Званцовы

Консультант Раиса Семеновна Кузнецова

© Виктор Сергеевич Новиков, 2019

ISBN 978-5-0050-9652-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Новиков Виктор Сергеевич

Анастасия

Шел сентябрь 1943 года. Молодая, симпатичная женщина с небольшим узелком в руке, шла по дороге из районного центра Дубровка, в деревню Троицкое. Эту молодую, симпатичную женщину звали Анастасия.

Сразу после освобождения Дубровского района Орловской (ныне Брянской) области от немецких оккупантов, она связная Рогнединской партизанской бригады, некоторое время жила в Дубровке. Но тоска по родной деревне вынудила её покинуть районный центр. Сейчас она шла в Троицкое. Там она планировала поселиться в родном доме, где до войны проживала вся её семья.

На пути молодой женщине постоянно попадались следы недавно закончившихся боев, за освобождение Дубровского района. То там, то здесь были видны воронки от снарядов и бомб. Колхозные поля зарастали. Они уже давно не видели работающих на них людей, не видели они и зерна. Несмотря на то, что боевые действия закончились, немцев прогнали, на полях было пустынно. Колхозникам до особой команды было запрещено выходить на поля. Они не были проверены саперами.

Вот деревня Горелое. Половина пути до Троицкого пройдено. Настя проходила селение и у неё щемило в груди. От когда-то процветающего сельского поселения осталось меньше половины хат. Остальные сгорели во время боев на подступах к районному центру. Но несмотря на тяжелые последствия оккупации, жестокие бои за освобождение районного центра деревня оживала. У уцелевших хат люди приводили в порядок своё хозяйство.

Чем ближе Анастасия подходила к своему родному очагу, тем больше её охватывало волнение. С того момента, когда она по заданию партизан поселилась в Жуковке, в Троицком она не была. Как выглядит деревня на сегодня она не знала. Настя прошла дальние поля их колхоза «Дружба», приблизилась к местному кладбищу. Здесь располагались ближние к деревне поля колхоза. Их обрабатывали люди.

В районе Троицкого и Студенца, не было боевых действий. Под давлением наступающей Красной Армии немцы без сопротивления ушли к районному центру. Поля, на которых не проходили боевые действия, не представляли опасности для колхозников и они спокойно работали, заканчивая осенне-полевые работы.

Еще не много и перед глазами Анастасии Аксёновой открылась её деревня. Троицкое уцелело во время войны. Здесь не было видно пожарищ, с которыми она столкнулась проходя Горелое. Из всех имеющихся строений, больше всех пострадала церковь. Её купола была разрушены, окна выбиты. Похоже здесь проходило какое-то боестолкновение, приведшее к таким разрушениям церкви.

Миновав церковь, Настя остановилась перед спуском в овраг, который разделял её от их хаты. На неё нахлынули воспоминания детства. Вот в этом овраге, весной, во время активного таяния снега, они с деревенской детворой, устанавливали в бушующих ручьях водяные мельницы, пускали бумажные кораблики. По этим деревенским взгоркам бегали с друзьями, играя в прятки и другие детские игры.

Она долго стояла, осматривая родную деревню, хату, до которой осталось дойти двадцать метров, вспоминая беззаботное детство. Из хаты почему-то никто не выходил. «Пустует, что ли?» – подумала Анастасия. Она не была уверена в том, что в ней кто-то может проживать.

Пока Анастасия стояла на пригорке, вспоминая детство, мимо неё, поднимаясь с нижней части деревни, прошла пожилая женщина. Настя узнала в ней Клавдию Аксёнову, живущую в хате напротив их избы.

– Здравствуйте, тетя Клава, – поздоровалась с женщиной Настя.

Клавдия Аксёнова остановилась, внимательно посмотрела на поздоровавшуюся с ней женщину.

– Настя, ты?

– Я, тетя Клава, – подтвердила Анастасия.

– Здравствуй, дочка. Откуда ты? – спросила женщина.

– С Дубровки. Вот пришла домой. Стою, вспоминаю детство, юность. В нашей хате живет кто-нибудь? – спросила Анастасия.

