После июльского 1955 года Пленума ЦК КПСС Хрущев пригласил Брежнева в свой кабинет, чтобы обсудить с ним некоторые насущные проблемы, ибо накопилось их немало за последнее время.
Он пригласил Леонида Ильича присесть на стул.
– Как там, Леонид Ильич, идут наши дела на передовом фронте? Чем можем похвастаться. Сможем ли мы наконец утереть нос этим капиталистам?
– Сложно, все, Никита Сергеевич.
– Я знал, Леонид Ильич, что будет сложно. Потому-то я и послал тебя, так как надеялся на тебя.
Леонид Ильич был в растерянности от такого разговора. Конкретно Хрущев не говорил ни о чем, а в чем же тогда он недоработал, вопреки всем стараниям. Конечно, больше всего его волновала целина, которая в этом году преподносила большой сюрприз, ибо с начала лета не было ни одного дождя, и, даже, если он сейчас прольется, то ничего не исправить. Урожая в этом году не будет даже того, что был в прошлом году. А это, значит, все силы, все труды напрасно. Что он мог сделать. Это чувство бессилия больше всего досаждало Брежневу, и он чувствовал себя беспомощным, и у него появлялись крамольные мысли – зачем они начинали осваивать целинные земли, зачем нагнали и мучают здесь тысячи людей, ведь очень непроста здесь природа.
– Да, мы ведь старались, Никита Сергеевич, но такая сейчас погода.
– Причем, здесь погода? Работать надо.
– Но мы ведь работали. Все шло по плану, засеяли полностью все земли и вовремя, в самые короткие строки.
– Что ты мне о своих посевах рассказываешь. Я тебя спрашиваю, почему это вы на стартовой площадке для наших ракет ничего не делаете?
Тут только Леонид Ильич понял, почему Хрущев вызвал его на ковер.
– Может, людей не хватает, так ты скажи, мы тебе еще стройбат дадим.
– Да, людей у нас хватает.
– Так, в чем же дело? Почему это Генеральный Конструктор мне жалуется на вас.
– Да, земля там такая, что ничем не возьмешь. Сначала жорства, пески шли, а теперь прессованная глина, которую ничем не возьмешь, разве только, что взрывать надо.
– Взрывать нельзя, а то сразу же обнаружат американцы наш секретный объект. Мы, итак, их пока за нос водим. Говорим, что у нас 259 тяжелых бомбардировщиков М-4, которые могут доставить атомное оружие до Америки, поэтому и сдерживаем их от нападения. А, если они разведают, что у нас только 50 таких самолетов, то нападут на нас тотчас. Так вот нам надо пользоваться этой передышкой. Сколько они еще не будут знать, сколько у нас самолетов. Год. Два. Думаю, не больше. Там тоже умные головы сидят. Так вот за это время нам надо сделать космодром. Ты понял меня, Леонид Ильич?
– Понял, Никита Сергеевич.
– Ничего ты не понял. С этого момента, ты должен быть там, на строительной площадке, и лично докладывать мне, как идут у нас дела на строительстве.
– Но, а как же уборочная.
– Там есть у тебя замы, пусть они занимаются. Хотя мне, кажется, что в этом году мы урожай просрали, и мне предстоит большой бой с Молотовым и его компанией, но, думаю, что я это наступление выдержу сейчас не 54 год, и я им не мальчишка для битья. А вот площадку для пуска ракет мы должны это сделать.
Понятно тебе.
– Понял, Никита Сергеевич.
Девушки проводили парней и собирались ложиться спать.
– Смотри, какая Луна светит, – сказала Лена, выглянув в окно.
Наташа подошла к подруге и тоже посмотрела в окно, где лунный свет посеребрил всю землю под общежитием.
– Совсем как у нас светит, – поддержала она подругу, и в этот момент тень грусти пробежала в её душе за родными краями. – Только вот нет здесь таких деревьев, которые у нас тянутся к небу, и по вечерам нежно шепчут нам ласковые мелодии под легкое дуновение ветра.
