Без права на ошибку. Книга третья

© Валентин Егоров, 2020

ISBN 978-5-0051-5388-3 (т. 3)

ISBN 978-5-4498-5694-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга третья
Глава 1

1

Под утро Васька прибыл в Архангельск не воинским эшелоном, а обычным поездом. Весь путь он провел в вагоне первого класса, где не было той давки, наблюдавшаяся перед посадкой в плацкартные вагоны. Два пожилых, чисто одетых, очень аккуратных и вежливых бортпроводника обслуживали восемнадцать пассажиров этого вагона. Неизвестно какими путями у них в руках оказывались такие продукты, как свежая ветчина, буженина, но бортпроводники выполняли практически любой заказ на еду пассажиров своего вагона. Может быть, потому, что и пассажирами у них были одни только старшие командиры Красной Армии в генеральских и полковничьих чинах.

В этом вагоне Васька оказался единственным командиром в чине всего лишь лейтенанта. Но его синие галифе, хромовые сапоги, начищенные до зеркального блеска, а также синяя фуражка произвели требуемое впечатление и на генералов, и на полковников, и на бортпроводников. К тому же, несмотря на сильный декабрьский мороз, на вокзал он заявился в черном кожаном пальто. Никто не знал о том, что оно изнутри подбито простой русской овчиной! Но кожаное пальто, сапоги и маузер, болтавшийся на его боку в деревянной кобуре тоже производили неизгладимое впечатление на пассажиров и на командиров, командовавших воинскими патрулями на Ярославском вокзале Москвы. Ни один патруль к Ваське так и не удосужился подойти, хотя бы для проверки документов! Проходя в вагон, он под нос бортпроводнику вместе с билетом сунул и свое служебное удостоверение. В ответ этот бравый старик вытянулся по стойке смирно, взял под козырек. Всем своим видом он показывал, что, словно пионер, всегда был выполнить любое задание НКВД СССР.

Подобное уважительное и почтительное отношение к Ваське происходило по очень простой причине. Он всем демонстрировал удостоверение Федора Алексеева, лейтенанта охранных войск НКВД СССР.

Васька вместе с Альфредом Нетцке очень долго обсуждал, каким образом им было бы лучше всего незамеченными покинуть Москву, слишком уж много шума и следов они после себя оставили в этом городе. Им не хотелось рисковать и, следуя приказам минского Абвера, из Москвы уходить при непосредственном содействии и под прикрытием Абверовской московской агентуры! В ходе контактов с Волхвом и его агентурой лично Васька на собственной шкуре убедился в том, что вся эта агентура гроша ломаного не стоит! И от нее было бы лучшего держаться подальше! Таким образом, по собственному решению все контакты с Волхвом и им самим ими были прерваны, они не стали выходить на Худосочного, якобы писаря из Генштаба. Так как выход на любого Абверовского агента становилось слишком уж опасным делом, НКВД под своим колпаком держали под строжайшим контролем едва ли не каждого жителя Москвы.

По этой причине Васька решил снова воспользоваться своим знакомством с Натальей Георгиевной, матерью Ваньки. Через нее выйти на московский криминалитет, чтобы с ворами договориться о приобретении необходимых документов для поездки в Архангельск.

Ваське удалось под видом пьяного шаромыжника незамеченным проникнуть в барак номер шесть, стоявший на Малой почтовой улице, на самом берегу Яузы в Лефортово. Темным коридором он осторожно прокрался до комнаты номер сорок, осторожно фалангами пальцев постучал в дверь. Дверь ему открыл заспанный Ванька, малец совершенно не удивился, когда увидел Ваську. Он ему кивнул головой, молча, развернулся и босыми ногами потопал в глубь комнаты. Васька задержался в дверях для того, чтобы осмотреться, ознакомиться с обстановкой в этой убогой комнатенке. Вот уже третий раз он в ней появляется¸ но все те три раза сопровождались скандалами, чрезвычайной ситуацией и у него попросту не было времени на то, чтобы осмотреться и увидеть то, в каких условиях живет эта простая московская рабочая семья.