– Живет Дунечка. Твоя двоюродная сестра. Живет одна. Сейчас она наверное на работе. Ключ от хаты посмотри над дверью. Она обычно его там оставляет, – подсказала Клавдия Николаевна.

– Спасибо, тетя Клава, – поблагодарила Настя женщину и пошла к хате.

Она действительно нашла ключ от замка двери, открыла его и зашла в дом. В комнате ничего не изменилось с тех пор, когда она её покинула, уйдя с разведчиками Красной Армии к партизанам. Настя постояла немного посреди комнаты, затем вышла из хаты и пошла в сад. В пустеющем от листвы осеннем саду на неё с новой силой нахлынули воспоминания довоенного детства.

Сад был посажен её отцом Василием с помощью сыновей Бориса, Никиты и Андрея. Сад получился прекрасным. Два ряда вишен, пять яблонь посаженные таким образом, чтобы в центре сада была лужайка. На ней любила собираться вся семья Аксёнова Василия и его жены Варвары особенно весной, когда расцветали фруктовые деревья и по саду носился, дурманящий голову запах цветущих яблонь, вишен.

– Настя! Здравствуй. Пошли домой, – раздался голос Евдокии, двоюродной сестры Насти.

Анастасия стряхнула с себя нахлынувшие воспоминания, повернулась на голос, и увидев Евдокию пошла к ней.

– Здравствуй, Дуня. Рада тебя видеть живой и здоровой, – радостно произнесла Настя.

– А что со мной случится? – спросила Евдокия.

Они обнялись, поцеловались и пошли в хату. Войдя в комнату, Дуня засуетилась.

– Откуда пришла? Голодная наверное? Сейчас ужинать будем, – засыпала вопросами Евдокия Настю.

– С Дубровки я. Немножко устала, но есть не хочу, – ответила Настя. – Лучше расскажи, как ты здесь войну пережила?

– Нормально. У нас тихо было. В деревне не было немцев. Их гарнизон стоял в Студенце. В Троицком они были только наездами в 2-ва – 3-ри мотоцикла. Постреляли немного один раз, когда кто-то донес немцам, что в деревню пришли партизаны. Они спрятались в церкви. Пытаясь взять партизан в плен, немцы частично разрушили церковь, но партизанам удалось уйти. Больше боев в деревне не было. Красная Армия в деревню тоже не заходила. Она прошла через Вороново, Студенец и пошла на Дубровку. Так что нас минула лихоманка-война. – закончила краткий рассказ о жизни в деревне в годы войны Евдокия.

Сестры замолчали, вспоминая минувшие тяжелые военные дни. После смерти родителей, перед самой войной, жили в хате они втроем. Евдокия, которая потеряла свою семью в 20-е годы, Анастасия и младший брат Андрей.

Вскоре, при приближении немцев к Троицкому, он ушел из дома. Андрей погнал колхозный скот на восток. Здесь его следы затерялись. Второй брат Никита, был призван в армию в 1939 году и сейчас воевал на каком-то фронте.

Старший брат Анастасии, Борис с семьей жил на 2-ом Брянске, он работал токарем на заводе тяжелого машиностроения и имел «бронь». При приближении немцев к Брянску, завод эвакуировали на Урал. Его жена Дуся с сыном Леонидом остались жить в Брянске. Почему их не эвакуировали вместе с мужем, не понятно. После оккупации города, она переехала в Троицкое, где и дожидалась возвращения мужа с Урала домой.

Старшая их сестра Анисья, с тремя дочерьми проживала в Семёновке. Деревне на другом берегу Десны в 3-х километрах от Троицкого.

С началом оккупации тогда Орловской области, жизнь местных жителей осложнилась. Немцы, с помощью полицаев, отбирали у жителей продукты питания, скот, ничего не оставляя жителям.

Стало тяжелой жизнь и для Евдокии и Анастасии. Но как бы трудно ни было выживать в это время, Евдокия и Анастасия были одни, без детей. В один из дней они решили, что Анастасия уйдет в Семёновку, к старшей сестре Анисьи, и окажет ей помощь в пропитании дочерей. Мужа Анисьи, Ивана, призвали в армию в первые дни войны.