– Да, здесь намного беднее природа, а главное нет Днепра здесь. Мы любили купаться вечерами в реке, когда жара спадет, а вода еще такая теплая.
– Да, жаль, что нет здесь никакой речки, хорошо бы было после такой жары, окунутся в прохладную воду. Но я не жалею, что приехала сюда.
– Я тоже не жалею, – поддержала подругу Лена, и Наташе стало даже немного легче, ибо это она подбила её к тому, чтобы она поехала с ней на целину.
После некоторой паузы она добавила.
– Понимаешь, мне просто необходимо было приехать сюда, чтобы доказать себе и другим, что мои слова не расходятся с делом. Вот одно поколение комсомольцев участвовало в революции и гражданской войне, другое поколение добилось победы в страшной войне с фашизмом, а нам, что осталось только сидеть за партой да пожинать результаты усилий старших поколений. Поэтому я считаю, что целина – это возможность нашего поколения доказать на что мы способны, возможность оставить после себя видимый след на нашей земле.
– Задача, конечно, замечательная, но я не уверенна, что след после себя можно оставить только здесь.
– Ты права можно большими делами заниматься и у себя дома, но это выглядит как-то буднично, без преодоления трудностей, в тепличных условиях. Вот посмотри на Петра, он уже больше года работает здесь, сначала пахал землю на тракторе, затем занялся строительством кирпичного завода, а теперь строят дома для целинников. Вырастает целый новый поселок. Вот уже он и оставляет свой след на земле. Теперь он может считать, что не даром пришел на эту землю.
– Подруга, а, как ты относишься к Петру?
– В каком смысле? – удивилась Наташа и задумалась. Она как-то не задумывалась над таким вопросом, ибо еще в переписке расставили все точки над и.
– Симпатизируешь ты ему?
– Мы с ним хорошие друзья.
– И все?
– Конечно. Я ему еще тогда сказала, когда он приезжал в отпуск, и мы встречались в Днепропетровске.
– А я думала, что ты Димке дала отставку, и переключилась на Петю.
– Никуда я не переключалась, хотя с Димой у меня сложились сложные отношения.
– Почему?
– Потому, что он несколько разочаровал меня. Мы знакомы с ним с детства, хорошо дружили, но его поступки в последнее время меня удивляют.
– Какие именно?
– Он стал каким-то эгоистом, все больше думает о себе, за других людей не переживает. Ты же знаешь, как хорошо он знает физиологию человека, но вот, когда его кто-то попросит пояснить какой-то материал, то он отказывает в помощи, ссылаясь на занятость. Или на практических занятиях он никому не помогает, хотя первый всегда делает задание.
– Да, замечала я за ним такие грешки. Очень высокого мнения о себе.
– И на целину он не захотел поехать. Сказал, что нечего ему там делать. То есть это не его дело, пускай это делают те люди, которые ничего не могут делать, кроме как землю обрабатывать. Он так и говорил, а, тем не менее, хлеб есть без зазрения совести.
– А, может, так и надо, чтобы каждый занимался своим делом.
– Может, и надо, но это очень скучно. Ты лишаешь себя чего-то большого, ибо это ты делаешь для других, а не только для себя.
– Хорошо, пошли спать, а то завтра рано нам вставать на работу.
– Согласна.
Девушки постелили постели, выключили свет и легли на кровать.
– Наташа, ты загадала себе желание?
– Какое желание?
– Ты же легла спать в новом месте, то надо загадать желание, чтобы приснился жених.
– Ты, что веришь этому?
– Это не я придумала, так что загадывай. Я уже загадала.
– Хорошо, я тоже загадала. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Наташа пыталась представить в своем воображении своего будущего мужа. Пока у неё нет сказочного принца, но каким он должен быть она не могла представить. Да так и уснула.
Утром в двери к девушкам постучали.
– Заходите, – сказала Наташа.
В комнату вошел Петр, девушки сидели за столом, и пили чай со сливовым вареньем, который Лена привезла из дома.