Комната была именно такой, какими были комнаты в рабочих бараках, построенных по всей Москве в тридцатых годах, когда люд из деревень хлынул в большие города советского Союза. Она была площадью в двадцать квадратных метров. В ее центре стоял круглый стол, он был покрыт синей скатертью в белый горошек. В центре стола высился какой-то комнатный цветок в глиняном горшке. Над ним с потолка очень низко свисал желтый абажур с бахромой. Сорока ваттная лампочка едва освещала поверхность стола, но она была вообще единственным источником света в этой комнате. Оба окна были забраны черной бумагой, видимо, в целях светомаскировки от авианалетов немецкой авиации. Ванькин диван расположился у противоположной от окна стены. Супружеская кровать со железными стойками и набалдашниками занимала едва ли не треть всей площади этой комнаты. У окна стоял другой столик, на нем стояла ножная швейная машинка «Зингер», она была покрыта покрывалом, сшитым из белой атласной материи. Во всей комнате было всего лишь четыре стула, а также одна большая и одна малая по своим размерам табуретки.

Больше всего Ваську поразила то, что в этой убогой комнате имелась книжная этажерка, некое ажурное сооружение из полок в несколько ярусов. Этажерка скромненько притаилась в дальнем углу комнаты, но все ее полки были прямо-таки забиты книгами и журналами.

Ванька взобрался на свой старый-престарый диван, накинул на себя лоскутное одеяло и мгновенно под ним заснул. Наталья Георгиевна лежала на своей постели, она убаюкивала Анечку, напевая ей какую-то грустную колыбельную песенку. Девчонка клевала носом, но она яростно сопротивлялась подступающему сну. Все время она требовала, чтобы мама ей рассказала бы новую сказку.

Васька осторожно ступая подошел к этажерке, взял с ее полки одну книжку. По обложке было хорошо заметно, что эту книгу много раз читали и перечитывали. На обложке Васька с большим трудом разобрал название книги. Это была книга «Овод», написанная писательницей Войнич. Самому Ваське так и не удалось прочитать этой книги, но он в школе и от отца очень много слышал об Артуре, герое этой книги, преданного своим отцом и отдавшего жизнь за всемирную революцию! Васька книгу вернул на ее прежнее место, собрался взять с полки этажерки еще одну книгу, но в это время Наталья Георгиевна кончила напевать колыбельную. Тогда Васька развернулся и направился к круглому столу.

– Здравствуй! – Как ни в чем не бывало поздоровалась Наталья Георгиевна, как будто бы позавчера не было скандала и она его не выгоняла из своей жизни.

Васька даже и не заметил, когда эта женщина на свои плечи успела натянуть простенький ситцевый сарафанчик, причесала распушенные волосы. Несмотря на свои сорок лет она в данный момент совсем неплохо выглядела.

– Есть хочешь? У меня имеются щи из квашенной капусты или, если голоден, то можешь поесть еще и картошку-пюре?! Я их могу моментально разогреть на керосинке. Совсем немного керосина у меня осталось, но не беда, завтра как-нибудь еще раздобудем. Вот только у меня ни к щам, ни к картошке ничего нет!

– Слушай, Василий, – в этот момент в Васькином сознании проснулся и активизировался Альфред Нетцке, – из-за этой проклятой войны у нас и в Берлине не хватает очень многих продуктов! Немецкий народ сидит на пайковом довольствии! Но картошка у нас на столах у немецких хозяек пока еще не стала основным блюдом! Они ее готовят и подают на стол в качестве гарнира к мясным блюдам. Я вот тут подумал, и хотел бы тебе предложить, чтобы ты Наталье оставил бы побольше денег на детей. К тому же ей придется кормить и воспитывать и нашу Анечку, нашего ребенка! Так что ты уж не забудь о деньгах перед своим уходом.

