Таким была встреча с прекрасным для каждого в тот вечер.
* * * * *
НАСТОЯЩАЯ МУЖСКАЯ ДРУЖБА.
После уроков Кирюха и Макс остались помочь девчонкам Светке и Ольге убрать класс. Это была идея Макса. Он давно влюбился в Светку и поэтому всячески пытался с нею заигрывать. В этот раз он придумал новую интригу.
– Кирилл, ты друг или как? – Максим с напором уставился на товарища.
– Конечно, друг! – быстро согласился тот.
– Должен помочь мне со Светкой задружить. Я предложу после уборки в классе поиграть в «Кис-брысь-мяу». Ты мне подыграешь.
Игра была простая. Один игрок становится спиной к другим участникам и не видит остальных. Ведущий по очереди указывает пальцем на каждого и спрашивает: «Кис?». Если игрок отвечает «Брысь!», то палец с вопросом переходит к следующему. А если игрок отвечает «Мяу!», то он может развернуться и поцеловать того, на кого указал палец. Игра прикольная для мальчишек, чтобы целоваться с девчонками. Но стремная, если парню выпадает целовать парня. Здесь уж, как повезёт. В этом и азарт.
Задумка Максима была в том, что он будет игроком, а Кирилл станет ведущим. Друг должен подыграть так, чтобы Максим всё время целовался со Светкой. Подавал бы ему незаметно знак, когда палец указывал на неё. Тогда Макс крикнет: «Мяу!». Всё получится как бы невзначай. К тому же правило гласило, что целоваться надо обязательно. Вне зависимости нравится тебе человек или нет.
Убрали класс быстро. Когда работа подходила к концу, Максим предложил свою идею. Поиграть в «Кис-брысь-мяу». Светка застеснялась. А Ольга сразу согласилась. Она даже стала подругу убеждать:
– Мы должны мальчиков за помощь отблагодарить. Без них мы бы ещё час здесь возились. Они нас сильно выручили. Давай поиграем немного.
При этом она так многозначительно посмотрела на Макса, что было понятно: она не против услышать в свой адрес его: «Мяу!» У неё были свои виды на поцелуи.
Света продолжала отнекиваться:
– Нас так мало. Выбор совсем маленький…
– Сейчас исправлю! – воспылал готовностью разрушить её возражения Максим и выскочил из класса.
Через минуту он уже тащил за руку упирающегося мелкого прыщавого хлюпика Гошку из их класса. Он тоже задержался после уроков и попался под руку Максу в коридоре.
– Вот ещё один желающий!
По виду было сомнительно, что Гоша хочет участвовать в этом действии. Но подзатыльник Максима быстро убедил мальчика, и он обречённо согласился поиграть. При этом взглянув на девчонок, он даже как-то отряхнулся и плотоядно облизнул губы. Возможно, представил, что ему повезёт и он тоже с кем-то из них будет целоваться.
Все роли, как инициатор и организатор распределил Макс. Сказал, что он первым будет угадывать. Ольга не возражала и быстро согласилась. Она даже стала как-то ближе всех к игроку. Кириллу доверили вести: указывать пальцем поочерёдно на участников и спрашивать. Гошки ничего не оставалось как подчинится всему что происходит. У него всегда и везде была такая роль: «на подхвате у других».
Максим развернулся к стене в ожидании. Кирилл показал пальцем на Ольгу и спросил:
– Кис?
– Брысь! – резко ответил Макс.
Ольга недовольно скривилась и поджала губы. Наверно она рассчитывала сразу получить желаемое в игре.
Ведущий перевёл палец на Свету и снова спросил:
– Кис?
Раздалось уверенное: «Брысь!». Максим указал на Гошку и громко закашлялся:
– Кхе-кхе! Кис?
Максим встрепенулся. Приняв кашель за подсказку друга, он весело отозвался:
– Мяу! Мяу!
Обернувшись и увидев на кого пал выбор, его лицо исказилось гримасой недоумения.
– Это что? Я должен с ним целоваться?!
– Такие правила! – язвительно и злорадно произнесла Ольга. – Нельзя нарушать.
Целовать прыщавого хлюпика Максу явно не хотелось.
– Может, того… переиграем? – его голосе звучали нотки отчаяния и слабой надежды.
