Buch lesen: «Цицерон – мастер публичных выступлений. Или роман об истинном римлянине. Том II»

Schriftart:

ISBN 978-5-4498-4617-4 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-4618-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здравствуйте, дорогой читатель.

«Поэтами рождаются, ораторами становятся», так красиво в свое время сказал величайший оратор Марк Туллий Цицерон. Вся книга целиком посвящена этой выдающейся личности. В ней описана его увлекательная жизнь от рождения и до самой смерти…

…Кто вы? Публичный человек? Общественный деятель? Собственник бизнеса? Руководитель? Если да, то эта книга может стать вашим лучшим другом и путеводителем в увлекательной сфере деятельности, связанной с публичным выступлением.

…Вы должны подготовить доклад на конференции, но не знаете с чего начать и как заинтересовать слушателей. Вам необходимо убедить «электорат» голосовать за вас, но у вас нет необходимых знаний и инструментов. Вам нужно провести месячное совещание, чтобы подвести итоги, обозначить новые цели и задачи, а вашу голову терзают мысли о том, как сделать это мероприятие еще и увлекательным и запоминающимся для сотрудников. Перед началом презентации или выступления у вас «трясутся» коленки, и вы не представляете, что с этим делать.… В конце вашего доклада вас «засыпали» каверзными вопросами, а вы не знаете, как правильно, на них ответить и в результате вся ваша речь оказалась напрасной. Скажите честно, у вас так бывает?

Ответы на все ваши вопросы вы найдете в этой книге…

…А может вы просто любитель истории, романтики и приключений? О… обещаю, скучно вам точно не будет. В книге, написанной мной в стиле бизнес-романа, вас ждет целое море различных событий и интриг. Вы словно в машине времени перенесетесь на 2000 лет назад в эпоху Гая Юлия Цезаря, диктатора Суллы, Великого Гнея Помпея, где немыслимые страсти, чувства и желания жарким огнем горели и полыхали, словно в огромном костре. Костре – под названием жизнь…

Меня зовут Василий Князев, заочно рад нашему знакомству. Приятного вам чтения…

«Не знаю ничего прекраснее, чем умение силою слова приковывать к себе толпу слушателей, привлекать их расположение, направлять их волю куда хочешь, и отвращать ее, откуда хочешь».
Марк Туллий Цицерон.

«Каков человек, такова и его речь».
Марк Туллий Цицерон.

Я благодарен своему школьному учителю Анатолию Михайловичу, который на всю жизнь привил мне любовь к истории.

Я благодарен моей любимой жене Лане за поддержку и понимание.

Я благодарен Вам, дорогой читатель, за то, что Вы приобрели эту книгу…

В основу книги положены реальные события, которые подтверждены историческими фактами, античными авторами и личными письмами главного героя книги.
Все персонажи, описанные в книге, действительно существовали и были современниками Марка Туллия Цицерона…

Ты хочешь быть успешным в этом мире?
Тогда иди, дерзай и выступай!
Забудь о страхе и сомненьях!
Горшки не боги обжигают…
Рождай улыбку, смех, волнения, слезы…
Награда ждет таких героев.
Настанет день, и рукоплещет зал.
А ты стоишь, не веря счастью.
Лишь голос тихо прошепнет:
«Ты заслужил все это, милый друг…»

Василий Князев.

Существует только одна вещь, худшая,
чем не прикасаться к чтению книг последние 90 дней; это не прикасаться к чтению книг последние 90 дней и думать, что ничего не случилось.
Джим Рон

Доброе утро, день, вечер, ночь, уважаемый читатель.

У вас есть два варианта, как прочитать эту книгу.

Первый. Этот метод подойдет тем, кто приобрел ее в целях совершенствования навыков публичного выступления и презентации. Специально для ВАС ниже названия и страницы глав, где Вы можете почерпнуть необходимые знания и услышать, как это делал в свое время Цицерон всего каких-то две тысячи лет назад. Это удивительно, но эти инструменты с успехом работают и сейчас.

Часть I. Арпинум

Глава II. Как заслужить первые аплодисменты?

Глава VII. Луций Лициний Красс – лучший оратор Рима?