Придя в Семёновку Анастасия, вдвоем с Анисьей, обрабатывали приусадебный участок, ходили в лес собирать грибы, ягоды. Варили варенье, сушили на зиму грибы. Они старались создать определенный запас продовольствия, чтобы прокормить детей. Старшей из которых, Шуре, была 6 лет, средней Валентине 4-ре, младшей Маши 2 года. Так работая, они смогли создать определенный запас продуктов и неплохо перезимовали зиму 1941/42 годов.

В это время на фронте произошли изменения. Красная армия разгромила немцев под Москвой. Планы фашистов победить СССР до начала зимы провалились. Это вызвало бешенство среди захватчиков. Они усилили карательные операции в населенных пунктах, где, по их мнению, имелись очаги сопротивления, где местные жители оказывали помощь и поддержку партизанам.

Трагическая участь попасть под карательную операцию, постигла и Семёновку. В один из дней начала лета 1942 года, по доносу полицаев, что в деревне прячутся партизаны, в Семёновку нагрянул карательный отряд немцев. Они согнали всех жителей, без исключения, на скотный двор, а деревню подожгли со всех сторон.

Жителей деревни немцы стали загонять в сарай, но где-то немцы просчитались. Все жители в сарай не поместились. Больше строений в деревне не было. Они все пылали подожженные, по приказу немцев, полицаями.

Тогда немцы подожгли сарай с жителями. Оставшихся погнали в направлении на Гомель. В число оставшихся жителей деревни попала и Анисья с дочерьми. Насти повезло. За недолго до прихода немцев в деревню, она с соседкой Полиной ушла в лес, собрать что-нибудь из съестного. Возвращаясь из леса, увидев, что творится в деревне, они, охваченные ужасом от происходящего, спрятались в кустах. Это их спасло от неминуемой расправы. Но в ушах Анастасии до сих пор стоят крики взрослых, плач детей, заживо сгораемых в сарае.

После ухода немцев, Полина и Анастасия вышли из своего укрытия. Опасливо оглядываясь по сторонам, охваченные ужасом от увиденного, окраиной деревни покинули догорающую Семёновку. Анастасия вернулась в Троицкое. Полина ушла в Алсуфьево, где проживали её родственники.

Придя в Троицкое, Настя рассказала Евдокии, что случилось в Семёновке. Та схватилась за голову в страхе за судьбу Анисьи и её детей. Что может случиться с жителями Семёновки, угнанными немцами, им было страшно представить. С момента, когда немцы угнали Анисью с детьми в сторону Белоруссии, след её затерялся. Где находилась старшая сестра с детьми, что с ними, Евдокия с Настей не знали.

Жили они с Евдокией в родительском доме. Однажды ночью в конце лета 1942 года, к ним в дом постучали. Перепуганные женщины открыли дверь. На пороге стояли двое мужчин. Они вошли в дом и попросили, плотно завесить окна, чтобы света в доме не было видно с улицы.

Когда окна в доме были плотно завешены, в хате зажгли лампу, перед глазами все еще испуганных женщин, предстали двое мужчин в форме одежде Красной Армии. Кто они были по званию, женщины в тот момент не разобрались.

Один из них, представившийся как капитан Красной Армии Бочаров Петр Семенович, успокоил перепуганных женщин и рассказал, что они, советские разведчики, сброшенные прошлой ночью с самолета. Но так как покидать самолет им пришлось в спешном порядке, его подбили немецкие истребители, в результате чего они точно не знают, где находятся. Им нужно попасть в район Семёновки и найти там партизан.

Настя до войны дружила с парнем с их деревни Мамычкиным Владимиром, которому к началу войны исполнилось 17 лет. В армию его не взяли по возрасту, но когда пришли немцы, возникло опасение, что Владимира угонят в Германию. В один из дней начало лета 1942 года, он пришел к Насте и оповестил ее, что уходит в лес. Там собираются люди для борьбы с немцами. Куда точно уходит, он не сказал, сказал лишь, что будет где-то в районе Кручи, так называлось одно из самых глухих мест в лесу, за Десной.