– Нет. Это не честно! – продолжала упорствовать Ольга. – Правда, Света?
– Наверно не честно, – скромно согласилась подруга и застенчиво улыбнулась своим мыслям.
– Так, мальчики, давайте целуйтесь и без обмана. По-настоящему! Чтобы мы видели.
Светка была неумолима. Казалось ей это доставляет больше удовольствие, чем если бы ей самой довелось целовать Максима. Она даже немного покраснела от напряжения. Глаза её горели. А губы кривились в злобной усмешке.
Максим медленно и неуверенно подошёл к Гоше. Тот стоял, переминаясь с ноги на ногу. Такого результата в игре он не ожидал. Отказать было нельзя. Ведь он, хоть и насильно, но согласился играть. Убежать тоже было уже поздно. Догонят точно. Хуже будет. Но целоваться с Максимом никак не входило в его планы. Он попытался неловко отвернуться и уклониться от нависшего над ним одноклассника. Но Максим, решительно выдохнув, впился губами в его щеку. Поцелуй был громким и смачным. Так как требовала Ольга. Вытерев рукой свои губы, Макс хмуро произнёс:
– Будем играть дальше. Снова я выбираю. А ты, – он посмотрел сердито на Кирилла. – будь посерьёзней. Плохо ведёшь игру…
Когда Максим повернулся к стене, ведущий продолжил допрос. Указал на Свету:
– Кис?
– Брысь!
– Кис? Апчхи! – Кирилл громко чихнул и показал пальцем на Гошку.
– Мяу… – неуверенно произнёс Макс и повернулся к ребятам.
Света и Ольга весело прыснули от смеха. Гоша сжался от предвкушения новых ласк одноклассника. Кирилл с каким-то отрешённым видом уставился в окно. Максиму не оставалось ничего иного, как снова подойти к хлюпику и смачно поцеловать его в прыщавую щеку.
– Мальчики! А теперь будем целоваться по-взрослому. В губы. А то как-то не интересно, по-детски получается, – вдруг проявила инициативу Ольга.
– Хорошо! Процедил недовольный Максим и, не говоря ни слова, он многозначительно показал кулак Кириллу. – Третий раз я угадываю.
– Кис? – спросил ведущий, указывая на Ольгу.
– Брысь!
– Кис? – палец упирался в Свету.
– Брысь!
Кирилл перевёл палец на Гошу, незаметно толкнул Максима ногой и спросил:
– Кис?
– Мяу!
Смех девочек и сдавленный вздох Гоши разорвал комнату. Максим с возмущением смотрел то на палец друга, то на его лицо. Но взгляд Кирилла не выражал ничего. Он отрешённо уставился в потолок и не замечал гнева Макса.
– Всё целуйтесь быстрее! Это будет цирк! – завизжала Ольга.
Молча Максим подошёл к Гошке. Тот выставил вперёд руки в надежде защититься от нежности и ласк. Но бесполезно. Максим буквально смял его в охапку и поцеловал в губы. Потом сплюнул на вымытый пол и ударил кулаком по парте. Игра превращалась из веселья в нечто-то нехорошее. Света первая почувствовала, что надо завершать. Она взяла свою сумку и стеснительно произнесла:
– Уже поздно. Надо домой.
– Да, мальчики. Вам здесь и без нас хорошо, – съязвила Ольга. – Вы можете дальше целоваться спокойно. Мы вам мешать не будем.
Взяв под руку подругу, они быстро направились на выход.
– Я тоже пойду! – буквально убегая, прокричал Гошка. – Мне давно пора уроки делать!
В классе остались только два лучших друга: Максим, переполненный гневом, и Кирилл, с напускным безразличием. Когда все ушли, Макс не выдержал и заорал:
– Зачем ты так со мной?! Ты меня подставил?!
Немало не смутившись, спокойно и уверенно, Кирилл ответил:
– Ты же спрашивал меня – настоящий я тебе друг или нет? Вот я, как настоящий друг, решил спасти тебя от глупости. Разве может быть настоящая дружба с девчонкой? От них одни неприятности! У тебя уже есть один друг – я! Никакие девчонки тебе не нужны. Нет ничего лучше настоящей мужской дружбы. Ты должен меня благодарить. Я тебя выручил! Потом позже, когда повзрослеешь, сам поймёшь и скажешь спасибо!