– Да, ты прав, Альфред! Но эта женщина у меня почему-то отказывается брать денег, хотя их у нее совсем нет! Ты же сам хорошо знаешь, что Наталья Георгиевна меня принимает за немецкого шпиона! А брать деньги у шпионов – для нее это означает продавать свою родину!

– Большое спасибо, Наталья Георгиевна, за предложение поесть! Но я вынужден буду отказаться, так как не голоден!

– Ты решил отказаться, потому что подумал о том, что после тебя мне будет нечем покормить своих ребят? Так не бойся за это дело! Своих детей и твоего ребенка я всегда найду, чем покормить! Чуть что мне соседи по бараку помогут! Голодать мне и моим ребятам они не позволят!

– Ну, зачем же по этому поводу беспокоить своих соседей? У меня есть много денег, так что ими я могу с вами поделиться!

– Ну, и сколько ты можешь дать мне этих своих денег? Да, и между прочим, я знала, что этим вечером ты ко мне заглянешь. Так что щей я и на тебя приготовила! Перед тем, укладывать на ночь твою Анечку, я их разогрела на керосинке. Можешь их поесть! Никто и никогда не узнает, что ты ко мне приходил.

В этот момент в дверь кто-то очень осторожно постучал. Наталья Георгиевна сурово сдвинула свои брови, накинула на плечи теплую шаль и отправилась к двери. Некоторое время там слышался один только шепот голосов. Васька, разумеется, мог просканировать сознание шептавшихся людей, но он решил этого не делать из-за уважения к хозяйке. Ведь в случае плохого, она его предупредит о надвигающейся опасности, даже если эта опасность будет угрожать и ее жизни! Так что Васька хорошо знал, что мать Ваньки его никогда не подведет. Через некоторое время к столу вернулась Наталья Георгиевна. В тот момент эта женщина выглядела очень задумчивой и очень серьезной.

– Они хотят с тобой поговорить по очень серьезному делу! Я им сказала, что, если они тебя тронут, то я с них шкуру спущу! Так что иди к ним, ничего не бойся, они тебя не тронут!

Васька поднялся из-за стола и направился к выходу из комнаты. Коридор на всем протяжении был погружен в темноту. Хотя он прекрасно помнил, что, когда крался в комнату к Наталье Георгиевне, то в начале и в конце коридора горели две слабенькие электрические лампочки. Машинально Васька просканировал перед собой пространство этого коридора. Перед ним были четыре человека, разделившись по двое, они стояли, своими спинами подперев его противоположные стены. Васька решил первым начать разговор, чтобы этим ребятам показать, что она свободно ориентируется в этот темном пространстве коридора. Он остановился перед одним из четырех парней и поинтересовался:

– Какой вопрос вы, парни, хотели бы со мной обсудить? А потом я привык общаться только с одним вашим представителем! Но, как вижу, что сейчас его нет среди вас!

Васька в темноте коридора этого не видел, но ощутил, что его короткий вопрос, а также то, что он остановился перед одним из них, у этой четверки уркаганов вызвал явное смущение и смятение. Помявшись некоторое время, вперед выступил совсем молодой парень. Как Васька догадался, этот начинающий уркаган стоял во главе всей этой четверки.

– Извини, кореш, что мы тебя потревожили! Но у нас сложилась сложная ситуация. Сегодня кто-то зарезал нашего Косого. Его зарезали на нашей территории, неподалеку от метро Бауманская. Кто-то сказал, что это сделали немецкие диверсанты! Вот мы и решили с тобой поговорить по этому вопросу. Ведь ты к нам пришел с той стороны.

– Видимо, Роман, с которым ты встречался, и был тем самым Косым, главарем этой банды?! – Мысленно предположил Альфред. – Ну, так что ты, Василий, собираешься делать в этой ситуации? Очень похоже на то, что они нам не помощники в вопросе приобретения документов!

– Подожди, Альфред, не мешай серьезному разговору! – Мысленно попросил Васька, а затем уже голосом он обратился к парням:

– У вашего Косого настоящее имя было Роман?