Зная примерно, где это все находится, Настя вызвалась проводить военных к партизанам, но больше всего ей хотелось увидеться со своим молодым человеком. Некоторое время они блуждали по лесу, пока не наткнулись на охранение партизанского отряда.

Их отвели на базу отряда к командиру. Красноармейцев оставили у командира для дальнейшего выяснения кто они такие и как оказались в тылу врага. Расспросив Настю, кто она и узнав, что в отряде находится её молодой человек Владимир Мамычкин, её отпустили.

Повидаться со своим другом Насти, к сожалению, не удалось. Он был на каком-то задании. Подробности задания Насти не объяснили. Разобравшись с красноармейцами, её пригласил к себе командир отряда. После не долгой беседы с ней он предложил девушке уехать в Жуковку, железнодорожный узел. Устроиться там, на работу и передавать партизанам сведения о прохождении немецких железнодорожных составов в сторону Москвы.

Настя согласилась. Она уехала в Жуковку, устроилась уборщицей к начальнику станции. Её привлекательная внешность позволила ей легко устроиться на работу. В течении всей оккупации, до освобождения Жуковки Красной Армией, она передавала партизанам сведения о передвижении немецких железнодорожных составов на восток.

К сожалению, её друг, молодой партизан Владимир Мамычкин, в одном из боев, уже в составе Рогнединской партизанской бригады, был ранен, его отправили в госпиталь, на Большую землю. Там его след затерялся.

Где находятся их братья, Никита, призванный в армию в 1939 году, Борис, отправленный с заводом на Восток, сразу после при приближении немцев к Брянску, младший Андрей, им тоже было неизвестно. Об Андрее Анастасия знала, лишь только то, что при приближении немцев к Троицкому, он с еще одним парнем из деревни погнали колхозный скот на восток. С тех пор известия о нем были утеряны.

Прошло два года после освобождения Дубровского района. Наступил 1945 год. Война закончилась. Домой стали возвращаться победители. В середине 46-го года в деревню вернулся брат Борис, муж Дуси. Женщинам жить стало легче и веселей. Однако им было неизвестно что стало с Анисьей, угнанной в месте с детьми, немцами. Боязнь узнать самое страшное о судьбе старшей сестры, не пускала Евдокию и Настю посетить Семёновку и узнать, что там происходит.

В один из дней ноября Борис решил сходить в Семёновку, узнать что-нибудь о своей старшей сестре. При подходе к Семёновке, Борис почувствовал тяжелый запах гари, который несмотря на несколько лет после трагедии, всё еще весел над сгоревшей деревней.

Вступив на окраину Семеновки, Борис остановился. Вид деревни вызвал у него страх и ужас. В деревне не было ни одного уцелевшего строения. На месте бывших хат стояли остовы русских печек, как немые свидетели прошедшей трагедии. Рядом с пепелищем сгоревших строений, стояли обожженные огнем березы, ивы, рябины, дубы, клены. Верхушки деревьев были пригнуты к низу, как будто пришедшие на пепелище родственники, оплакивали погибших родных и близких.

Но несмотря на страшную трагедию, постигшую Семеновку, деревня жила. То там, то здесь дымили трубы, торчащие из земли. Это жители деревни готовили землянки к приближающимся холодам. Какова же была радость Бориса от того, что он узнал, что Анисья жива. Она рассказала ему, что их, с оставшимися в живых жителями Семеновки, немцы угнали в Белоруссию. Там определили в концентрационный лагерь и держали в лагере до конца войны. Как она выжила в плену у немцев с детьми, Анисья не знает. Её до сих пор мучают кошмары немецкого плена.

После освобождения Белоруссии Красной Армией, она с детьми решила вернуться в Семеновку, в надежде, что туда вернется и Иван, её муж.

Жить в Семёновке было негде. В деревне не сохранилось ни одного целого строения. Объединившись с вернувшимися в деревню жителями, Анисья выкопала землянку, в которой жила вместе с детьми.