* * * * *
ДИСКОТЕКА.
Вечером в школе была дискотека. Музыка гремела басами во всю мощь. Ритмы эстрады сотрясали стены. Окна вибрировали от низких и высоких тонов.
Старшеклассники небольшими толпами стояли вдоль стен актового зала. Кто-то не очень активно трясся в подобии танца. Ещё несколько пар кружились в обнимку и им было безразлично какая мелодия играет. Медленный это танец или быстрый.
В одном их углов зала сгрудились несколько вызывающе одетых парней. Их грубая кожаная, усеянная заклёпками, одежда должна была показать, что они принадлежат к какой-то особой молодёжной субкультуре. То ли металлистам, то ли рокерам, то ли ещё к кому-то пока неизвестному широким слоям школьной общественности. Под стать их одежде соответствовало и поведение. Вели они себя грубо и развязано. Громко орали и ругались, желая показать свою силу и наглость. Такая гопота любит привлекать к себе внимание дерзостью и кичливостью поведения и нарядов.
В центре это группы стоял Харитон по кличке Хряк. Его гулкий гогот был оглушительнее всех. Он должен был выделяться буйством, потому что так он повышал свой авторитет в кругу друзей.
Однако, временами, в паузах между дикими шутками и гвалтом он бросал тайные взоры на девушку в нежном голубом платье, стоящую в противоположном углу зала среди подруг. Звали девушку Лена. Её окружали такие же милые и опрятно одетые девчонки. Они весело и скромно посмеивались и болтали о чём-то о своём. Несмотря на ревущую на весь зал музыку им было хорошо вместе. Лишь изредка они обращали внимание на развязанных и орущих парней, стоящих вокруг Хряка. И тогда на их лицах выражалось недовольство и явное осуждение наглостью мальчишек. Подруги пренебрежительно отворачивались, чем показывали, как им противно такое поведение.
И только Лена постоянно цеплялась взглядом за Харитона, грустно вздыхала и спешно прятала свой взор.
Харитон и Лена всячески скрывали от товарищей и друг от друга свои тайные любовные чувства. И лишь по мимолётным взглядам можно было угадать, что между ними расцветает какая-то волшебная неуловимая связь.
Среди шума и гама дискотеки, Хряк неожиданно печально вздохнул, закрыл глаза и погрузился в мечты. Он представил себя на великосветском балу в стиле XVIII века. Горели свечи. Вокруг стояли прекрасные юные дамы в бальных платьях. Их окружали элегантные молодые кавалеры.
Харитон в строгом смокинге гордо и учтиво подошёл к Лене. Она воздушная и очаровательная в красивом белоснежном платье с веером стояла у окна. Он, галантно поклонившись, произнёс:
– Сударыня! Имею честь пригласить вас на тур вальса. Надеюсь, вы будете благосклонны и не откажите мне в этой любезности.
– Извольте, сударь. Ваши чудесные манеры и воспитание позволяют мне довериться вам, – она изящно протянула ему свою руку. И они начали грациозно вальсировать, покоряя присутствующих совершенством своих движений и нежностью взглядов.
Очередной удар громких басов вывел Хряка из мечтательного состояния. Он открыл глаза, мотнул резко головой, чтобы сбросить это наваждение. Тяжело вздохнул и опять посмотрел на Лену. Кто-то из друзей грубо толкнул его в плечо, чем окончательно вернул из мечтаний в реальность. Хряк ответил подзатыльником. Все загоготали. А Харитон попытался рассмеяться громче всех. Так он попытался спрятать свою грусть и тоску влюблённого.
В это время Лена тоже углубилась в мечты. Она любовно посмотрела на Харитона. Ей привиделась танцевальная площадка в парке. Клубы дыма, поднимающиеся от сцены. Там в облаках бесновался какой-то музыкальный ансамбль. Лена в цепях, коже, рванных джинсах, ярко раскрашенная в серо-буро-малиновые тона, жевала жвачку. Она развязно грузной походкой приблизилась к Хряку. Толкнула его рукой в бок и процедила сквозь зубы:
– Чувак, оторвёмся по полной? Потрясём костями до отпада?