Все четверо парней практически одновременно утвердительно кивнули своими головами. Только один из них сообразил, что в темноте коридора их собеседник мог и не увидеть их утвердительных кивков головами. Поэтому он глухим голосом произнес:

– Да, у нашего пахана Романа была кликуха «Косой»! Два человека напали на него со спины! У него не было ни единого шанса защититься!

– Роман был неплохим парнем! Только ему не стоило бы заниматься разбоем и грабежом, нападая на простых людей! – Задумчиво произнес Васька.

В данный момент он попросту тянул резину, выигрывая те несколько минут, которые ему были необходимы для принятия решения. Эти минуты ему позволили бы принять не скороспелое решение в отношении своего возможного участия в расследовании убийства Романа. В принципе, он ничего не терял. Правда, ему пришлось бы еще на одни сутки задержаться в Москве. К тому же в проведении этого расследования ему могла бы помочь Татьяна Метелина. Словом, обстановка складывалась таким образом, что Васька, в принципе, мог бы помочь этим уркаганам узнать, кто же убил Романа.

К тому же такая помощь позволяла ему, не теряя лица, обратиться к этим уркаганам за помощью.

– Хорошо, парни! Я, возможно, смогу вам помочь, если вы мне поможете достать для себя новые документы.

– Да, это не проблема! Федька Жуков продолжает работать слесарем на заводе «Памяти 1905 года». У него золотые руки, он может изготовить любой документ. Вот только чистых бланков паспортов и удостоверений личности у него больше нет!

– Я смогу вам помочь с этими бланками!

– Тогда мы с тобой, кореш, договорились! – Произнес кто-то из четверых уркаганов.

Но другой уркаган этого парня тут же поправил:

– Он нам не кореш! Он нам враг! В данную минуту он всего лишь наш кратковременный союзник!

Почему-то от слов второго уркагана Ваське потеплело на душе!

2

Васька вспоминал об этих событиях, сидя за предоконным столиком в двухместном купе вагона первого класса поезда Москва – Архангельск. Перед ним на столе стояла бутылка армянского коньяка. Эту бутылку из портфеля только что достал и поставил на стол полковник Генштаба Решетов, направленный в Архангельск с каким-то заданием по линии Генштаба. Полковник вошел в купе, когда поезд уже тронулся, толпившиеся на перроне очень редкие провожающие люди, стали уплывать назад.

– Разрешите представиться, товарищ лейтенант, полковник Решетов, Владимир Иванович! Командованием отправлен в командировку на Север, помочь своим товарищам бороться с гитлеровцами. – Произнес полковник, он тут же принялся снимать с плеч теплый полушубок, большую редкость по тем суровым зимним временам.

Васька медленно поднялся на ноги, поправил гимнастерку сзади под ремнем и сухим голосом проговорил:

– Лейтенант охранных войск НКВД СССР Федор Васильевич Алексеев. Командирован на Север для выполнения спецзадания!

– Ну, вот мы и познакомились! Надеюсь, что станем добрыми товарищами до прибытия нашего поезда в Архангельск! Словом, в этом купе нам придется провести два-три дня, не менее! Немецкая авиация господствует в воздухе. Она довольно-таки частенько срывает графики движения воинских эшелонов и гражданских поездов! Нам с тобой, лейтенант, очень повезло, мы попали в вагон, который обеспечивается продуктами по первому разряду, словно все его пассажиры являются министрами советского правительства!

– Да, я как-то над этим особенно не задумывался! Меня беспокоят другие вещи, как это немцы умудрились добраться до Москвы. Войну мне пришлось встречать в Бресте, на западной границе. На ее десятый день меня ранило, но эти десять военных дней мы очень неплохо дрались. Почему мы сдали Минск, Киев? Как дальше будут развиваться военные действия?! Да и вообще, как долго продлится эта война? – Произнес Василий, не отрывая взгляда своих глаз от своего собеседника.

