разведчики, в основной своей массе драконы, блестяще справились со своей задачей, наступила очередь тех, кто владел Искусством. Было создано множество фантомов, которые, выйдя из вотчины, направились в разные стороны, так что маги серых должны были поломать голову, вычисляя, сколько у нас войск в действительности и куда нацелен наш удар. Войско же, под прикрытием этой магической завесы прошло в этот мир, воспользовавшись моим методом скоростного перемещения через миры. Вот здесь-то и пригодились драконы, которые взяли на себя перевозку людей и демонов. Все эти меры, как надеялся Азар, должны были обеспечить скрытность нашего присутствия в этом мире. Теперь оставалось только ждать известий от разведчиков, высланных на встречу с армией вторжения Серой империи. Вот в это время я и прибыл в войско Сегурии.

Когда я вошёл в мир недалеко от лагеря наших войск, меня почти сразу остановил патруль, но разглядев, кто перед ними, отсалютовали мне и проводили к шатру Азара, который, как вы, наверное, помните, командовал экспедиционным войском Сегурии. Часовой при входе в шатёр беспрекословно пропустил меня внутрь, где я сразу же попал в объятия дедушки, коим я до сих пор считал Азара. Кроме деда в палатке были: Яргуст, Марк, Джон, Минг и несколько людей и драконов из рода Белого облака.

– Как там Странник? – спросил Азар.

– Всё хорошо. Я довёл его до места, теперь он в руках собственной судьбы. Надеюсь, что она будет к нему благосклонна, – ответил я.

– Ты не голоден, мой мальчик? – спросил дед.

– О, ужасно. Сейчас бы я, наверное, съел бы дракона, – пошутил я.

Азар тут же распорядился об обеде, а пока слуги накрывали стол, я вкратце рассказал о своём путешествии с Учителем. Разлили по кубкам вино, и Азар провозгласил первый тост за Странника, которому сейчас было трудней всего, ибо он был один на один со смертельной опасностью в отличие от нас, о которых можно было сказать, что на миру и смерть красна.

За обедом Азар и остальные рассказали о положении дел, о том, что ожидают появление авангарда армии вторжения серой империи со дня на день, что все готовы обрушить на серых ошеломляющий удар, надеясь остановить вторжение одним ударом, и тем самым свести наши потери к минимуму. Ещё Азар заявил, что назначает меня своим первым заместителем и на меня, вместе с Джоном Мильтоном возлагается обязанность общей координации взаимодействия всех трёх частей войска, тем более только у Джона и меня имеется опыт непосредственного боевого контакта с серыми всадниками, который хорошо бы было, передать войскам.

Я с благодарностью принял назначение, и так, как здесь, за обеденным столом собралось всё руководство армией Сегурии, можно было провести военный совет, прямо не отрываясь от обеда. Первым делом я попросил Азара посветить всех нас в его план действий. Шатёр был прекрасно защищён от подслушивания магией, поэтому бояться, что кто-то узнает наши планы, не стоило, так что говорить, можно было смело.

План Азара заключался в следующем. Получив от наших разведчиков весть о приближении серых всадников, особенно их конной разведки, войско должно было укрыться в специально приготовленных для этого подземных укрытиях, которые к вечеру должны быть готовы. Уже сегодня все шатры должны быть сняты, а люди переведены в землянки. Как только придёт весть, что разведка серых на подходе, ни одного человека на поверхности быть не должно, кроме специальных наблюдателей. С этого же момента полностью должна быть исключена магия, причём сняты даже защитные чары. Именно от того, насколько незаметны мы будем для разведки и авангарда серых, зависит успех всей операции, а значит и наши потери. Атаку мы начнём лишь тогда, когда почти всё войско Серой империи совершит переход, используя неразбериху, которая обычно бывает в случае перехода большой массы войск. План был до примитивности прост и оттого реален. Ведь замечено, что чем сложнее план, тем больше вероятность его провала. В этом плане была суть характера деда, который всегда очень много уделял времени и сил обеспечению скрытности своих намерений, что практически всегда приводило к их реализации. Здесь разница сводилась лишь к разнице масштабов предстоящего действия и обычных действий деда.