– Я думал, что вы еще спите, – удивленно сказал парень.
– Конечно, думал, раз мы городские девушки, то любим долго спать. Признайся откровенно, – заметила Лена с некоторым укором.
– Чего греха таить, было такое дело, подумал, что вы еще в постели нежитесь.
– Мы приехали сюда работать, а не спать, – заметила Лена. – Садись с нами чай пить.
– Спасибо, за приглашения, но у меня нет времени, чтобы распивать с вами чай, – ответил Петя, хотя он не прочь был присесть к девушкам, но что-то удерживало его от этого. – Я пришел вам сказать, что я переговорил с директором МТС, и мы решили вас отправить в столовую, помогать нашим поварам, готовить обеды.
Девушки переглянулись с недоумением и переспросили.
– Нам идти работать в столовую?
– Да. Сейчас у нас добавилось много работников, скоро еще должны приехать студенты из Ленинграда, так что поварам работа добавилась, и они просто физически не успевают все сделать, поэтому мы и решили направить вас в столовую.
– А у нас вы спросили? – спросила Лена.
– Извините, я как-то не подумал, но полагал, что вам будет там неплохо работать, да и стабильная зарплата будет у вас.
– Мы приехали сюда работать, а варить борщи и супы мы могли бы и в Днепропетровске, – заметила Наташа.
– Конечно, я просто мечтала приехать сюда за тысячи километров, чтобы работать на кухне, – поддержала Лена.
Петр растерялся даже от таких слов девушек, ибо думал, что нашел для девушек хорошее место для работы, большинство приезжающих сюда людей, не отказывалось бы от такого предложения. В поле или на току во время уборки урожая под палящими лучами солнца значительно тяжелее работать.
– Но, где же тогда вы хотите работать? – спросил он у девушек.
– Куда поставите, только не на кухню, – ответила Лена. – С физической подготовкой у нас нормально.
– Хорошо, допивайте чай, а я пойду, переговорю с директором, чтобы определить вас на работу.
Парень вышел, девушки удовлетворенно переглянулись, мол, знай наших, командовать собой не позволим.
После переговоров с Сергеем Николаевичем решили направить девушек на работу в кирпичный цех. Петр встретил девушек возле общежития и предложил пойти с ним на место работы, предварительно спросил их, запаслись ли они водой.
– Нет, – сказала Наташа, – а зачем нам воду с собой носить, мы можем и без воды обходиться. А, если захотим, то пойдем в столовую напиться или в контору.
– Конечно, вас никто не предупреждал, что здесь все время надо иметь с собой воду, ибо от жары можете получить обезвоживание организма. А вы не всегда будете работать возле столовой или другого заведения, где есть вода, поэтому надо иметь запас воды. Вот сегодня мы с вами поедем в поле, где, кроме тушканчиков и скорпионов ничего нет.
– А что мы будем делать в поле? – спросила Лена.
– Мы будем собирать солому для того, чтобы обжигать в наших печах кирпич.
– Вот это уже настоящее дело, – бодро заметила Наташа.
– Да, а вот лошадей вы умеете в повозку запрягать? – спросил Петр.
Девушки удивленно переглянулись, вопрос их явно застал врасплох, где б они в городе могли научиться запрягать лошадь. По их удивлению и молчанию юноша понял, что девушки видели лошадей только в кино.
– Сегодня я вам покажу, как это делается, а потом будете сами это делать или эта работа вам тоже не нравится.
– Нет, – поспешила заверить Наташа, что эта работа им подходит, и они научатся запрягать лошадь в повозку. Лена тоже согласилась с подругой, даже добавила, что она даже мечтала когда-то в детстве стать наездницей.
Они подошли к заводу. Это было небольшое здание под железной крышей, а рядом располагалась печь для обжига кирпича. Во дворе стояло несколько ребят в спецовках, которые с удивлением и любопытством рассматривали новых работников.
– Так, представляю вам наших новых работников. Прошу относитесь к ним с уважением, они приехали добровольцами с Днепропетровска.