Часть II. Рим

Глава IX. Подготовка

Глава X. Поединок

Часть IV. Кровавое время…

Глава III. В защиту Квинкция

Глава VI. В защиту Секста Росция из Америи

Часть V. Греция

Глава IV. Почему Антиох из Аскалона так понравился Цицерону? (Зачем я включил и эту главу?)

Глава VII. Где становятся великими ораторами? Может, на волшебном острове Родос?

Часть VI. Борьба за консульство

Глава I. Точный выстрел Теренции

Глава IV. Почему Сицилийцы полюбили квестора Цицерона и оказали ему такие почести?

Глава V. Найдется ли управа на этого бессовестного жирного борова?

Глава VIII. Дело Вереса. Иногда молчание – самый ценный инструмент публичного выступления…

Глава XI. Речь в поддержку предоставления империя Гнею Помпею и немного о личном…

Глава XIII. Кто победит в бешеной гонке за консульское кресло?

Часть VII. Изгнание…

Глава II. «Доколе же ты, Катилина, будешь злоупотреблять нашим терпением?»

Часть VIII. От возвращения до Киликии…

Глава II. Триумфальное возвращение из изгнания. «О бессмертные боги! Как сладок дым Отечества!!!»

Часть IX. На закате жизни…

Глава V. Гай Юлий Цезарь, будь милосерден! В защиту Квинта Лигария.

Второй вариант. Он больше подходит тем, кто любит все делать методично и не спеша, кто желает не только приобрести полезные инструменты и знания для публичного выступления, но и получить от книги нечто большее. Зарядиться ее энергией. Этот вариант Ваш, если Вы любите историю и у Вас есть стремление полностью погрузиться в эпоху поздней римской республики времен Цицерона, Гая Мария, Суллы «Счастливого», Великого Гнея Помпея, Гая Юлия Цезаря, Марка Антония. Вы хотите почувствовать «дух того времени» и с головой окунуться в эти полные счастливых и трагичных событий времена? От рождения и свадеб до изгнаний и… финала.… Если да, то мой Вам совет: читайте не спеша, не «проглатывайте» книгу за один вечер.

Эта книга, как хорошее изысканное вино для гурманов. Ее надо «пить» медленно, смакуя каждый глоток, наслаждаясь каждой каплей…

Выбор за Вами, дорогой читатель. Приятного Вам чтения…

Василий Князев

Часть VI. Борьба за консульство

Глава V. Найдется ли управа на этого бессовестного жирного борова?

Частные воры влачат жизнь в колодках и цепях, общественные – в золоте и пурпуре.
Марк Порций Катон Старший

Дождавшись в конце февраля нового квестора в Лилибее и затем передав ему все свои дела, Цицерон за три дня до мартовских календ сел на корабль в Сиракузах и отправился домой в Рим. Спустя несколько дней корабль пришвартовался в порту цветущего приморского города Путеол, что в переводе означало «источники». И вправду в окрестностях этого города было много минеральных лечебных источников, в которых любили нежиться сильные мира сего: сенаторы, богатые всадники, патриции на сенатских Новогодних каникулах. Почему Новогодних? Дело в том, что в описываемое нами время новый год начинался с первого марта, поэтому вышеперечисленные слои населения предпочитали в это время отдыхать на целебных источниках, поправляя и восстанавливая свое здоровье от чрезмерных возлияний и чревоугодий во время римских застольев. Но вернемся к нашему герою. Слуги погрузили багаж, и Цицерон вместе со своим преданным слугой Тироном сел в нагруженную повозку. Колеса неспешно покатили по каменной мостовой приморского города, Цицерон откинулся на спинку сиденья в сладостных мыслях о будущих почестях, которыми, он был уверен, его встретит Рим. «Ни разу! Ни разу! Пока я был квестором, не было перебоев с поставкой зерна в Рим. Более того, зерно поставлялось по очень выгодным ценам, благодаря чему даже самый бедный житель Рима мог позволить себе его купить. Да… Марк, ты большой молодец!» – нахваливал сам себя молодой Цицерон. Внезапно от этих столь весьма приятных мыслей его отвлекло знакомое лицо человека, проходившего мимо него в сопровождении двух рабов. Цицерон лихорадочно начал вспоминать: «Кто же это? Кто же это? Слава Юпитеру!» Он вспомнил и тотчас приказал возничему остановиться.