План в общих чертах всем понравился. Я предложил несколько замечаний, которые были учтены и одобрены всеми присутствующими. Я, исходя из моего опыта сражение с серыми всадниками в мире Джона Мильтона, предложил разделить войско не три штурмовых отряда. Учитывая, фактор внезапности, который зачастую является определяющим в стычках с серыми всадниками, первый штурмовой отряд должен быть представлен драконами, умеющими метать огонь, и сильнейшими магами из числа людей, которых понесут на себе драконы. Возглавить этот отряд я хотел сам, но моя кандидатура почему-то была отклонена практическими всеми членами совета.

Поначалу я даже опешил, не понимая причины отказа, когда не только Азар, но и все мои друзья, включая Минга, воспротивились моему предложению пойти в бой с этим отрядом.

– Нет, мой мальчик, этого не будет, – категорически заявил дед, причём таким тоном, что вступать с ним в полемику было бесполезно. – Война только начинается и я вовсе не горю желанием потерять тебя в первом же сражении. Не забывай, что ты мой первый заместитель. Кроме того, в скором времени тебе предстоит перенос Обсерватории, а без тебя это не возможно. Кстати по этому поводу я вообще не хотел тебя брать на эту войну, тем более, что ты уже внёс в неё свою немалую лепту в мире нашего друга Джона.

Спорить с ним не приходилось, тем более, как бы не было мне обидно, он был прав, а против правды не попрёшь. В конце концов, после недолгой дискуссии было решено, что штурмовой отряд возглавит Яргуст, который совмещает в себе, так же как и я, сильного мага и огнедышащего дракона. Для усиления поражающей силы он будет усилен Джоном, который стал очень сильным магом, и которому уже приходилось сражаться с серыми всадниками.

Второй отряд войска, самый многочисленный, должен состоять из людей, которых с воздуха будут прикрывать драконы, не умеющие метать огонь. На этот отряд ложится главная нагрузка по пресечению попыток серых продвинуться вперёд. Этот отряд должен будет закрепиться на холмах и сдерживать напор основных сил серых всадников, выбивая и изматывая их. Возглавить этот отряд должен Марк, а для усиления его Азар решил войти в этот отряд лично, поэтому общее управление войсками он возлагает на меня. Третий отряд, состоящий из демонов, во главе с Мингом, должен будет обойти войско Серой империи и отсечь им отступление к проходу, через который они проникнут в этот мир. После чего они должны будут закрепиться, что бы ни дать серым бежать, и удерживать проход вплоть до полного окружения и разгрома серых. При мне же будет небольшой резерв из людей и драконов, которых я смогу использовать по своему усмотрению. Кроме того при мне будет постоянно десяток молодых драконов в качестве связных.

Кроме того, было решено предупредить всех владеющих в той или иной степени магией, что в первую очередь они должны выбивать магов противника, а также прикрывать войска от ударов серых магов. На этом наш толи обед, толи военный совет закончился. Все разошлись по своим делам, остались лишь Азар, Яргуст и я.

– Как там моя Ниннэль? – спросил я Яргуста, зная, что он является её непосредственным командиром.

– О, она у тебя молодец, – с улыбкой ответил тот. – Женщина, а ни кому из мужчин не уступит ни в полёте, ни в драке.

– Вот именно, что в драке, – озабоченно сказал я. – Сам понимаешь, что мне очень не хочется, что бы она участвовала в сражении. Мало ли что…. Если можно, направь её ко мне связной, только сделать это надо так, что бы она не поняла, от кого происходит этот приказ, иначе греха не оберёшься. Ты же её знаешь.

– Хорошо, Кувай, я постараюсь, – без особого энтузиазма сказал Яргуст. Глядя на него, было видно, что он действительно знает свою племянницу и прекрасно понимает всю сложность поставленной перед ним задачи.

– Приказ будет исходить лично от меня, – пришёл на помощь ему Азар. – Я и так хотел назначить её связной к себе, так что теперь она будет связной при тебе, Кувай.