Полковник Решетов себя почувствовал настоящим хозяином всего этого купе. Свой дорожной чемоданчик он зашвырнул на антресоли, находившиеся над дверью, портфель же осторожно и аккуратно положил под подушку верхней полки. Причем Васька обратил на это внимание, портфель полковник положил таким образом, чтобы посторонний человек не смог бы даже догадаться о том, что именно спрятано под этой подушкой.

– Видимо, этот полковник Генштаба вместе с собой везет какие-либо секретные документы. Видишь, Василий, как он старательно и очень тщательно этот свой портфельчик пытается спрятать в своей постели от посторонних глаз! Я только не пойму, почему он отправился в путь без соответствующего сопровождения? Идет война, с ним или с документами во время поездке на поезде всякое может случится!

– Ты знаешь, Альфред, меня несколько обеспокоило заявление полковника о том, до Архангельска нам придется добираться два или три дня! Не опоздаем ли мы на самолет из Берлина?

– Не беспокойся! В случае необходимости Берлин пришлет за нами второй гидросамолет! В настоящий момент мы с тобой являемся очень важными персонами. Я точно знаю, что адмирал Канарис хочет, чтобы мы с тобой у него всегда находились бы под рукой! Очень похоже на то, что наша работа в Москве стала приносить результаты, адмирал

– Да, разумеется, результат налицо, между прочим, Альфред. В Могилеве только что прошла первая встреча представителей РСХА Третьего Рейха и НКВД СССР. Так что ты и сам понимаешь, что они уже без нас пытаются договориться о прекращении военных действий! Мы же из активных участников по организации переговоров, легко можем превратиться в нежелательных свидетелей! Не зря же Лаврентий Павлович по нашим следам запустил свору своих волкодавов?!

– Ты, Васька, что не понимаешь, что представители этих двух организаций между собой никогда в жизни не договорятся! И Седой это прекрасно понимает! Вон он нами, Вася, и попытается прикрыть свой волосатый зад перед Гимлером и Гейдрихом. Так что, как мне показалось, Лаврентий Павлович нам, но уже по просьбе адмирала, своим преследованием пытается сказать: «мужики вам в Москве делать больше нечего, давайте побыстрей возвращайтесь в свой Берлин»! Так что, Вася, нам с тобой предстоит еще много поработать по организации именно серьезных переговоров!

– Ладно, договорились! Тогда, давай, мы доберемся до Окулова озера под Архангельском, а оттуда гидросамолетом вылетим в Берлин! Только ты, Альфред, меня извини, но свое внимание я должен уделить соседу, полковнику, а не то он решит, что со мной что-то не в порядке!

– Товарищ лейтенант, вы не будете возражать, если я схожу к бортпроводнику нашего вагона. Попрошу его приготовить нам ужин. Вы, что, лейтенант, предпочитаете на ужин, хороший кусок мяса или жареную курицу?

– Товарищ полковник, я полностью полагаюсь на ваш вкус и на ваш выбор! Могу ли я чем-либо другим вам помочь?

Но полковник Решетов мне не ответил на последний вопрос, он скрылся за дверью нашего купе. Ужин удался на славу! После Минска Ваське пока еще не приходилось есть такой хорошо прожаренный бифштекс с рассыпной картошкой. Картошка истинно по-русски была порезана на круглые дольки. Причем каждая долька была прожарена на свином сале до хрустящей корочке с обеих сторон. Да и бутылка армянского коньяку оказалась к месту. Причем коньяк из бутылки улетучился так быстро, что очень скоро им обоим пришлось обращаться к бортпроводникам еще за одной бутылкой. Но, к великому их сожалению, как сообщили бортпроводники, армянский коньяк полагался всего лишь по одной бутылки на купе из двух пассажиров! Таким образом, Ваське и Володе свой ужин пришлось заканчивать бутылкой «Московской горькой». Водка Ваське показалась теплой и противной, да и его настроение слегка испортилось. В горести наш парень не стал эту водку пить, но она явно пошла на пользу Володе Решетову.