Бориса поразили условия жизни, в которых пребывала его старшая сестра Анисья и её малые дети. Он предложил ей перейти жить в Троицкое, в родительский дом. Вместе с Евдокией и Анастасией будет жить легче. Но Анисья наотрез отказалась идти жить в Троицкое. Она боялась, что вернувшийся в Семёновку её муж Иван, потеряет их. Все попытки Бориса уговорить Анисью перейти жить в Троицкое, не увенчались успехом.

Тогда он взял топор, имеющийся у Анисьи, пошел в лес. Нарубил деревьев диаметром в 5-ть сантиметров и сколотил из них стол, для приема пищи и лавочки для сидения за столом.

– Если не хочешь переезжать в Троицкое сама, то давай я младшую Машу заберу. Ей с Евдокией и Анастасией будет гораздо легче. Там есть что кушать, в доме тепло. Она хорошо перезимует. Весной, когда станет тепло, заберешь её. К тому времени, может быть, Никита вернется, тогда мы тебе поставим дом. – предложил Анисье Борис.

На это предложение Анисья согласилась. Уходя в Троицкое Борис забрал с собой маленькую Машу. Она прожила с Евдокией и Анастасией всю зиму. Живя с родными тетками маленькая Маша не испытывала всех тех трудностей, которые выпали на долю её матери и старших сестер.

В Семеновке было очень трудно с продуктами. Руководство района еще не приняло окончательного решения, восстанавливать деревню, или нет, поэтому подвоз продовольствия жителям деревни практически не осуществлялся. Оставшиеся на зиму в деревне жители голодали. Не миновал голод и семью Сёмкиных.

Зная эти трудности, Борис, Евдокия и Анастасия по очереди навещали старшую сестру с оставшимися у неё дочерьми и как могли, помогали продуктами. Страшные, голодные дни зимы 1946/47 годов миновали. Вернулась к матери и маленькая Маша.

Весной, закончив посадку на своих приусадебных участках, женщины в составе Евдокии, Анастасии, оказали помощь Анисьи в обработке её приусадебного участка.

Летом 1947 года пополнилась семья Бориса. У них с Дусей родилась дочь, Валентина. Невзирая на трудности первых после военных лет, жизнь брала своё. Подрос и их сын Леонид. Сейчас ему исполнилось 7 лет.

В 1947 году стало известно об изменениях, которые ожидали жителей деревни Троицкое;

– во-первых, районное руководство распорядилось выделить жителям села лес на постройку жилья, у кого оно пришло в негодность за время войны. Все мужики и женщины, которые покрепче, привлекались к заготовке леса. Там же работал и Борис.

– во-вторых, принято решение о строительстве восьмилетней школы на месте церковно-приходской школы. Заготовкой леса для строительства школы занимается отдельная бригада, присланная из района. Она же и будет строить школу.

Все лето 1947 года и зиму 1948 года жители Троицкого и строительная бригада заготавливали лес для приведения в порядок домов, наиболее пострадавших за годы войны и строительства восьмилетней школы.

В ноябре 1947 года в семейство Аксёновых прибавилась новость. В Студенец, к семье вернулся Никита. Его демобилизовали. Посетив Троицкое он, со скупыми мужскими слезами на глазах, встретился с сестрами и братом. Представил им своего подросшего за годы войны сына, Василия.

Особенно его обрадовала встреча с младшей сестрой, Анастасией, которую он крепко, по-братски любил. Он обнял Настю, трижды поцеловал её и стал расспрашивать младшую, любимую сестру:

– Где была всё это время? Как войну пережила?

– С приходом немцев, в начале войны, перешла жить в Семеновку, чтобы помогать Анисье, прокормить детей. Когда Семеновку сожгли, а оставшихся в живых жителей немцы угнали, я вернулась в Троицкое.

– После того как у нас в доме появились красноармейцы, я с ними ушла к партизанам. Командир отряда направил меня в Жуковку, следить за передвижением железнодорожных немецких составов на восток. В Жуковке я провела всю войну. После освобождения нашего района, и нашей демобилизации, мы с подругой, с которой вместе работали на партизан, уехали в Дубровку, а от туда в Троицкое. Живем здесь вдвоем с Евдокией.