У меня словно камень с души свалился; по крайней мере, моя неистовая жена будет у меня под присмотром. Азар не стал откладывать дело в долгий ящик, а сразу же отдал распоряжение выделить в мое распоряжение десять молодых драконов для связи, в том числе и драконицу Ниннэль. Яргуст подозвал к себе вестового и что-то сказал ему на ухо. Тот отсалютовал командиру и скрылся, а спустя две минуты в шатёр вошли десять облачённых в сверкающие доспехи молодых воинов. Шлемы они держали на сгибе левой руки, поэтому я смог хорошо рассмотреть их молодые красивые лица. Ниннэль стояла предпоследней в этом ряду статных молодцов. Я сделал вид, что не знаком с ней, и она, видимо соблюдая субординацию, подыграла мне. Как ни странно, но доспехи, которые она носила так же грациозно, как бальное платье очень шли ей, так словно она всю жизнь в них ходила. Её роскошные волосы, видимо для того, что бы не мешали носить шлем, выполненный в форме дракона с оскаленной пастью, были собраны на макушке в замысловатый узел, который в совокупности с ярким румянцем щёк и слегка вздёрнутым носом, создавали неповторимо прекрасный образ моей жены и возлюбленной. Глаза её светились каким-то мягким нездешним светом, от которого на душе моей вдруг стало тепло и уютно.

Когда прибывшие молодые драконы построились, Азар объявил им, что они поступают под моё командование, в качестве воинов обеспечивающих связь и должны беспрекословно мне подчиняться.

Я слегка встряхнул головой, чтобы стряхнуть оцепенение, которое возникало у меня всякий час, стоило мне почувствовать на себе этот мягкий взгляд любимой женщины, и прошёлся вдоль строя, внимательно всматриваясь в лица моих будущих подчинённых. Проходя мимо Ниннэль, я старался не задерживать свой взгляд на ней, понимая, что если встречусь с ней взглядом – мгновенно стушуюсь, словно неопытный мальчишка, а это мне, как командиру просто не к лицу.

– Для вас готова отдельная землянка, – вновь выручил меня из щекотливого положения Азар. – Мой вестовой проводит вас. Как только расположитесь, прошу тебя Кувай, сразу же прибыть ко мне, взяв с собой одного человека для связи.

Я скомандовал своим подопечным следовать за мной и покинул шатёр Азара в сопровождении одного из вестовых командующего. Идти пришлось недалеко, каких-то метров триста. Мы поднялись на вершину ближайшего холма, где был оборудован наблюдательный пункт, с которого прекрасно просматривалась вся долина, где ожидался выход серых всадников. Дело уже шло к вечеру, солнце заметно приблизилось к западному горизонту за нашими спинами, тени отбрасываемые холмами, за которыми расположилось наше войско, покрывали долину, создавая в ней полумрак. Что же, для серых всадников, которые так не любят солнечного света, самая подходящая обстановка. Почему-то мне показалось, что серые проявят себя в ближайшее время, так что спать сегодня ночью нам вряд ли придётся.

Я велел моим воинам обустраиваться в землянке, что была вырыта здесь же не наблюдательном пункте, а сам глубоко задумался о предстоящем сражении. На душе моей было удивительно спокойно, словно не предстояло мне, как и всем здесь присутствующим, в самом скором времени сцепиться в смертельной схватке с полчищами врагов, число которых мы даже себе не представляем. Врагов, которые хотят забрать не только наши жизни, но и души; которые в бою ведут себя подобно хорошо отлаженному механизму, не имеют страха и отступают, как правило, лишь получив команду отходить. Врагов, которыми командуют хорошо знающие своё дело и умеющие думать командиры. Вот с таким врагом в скором времени сойдёмся мы, в этой самой, скрытой тенями холмов долине, что находится в одном из бесчисленных миров мироздания. Мире, чьей судьбой оказалось стать ареной жестокого сражения между двумя силами, в общем-то, не имеющими никакого отношения к этому несчастному миру. Чья вина заключается лишь в том, что он оказался на пути Серой империи, и что нам пришлось именно здесь устроить свою засаду.