– Очень приятно. «Землячки, значит», – сказал Григорий Погорелый, затем подошел к Наташе и спросил, – Как вас зовут?
– Наташа, – ответила девушка, несколько смущаясь, чувствуя себя не совсем уютно под взглядами незнакомых парней.
– А меня зовут Гриша. – Парень пожал руку девушке, а затем обратился к другой девушке. – А вас как зовут?
– Лена.
– Очень приятно.
– Так хватит знакомиться, приступаем к работе. Гриша, ты сейчас с Виктором и Сергеем готовите раствор и загружаете в пресс-машину, а Саня и Василий укладывают кирпичи в печь. Я с девушками еду в поле за соломой. За работу.
Ребята пошли по своим рабочим местам, видно было, что бригада хорошо знает свое дело, и к делу относятся со всей ответственностью.
– Да, и должен предупредить, что у нас сейчас женщины появились в коллективе, поэтому следите за своим языком.
–Хорошо, постараемся, – ответил за всех Сергей.
Петр зашел в сарай и вывел оттуда лошадь
– Держи, – сказал он Наташе и вручил ей уздечку, – а я сейчас вынесу сбрую, чтобы запрячь её в повозку.
Наташа взяла в руку уздечку, ей было немножко даже страшновато, а вдруг лошадь сейчас понесет её, и что она может с ней сделать такая маленькая и слабая. Лена, словно, почувствовав страхи подруги, подошла к лошади с другой стороны, взяла уздечку в левую руку, а правой погладила животное по морде.
– Ух ты, какая хорошенькая, – пришла в восторг Наташа и тоже погладила лошадь, с другой стороны. Кобыле, видно, понравилось такое нежное обращение, и она довольно помахала головой.
– Смотри, мы ей понравились, – заметила Лена, и с удовольствием провела по шее рукой, она так давно мечтала сделать это.
Вышел из сарая Петя со сбруей и хомутом, и стал запрягать лошадь в повозку, при этом заметил, чтобы девушки запоминали, как это делать, ибо потом они сами будут это делать.
Целый день Наташа с Леной возили солому на кирпичный завод. Петр помогал им, и это занятие ему было очень приятно. Он постоянно находился рядом с девушкой, о которой он мечтал последнее время. С того момента, как они встретились в городском трамвае.
Наташа держал большой мешок, а Петя заталкивал туда солому, затем руками топтал её, чтобы весомей был материал для обжига кирпича. Юноша чувствовал её тело, тепло её дыхание, запах ее волнистых волос, через простенькое ситцевое платье он иногда притрагивался к её трепетному упругому телу, и тогда электрический разряд пробегал по его телу. Пускай они оставались пока только друзья, но и этого ему было достаточно, чтобы голова у него шла кругом, а сердце едва не выскакивало из грудей. Такого с ним еще никогда не было, и потому он боялся каким-то неосторожным движением или словом нарушить эту идиллию. Мир стал прекрасным, он не чувствовал ни усталости, ни жажды, им владело только одно желание брать мешок и заталкивать туда солому, а рядом была она. От умиления он не произносил ни слова. Тогда, как работая с Леной, он болтал с ней о всяких пустяках, о личных симпатиях, о новых впечатлениях, и о пережитом.
Это заметила даже Наташа, и она сказала Лене.
– А Петя тебе симпатизирует. Вы с ними так увлеченно болтали, что можно было подумать, что в старые знакомые.
– Да. Он такой непосредственный парень. Он поделился даже своей мечтой.
– Какая же у него мечта?
– Он собирает деньги на машину. Говорит, что через год купит себе "Победу". Завидный будет жених. – С иронией заметила Лена.
– Он тебе нравится?
– Хороший парень, целеустремленный. Он много добьется в жизни.
– Да, он уже оставил после себя след на земле. Взять хотя бы вот этот кирпичный завод, ведь все сделано благодаря его усилиям.
– Откуда ты знаешь?
– Он мне писал.
– Так ты его любишь?