– Работаем в колхозе, в полеводческой бригаде. Зимой работы мало, занимаемся в основном подготовкой зерна к посевным работам и помогаем дояркам ухаживать за скотом. Там же работает и Дуся. Борис занимается заготовкой леса для восстановления жилья, которое пришло в негодность за годы войны. Об Андрее известий нет. Ну а ты как? Где воевал? Как личная жизнь? Сын уже взрослый. На тебя очень сильно похож, – рассказав свою историю, поинтересовалась жизнью брата Настя.

– В армии я попал служить на бронепоезд. В начале подносчиком снарядов, затем назначали командиром зенитного орудия. Я старший сержант. В финскую мы простояли в резерве, принимать участие в боевых действиях не пришлось.

– С началом войны с немцами, нас перебросили в Белоруссию. Защищали Минск, Москву. С началом наступления под Москвой, обрабатывали передний край немцев, прикрывали наши части с воздуха. В целом все нормально, вот только в одном из боев с немецкими самолетами, мне ногу зацепило. Сейчас все зажило.

– Войну закончил в Чехословакии, под Прагой, затем нас перевели под Кенигсберг. Откуда я и демобилизовался. Вот недавно пришел домой, к семье. Жена работает в колхозе, рядовым работником. Сын растет, учится в 3-ем классе, Студенецкой начальной школы. Она уцелела в годы войны. Надеемся поставить новую школу в Троицком. Тогда все будут учиться в новой восьмилетней школе, – закончил свой рассказ Никита.

– А как у тебя дела в личной жизни? – спросил он сестру.

– Ты же знаешь, Никита, ситуацию с мужским полом. Моих ровесников нет. Был один, Владимир Мамычкин, но он где-то потерялся после ранения. Остальные или женаты, или еще слишком молоды, – на шутливой ноте закончила рассказ о своей личной жизни Анастасия.

Выслушав рассказ, как живут его родственники, старший брат Борис с женой Дусей, с сыном и подрастающей дочерью, Никита спросил:

– А как дела в Семёновке?

Настя рассказала ему всю трагедию постигшую Семёновку, виденную ею собственными глазами. Трагедия Семёновки сильно расстроила Никиту, выслушав рассказ Бориса, в каких условиях в данный момент живет их старшая сестра с детьми, Иван с фронта не вернулся, Никита договорился с Борисом, не откладывая в долгий ящик, пойти в Семеновку и поставить Анисьи и её детям хату. Что они и сделали за летние месяцы 1948 года. Анисья переселилась из землянки в свежесрубленную хату.

В тот же месяц, после прибытия из армии, Никиту включили в бригаду по строительству школы. До начала зимних холодов строители смогли поставить сруб будущего храма знаний. На этом до весны работа по строительству школы была прекращена. Строители разъехались по домам. Уехал к семье в Студенец и Никита.

В один из январских дней 1948 года Никита с сыном Василием, появился в Троицком.

– Что-то ты неважно выглядишь? – посмотрев на Никиту, спросила Евдокия. Затем повернувшись к племяннику, погладила его по голове.

– Вырос Василек наш. Совсем большой стал. Сейчас чай будем пить. Мороз сегодня крепкий, замерзли наверно, пока шли к нам, – засуетилась Дуня.

– Помогай, Настя. Накрывай на стол. Я сейчас самовар растоплю. Горячего чая попьем.

– Как Фрося твоя живет? – спросила Евдокия брата, когда они сели за стол пить чай.

– Что-то у нас с ней ни чего не получается. После войны её как будто подменили. Домашним хозяйством не занимается. Пищу, мы с Василем готовим сами. Что-то не то у нас. – горестно произнес Никита. – Вот пришли к вам, немного развеяться.

– Ты, брат сильно не расстраивайся. Её тоже можно понять. Она одна без тебя жила 8 лет. Наберись терпения, обойдется все. – примирительно сказала Евдокия.

– Будем надеяться. Василь у нас растет, содержать его надо, – согласился с доводами сестры Никита.

– Ладно, спасибо за чай. Пойду, зайду к Борису. Пошли Василий, с Леонидом поиграетесь, а то давно не виделись. – Никита встал из-за стола, и они с сыном вышли из дома.