– Сервилий! Куда направляешься? – окликнул Цицерон.

Молодой человек остановился и оглянулся. Его брови удивленно взметнулись вверх, но через секунду на лице засияла приветливая улыбка, и он кинулся к Цицерону с объятиями. Цицерон легко спрыгнул с повозки (ежедневные спортивные тренировки сделали свое дело – закалили его тело). Друзья обнялись и начали, смеясь, друг друга разглядывать, поворачивая из стороны в сторону.

– Марк! Да тебя не узнать! Какая фигура! Какие мышцы! Какая стать! Тот ли это щупленький молодой мальчик, пришедший в лагерь Суллы почти пятнадцать лет назад, – смеясь, в восхищении восклицал Сервилий. – Марк, в чем причина такого чудесного превращения? Геркулес решил поделиться с тобой своей мощью и силой?

– Да нет же, у Геркулеса и без меня дел хватает, – смеясь, ответил Цицерон. – Это благодаря моей поездке в Грецию, где у меня были замечательные учителя Антиох и Молон. Да ты, я вижу, тоже возмужал! Смотри-ка, по воинским отличиям уже стал центурионом! Военная карьера пошла в гору?

– Да, Марк, спасибо богам. Военное дело – это мое. Обожаю походы, битвы. Только не по душе мне грабить мирных жителей, забирая у них последнее нажитое ими добро.

– Да, я это помню. Ты всегда был порядочным человеком, – подтвердил Цицерон.

– Скажи-ка, а что говорят о моих славных делах в Риме? – спросил друга Цицерон, переводя тему разговора в другое русло.

– О тебе? О твоих делах? А где ты был? Прости, сейчас вспомню. Вроде слышал, ты где-то получил квестуру.… В Сицилии? Ты знаешь, сейчас всех и особенно сенат больше всего волнует война с Митридатом. Этот неугомонный властный и хитрый царь Митридат VI начал вторжение в Каппадокию, Галатию и Вифинию. Командующим войсками в Азии сенат назначил консула Луций Лициний Лукулл¹, дабы он наказал этого наглеца. Я завтра уезжаю после отдыха под его начало.

– Понятно, – опечаленно произнес Цицерон, думая о своем.

Он-то, наивный, думал, что его помнят и ждут. А оказалось, уже давно забыли…

– Ладно, Марк, я побежал. Был рад встрече. Надеюсь, увидимся в Риме, – сказал Цицерон.

Друзья обнялись на прощанье. Сервилий поспешил к термам с минеральными источниками, а Цицерон, сев в свою повозку, покатил дальше по направлению к Вечному городу.

…Слава богам, хотя бы домашние его с нетерпением ждали. Спустя несколько дней повозка поднялась на вершину Палатинского холма, и он увидел фигуру женщины, стоявшей на пороге дома, с ребенком на руках. От этой картины у Цицерона сладко защемило сердце. Как только повозка поравнялась с домом, Цицерон, не дожидаясь, когда она остановится, бросился в объятия своей молодой жены и дочурки. Так, обнявшись, они простояли несколько долгих секунд.… Казалось, время просто остановилось. О боги! Как сладки эти первые мгновения после столь длительного расставания! Как сладки…

– Вы бы знали, родные мои, как мне вас не хватало, как не хватало, – и скупая мужская слеза покатилась по лицу сенатора. Он чуть отстранился от Теренции и проговорил:

– Дай я тобой полюбуюсь, какая же ты красивая.

Теренция была одета в праздничную столу, подчеркивающую ее красивые женственные формы: высокую грудь и тонкую талию. Волосы были изящно уложены в греческий узел, а на лице был заметен легкий макияж. Было очевидно, что к приезду мужа она тщательно готовилась, стремясь сделать ему приятное.

– Письмо о моем приезде, видимо, опередило меня, – подумал Цицерон.

