Ада, или Радости страсти

Владимир Набоков наилучший учитель русского языка для авторов соверменности, языка утраченной России. И начинать надо с романов «Машенька» или «Дар», где есть много указаний – как писать нельзя даже Толстому, и как нужно писать (в любых условиях!), если есть дар. Слог легкий, поэтический со многими смысловыми нагрузками, бытовыми и нравственными зарисовками истории. Чтение неспешное надолго и всерьез, непревзойденное наслаждение словом. Считаю обязательным к прочтению роман «Под знаком незаконнорожденных».

Набоков не мой автор, поэтому мой отзыв будет без претензии на объективность. Мне печально, когда такой мощный интеллект выбирает своим инструментом эпатаж. В общем, книга могла бы быть прекрасной, если бы в ней было чуть меньше самолюбования, порнографии и чуть больше стройности сюжета. Чего у автора не отнять – виртуозное владение словом, очень красивые и глубокие метафоры. Хорошее общее настроение романа.

Сколько раз я доводил до ступора людей из своего окружения, зачитывая им отрывки из этой книги вслух! Не меньше десятка… Всегда с садистским удовольствием, мучая своих жертв каскадом отборного бреда и самообожания Набокова… Презираю Набокова, как человека, восхищаюсь Набоковым, как «композитором слова»… Но книгу эту вы не прочитаете – время таких читателей прошло…

Тонкий, как драгоценный шелк, переливающийся всеми красками, ароматами, эмоциями роман. Говорить о нем не читавшему, это как описывать слепому океан. Вершина творчества гениального писателя. Лучший русский язык из возможных. Рассуждения о сложнейших вопросах. От этой книги невозможно быстро отойти. Начинаешь жить в ее реальности и это удивительно!

Роман прекрасен, превосходный слог, отличный перевод Сергея Ильина, кстати перевод Андрея Бабикова еще лучше. Этот роман , пожалуй , один из лучших произведений о любви. С первого прочтения достаточно сложен , это , своего рода, интеллектуальная игра автора с читателем, тем интереснее разгадывать тонкую мозаику языка , философии о времени и пространстве, о чем повествует четвертая глава романа. Всего в произведении пять глав, они распределены неравномерно, первая занимает половину всей книги. Набоков автор непростой, тем интереснее!