Евдокия, молча покачала головой, глядя вслед уходящему брату.

– Не думала я, что Фрося такой хозяйкой будет. – тихо проговорила она.

– Плохо они между собой живут? – поинтересовалась Настя.

– Да уж, ничего хорошего. Будем надеяться, что все наладится. – ответила Евдокия.

– Слушай, Настя, сейчас в колхозе работы не много. Выпадают выходные дни, я схожу в Молотьково к сестре. Ты похозяйничай одна. Я через пару дней вернусь.

– Хорошо. – согласилась Настя.

Борис с Дусей обедали, они только что закончили кормление недавно приобретенных домашних животных, небольшого поросенка, и главное их приобретение, корову Зорьку. Леонид, их восьмилетний сын, что-то писал сидя за небольшим столиком у другой стены дома. Готовил домашнее задание в школу.

В дверь постучали.

– Войдите, – разрешил Борис.

Дверь открылась, и на пороге хаты появился Никита с сыном Василием.

– Никита, ты вовремя, садитесь обедать с нами. Дуся давай тарелки, ложки, – засуетился Борис, обрадовавшись появлению брата с сыном.

Усадив гостей за стол, Борис поинтересовался:

– Рассказывай, как жизнь идет после демобилизации?

– Нормально. Вот, пользуясь выходным днем, решили с Василем посетить родственников. Были у Дуни с Настей, вот решили зайти к вам, – ответил Никита.

– Очень хорошо, мы с Дусей рады видеть вас. – радостно произнес Борис.

Никита посмотрел на сына, который с неохотой работал ложкой, сказал ему:

– Василий, не хочешь есть, скажи спасибо тети Дуси и дяди Борису и иди к Леониду.

Обрадованный такому повороту дел, Василий поблагодарил за обед дядю и тетю и пошел в компанию к Леониду. Они были практически одногодки, за небольшой разницей в месяцах. Леонид был постарше на 7 месяцев. Встретившись после войны, они подружились друг с другом и при довольно редких встречах, любили поиграть в различные игры. Оказывали они помощь друг другу и в выполнении домашнего школьного задания.

– Никита, ты не возражаешь, пропустить по 100 грамм? – спросил Борис у брата.

– Не возражаю, не часто мы видимся. – согласился Никита.

– Дуся поставь нам бутылочку, стаканчики ну и подбрось что-нибудь на закуску. – обратился Борис к жене.

Выпив по рюмке, братья заговорили о текущих проблемах в жизни.

– Как здоровье твое? – спросил брата Никита.

– Знаешь, брат, в последнее время, что-то оно ухудшилось. Мы на заводе в Златоусте, работали практически без средств защиты органов дыхания. Гнали и гнали продукцию. Все это сказалось на здоровье моих легких. – ответил Борис.

– К нашим врачам обращался? – задал очередной вопрос Никита.

– Нет, не обращался. Думою, вот немного поправлю дела дома, тогда и в больницу съезжу. – наливая очередную рюмку, сказал Борис.

– Никита, ты повлияй на него. Всех дел не переделаешь. Запустит болезнь, потом поздно будет. – обратилась к брату мужа Дуся.

– Ладно, ты Дуся не переживай, слово даю, весной обязательно обращусь к врачам. – заверил жену Борис.

– Зачем весны ждать? Поезжай в больницу сейчас. Зима, работы в колхозе, по дому, не много. Дуся справится сама, если, что, то и Евдокия с Настей ей помогут. Весной наоборот, работы будет невпроворот. – возразил Никита.

– Хорошо, я подумаю. Давай выпьем за наше здоровье. – поднял рюмку Борис.

– Лучше расскажи как твои дела? – задал Борис вопрос брату, после того как они выпили и закусили.

– На прошлой неделе, меня вызывали в райком, в Дубровку. Меня, как члена партии, решили выдвинуть на должность председателя нашего колхоза. Общее собрание планируют провести в марте, таким образом, чтобы к началу весенне-полевых работ я уже принял должность председателя колхоза. – озабоченно оповестил родственников Никита.

– Ты, что решил? – поинтересовался Борис.