Из Путеоли он отправил письмо с гонцом, что едет в Рим. Дочурка протянула руки к папе и, потрогав его лицо, прерывисто засмеялась. Цицерон улыбнулся в ответ и, подняв доченьку на руки, притворно строго спросил:

– А Тулиола уже умеет ходить? Или она только сидит на руках у мамы?

– Конечно, Марк. Ей ведь уже целых два годика. Смотри, – и Теренция, забрав с рук мужа малютку, осторожно опустила ее на порог дома.

Та встала крохотными ножками, одетыми в маленькие изящные ботиночки, на землю, но никуда не пошла. Затем строго посмотрела на маму, потом на отца, как бы говоря своим родителям: «Вы что!? Я же еще совсем маленькая! Разве вы этого не понимаете?» – и, протянув свои детские ручонки наверх, попросилась обратно на руки к матери.

– Ладно, ладно, капризница, – ответил, улыбаясь, счастливый отец. – Иди ко мне, а то мама, наверное, уже устала.

Цицерон нежно поднял доченьку на руки.

– А как ты, Тирон? – переключив свое внимание, спросила верного раба Теренция, пока слуги неспешно разгружали повозку с вещами.

– Спасибо, хозяйка, за беспокойство, все хорошо, – ответил, поклонившись, Тирон.

– За мужем приглядывал? Он там по женщинам не бегал? – притворно строго, нахмурив брови, спросила хозяйка.

– Что вы, госпожа. Он целыми днями и ночами был занят управлением провинцией. Я как не зайду в таблинум, время уже за полночь, а господин все работает и работает. Хотя честно, в большинстве случаев мы засиживались за делами вместе, ведь я, по сути, был его стенографистом и помощником, – добавил Тирон.

– Ладно, ладно, верю, – улыбнулась Теренция. – Пойдемте-ка лучше в дом.

Пока слуги заносили вещи, Теренция, пройдя вместе с Цицероном в дом через вестибюль и отдав дочурку кормилице, тихо шепнула мужу:

– Марк, я так соскучилась. Так истосковалась. Безумно тебя хочу. Пошли сразу в кубикулу.

От этих жарких слов Цицерон покраснел и в ответ произнес:

– И я соскучился, пойдем быстрее…

Молодая пара поднялась на второй этаж в свою кубикулу и закрыла дверь. Едва они вошли внутрь комнаты, как Теренция резким властным движением сорвала тогу с мужа и толкнула его на пурпурный плед, лежавший на огромной кровати, затем молниеносным движением сбросила с себя столу, под которой, как оказалось, не было даже туники. Цицерон взглянул на божественно-красивое обнаженное тело своей жены, услышал ее учащенное дыхание и почувствовал непреодолимое ответное желание овладеть ею. Но Теренция его опередила. Как ненасытная волчица, она прыгнула на мужа и, сев на него сверху, оседлала, как дикого жеребца. Поза «наездницы» всегда была ее самой любимой. Тела сплелись в страстном порыве бешеного желания. Стоны, скрип кровати, пот, запах любви – все смешалось воедино….

…. Потом они пили вино и снова и снова наслаждались любовью. Ведь целый год ни тот, ни другой не имели плотских утех. Уже ближе к позднему вечеру они спустились в триклинию, где их, счастливых и удовлетворенных радостями любви, ждал заботливо приготовленный слугами сытный ужин. Посмотрев на свою молодую красавицу-жену, Цицерон, откинувшись на ложе с бокалом отличного фалернского вина, подумал: «О бессмертные боги! Как хорошо дома! Как хорошо, когда рядом есть любящий человек! Может, в этом и есть истинный смысл простого человеческого счастья…»…