Я смотрел на густую изумрудно-зелёную траву, которая густо покрывала долину и холмы. Кое-где в долине паслись небольшие группы каких-то местных травоядных животных с небольшими рожками на голове. Этот, исключительно мирный пейзаж, совершенно не вязался с картинами разорённых войной миров, множество которых мне довелось видеть в моих недолгих странствиях по мирам. Неужели и судьба этой чудесной долины такова, что она превратиться в выжженную магическим огнём и заваленную трупами землю, где не останется ничего живого. Даже здешний воздух, наполненный тонким ароматом трав и цветов, будет заполнен пеплом и вонью разлагающихся трупов. В этот момент я люто возненавидел войну во всех её проявлениях.

В детстве и ранней юности, я буквально зачитывался книгами о войне, подвигах и приключениях, связанных с войной. Тогда всё с ней связанное казалось очень мужественно, благородно и красиво. Читая о древних битвах и подвигах героев, произошедших ещё до моего рождения, я невольно воображал себя участником этих битв, ставил себя на место героев древности. Однако моё детское представление о войне очень быстро исчезло, стоило мне только увидеть место, где спасая меня, дед вынужден был убить множество людей, пусть даже это были враги, но они были наши соотечественники и просто выполняли свой долг. Их смерть легла тяжким грузом на мою совесть, и я почувствовал, как это тяжело, даже при том, что сам лично я никого ещё не убивал. Тогда же мне пришла в голову мысль, что же будет с моей совестью, когда я, исполняя мой долг, вынужден буду убивать? Эта мысль так напугала меня, что я постарался быстрее прогнать её, с детской непосредственностью решив, что всё как-нибудь обойдётся само собой, однако романтический ореол, которым я в детстве окружил всё связанное с войной, заметно потускнел. Потом был первый выход на тропу между мирами, разрушенный город, заваленный трупами, да ещё этот запах разлагающихся трупов, ощущение мёртвых тел под ногами, когда нам пришлось буквально идти по трупам, всё это лишило для меня любую войну всякой романтики. На смену восторженному романтизму детства, пришло осознание того, что, пожалуй, на этом свете нет ничего более отвратительного, низкого и бессмысленного, чем война. Я возненавидел войну всеми фибрами моей души, и эта ненависть к войне, которая родилась благодаря тому, что я уже в детстве видел её плоды, заставила меня совсем по-другому взглянуть на себя самого и на свою судьбу, которую, благодаря Азару и Ляргусу, я уже более-менее знал.

Тогда я смотрел на себя и свою судьбу глазами мальчишки напуганного зримыми плодами войны, причём войны, которая напрямую не касалась меня. Я не знал, кто и с кем воевал, кто был прав, а кто виноват. По большому счёту это было и неважно, важны были только эти трупы, эти развалины и ничего более. Во мне вспыхнуло и буквально впечаталось в мою душу понимание того, что ни в какой войне, будь она захватнической или трижды освободительной нет победителей. Во всяком случае, даже если люди защищают свой дом, своих близких, собственную жизнь, а для этого вынуждены убивать, побеждают, эта победа всё равно всегда имеет оборотную сторону, на которой всё те же трупы и пепелища. Мало того, победители, вынужденные ради победы убивать, до конца дней своих носят в душе своей тяжкий груз совершённых, пусть и вынужденно, убийств. Уже тогда я понял, что обречён судьбой, а значит и своим выбором воевать, хотя это меня теперь совсем не привлекало, но если я откажусь это делать, то не выполню свой долг перед самим собой. Значит, кто-то из тех, кого я люблю, должен выполнять эту грязную работу за меня. Значит, он будет вынужден брать грех убийства на себя. На это я согласиться никак не мог; было в этом что-то грязное, что-то ещё более зловонное, чем запах тех гор разлагающихся трупов. Состояние моё было таким, словно я попал между двух жерновов. С одной стороны отвращение к убийству, а с другой это мерзко пахнущее чувство, название которого я тогда не знал. Спасибо деду, который увидев моё состояние, спросил, что со мной? Когда я ему рассказал, что со мной, он как-то странно, как мне показалось с уважением, посмотрел на меня, а потом объяснил, что зловонное чувство называется предательством, и что так воняет каждый, кто отказался выполнять свой долг. После этого он добавил, что никто из настоящих людей не любит войну, а уж тем более не любит убивать. Однако каждый из людей приходит в жизнь с тем или иным долгом, отказ от исполнения которого, является высшей формой предательства – предательством себя самого. В своё время каждый оказывается перед выбором: следовать ли своему долгу или нет. Ты молодец, что уже в столь юном возрасте познакомился с этим выбором, и, как мне кажется, ты его сделал.