Хряк, одетый, так же как на дискотеке, в коже и в цепях, отбросил пустую бутылку из-под пива. Взял её вульгарно за талию, и они начали кривляться, изображая подобие танца. Ощущение свободы и вседозволенности окрылило Лену. Она расплылась в довольной улыбке.
Но громкий визг динамиков на дискотеке в школе вернул девушку к реальности. Она открыла глаза и вновь увидела себя с нежно-голубом платье, стоящей среди скромных застенчивых подруг. Снова взглянув украдкой влюблёнными глазами на Харитона, она мечтательно вздохнула и отвела взор в сторону. Подружка, прикрываясь ладонью, что-то застенчиво прошептала ей на ухо. Лена не расслышала, но на всякий случай стыдливо опустила глаза и грустно улыбнулась
Вскоре дискотека закончилась. Старшеклассники медленно расходились по домам.
Как-то случайно, а может быть совсем не случайно, но Лена и Харитон оказались при выходе рядом на ступеньках. Их взгляды встретились. В них ярко вспыхнула потаённая любовь и желание сказать друг другу что-то очень важное.
Тяжело дыша, переступая через свою нерешительность, учтиво и галантно, как на балу в своих мечтах Харитон протянул девушке руку. С придыханием, забыв все грубые и нецензурные слова, он выдавил из себя то, что хотел давно сказать:
– Извините, сударыня. Позвольте мне предложить вам свою руку. Здесь ступеньки и вы можете оступиться…
Опустив глаза, он замер в ожидании. Братва, стоящая за спиной, в недоумении уставилась на эту сцену. Все замерли и остановились. Гогот и крики затихли. Такого от главаря гопников не ожидал никто.
Лена, посмотрев на него, его руку и тоже переступив через свою нерешительность, из скромной и стеснительной вдруг преобразилась и превратилась в вульгарную и грубую девицу. Взбалмошно вскинув голову, она раздражённо крикнула:
– Ты чо, чувак, охренел?! Что моргала выпучил? У меня свои костыли есть по ступеням ползать. Без твоих коряг перекантуюсь!
И оттолкнув его руку, она развязано прошагала вперёд, виляя бёдрами. Поступила так, как недавно видела себя в мечтах.
Все её подруги, стоявшие за спиной, замерли в шоке. Кому-то даже от неожиданности стало на мгновение дурно.
И парни, и девушки с открытыми ртами остались стоять, как вкопанные на ступенях школы.
* * * * *
ЛЮБОВЬ НА КРЫШЕ.
Звёзды и круглая луна были такие яркие, что казалось можно читать текст без фонаря. Здесь на крыше школы этот свет был почему-то особенно заметен. К тому же всё казалось здесь особенно романтичным. Запретность визита на запертую для всех крышу, мерцающие звёзды и тёмное, но такое красивое небо. Дух захватывало от высоты и чувства свободы.
Андрей, Вовка и Берта прокрались сюда тайно. Андрей так и не признался, где и как он взял ключи. Он был парень деловой и инициативный. Спортсмен, силач и к тому же симпатичный.
– Уже девять тридцать!.. – многозначительно произнёс он.
– Да. Уроки давно кончились. А родительское собрание ещё идёт… – поддакнула ему Берта. Ей нравилось обращать на себя внимание мальчишек. Она любила купаться в их влюблённых взглядах и пользоваться их услугами.
– Долго мы будем на крыше прятаться? – неуверенно спросил Вовка.
Никто как будто не услышал его вопрос. Берта снова взглянула на окно их класса и задумчиво спросила:
– Интересно о чём они там на родительском собрании болтают так долго?
– Нам кости перемывают. Математичка наверно, как всегда, явилась и ругает всех подряд. Она такая истеричка. Не может нормально говорить. Только орёт, как резанная. Думает, что так мы лучше математику будем знать, – съязвил Андрей.
– А классная выговаривает предкам, как они плохо нас воспитали, – засмеялась Берта. – Я не понимаю, учителей. Они почему-то считают, что, ругая прилюдно наших родителей, делают кому-то этим лучше?
– Все эти собрания существуют для того, чтобы вытянуть у предков побольше денег на школьные нужды и выпустить свой пар недовольства нами и нашим поведением. Тупость какая-то, – Андрей пнул ногой грязную тряпку, валявшуюся на крыше, и уставился в даль.