…После возвращения в Рим, стремясь как можно быстрее вернуть себе былую популярность и известность, Цицерон с головой окунулся в общественную деловую жизнь города. Работая в качестве защитника и блестяще выступая с речами в суде, он выиграл много дел, отстаивая честь и достоинство граждан Рима. Слава о нем как о честном блестящем адвокате и ораторе постоянно росла и множилась. Но больше всего грело душу честолюбивому Цицерону то, что после квестуры он стал полноправным членом сената, перейдя из сословия всадников в сословие сенаторов. Конечно, Марк пока был лишь младшим сенатором, но он…! Он! Находился уже в сенате и заседал там! А ведь когда-то еще мальчиком много лет назад Цицерон так мечтал попасть сюда. И вот теперь он здесь. Да, поистине мысль материальна, главное – захотеть, и тогда можно свернуть горы – это факт… Постепенно как член сената и известная личность он обрастал своими клиентами. Каждое утро рабочего дня начиналось с того, что у дверей его палатинского дома собирались толпы клиентов, рвущихся к сенатору с различными просьбами и жалобами. Тирон их всех впускал, а затем сортировал по важности и спешности. Каждому посетителю Цицерон уделял свое внимание и время, никто не уходил от него обиженным или неудовлетворенным. Почему так поступал Цицерон? Просто он знал, что ничто так не ценится народом, как внимание и забота, к тому же он понимал, что добрые дела – это его союзники на соискание следующей должности на политической карьерной лестнице – должности курульного эдила. Так в неустанных делах и заботах минуло три года…

…Рим в этот период с семьдесят четвертого по семьдесят первый год жестоко подавил последнее восстание рабов под предводительством Спартака. Все продолжалась и никак не могла закончиться третья Митридатова война под командованием Гнея Помпея, по заслуженному прозвищу Великого, и Луция Лициния Лукулла. В этой войне римляне преуспели, громя войска царя Митридата VI и возвращая обратно под свое влияние захваченные ими земли. Но до окончательного завершения войны еще было очень и очень далеко.

Дело в том, что Римская республика, разросшаяся до неимоверных масштабов и имеющая под своим влиянием огромные территории с различными народами, словно тяжелая баржа, стала очень неповоротливой в управлении и в поддержании контроля над суверенными народами. Вследствие чего это обстоятельство неизбежно приводило к тому, что особо амбициозные правители различных государств стремились выйти из-под ее влияния, став суверенными государствами. В силу вышесказанного в Риме неуклонно возрастала роль выдающихся военных полководцев, а их влияние на государственные дела становилось все более значимым, чем влияние консулов, и этот факт, на мой взгляд, закономерно должен был рано или поздно привести к смене государственного строя в Риме…

…В одно декабрьское утро уходящего семьдесят первого года до н. э. за несколько дней до декабрьских сатурналий Цицерон, стоя у окна своего таблинума, наблюдал непривычно большую толпу клиентов, которые ожидали восьми часов утра, когда Цицерон обычно начинал принимать своих клиентов. По давно заведенному распорядку Цицерон вставал рано, в шесть утра, даже в выходные и праздничные дни. Первым делом он занимался гимнастикой и упражнениями для поддержания своей физической формы, плавал в бассейне. На завтрак, как правило, была всего лишь каша, да и то немного, едва ли не две ложки. Одним словом, все в этот день было как обычно, кроме одного: слишком много клиентов. Они практически заполонили собой всю палатинскую улицу, так что к соседним домам других патрициев даже не было возможности подойти. Подавляющая часть клиентов держалась отдельной группой и была одета в шерстяные палии и высокие сапоги. Весь их вид говорил о том, что, скорее всего, они прибыли из провинции. Приезжие, оживленно размахивая руками, что-то очень эмоционально обсуждали, на их лицах явственно прослеживалась злость и негодование. «Интересно, о чем это они так яростно спорят? И что заставило их прийти в столь ранее утро к моему дому?» – задумчиво размышлял Цицерон. Знал бы он, что это к нему пожаловала сама фортуна. Сенатор позвонил в колокольчик, и тотчас зашел Тирон.

– Тирон, как ты думаешь, кто эти люди? – обратился к слуге с вопросом его хозяин. Тирон приблизился к окну, посмотрел на собравшуюся толпу клиентов и уверенно произнес:

– Это люди из провинции. И, судя по их оживленной жестикуляции, они из Сицилии. Вы же прекрасно помните, хозяин, какой там эмоциональный и энергичный народ.

– Помню, помню. Мне иногда казалось, что они говорят не словами, а жестами. Ба…. Да я вижу знакомое лицо. Это же сам Гераклий из Сиракуз! Помнишь, он оказывал нам гостеприимство в своем красивом доме в Сиракузах. Я еще восхитился его чудесными скульптурами, картинами и коврами, выполненными искусными мастерами.