Мои размышления были прерваны тем, что кто-то осторожно тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел перед собой Ниннэль, которая сказала мне, что меня ждут в шатре Азара. Я улыбнулся, почему-то, когда я видел свою жену, у меня на лице всегда сама собой появлялась улыбка, и, велев ей следовать за мной в качестве связного, быстрым шагом пошёл к шатру.

Войдя в шатёр Азара, который, кстати сказать, остался последним ещё не свернутым, я, к моему изумлению, увидел там помимо Азара и его советников, старого Ляргуса, который почему-то облачился в доспехи (первый раз в жизни видел старого жреца при полном вооружении и в доспехах). Рядом стоял человек, с каким-то незапоминающемся лицом в доспехах воина храмовой стражи.

Справившись с удивлением, я сделал шаг и обнял Ляргуса, после чего поздоровался с храмовником. Тот ответил мне кивком.

– Уважаемый Ляргус, что случилось? Почему ты не в Сегурии? – спросил я жреца.

– Всё очень просто, мальчик мой, – ответил старец, улыбаясь одними глазами. – Я привёл к вам подмогу в лице храмовой стражи. Думаю, что непревзойдённое мастерство этих воинов окажется не лишним. Я по своим каналам получил известие, что войско серых, которое направляется сюда значительно больше, чем мы себе представляли. Так как Сегурии пока ничего не угрожает; вряд ли хозяева Серой империи решаться одновременно с вторжением в наш мир начать штурм вотчины Азара, я решил вам немного помочь. Ты же знаешь, что храмовая стража подчиняется только мне, поэтому я и прибыл сюда вместе с ними и теперь поступаю в твоё распоряжение.

Я понял, что Ляргус уже в курсе моего назначения руководителем предстоящего сражения. Конечно, старый жрец, получивший тревожные известия о войске Серой империи, не смог остаться в стороне, поэтому поспешил сюда нам на помощь, с храмовой стражей. Ну, что же, это даже хорошо, по крайне мере у меня будет резерв, который я смогу использовать по необходимости.

– Я рад, дед, что ты с нами, – сказал я. – Ты и воины храма будете в моём стратегическом резерве. Для связи придаю тебе Ниннэль. Вас разместят в непосредственной близости от моего наблюдательного пункта.

Я отдал необходимые распоряжения интенданту. Он отсалютовал мне и пригласил Ляргуса и командира храмовников следовать за ним. Вместе с Ляргусом ушла и Ниннэль, причём лицо её выражало крайнюю степень недовольства. Я её прекрасно понимал, как неохота моей неистовой дараконице находиться в резерве, когда все её родственники и друзья в первых рядах схватятся с серыми всадниками. Однако и меня можно было понять. Я совсем не собирался подвергать собственную жену смертельному риску, только потому, что не смог в своё время не уступить её стремлению идти на войну. Да, много женщин-воителей из рода Белого облака, да и из других родов, хотели стать добровольцами, но всем им было твёрдо отказано. Это я считаю правильно – не место женщинам на войне, пока война не пришла в дом. Если нападению подверглась бы Сегурия, то в этом случае женщины с полным правом встали бы на защиту родных очагов, а до этого им не место в войске. Так что Ниннэль сколь угодно может надувать свои губки, но в бой я её не пущу. Я специально поручил её Ляргусу, хорошо зная, что на него все эти женские уловки просто не действуют, значит, она будет с ним в безопасности, а я избегну разборок с женой.

Как только Ляргус и храмовник ушли, я попрощался с Азаром, Яргустом, Марком, Джоном и Мингом, распорядившись, что бы они к полуночи заняли свои позиции и хорошенько замаскировались. О свое готовности доложить через связных мне на наблюдательный пункт. После чего покинул шатёр, напомнив всем ещё раз, о не применении до поры никакой магии.