В ходе ужина между лейтенантом и полковником, несмотря на большое различие в воинских званиях, установилась вполне дружеская атмосфера. Они друг друга стали называть по именам, говорили, не стесняясь, обо всем на свете. Только вот полковник Решетов почему-то категорически отказывался обсуждать или просто комментировать ход военных действий на фронтах Великой Отечественной войны. Причем полковник не прямо в лоб отказался вообще касаться этой темы. Просто Решетов профессионально ловко их разговор-беседу начал уводить в сторону, когда Василий поднимал вопрос о ситуации на фронтах.

Как вскоре выяснилось Володя Решетов особенно любил поговорить о московских актрисах. Володя был хорошо информирован даже о любовных похождениях известной московской актрисы Серовой, к ней и сам товарищ Сталин был неравнодушен. Ваське же по этой тематике особенно нечем было похвастаться, он в амурных делах не обладал большим опытом, да и к тому он не был москвичом! Поэтому он больше слушал полковника Решетова, так как он обладал подобным богатым жизненным опытом, как Володя Решетов!

Под самый конец ужина в дверь их купе постучал один из бортпроводников. Вежливым голосом он извинился за то, что их потревожил, сказав:

– Товарищи командиры, поезд обходит военный патруль, проверяет документы у всех его пассажиров. Через минуту этот патруль начнет обход всех купе нашего вагона. Прошу вас заранее приготовить служебные удостоверения и сопроводительные документы. Извините, но сейчас я буду вынужден вас покинуть, чтобы других пассажиров своего вагона предупредить о предстоящей проверке документов!

Как только дверь купе закрылась за бортпроводников, полковник Решетов отодвинул от себя рюмку с водкой. Поднялся из-за столика, достал из портфеля свои документы, а портфель снова засунул под подушку верхней полки.

– Не нравятся мне такие неурочные проверки! Военный комендант Ярославского вокзала клятвенно меня заверял в том, что каких-либо проверок документов в вагонах первого класса проводиться не будут!

Эти слова полковника Ваську насторожили, машинально он посмотрел на свои наручные часы, их стрелки показывали ровно полночь!

– Мне кажется, что ты прав, Василий! Не должна проверка документов проводиться в литерном вагоне, где каждый пассажир, едва ли не на вес золота! Ты уж, Васенька, подготовься ко всяким неожиданностям! Да и свое оружие тебе было бы лучше держать под рукой! А то совсем расслабился, свой маузер повесил у самого входа! – Мысленно посоветовал Альфред Нетцке.

Васька последовал совету Альфреда, практически одним прыжком он за спиной полковника скользнул к двери купе. Из деревянной кобуры, висевшей на крючке вешалки, он вытащил свой пятнадцатизарядный пистолет, свой древний маузер. Привел его в боевую готовность, а затем же опять-таки скользящим прыжком вернулся на свое прежнее место, на нижней полке с левой стороны от входа.

– Ну, это уж вы совсем зря! – Полковник Решетов прокомментировал Васкины действия, снова усаживаясь в свое кресло, напротив Васьки. – Не до такой уж степени нам следует остерегаться этот патруль, чтобы хвататься за оружие! Хотя, чем черт не шутит?

Владимир Иванович снова поднялся на ноги, чтобы пройти к своей шинели, висевшей на вешалке у двери купе. Но в этот момент дверь купе скользнула в сторону, в ее проеме показались три патрульных. Возглавлял патруль немолодой капитан. Он был одет в совсем уж замызганный полушубок, словно долго в нем пробирался по заснеженному лесу. Да и два сержанта патрульных, сопровождавшие капитана, в своих полушубках выглядели далеко не лучшим образом. Но Ваську насторожила та их хватка, с которой оба они держали в своих руках оружие, автоматические карабины Симонова. А также то, как они моментально сориентировались в этом ограниченном пространстве вагонного купе. Если капитан, как бы в знак уважение к более старшим по званию командирам, подошел к их столику, то оба сержанта заняли позицию, позволяющую им обоих пассажиров данного купе держать под прицелами своих карабинов.