– Да, да, помню. Он был очень любезен и обходителен. Да что он, все его домашние нас тогда окружили заботой. Мы у него, помнится, прогостили целых два дня. А как кормили шикарно! Молоденький барашек просто таял во рту, – и Тирон сладко цокнул, вспоминая сочный вкус ароматнейшего и нежнейшего мяса.

– Кстати, я еще одного узнаю. В-о-о-о-н того худого с печальным лицом, по-моему, это Стений из Ферм. Он также оказывал нам гостеприимство в своем доме в Фермах, – добавил Тирон.

– Тирон, тогда что мы стоим и ждем? Пусть еще только полвосьмого, но для сегодняшнего дня давай сделаем исключение и начнем работать раньше. Иди, спустись и заведи всех сицилийцев в атриум. А я пока надену свою парадную тогу ради таких гостей и через пару минут спущусь.

– Прямо всех? Их там не менее пятнадцати человек. Атриум у нас, конечно, большой, но, может, часть все-таки оставить на улице? – с беспокойством спросил хозяина Тирон.

– Тирон, тебе бы понравилось, проделав столь длинный путь, остаться стоять на улице перед домом?

– Нет, конечно, хозяин. Простите, я не подумал об этом.

– Если не хватит стульев, пусть разместятся на полу, и подай им всем горячего вина, чтобы согрелись: на улице не лето, – заботливо добавил Цицерон.

Тирон ушел выполнять приказание, а Цицерон задумчиво посмотрел на свой золотой перстень, поцеловал его, как он всегда это любил делать, когда надеялся на расположения богов, и, позвав раба, быстро оделся в белоснежную тогу.

Когда Цицерон спустился со своего второго этажа в атриум, сицилийцы с нетерпением уже ожидали его, согретые небольшим количеством горячего вина.

– Приветствую вас, друзья, – и Цицерон радушно и приветливо с каждым поздоровался, особенно, по-дружески обнявшись, с Гераклием и Стением.

– Рассказывайте, что привело вас в мой дом? Радость или нужда в чем-либо? – спросил гостей Цицерон, уютно расположившись в своем кресле.

– Уважаемый Цицерон, – обратился от лица всех Гераклий, – наши сердца переполнены скорбью и горечью. Здесь собрались самые уважаемые люди сицилийских общин: Квинт Цецилий Дион, Луций Лигур, Луций Калена, Епикрит, Сопатр – все они достойнейшие жители наших городов и поселений.

Пока Гераклий перечислял всех присутствующих, Цицерон невольно начал догадываться, о чем пойдет речь.

– Наш друг и защитник, именно так мы хотим к тебе обращаться как к самому честному и бескорыстному квестору Сицилии. Мы помним то добро, которое ты нам сделал. Именно под твоим руководством Сицилия расцвела и заблагоухала (от этих комплиментов и теплых слов в свой адрес лицо Цицерона покрылось довольным ярким румянцем). Только ты нам один сможешь помочь. Ты один способен вернуть людям честные имена и спасти их от нищеты и позора, – молвил Гераклий.

– Гераклий, чего же вы хотите от меня? Чтобы я стал вашим защитником?

– Наоборот. Стань нашим обвинителем против этого мерзкого Верреса, прошлого наместника Сицилии, – произнеся последние слова, Гераклий встал на колено, и его примеру последовали и все остальные просители.

– Друзья, встаньте, встаньте с колен. Негоже таким знатным и благородным людям вставать на колено перед кем бы то ни было, – попросил сицилийцев Цицерон.

– Сенатор!!! – пламенно продолжил свою речь Гераклий. – Все, что замечал ненасытный взгляд Гая Верреса: статую, картину, наследство, чужую жену – все он тут же прибирал к своим рукам! Не было границ его беззакониям! Все покупалось и продавалось: должности, решения суда, земли. Ты помнишь, какой у меня был красивый дом, украшенный произведениями искусства?