Вернувшись на НП, я продолжил прерванные размышления. Моя интуиция практически открытым текстом говорила мне, что сегодняшней ночью всё решится, а свое интуиции я всегда доверял, тем более что она меня ещё ни разу не подводила.

Долина, лежащая передо мной, уже погрузилась в сумерки, хотя солнце ещё не зашло. Только я стал вспоминать первые в моей жизни стычки с врагом, как мои размышления были вновь прерваны. На этот раз на связь вышел мой агент Кварг, причём вышел по линии срочной связи. В своём послании он сообщал, что в империи Повелителей драконов всё готово к мятежу, начало которого назначено на завтра ровно в полночь. В это же время начнётся вторжение армии Серой империи, которая должна сегодня ночью выйти в пограничный мир, для того что бы совершив переход, отдохнуть днём а ночью начать вторжение. Это, как он сказал, привычная тактика серых. Кроме того, он предупредил, что наученные горьким опытом серые, равномерно рассредоточили своих магов среди войска, дабы избежать уничтожения их одним ударом. К тому же они идут без привычного прикрытия – заклятия, вызывающего ужас. Да, интуиция моя меня в очередной раз не подвела.

Я вызвал к себе трёх связных драконов и отдал им приказ – лететь к командирам частей и передать им следующий приказ: ускорить сосредоточение вверенных им войск в известных им районах не позднее двадцати трёх часов сегодня; усилить маскировку, исключив магию, вплоть до того, что запретить драконам обращение; выставить магов наблюдателей, которые должны будут засечь место, где будут открываться проходы серыми всадниками и незамедлительно передавать данные мне. Имею достоверные сведения, что они придут сегодня в полночь. О готовности войск доложить мне. Обо всех непредвиденных происшествиях сообщать мне. Никаких военных действий самостоятельно не предпринимать. Ждать приказа. Убедившись, что мои посыльные хорошо запомнили содержание моих приказов, я приказал им как можно быстрее добраться до командиров частей войска, передать мой приказ и дождаться от них ответа, который незамедлительно доставить мне, и чтобы безо всяких обращений в дракона.

Когда мои гонцы разбежались выполнять мой приказ, у меня образовалось свободное время, и я предался своим размышлениям. На моё счастье в первую свою вылазку по мирам я зарубил своим кинжалом лишь какую-то летучую тварь, что пыталась полакомиться мной, но даже это не вызвало у меня восторга, мало того, это вызвало во мне бурный протест, словно всё заключённое во мне противилось убийству, даже такой малосимпатичной твари.

Вторая моя вылазка, когда я вместе со Странником и Джоном отправился в земли демонов, потребовала от меня больших духовных усилий, дабы избежать убийства. Да, мы шли через страну, раздираемую на части гражданской войной, большую часть пути мы прошли с войсками демонов, выступивших против власти империи Мрака, но даже тогда не пришла в голову мысль убить кого-нибудь, хотя я имел уже вполне приличный меч. Самой большой трагедией моей жизни тогда было то, что я поднял оружие против себя самого, и это кончилось плачевно – я чуть не умер и лишь то, что Странник оказался в хороших, я бы сказал дружественных отношениях, с самой Смертью спасло меня в тот раз. Из этого я приобрёл бесценный опыт. Оказывается, поднимая оружие, на кого-либо, мы всякий раз поворачиваем его против нас самих, ибо убивая, мы берём на себя не прощаемый грех убийства ближнего своего, пускай даже перед тобой лютый враг. Ведь, совершая убийство, мы лишаем себя радости жизни, а жизнь без радости хуже самой смерти. Ведь мужество воина, защищающего свой дом, семью, Родину, состоит вовсе не в том, что он, преодолев свой страх, победит врага. А в том, что он, ради дома, семьи, Родины, готов лишиться радости жизни, принимая на себя убийство себе подобного. В этом и состоит честь и доблесть воина, а вовсе не в количестве убитых им людей.