– Ребята, смотрите как отсюда с высоты хорошо видно. Весь наш микрорайон как на ладони… – напомнил о себе Вовка. – Сегодня полнолуние. Интересно, почему луна так сильно влияет на влюблённых? Я читал, что под воздействием полной луны многие люди способны совершать самые необдуманные поступки.
– Хватить трепаться впустую! – снова привлёк к себе внимание Андрей. Он взглянул на Берту и решительно спросил. – Когда мы узнаем конкретно, кого из двух ты выбираешь? Не люблю я этих отговорок и намёков!
Берта кокетливо улыбнулась.
– Не суетись, спортсмен. Вначале я должна проверить вашу любовь. Что ты готов для меня сделать?
Андрей, подойдя к девушке поближе, криво усмехнулся и ответил:
– Что угодно. Хочешь морду Вовке набью. Хоть он мне и друг и всегда контрольные даёт списывать.
– Грубо и не эстетично. Подвиг ради меня совершить можешь? Или лягушку съесть?
– Ха! А где жаба? Давай! – решил подыграть Андрей. – Только прямо сейчас. Завтра у меня аппетита не будет.
– Нет, вы мне честно скажите – кто из вас обоих сможет ради меня сделать невероятное? С тем я и буду дружить…
Берта продолжала кокетничать. Ей это нравилось. Быть желанной, чувствовать себя обольстительной и красивой – это было так мило и упоительно. Она даже выгнулась как кошка и прошлась по крыше лёгкой воздушной походкой балерины.
Вовке было не уютно от пусть даже шуточной угрозы Андрея побить его. Вообще-то считалось, что они друзья. Сидели на одной парте. Вовка действительно часто помогал однокласснику по учёбе. Он учился лучше Андрея. Но Андрей был спортсмен. И всегда мог защитить его, если кому-то в школе или на районе вздумалось обидеть Вовку. Наверно это была не совсем настоящая дружба. Вроде как дружба по расчёту. Но сейчас, когда выяснялось кому отдаст предпочтение Берта, Вовке совсем не хотелось выглядеть хлюпиком и немощным. Наоборот, он всячески желал показать себя в лучшем видеть. Ведь от этого по условиям их тройственного договора зависело с кем девушка дальше будет дружить. И не только дружить… В мечтах они давно уже зашли гораздо дальше простой дружбы.
– Красавица, ты знаешь, что любовь – это и есть самое невероятное чувство на Земле?! Самое прекрасное и удивительное. – попытался взять инициативу Вовка – Я читал…
– Умник, ты можешь шевелить мозгами молча? – грубо перебил товарища Андрей. – Если тебе есть, что ответить девушке – то отвечай. Я, например, могу сейчас половину школьной крыши разворотить. Главное в настоящем парне – сила. Как у меня. Я уже сейчас правой рукой пудовую гирю десять раз жму. Левой чуть меньше… Когда школу закончу, всегда смогу свою силу выгодно продать.
– Почём кило? – язвительно хихикнула Берта.
– Что почём? – не понял иронии спортсмен.
– Почём кило своей силы продавать будешь? Ты ведь её в пудах меришь!
– Зря смеёшься. Думаешь от того, что Вовка много знает тебе с ним будет клёво? Ни фига! Лучше быть сильным дураком, чем хилым умником. Или хочешь сказать, что я плохо выгляжу на фоне этого хиляка?
Берта подошла к Андрею многозначительно потрогала его бицепс и весело произнесла:
– Вообще-то ты выглядишь хорошо. Но очень редко. И лишь местами…
Ей нравилось подтрунивать над этой грудой мышц. Она понимала, что оба парня будут терпеть все её выходки. Они пыжились друг перед другом и старались произвести на неё впечатление. А она чувствовала себя от этого царицей.
– Ребята, зачем ссориться? – попытался сгладить возникшее напряжение Вовка. – Лучше просто оставаться друзьями. Разве можно как-то доказать, кто сильнее любит?.. Это можно только чувствовать…
– Заткнись, хлюпик. Сейчас в лоб получишь! – грубо перебил Андрей. – В чувствах нужна определённость и чёткость. Так кого выбираешь?