– Мы пока что только дружим, но я ему очень благодарна, что я приехала на целину, что я открыла новую страницу в своей жизни.
– Конечно, жара тут стоит неимоверная. Я по всей видимости ведро воды выпила.
– Да, было очень жарко, и с непривычки, конечно, я очень устала. Но тем не менее, я очень довольна, что и я создала нечто конкретное.
– Увы, результаты нашего труда сожгут в печи, – Лена была немного скептиком в противоположность Наталье.
– Но останется кирпич, который обожгут соломой в печи, а затем из этого кирпича построят дома для колхозников или зернохранилище. И эти строения будут стоять десятки, а может даже сотни лет. Разве это не будет моим следом на земле. Да, это так замечательно производить материальные блага.
– Ты удивительная идеалистка.
– А у тебя разве другое мнение?
– Не переживай, я согласна с тобой.
Следующей ночью девушки заснули быстро, ибо усталость от трудового дня и отсутствие привычки к физическому труду сказалась на их состоянии.
Утром девушки просыпались очень тяжело – болела спина, болели ноги и руки, но они поднялись, умылись. Стало немного легче. Оделись и пошли в столовую, чтобы позавтракать перед работой. Там к ним подошел Петя.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он у девушек.
Это было не праздное любопытство, ибо понимал, как новичкам бывает нелегко привыкать к тяжелому физическому труду в экстремальных погодных условиях. Ему даже хотелось, чтобы они работали не так тяжело. Втайне, он даже надеялся, что они станут жаловаться на условия труда и, тогда согласятся работать в столовой или в другом месте. Однако девушки не собирались отступать и бодро ответили, что чувствуют себя хорошо.
– Да, я ведь забыл, что вы спортсменки и привыкли к значительным нагрузкам. Что ж завтракайте и приходите на завод я пойду туда, надо сделать некоторые распоряжения.
Парень пошел, и девушки с чувством благодарности посмотрели ему вслед, ибо почувствовали в нем хорошего товарища, который всегда придет на помощь в трудную минуту.
– Да, он далеко пойдет, – сказала Лена, – чувствуется в нем такая вот командирская жилка.
– И деловой он, совсем не такой как наши ребята студенты, -поддержала её Наташа.
– Ты имеешь в виду своего Димку?
– Никакой он не мой.
– Я чувствую, что ты все дальше и дальше отходишь от него.
– Ты ошибаешься, подруга это он от меня отдаляется.
Быстро позавтракав, девушки пришли на завод, где все ребята были в сборе, и занимались своими делами. Петя подошел к девушкам, сказал, чтобы они следовали за ним.
– Сегодня мне надо ехать на склад за цементом, а вы сами будете ехать за соломой. Я только помогу вам впрячь лошадь в повозку.
– Мы можем попробовать сделать и сами, не такое это и сложное дело, – сказала Лена.
– Хорошо, запрягайте сами, я просто посмотрю, чтобы вы это сделали правильно.
Девушки справились с этим делом хорошо, и они собрались уже ехать в поле.
– Наташа, вы что-то забыли?
Наташа и Лена посмотрели в повозку, пустые мешки лежали на дне, рабочие рукавиц и завязки к мешкам тоже.
– Кажется, все мы взяли.
– А воду вы взяли? Без воды здесь никуда нельзя выходить. Держите. – Петр вытянул из своей сумки две солдатские фляжки. – Здесь горячий чай, он лучше утоляет жажду.
Девушки поблагодарили парня за заботу, спрятали фляжки под мешки и поехали в поле, а Петя долго смотрел им вслед, теплое нежное чувство грело ему душу. Он был счастлив и благодарен этой не совсем приветливой земле за это.
В кабинете Брежнева на приеме был первый секретарь Компартии Южно-Казахстанской области Кузебаев, который подал на стол заявление. Леонид Ильич внимательно прочитал его и положил на стол.
– Что это такое?
– Понимаете, Леонид Ильич, у меня сейчас должна быть защита кандидатской диссертации в институте. Для этого мне положено три месяца отпуска для подготовки.
Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана внимательно посмотрел на Кузебаева.
– Вы имеете представление, в какое время вы просите этот отпуск?
– Понимаете, именно сейчас в институте сложилась такая ситуация, когда я смогу это сделать, ибо занятий на стационаре нет, и профессорский состав может мне уделять больше внимания.
– Но вы ведь знаете, что сейчас начинается уборочная кампания, и как можно в такое время оставлять область без руководства. Сейчас может возникать сотни тысячи различных ситуаций, которые надо решать немедленно, ибо пшеница не будет ждать, когда вы защитите свою кандидатскую диссертацию.
– Но там же останутся мои заместители, я им вполне доверяю. Они справятся со всеми проблемами не хуже меня.
– У меня создается мнение, что партия для вас лишь способ обеспечить свое благополучие. И совсем забываете, что партия вручила вам мандат для того, чтобы вы решали не свои проблемы, а думали и заботились о народе, который доверил вам высокий пост. И вы должны своим ежедневным трудом оправдывать это доверие. А для этого надо каждый день, каждый час посвящать тому, чтобы работать, работать и еще работать над улучшением его благосостояния. Забыть при этом о своих личных делах, отбросить свои мелкие интересы ради большого дела.
– Но, Леонид Ильич, я же не отказываюсь…
– Я тоже не отказываюсь, но вот вторые сутки я на ногах, ибо нет времени для нормального сна.
В это время зазвонил телефон на столе, Брежнев сразу поднял трубку.
– Слушаю, Никита Сергеевич… Да, я знаю, бывал в Семипалатинске… Конечно, надо проверить радиационную обстановку во время уборки урожая. Людей надо успокоить. Да, я поеду, чтобы проконтролировать, как идет проверка радиации специалистами.
Брежнев положил трубку.
– Вот видите, как меняется обстановка на местах и необходимо присутствие первого лица на месте. Так что езжайте, занимайтесь своими делами, когда я приеду с Семипалатинска, тогда мы решим, что с вами делать.
Леонид Ильич отдал заявление Кузебаеву, и они вместе вышли с кабинета, перед этим правда Брежнев позвонил в аэропорт, чтобы готовили «АН-2» к вылету на полигон ядерных испытаний.
Вот только поездка первого секретаря на полигон закончилась для него неожиданно, ибо при проверке совместно с специалистами радиационного в одном из амбаров Брежневу стало плохо, он потерял сознание, и его отвезли в районную больницу. Врачи боялись, потому как думали, что большой начальник из столицы схватил большую дозу радиации, но оказалось, что это только следствие усталости, и после того, как Брежнев сутки полежал в палате, его выписали с больницы по настоянию больного.
Петр целый день занимался делами кирпичного завода. Дело в том, что завод построили, а никаких нормативных документов на деятельность этого предприятия не было, и стоимость готовой продукции была неизвестна, то есть определялось приблизительно. И в эту стоимость не входили все работы по производству кирпича. Поэтому она не удовлетворяла работников цеха, и внутри коллектива возникало брожение, недовольство. Некоторые уже собирались уйти назад, чтобы работать механизатором.
Конечно, Власенко обращался в высшие эшелоны власти, ведь деньги правительством на строительство нового жилья и материалов для строительства выделялись большие, но там отвечали, что надо иметь законные основания для получения денег. Вот и приходится разбираться юноше в строительных ценниках, калькуляциях на производимый товар. Хорошо, что в этом ему помогала бухгалтер МТС Анастасия Ивановна. Она доставала ему необходимые справочники, санитарные нормы, ценники, а также занималась некоторыми расчетами, в которых Петр был еще слаб. Сказывалось отсутствие, как среднего, так и специального образования. Проклятая война, все перевернула в жизни парня.