– Попросил дать возможность подумать недели две. На следующей неделе я должен дать ответ. Только мне кажется, что я не потяну должность председателя колхоза. У меня образования всего 3 класса. Жена моя категорически против этой должности. Узнав, что мне предложили в райкоме, хлопнула дверью и ушла к подруге. Вернулась только поздно вечером, – ответил Никита.

– Да, я с тобой согласен. Должность председателя колхоза сегодня, очень трудная должность. Мужиков мало, а те которые есть в основном с ранениями, вроде меня, на тяжелую работу не годятся. Вся тяжесть лежит на женских плечах. Но я думаю, что ты справишься. Опыт руководящей работы, пусть не большой, но у тебя есть. В армии командиром орудия был. А где умеешь организовать работу шести человек, там и с сотней справишься.

– Что касается образования, то в наше время 3-х классного образования вполне достаточно. Деньги считать бухгалтерия есть. Писать, читать ты умеешь. Так что я думаю тебе надо соглашаться. Не отстанет от тебя райком. Ты же коммунист, – подвел итоги своих рассуждений Борис.

– А ты как думаешь, Дуся? Моя жена категорически против, чтобы я был председателем колхоза. – обратился к жене брата Никита.

– Тяжело тебе будет поднимать колхоз. Бабы народ своенравный. Чуть что и нагрубить могут. Но моё мнение – соглашайся. Жена привыкнет, еще помогать будет. – ответила Дуся.

– Хорошо, я ценю ваше мнение. Я подумаю. Наливай, Борис, еще по одной, – произнес средний брат.

Мужчины выпили, Дуся от третьей рюмки отказалась. Её внимание привлекла Валентина, зашевелившаяся в кроватке. Закусив, Никита, посмотрев на настенные часы, всполошился.

– Василь, время уже. Пора домой собираться. Мать нас потеряет.

– Я предлагаю вам с Василем остаться на ночь в деревне. У Евдокии переночуете, а можете у нас, что вам, на ночь глядя, по такому морозу в Студенец идти. Завтра утром уйдете. – предложил Борис.

– Ты, как Василь, не возражаешь, если мы останемся в Троицком? – спросил Никита у сына.

– Нет, не возражаю, только если можно, мы с Леонидом ещё поиграем. – сделал свое предложение Василий.

– Ну, это ты не у меня должен спрашивать, а у дяди Бориса и тети Дуси. – ответил отец.

Василий потупил взор и, покраснев, замолчал.

– Мам, пап пусть Василий останется, мы с ним немного поиграем. А то из-за уроков мы поиграть с ним не успели. – пришел на выручку брату Леонид.

– Конечно, пусть останется, он нам не мешает. Здесь до вашего дома 100 метров, наиграются, прибежит. – согласилась Дуся.

– Хорошо. Ты, Василий долго не задерживайся, дяди Борису и тети Дуси отдыхать надо. Спокойной вам ночи. – пожелал родственникам на прощание Никита и вышел из хаты.

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул свежий, морозный отдых, закурил сигарету и направился к избе, где жили Евдокия и Настя. По пути к дому навстречу ему попалась молодая, очень симпатичная девушка.

– Здравствуйте, Никита Васильевич. – поздоровалась она с Никитой. От неожиданности, что с ним по имени и отчеству поздоровалась не знакомая для него девушка, он остановился.

– Здравствуйте. А Вы кто? – спросил он девушку.

– Не узнали? Я Настя, дочь Аксенова Михаила. – ответила девушка.

– Настя? Это та, которая до войны кнопкой бегала. Ты посмотри, как выросла. – удивился Никита.

– Да, это я. – ответила девушка.

– Как родители? Как сестры? – спросил он Настю.

– Мать жива, отец не вернулся с фронта. Муж Моти, Григорий, серьезно болеет. Старший сын их Петр, взрослый, младший Михаил подрастает, уже почти взрослый, 10 лет ему. Шура замуж собралась за Василия Туркова. Я работаю дояркой на ферме. – отчиталась девушка перед Никитой.

– Понял. Привет родственникам передавай. Обязательно зайду на днях. – поблагодарил Настю Никита и продолжил свой путь к дому.