– Мне с вами обоими скучно! – наигранно зевнула Берта. – Нет в вас праздника. Даже здесь на высоте у вас нет никакого полёта. Нет фантазии…
– Возьми сама и сообрази, что-нибудь весёленькое. Ты же умеешь это делать, – согласился Андрей.
– Хорошо, мальчики! Я придумала. Кто из вас не испугается ради меня пройти по кромке крыши – тот и будет моим парнем!
– Ты издеваешься? Здесь высота такая, что если грохнешься, то костей не соберёшь. На фиг это надо?! – возмутился трезвомыслящий спортсмен.
Он даже подошёл к кромке и взглянул вниз, чтобы убедится в глупости этой затеи. Для большей убедительности он взял камень и бросил. Камень упал на асфальт и разломился.
– Так один струсил! Что скажет второй? – высокомерно произнесла царица крыши.
– Я не струсил! Просто не хочу дурью маяться. Если надо, то я кому угодно свою смелость докажу. Но по-другому! – попытался оправдаться Андрей.
– А я согласен! Сейчас увидите! – вдруг сумасбродно вызвался Вовка.
– Стой, придурок! Разобьёшься! – попытался остановить его друг.
– Не дёргайтесь! Я хочу попробовать свои силы. Сейчас вы поймёте – я не хлюпик и не трус! И умею любить по-настоящему…
– Ладно, не надо! Я просто так предложила… Останови его! – запоздало вскрикнула Берта.
Но было поздно. Вовка подскочил к кромке крыши, сделал несколько неуверенных шагов, оступился, соскользнул и упал… Его крик разорвал небо. Тело распластавшись лежало на клумбе в неестественной позе. Он не шевелился.
– Что ты натворила?! Он грохнулся! – подскочив к краю и взглянув вниз, заикаясь пошипел Андрей.
– Ужас… Он разбился… Этого не может быть?! Что теперь с нами будет?! – испугано со слезами на глазах шептала Берта.
В школе наконец-таки закончилось родительское собрание. Учителя и родители, успешно обсудившие самые важные проблемы своих детей, расходились по домам. Кто-то шёл довольный и даже весёлый, что его ребёнка сегодня мало ругали за отметки. Кто-то возвращался злой и суровый, потому что опять учителя позорили за сына или за дочь. Но в любом случае они шли с сознанием выполненного воспитательного долга. Ведь они обсудили оценки детей. Разве может быть что-то важнее успеваемости?!
А внизу на земле лежало безжизненное тело парня.
– Доигралась! – истерично заорал на Берту Андрей. – Так! Я к этому отношения не имею! Сама выпутывайся. Я линяю…
– Постой! Ты же говорил, что меня любишь…– девушка вся тряслась и дрожала.
– Раньше – любил. А теперь – разлюбил.
– Погоди… Не бросай меня…– слёзы Берты лились ручьём.
Дверь с крыши на лестницу громко хлопнула вслед смело убегающему спортсмену. Любовь на крыше закончилась, так и не начавшись…
* * *
МЕЧТАЯ О СЧАСТЬЕ.
Вероника Терентьевна, как подобает строгой и серьёзной учительнице, сидела за своим столом в классе и проверяла тетради. Она лишь изредка поднимала голову и внимательным взглядом сквозь очки осматривала учеников, которые исправно писали сочинение на заданную тему. Ей, педагогу с более чем десятилетним стажем, было до скуки знакомо это затишье мнимого творчества готовящихся к окончанию школы повзрослевших парней и девчонок. Много лет она наблюдает как они вырастают и уходят в большую жизнь. А она остаётся. Остаётся одинокой и замотанной работой женщиной. Неустроенная личная жизнь, шаблонные тексты сочинений, которые надо вычитывать, скучные педсоветы… Как всё это надоело и замотало! Оторвав взгляд от тетрадей, Вероника Терентьевна повернула голову к окну и взглянула куда-то в даль голубого ясного неба…
Ученица Диана уже давно сидела с отрешённым видом и покусывая край шариковой ручки тоже смотрела куда-то далеко в небо через окно у своей парты. Она даже не пыталась писать что-то в тетради. Все её мысли витали сейчас не в классе. Ей был безумно скучен этот урок. Она с нетерпением ждала окончания школы. И поэтому очередное сочинение было лишь пыткой перед приближающимся освобождением от ненавистного обучения.