Чтобы повысить себестоимость производимого кирпича, Анастасия Ивановна делала накрутку на транспортные расходы, на сезонные и географические коэффициенты, на преимущественное использование ручного труда. Затем это все умножали на среднее производство кирпича в сутки, и сумма делилась на количество работников. Старались дотянуть уровень зарплаты работников кирпичного завода до уровня трактористов, и тем самым, повысить их интерес к работе в цехе. Сумма выходила приличная, но все же не достаточная, ибо приходилось ведь еще платить из этих денег плату за электричество, за транспортные средства, за получаемые материалы. Как уже не старалась бухгалтер нагнать нужную сумму, не получалось, а нарушать закон она не хотела, ибо одна воспитывала десятилетнюю дочку, которая осталась сиротой, ибо отец её погиб под Варшавой.
– Давайте, Анастасия Ивановна, мне все эти бумаги, я еще дома посижу с ними, может что-нибудь да придумаю.
Петя собрал бумаги и отнес их в свою комнату в общежитие, а сам пошел на завод, чтобы посмотреть, как там ребята работают. Они все были на местах. делали раствор, загружали в пресс, другая бригада закладывала кирпич в печь. Но девушек в заводе еще не было.
– А где Наташа и Лена? – спросил Власенко у Сергея.
– Так поехали они в поле.
– Да, скоро же ночь уже. Куда ж они поехали? – сурово спросил Петр.
– Я им тоже такое говорил. Да, разве Наташу остановишь. Говорит, что надо еще соломы привезти.
Забеспокоился Петя за девушек, поздно уже, а тут и волки бегают по полях, змеи да скорпионы ползают. Пошел он навстречу девушкам в поле, чтобы встретить их.
Прозрачный день догорал, и солнце пряталось за горизонт, отбрасывая на небо ярко красное зарево. Тем не менее, стояла жара, и дышать было тяжело.
Петр шел мимо пшеничного поля, которое совсем не радовало глаз своим видом. Всходы были редкие, растения были низкие, а колос имел совсем хилый вид. Юноша сорвал несколько колосков и разомнял их на ладонях, легким дуновением сдул шелуху. На ладони остались сморщенные небольшие зерна пшеницы. Конечно, муки с такого зерна невозможно намолотить, практически это все пригодно только переработать фураж на корм животным.
Сердце у парня сжалось от таких результатов, ведь потрачено столько труда, столько материалов и горючего, чтобы засеять такие площади, а убирать, практически нечего. Тяжелые сомнения беспокоили душу – надо ли было заниматься целиной. Конечно, он человек маленький, и от его мнения ничего не зависит, но он вот непосредственно видит результаты большой эпопеи, и он выносит приговор такой политике.
Можно списать этот неурожай на капризы погоды, ибо ни одного дождя не выпало с начала лета, но ведь надо было предусмотреть такую возможность. Нельзя человеку терпеть такие поражения в жизни, ведь от этого теряется вера в свое дело, и опускаются руки. А как можно работать без уверенности в нужности, полезности своего дела.
Девушек Петр увидел на фоне заходящего солнца, когда они были далеко от него. Такая красивая выходила композиция – идут две девушки, а между ними лошадь с телегой. Юноша невольно залюбовался тонкими девичьими фигурами на фоне розового неба. Особенно, его восхищала его Наташа. Можно сказать, что он боготворил девушку, он возвысил её на недосягаемую высоту, потому он не знал, как подойти к ней. За все время, когда Наташа была здесь, он ни разу не переговорил с ней. Не говоря даже о чувствах, он боялся заговорить с ней просто так, боясь нарушить то хлипкое между ними состояние, которое девушка обозначила, как дружбу. Для неё, может, этого было достаточно, но он рассчитывал на нечто большее, однако сделать шаг, чтобы попытаться преступить черту он боялся, опасаясь потерять то что есть между ними.
Ему достаточно было того, что она была рядом, что он мог видеть её, перекинутся несколькими ничего не значащими словами. Просто счастлив был поухаживать за девушкой: принести воды в рукомойник, подогреть чай и заправит его в фляжку, назначить Наташу на более легкую работу, хотя она от этого отказывалась, и бралась за всякую работу.