– Товарищи командиры, прошу вас предъявить документы!

– Капитан, на каком основании, вы столь поздно врываетесь в купе к пассажирам? Требуете предъявить документы, а сами даже не подумали представиться! Тем более, что мы старше вас по званию! – Мрачно, глядя в тарелку, поинтересовался полковник Решетов.

– Извините, товарищ полковник! Позвольте, мне вам представиться! Капитан Гончаров, Юрий Алексеевич, старший оперуполномоченный НКВД по железным дорогам. По приказу своего командованию веду проверку документов у пассажиров поезда Москва – Архангельск! А на каком основании проводится такая проверка, то вы, товарищ полковник, наверняка, и сами знаете! Сейчас идет народная война! Проверяя документы пассажиров, этим мы среди них выявляем дезертиров, уклонистов от службы в армии и шпионов противника!

– Альфред, что-то этот капитан оказался слишком уж разговорчивым! Случайно, он не из твоей компании знакомых и сослуживцах по полку «Бранденбург»? Мысленно поинтересовался Васька.

– Да, нет, Василий! Этого капитана я нигде не встречал, наши пути с ним не никогда перекрещивались! Но тебе, пожалуй, следует быть с ним очень осторожным! Эти два сержанта, вместе со своим капитаном, производят впечатление, что много времени провели где-то в лесу. Все трое очень плохо побриты. Да и щетину со своих подбородков они словно соскребали ножевыми штыками от карабинов!

– Я их держу на прицеле маузера! Открою огонь, как только он перейдут к активным действиям!

Тем временем капитан принялся за проверку их документов. Первым он взял в руки удостоверение личности Васьки. Поморщился, пока его вычитывал букву за буквой. Но капитану в нем что-то явно не понравилось. Он даже полез в свой планшет, висевший на правом боку, чтобы достать из него лист бумаги. Васькиным удостоверением личности долго возил по этому листу бумаги, словно что-то проверяя. Затем, тяжело вздохнув, удостоверение личности вернул Ваське и при этом сказал:

– С тобой, лейтенант, все в порядке! Можешь далее следовать до Архангельска!

Затем капитан повернулся к полковнику Решетову, даже ему козырнул и вежливым голосом произнес:

– Товарищ полковник, прошу предъявить служебное удостоверение!

Пока командир этого странного патруля занимался изучением документов соседа по купе, Васька несколько раз попытался просканировать его сознание. Но каждый раз он наталкивался на блокировку. Причем, блокировка сознания капитана была не естественного, а искусственного происхождения. Что в немалой степени Ваську удивило, так как по всему получалось, что сейчас перед ним находился не простой человек военнослужащий, а одаренный человек с определенными паранормальными возможностями или способностями! Вернувшись в реальность, Васька услышал продолжение разговора командира патруля с полковником Решетовым.

– Никуда я с вами не пойду, капитан! – Говорил, почти кричал, Владимир Иванович. – Мое удостоверение личности попросту не может быть не в порядке! Мне его выдали всего лишь пару дней назад, специально для этой поездки! Оно, капитан, не должно вызывать у вас ни малейшего ко мне подозрения!

– Товарищ полковник, вы ведете себя самым неподобающим образом. Словно вы не полковник Красной Армии, а истеричная девчонка! Я же вам не говорил, что ваше удостоверение личности вызвало у меня какое-то подозрение! Я говорил и сейчас говорю о том, что документы, которые вы везете в штаб Беломорской флотилии, настолько важны, что нуждаются в нашем сопровождении! Для этих целей нам выделили отдельное купе, но в другом вагоне. Поэтому я вас прошу, пока еще не применяя силы, вместе с нами пройти в это купе!

