Über das Buch
Василий Павлович Аксёнов – признанный классик и культовая фигура русской литературы. Его произведения хорошо известны не только в России, но и за рубежом. Успех пришел к Аксёнову еще в 1960-е годы, – откликаясь блистательной прозой на самые сложные и актуальные темы, он не один десяток лет оставался голосом своего поколения. В числе полюбившихся читателям произведений Аксёнова – трилогия «Московская сага», написанная в начале 1990-х и экранизированная в 2004 году. Трилогию составили романы «Поколение зимы», «Война и тюрьма», «Тюрьма и мир». Их действие охватывает едва ли не самый страшный период в российской истории ХХ века – с начала двадцатых до начала пятидесятых годов. Семья Градовых, три поколения русских интеллигентов, проходит все круги ада сталинской эпохи – борьбу с троцкизмом, коллективизацию, лагеря, войну с фашизмом, послевоенные репрессии.
Andere Versionen
Genres und Tags
Bewertungen, 18 Bewertungen18
Новая итерация Войны и Мира. Яркая семейная история на фоне драматический исторических событий СССР. Одна из лучших книг, прочитанных в текущем году
Книга заставляет задуматься и проанализировать то, что знаешь об истории своей страны. Всё очень не однозначно. Читаешь с упоением.
Книга о советском времени. Молодому поколению стоит ее прочитать. Очень интересно описаны события происходившие в тяжёлые годы гражданской и Великой отечественной войн. В книги есть место чести, дружбы и любви. Семья Градовых в любое время остаётся верна своим принципам. Читала несколько раз , и каждый раз разное восприятие книги, и каждый раз удавалось открыть что то новое. Книга для серьезного чтения.
интересно читать классиков тем, что наполняешься приятным багажом знаний, т.к. все они удивительно грамотно работают над созданием своей фантазии. Спасибо!
Книга оставила неприятное впечатление какого-то похабного садизма.
Много мата, много секса, все герои пьют.
Все мужчины – шикарные любовники, а женщины представлены шлюхами. Странное видение жизни
Пусть расстреливают, на хуй, только не натощак…
ушел заблаговременно, как Иван; что бы он делал сейчас со своими «елизаветинцами», со своим «Пикассо»? Плачевны мы, оставшиеся, Сергей, я, Николай, даже Борис… Вот так, десятилетие за десятилетием, сидеть в маленьком холодном потцу, ждать ареста, не высовывать носа, Велимир,
полупрострации стала понемногу приходить в себя. Каждые два дня она отправлялась на Лубянку навести справки о муже. Всякий раз она получала один и тот же ответ: «Следствие продолжается, передачи и свидания не
сейчас, должно быть, немного за
чем так вздрагивать? Ведь это же все было такое человечное, романтическое