Девушки уже приблизились к Петру, и он уже внимательно с любовью рассмотреть Наташу на фоне заката. Она была худощавая, но здорового и стройного строения, тонкую талия и упругую грудь хорошо подчеркивала её ситцевое платье. Волосы цвета спелой пшеницы у нее были густые и немного курчавые, а глаза у нее были голубые, как южное небо в ночь на Ивана Купалы.
– Что это вы девушки заработались так. До ночи решили работать, – с напускной строгостью сказал Петя.
– А мы решили сделать еще одну ходку, когда жара немного спала. И нам легче, и лошади тоже, – отозвалась Лена.
–Садитесь на телегу, а я буду Ладу вести за уздечку.
– Ей же будет очень тяжело везти нас. Она итак устала за день, мы рядом будем идти.
– Как хотите, – сказал парень и пристроился рядом с Леной.
– Должен вам, девушки, замечание, потому как вы очень рискуете получить солнечный удар, надо немного беречься здесь, ибо климат здесь очень коварен, – сказал Петр.
– Мы, девушки, спортом занимаемся, так что привыкли к перегрузкам, – заметила Лена.
– Я вижу, что вы хорошо подготовлены физически, но все же впредь будьте осторожней. Все-таки я за вас отвечаю.
– Почему? – поинтересовалась Наташа.
– Потому, что вы числитесь в моем цехе.
– Только потому, что мы числимся в твоем цехе, ты переживаешь за нас, или по какой-то другой причине? – задала кованый вопрос Лена. От такого вопроса парень даже немного вспотел. Он даже растерялся, ибо готового ответа у него не было, хотя ответ был ясен для него – он переживал за девушек, особенно, за Наташу не только потому, что они были его подчиненные.
Однако сказать так означало, что он безнадежно влюблен в одну из этих девушек, а гордость не позволяла ему сделать такое признание, ибо он боялся получить отрицательный ответ, как тогда в ресторане.
– Я переживаю за вас, ибо вы практически мои гости, – попытался выкрутится из такого положения Петр.
– Вот почему ты прибежал к нам в поле, вместо того, чтобы идти в общежитие отдыхать, – с некоторой иронией заметила Лена.
– А еще я хотел посмотреть, сколько еще соломы есть в поле для нашего завода. К сожалению, старой остается все меньше, а с нового урожая соломы будет немного, поэтому мы можем остановится. – Власенко попытался еще раз обосновать свой приход к ним в поле, чтобы не обнаружить истинную причину своей заботы.
Дальше они заговорили о проблемах целинных земель, о необходимости преобразовывать этот край, и их кирпичный завод внесет весомый вклад в это дело. Причем, говорил он практически только с Леной, а вот Наташа шла рядом и просто слушала их разговор.
Наташа относилась к их разговорам равнодушно, но потом она почувствовала некоторую ревность от того, что Петя уделяет ей меньше внимание, чем Лене. Нет, это не была настоящая ревность, ибо не могло быть и речи, что она питает какие-то нежные чувства к парню. Он не был героем ее романа, так как он не был наделен теми качествами, которые бы вызывали в нее восхищение. Он даже проигрывал перед её знакомыми по учебе. Вот в друзья он подходит, благодаря тому, что у него положительная гражданская позиция, которая начисто отсутствует у её студентов-приятелей. Тем не менее, вот сейчас её задевало, что Петр уделял меньше внимания ей, нежели подруге. Иногда он прямо избегал общаться с ней. А ему легче было общаться с Леной, потому что она была более непосредственной, и между ними не было никаких чувств, которые надо было бы тщательно прятать.
В кабинет Брежнева вошел среднего роста плотный мужчина в скромном костюме и светлой рубашке без галстука.
– Здравствуйте, Леонид Ильич. – Мужчина протянул свою руку для рукопожатия.
– Здравствуйте, Сергей Павлович. – Брежнев пожал крепкую руку Технического руководителя космического проекта.
– Не буду долго занимать ваше время, да и у меня его особо нет, поэтому перейду прямо к делу. – Королев, как всегда четко формулировал свои фразы.