Обоим учителю и ученице было тягостно в этой клетке под названием школа. И они, как-то не сговариваясь тяжело одновременно вздохнули, глядя в заманчивую даль окна, где маячила иллюзия свободы.
«Как надоели эти уроки и эта школа. Эти учителя. Эти дурацкие контрольные… Сейчас бы к морю» – грустно подумала Диана.
«Как надоели эти уроки, эта школа. Эти ученики. Эти дурацкие тетради… Сейчас бы к морю» – грустно подумала Вероника Терентьевна.
Ученица истомно вытянула ноги под партой, чтобы не привлекать внимание аккуратно потянулась всем телом и продолжила мечтать: «Сейчас бы хорошо позагорать на солнышке! Выпить прохладный свежий апельсиновый сок…»
Учитель сняла очки и скинув суровый неприступный вид превратилась во вполне симпатичную даму средних лет. «Как хорошо сейчас было бы позагорать на солнышке. Выпить прохладного шампанского…» – мечтательно пронеслось в голове педагога.
Диана пренебрежительно посмотрела на свою школьную форму: «Я бы надела модный купальный костюм. Или платье от кутюр…»
Вероника Терентьевна встала из-за стола, подошла к окну. «Я бы надела модный купальный костюм. Или платье от кутюр!» —кокетливо подумала она, разглаживая свой строгий серый костюм, смявшийся от долгого сидения за столом. Мысленно она уже представила себя где-то на подиуме показа мод в сиянии прожекторов и вспышек фотоаппаратов.
«И чтобы рядом был симпатичный парень. Ну, хотя бы Вован, диск-жокей из клуба!» – желания юной девушки нарастали всё сильнее и ярче.
«И чтобы рядом был молодой красивый мужчина. Ну, хотя бы мой сосед фирмач из третьего подъезда» – росли вожделения воспрянувшей симпатичной женщины.
«Вован влюблённым взглядом смотрит на меня. Ухаживает, пытается во всём угодить…» – думала ученица.
«Фирмач влюблённым взглядом смотрит на меня. Ухаживает, пытается во всём угодить…» – думала учительница.
Они обе смотрели в окно в голубую синеву неба и мечтали. Их мысли словно сочетались и переплетались, как клубок пряжи…
Диана: «Все окружающие смотрят на нас и завидуют!»
Вероника Терентьевна: «Все окружающие смотрят на нас и завидуют!»
Диана: «А потом ночь под луной на берегу моря. Только мы и звезды!»
Вероника Терентьевна: «А потом ночь под луной на берегу моря. Только мы и звезды…»
Диана: «А на утро с первыми лучами солнца: кофе в постель, как в кино.»
Вероника Терентьевна: «А на утро с первыми лучами солнца: кофе в постель. Как в кино.»
Диана: «Потом шикарная свадьба. Куча цветов. Бежевый лимузин… А я вся такая красивая! И вся в белом!»
Вероника Терентьевна: «Ну да, потом шикарная свадьба. Куча цветов. Малиновый лимузин… А я вся такая красивая! И вся в белом!»
Диана: «После свадьбы он увозит меня в свой домик в горах. Или лучше небольшое имение на берегу реки…»
Вероника Терентьевна: «После свадьбы он увозит меня… Куда?! А, ну конечно, в свой домик в горах. Или лучше небольшое имение на берегу реки…»
Диана: «Мы счастливы и от такой любви у нас рождается двое детей!»
Вероника Терентьевна: «Мы счастливы. И от такой любви у нас рождается м-м-м… двое детей!»
Диана: «Лучше если мальчик и девочка!»
Вероника Терентьевна: «Лучше – девочка и мальчик!»
Диана: «Если вначале мальчик, а потом девочка, то он, как старший брат, будет защищать маленькую сестричку. И никогда не даст её в обиду!»
Вероника Терентьевна: «По жизни лучше вначале девочка. Она будет маминой помощницей и поможет нянчить своего маленького брата.»
Диана: «В общем-то не важно! Главное, чтобы дети были здоровые и красивые.»
Вероника Терентьевна: «Да, главное, чтобы дети были здоровые и красивые