Я продолжал вспоминать и вдруг ясно вспомнил, что свои первые убийства я совершил ещё в первый свой поход меж мирами, когда спасая Ляргуса, а чуть позже Странника и Джона, я сжёг не меньше десятка серых всадников. Но это первое убийство прошло для меня незаметно, возможно потому, что я боялся за жизнь дорогих для меня людей, и этот страх не позволил мне осознать того, что я стал убийцей. Потом был мир Джона и мой страх за его судьбу и чувство вины, что это я являюсь косвенным виновником этого вторжения и опять страх за судьбу близких мне людей. Кроме того, и тогда я не вступал в непосредственный контакт с врагом, когда его просто режешь. Всё же, согласитесь, что поливать серых всадников огнём, находясь в воздухе, не идёт ни в какое сравнение с рукопашным боем, когда люди буквально режут друг друга.

В конце концов, я пришёл к выводу, что, хотя мне уже пришлось сражаться, и душа моя уже достаточно отягощена убийствами, я до сих пор так и не осознал себя убийцей; видимо для полного осознания не хватает того, что бы руки мои испачкались кровью убитых мной врагов, а это возможно лишь при рукопашном бое. Ну, что же, похоже, сегодня ночью мне представится случай измазать кровью руки мои.

Солнце коснулось западной кромки горизонта и наступило то загадочное и тревожащее душу время, когда день уже закончился, а ночь ещё не вступила в свои права. Это время сумерек, время сгущающихся теней, когда меняются привычные дневные формы, а на смену им приходят совершенно новые непривычные и от того загадочные. В это время у человека оживают спрятанные до поры страхи, а вместе с ними просыпаются проспавшие дневную суету вера и смутная надежда; надежда на то, что вот-вот случится чудо и оживёт детская сказка, что она в тебе никогда не умирала, а лишь ждала подходящего случая, что бы расправить крылья свои и увлечь тебя в свою чудесную страну….

Мои размышления были прерваны лёгким толчком силы, кто-то открывал проход, причём открывал так аккуратно, словно хотел, что бы это осталось максимально незаметно для наблюдателей, если такие имеются. Тут же по ментальной связи мне пришло известие с координатами открывающегося прохода. Всё правильно, проход открывался как раз в той самой долине, что сейчас скрывалась во мраке передо мной. Значит, мы рассчитали всё правильно, серые войдут в этот мир именно здесь.

Получив это известие, я ощутил облегчение, которое вызывали у меня сомнения по поводу места прохода серых. Нет, я, конечно, доверял расчётам Азара и Ляргуса, даже сам их проверил, но в таком деле невозможно быть уверенным на сто процентов. Всегда остаётся элемент сомнения, который и вызывает в душе тревогу. Сейчас же, когда наши расчёты блестяще подтвердились, неуверенность, а вместе с ней и напряжение оставили меня.

Ясно, что этот небольшой проход, который можно открыть почти бесшумно, не предназначен для прохода большой массы войск, и только то, что мы этого ожидали, позволило засечь его. Такие проходы открываются с целью прохода небольшого количества людей, скорее всего разведки. Сейчас успех нашей операции целиком зависел от разведки серых и нашей маскировки. Сейчас небольшой отряд обшарит окрестности, после чего откроются проходы и через них последует армия вторжения Серой империи.

В долине, разрывая покрывающую её темноту, возникло радужное свечение – это открылся, наконец, проход. Он находился примерно в километре от моего НП и я, напрягая зрение, успел рассмотреть, что через него вышел примерно десяток серых. Я ожидал увидеть всадников, но это оказались пешие, причём, половина их были магами. Да, серые хорошо подготовились, и, видимо, наученные горьким опытом в мире Джона Мильтона, пустили вперёд очень сильную группу разведчиков. Я ожидал, что они разделятся, что бы обшарить всю окружающую местность в радиусе двух-трёх километров от прохода, но они, на наше счастье, не стали этого делать, видимо понадеялись на свою магию. Это с их стороны явилось для меня подарком, к такому развитию событий я был готов. Как только серые маги начали сканировать окружающую местность, я подключил к их сканирующему лучу своё заклятие-обманку, которое показало наблюдателям абсолютно безлюдную местность на три километра в окружности от открытого серыми прохода. Это заклятие-обманка, разработанное лично мной, оказалось сюрпризом не только для серых, но и для моих друзей. Ну, что же, люблю преподносить сюрпризы.