– Капитан, меня никто не предупреждал о вашем сопровождении! —

В этот момент своего разговора с командиром патруля полковник Решетов взглянул на Ваську. В этом его взгляде он почувствовал просьбу его поддержать, ему помочь. По какой-то причине Владимир Иванович не хотел покидать этого купе, даже под охраной бойцов этого патруля.

– Василий, все складывается к тому, что ты должен помочь этому полковнику. Как мне кажется, у него с этим патрулем возникла очень серьезная проблема! Полковник с собой в портфеле везет схемы маршрутов, а также график прохождения караванов судов из Англии на ваш Север. Сталин только что с союзниками подписал соглашение по ленд-лизу. В рамках этого соглашения Советский Союз будет получать от своих союзников регулярную помощь военными материалами, боевой техникой. Первый такой караван вот-вот должен прибыть в Архангельск. Так что Васька спасай полковника и его бумаги.

Мысленный разговор, обмен мыслями всегда производился на большой скорости. Он обычно продолжался всего лишь малую долю секунды. Но эта доля секунды в судьбе полковника Решетова сыграли значительную роль. По приказу капитана, оба сержанта набросились на Владимира Ивановича, желая его обездвижить. И уже в таком виде вынести из купе. Капитан же, осмотрев купе, своими грязными сапогами встал на Васькину полку, своими руками принялся переворачивать постель на верхней полке. Через пару секунд он обнаружил портфель полковника. С Васькиной полки он спрыгнул на пол, всем своим видом показывая, что собирается покинуть купе вместе с полковничьим портфелем.

3

Командир патруля взялся за ручку двери купе, собираясь ее отодвинуть в сторону, чтобы выйти в коридор вагона. Судьба сержантов в тот момент веревкой связывающих полковника Решетова, его совершенно не беспокоила. Он застыл на месте, когда Васька негромким голосом скомандовал:

– Всем стоять на месте, не двигаться! При малейшем движении стреляю на поражении!

В этот момент Васька, сидя на нижней полке, спиной откинулся на стену вагона, выставив перед собой руку с маузером. Оба сержанта замерли, подобно древнеримским статуям, но полковника Решетова из своих рук они не выпустили. Капитан начал всем своим телом медленно разворачиваться в Васькину сторону, одновременно произнося:

– Лейтенант, ты, что с ума сошел? Мы ж с тобой из одной канторы…

– Василий, ты его пристрели! Не то он сейчас тебя … – Альфред Нетцке хотел Ваське посоветовать, но не успел свою мысль высказать до конца.

Васька дважды нажал курок маузера, негромко клацнули два выстрела. Первая пуля поразила капитана в правое плечо, из правой руки тотчас же выпала продолговатая вещь, похожая на гаванскую сигару. Сам же капитан начал медленно оседать всем своим телом на пол купе. Вторая пуля из маузера попала в правый глаз одного из сержантов. В тот момент он сделал шаг в Васькину сторону, явно собираясь на него навалиться всем своим телом. Тем самым он хотел перекрыть ему обзор всего происходящего в купе, а затем его обезоружить. Третий же член патруля, второй сержант, получил удар кулаком от полковника Решетова в правую скулу лица. От этого удара он замешкался всего лишь на какую-то долю секунды. Но этого времени Ваське вполне хватило на то, чтобы вскочить на ноги. Рукояткой маузера Васька нанес ему мощнейший удар по затылку.

Удостоверившись в том, что третий патрульный находится без сознания, Васька первым делом приоткрыл дверь купе, чтобы осмотреть коридор вагона. Там сохранялось ночное спокойствие, привычная синяя дорожка освещалась всего лишь двумя слабыми лампочками дежурного света. Выстрелы так и не побеспокоили пассажиров этого вагона. Ни один из них даже не вышел в коридор с тем, чтобы просто поинтересоваться, что же в вагоне происходит, что это были за выстрелы. Сейчас же Васька интересовало, куда это запропали бортпроводники, которые должны были держать свои уши настороже. Но он тут же решил выяснением этого вопроса заняться чуть позже, а сейчас заняться осмотром раненого капитана.