Глаза Гераклия метали молнии, и в то же время в них таилась необычайная печаль и горечь. Он продолжал:

– Цицерон! Нет ничего! Все отобрал проклятый Веррес! И я не один такой. Были ограблены храмы Юпитера, Юноны, Эскулапа, Венеры, Цереры! За всю историю Сицилии даже иноземные захватчики так себя никогда не вели.

– Подожди, неужели все это правда? – уже обращаясь ко всем присутствующим, переспросил Цицерон.

И все гости наперебой в очень эмоциональной манере начали приводить различные факты жутких беззаконий и преступлений этого наместника. По мере того, как они говорили, лицо Цицерона то бледнело, то краснело. Он сжимал кулаки, глядя в горестные лица этих людей, задавая себе всего один вопрос: «Почему? Почему Юпитер громовержец позволяет жить на свете таким людям?! Почему он не покарает их на месте за те несчастья, разрушения и страдания, которые они причиняют людям?!».

Когда через несколько минут люди выговорились и смолкли, Цицерон встал с кресла и произнес следующие слова, прижимая руку к своему сердцу.

– Друзья, я сражен! Нет! Я просто убит вашим рассказом. Я искренне сочувствую вашему горю. Я рад вам помочь, но по роду своей деятельности я адвокат, а не обвинитель. Быть обвинителем – удел молодых. Мне уже почти тридцать шесть лет, и не пристало мне в мои годы быть обвинителем.

– Цицерон, мы понимаем тебя. Но ты наша единственная надежда. Ты самый честный и порядочный человек во всем Риме. Да, у нас есть патроны в Риме, которые нам помогают, но у них нет и капли твоего блестящего ораторского мастерства, твоего опыта ведения судебных дел. Мы все помним, как ты выиграл дело в защиту Росция из Америй, не побоявшись пойти против Хрисогона, этого любимчика Суллы. Только ты со своим талантом и храбростью сможешь справиться с Верресом и его высокими покровителями Метеллами, – произнес Гераклий, стараясь с помощью аргументов и комплиментов убедить Цицерона.

– Благодарю, Гераклий, за столь лестные слова, мне очень приятно. Значит, говоришь, Метеллы покровительствуют Верресу?

– Да, по нашим сведениям, братья Квинт и Марк, – подтвердил Гераклий.

– Я тронут вашей просьбой о помощи, но мне надо время подумать, чтобы взвесить свои силы и возможности. Ведь, если у Верреса очень много денег и есть такие сильные покровители, кстати, один из них в этом году, я уверен, станет консулом, есть большая вероятность того, что все сенаторы и судьи будут куплены. И ни мое красноречие, ни судебный опыт ведения дел здесь не помогут, – задумчиво произнес Цицерон.

– Сенатор, ты отчасти прав, но мы все уверены, что ты справишься с этим делом и взамен приобретешь огромную славу, популярность и, что не менее важно, голоса твоих потенциальных избирателей. Все жители Сицилии будут счастливы отдать в будущем свои голоса за то, чтобы именно тебя выбрали в следующем году курульным эдилом, – усилил свою аргументацию Гераклий.

– Гераклий, умеешь ты убеждать. Тем не менее, дайте мне подумать один день, а завтра утром приходите вновь, – попросил Цицерон.

– Хорошо, уважаемый сенатор, понимаю. Мы придем завтра. Но умоляем бессмертными богами, прими верное решение в нашу пользу, – и Гераклий вместе со всеми членами городских сицилийских общин склонился на прощание в глубоком поклоне.

Спустя минуту, провожаемые Тироном, они покинули дом Цицерона. Вечером Цицерон пригласил в свой дом брата Квинта, его жену Помпинию и Аттика, который приехал в Рим на декабрьские сатурналии.

Потрескивали дрова, а красные языки огня отплясывали замысловатый танец в камине. За семейным ужином-советом собрались только самые близкие и родные.

– Друзья, – обратился ко всем Цицерон. – Благодарю, что откликнулись на мою просьбу и пришли сегодня на ужин. Мне очень, клянусь всеми богами, нужен ваш совет.

– Марк, мы же твои друзья, обязательно поможем и подскажем. Хотя, как мне кажется, ты сам и мудр, и умен. Говори, не стесняйся, – проговорил Аттик, отхлебнув немного фалернского вина из чаши.

Тут его перебил детский смех, и в комнату ворвалось маленькое божественно-белокурое создание. Эта была пятилетняя Тулиола, вырвавшаяся из рук няни и прибежавшая к своим родителям. Она обожала своего отца и всегда использовала любую минутку, чтобы обнять его и забраться к нему на колени. Это она сейчас и сделала. Цицерон подал знак служанке, чтобы та покинула комнату, а сам, поцеловав дочурку, попытался продолжить.

– А папа люиит Тулиолу, – пытаясь тщательно выговорить слова, промяукала дочурка, перебивая отца и заглядывая в глаза, что сразу вызвало смех у всех присутствующих.

– Люиит, люиит, – передразнивая ту, проговорил счастливый отец, вновь поцеловав малютку.

– Тулиола, дай папе сказать, а то сейчас позову служанку, и она тебя заберет, – притворно сердясь, произнес отец.

А Тулиола, прижавшись к отцу и делая вид, что ничего не слышит, игриво то открывала личико, то вновь закрывала своими маленькими детскими ладошками.

– Туллия, иди ко мне, – строго произнесла Теренция и властно взяла дочку к себе на руки. Затем, положив руку на плечо мужу, попросила:

– Марк, продолжай.

– Сегодня утром ко мне пришли главы сицилийских общин с просьбой выступить обвинителем против Гая Верреса.

– Да, это еще тот подлец, – подтвердил Аттик. – Мне мои клиенты докладывали, как он обобрал всех купцов на Сицилии, как вывозил товар, не платя даже пять процентов пошлины.

– Квинт, а что ты скажешь? – спросил с тревогой брата Цицерон. – Ведь ты у меня один из главных помощников.

– Марк, скажи, по твоему мнению, каковы шансы на успех в ста процентах соотношений?

– Я думаю пятьдесят на пятьдесят. То, что я найду улики и доказательства, – это факт. То, что я блестяще выступлю, тоже факт, во всяком случае, я на это надеюсь. Но есть одно но! Он очень богат, так как много наворовал, и может купить весь сенат и всех судей, – добавил Цицерон.

– Марк, хорошо, давай рассмотрим все плюсы и минусы, – серьезно и деловито проговорил Квинт. – Если ты проиграешь, то твоя репутация блестящего юриста пострадает, но выиграет репутация честного человека. С одной стороны, это минус, с другой, – плюс. Дальше. Если ты выиграешь, это будет прекрасным стартом на должность курульного эдила и твоя репутация блестящего юриста и ритора вспыхнет ярким пламенем большого римского масштаба. К тому же, если коснуться морального аспекта, ты в очередной раз на деле докажешь, что ты честный и порядочный человек, истинный поборник справедливости. Так же и верно то, что тебя попытаются убить или подослать наемных убийц, но от этого мы постараемся тебя защитить, организуя круглосуточную охрану. Так что в принципе, на мой взгляд, надо соглашаться.

– Милый, я согласна с Квинтом. Это прекрасный шанс. Даже в случае проигрыша мы тебя в обиду не дадим, – поцеловав мужа, проговорила Теренция.

– Тирон, а как ты думаешь? – спросил Цицерон.

Присутствующие давно привыкли к привилегированному положению этого главного помощника Цицерона, поэтому и не удивились тому факту, что Цицерон интересовался мнением раба.

– Хозяин, благодарю, что спросили мое мнение, я ценю вашу доброту. Я согласен с вашей мудрой женой Теренцией, – произнеся эти слова, он поклонился в сторону госпожи.

Комплимент той понравился, и она ответила ему улыбкой.

– Я так же согласен и с уважаемым Аттиком, и вашим братом Квинтом. Я уверен, что у нас отличная команда, поэтому мы справимся и победим! – последние слова Тирон произнес очень пафосно, совсем как Цицерон, выступая на форуме.

Все рассмеялись. Цицерон встал и произнес:

– Клянусь Геркулесом! С такими друзьями и соратниками мы просто обязаны победить! Пусть добро и справедливость восторжествуют! Я берусь за это дело! Все друзья подняли чаши с фалернским вином и, чокнувшись, выпили за победу.