Демоны Второго Города

– О ней кто-нибудь спрашивал?

– Кроме тебя – никто.

А вот сейчас Полундра почувствовала ложь. Хозяину постоялого двора совершенно точно задавали вопросы о Бузе, но он не хотел или боялся рассказывать об этом. Но пока рыжая решила сделать вид, что верит услышанному.

– Где моя комната?

– Адель проводит, – проворчал Трам. Помолчал и добавил: – Второй этаж, вид на Цитадель Разума. – Ещё одна пауза. – В этой комнате жила твоя подруга.

– Хорошо.

– Полтинник серебром за три дня.

Рыча демонстративно, со стуком, положила на стойку золотую лилию. И показалось, что от блестящего кругляша в холле стало намного светлее.

– Полтинник серебром, – тихо повторил Трам.

– Вспомни, кто спрашивал о моей подруге? – в тон ему произнесла Полундра.

Лежащее у самого носа золото манило хозяина постоялого двора так сильно, что он решился продолжить разговор:

– Это важно?

– Очень.

– На твоем месте я бы с ними не связывался.

– А на твоем месте я бы рассказала мне то, что я хочу знать, – усмехнулась Полундра. – Иначе мне придётся искать другую гостиницу.

Несколько секунд Трам таращился на золотую монету, затем сглотнул и сообщил:

– О твоей подруге спрашивал доктор Либер, глава Академического Контроля. – Пожевал губами и закончил: – Велел донести, если в городе появятся друзья Бузы.

– Донеси, – кивнула рыжая, глядя Траму в глаза. – Исполни свой долг.

– Я посмотрю, что можно сделать, – тихо ответил хозяин и ловко смахнул тяжёлую монету со стойки.

* * *

Цитадель Разума задумывалась крепостью, строилась как крепость и такой получилась: неприступной твердыней на острове, гордой и непокорённой. Внутри она делилась на четыре квартала, три из которых располагались по краям, а четвёртый, считающийся главным, занимал самый центр и был окружён дополнительной стеной.

Каждый квартал Цитадели принадлежал одному из факультетов, и в каждом стояла своя башня. На северной оконечности острова высилась Алгебраическая – здесь квартировался факультет Точных Наук; ближе к правому берегу размещалась Инженерная – в районе механиков, строителей и прочих создателей хитрых приспособлений; а на юго-западе поднималась башня Природы – здесь правили бал будущие врачи, провизоры, ботаники и звероводы.

Но самым заметным строением Цитадели Разума, её символом и символом всего Второго Города была Ректорская башня – именно в ней находился самый маленький, но при этом самый известный факультет – Волшебства и Тайных знаний. По традиции именно декан магического факультета занимал пост главы Академии, и потому башня называлась Ректорской.

В ней было множество различных помещений: лаборатории, научные и читальные залы, классные комнаты, а на самом верху располагались кабинеты руководителей Академии.

И именно там проректор Вузелок назначил встречу своим главным помощникам.

Первым в большую комнату вошёл доктор Либер: низенький кругленький мужчина, облачённый в блестящую бордовую мантию и того же цвета биретту^[2], большой любитель сладко и много покушать. Лицо Либера, как полагалось во время эпидемии, скрывала маска, руки – тонкие перчатки, но фигура, голос и манера вертеть толстенькими, похожими на сардельки пальцами не оставляли сомнений в том, что под мантией и маской скрывается именно этот человек. Либер сделал один шаг от двери и с почтением поклонился:

– Проректор, – приветствуя сидящего в кресле Вузелока.

– Входите, доктор, – кивнул тот. – Располагайтесь.

– Благодарю.

Низенький Либер уселся на указанный стул, а в дверях появился третий и последний участник совещания – доктор Кесси: худой, напоминающий обряженную в тёмно-зелёную мантию вешалку, обладатель унылого лошадиного лица, правда, скрытого сейчас под маской. Выражением лица Кесси напоминал старого мерина, и Вузелок радовался, что сейчас длинному приходится носить маску.

– Проректор, – поклонился Кесси.

– Рад вас видеть, доктор, присаживайтесь.

– Благодарю.

Вузелок дождался, когда помощник расположится на стуле, и едва заметно кивнул, показывая, что совещание началось.

Сам проректор восседал во главе большого письменного стола, положив руки на подлокотники пышного резного кресла и сведя перед собой неестественно длинные, словно у пианиста, пальцы. Руки Вузелок скрывал под тонкими перчатками, сквозь которые отчётливо проступали ногти – острые, словно специально заточенные. Ногти проректора выглядели не менее опасными, чем когти хищника.

Как все профессора Академии, Вузелок носил мантию – у него она была чёрного цвета – и биретту и скрывал лицо под бесстрастной золотой маской.

– Случилось что-то важное? – глухо поинтересовался он, когда посетители устроились на стульях.

Совещание не планировалось, Либер и Кесси настояли на встрече, сообщив, что дело серьёзное, и теперь Вузелок хотел знать, что именно случилось.

– В Городе появилась ещё одна Рыча, – произнёс толстенький Либер, начальник Академического Контроля.

Однако изумления или тревоги его сообщение не вызвало.

– Рыча, Рыча… – Маска проректора поднялась, словно Вузелок уставился на высокий сводчатый потолок кабинета, а затем вновь повернулась к посетителям. – Это перевёртыши?

– Совершенно верно, – подтвердил Кесси.

– И почему вас волнует, что в Город заявился перевёртыш?

Доктора переглянулись, после чего толстяк со всей возможной почтительностью объяснил:

– Осмелюсь напомнить, проректор, что в Цитадель пыталась проникнуть именно Рыча.

– Несколько недель назад, – эхом уточнил Кесси.

– Воровка по имени Буза.

– И теперь к нам приехала её соплеменница.

– Она сняла комнату в том же постоялом дворе и спрашивала о подруге.

– Её зовут Полундра.

Помощники замолчали и уставились на проректора с таким вниманием, словно хотели пробить взглядами бесстрастную золотую маску и увидеть выражение его лица. Они понимали, что Вузелоку нужно подумать, но хотели бы знать, растерялся их предводитель или же просто сосредоточился.

– Дельце действительно становится любопытным, – протянул тот через несколько секунд.

– Мы тоже так считаем, проректор.

Последовала ещё одна пауза, после чего Вузелок важно поинтересовался:

– Думаете, оборотень явился с той же целью, что и предыдущий?

И стало ясно, что он растерян. Впрочем, и Либер, и Кесси тоже не знали, что предпринять, потому и явились к проректору.

Высшие руководители Академии затеяли страшное дело и очень боялись, что феи узнают об их замыслах до того, как заговорщики обретут чудовищную, необыкновенно мощную силу, способную сокрушить Прелесть. До обретения могущества оставалось совсем чуть-чуть, но именно сейчас замысел Вузелока был крайне уязвим и всё могло пойти прахом.

– Полундра ищет Бузу, – мягко произнёс Либер и нервно повертел толстыми пальцами, унизанными крупными перстнями. – Хочет знать, куда она делась.

– Нужно её убить, – угрюмо высказался Кесси. – Оборотень опасен.

– Рыча может доставить неприятности, – не стал спорить Вузелок, который наконец справился с растерянностью. – Но для нас гораздо опаснее те, кто послал перевёртыша во Второй Город.

– А кто послал перевёртыша? – уточнил Кесси.

– Мы не знаем, – ответил Вузелок.

– Чем же они опасны, если мы их даже не знаем? – удивился длинный.

– Они опасны именно тем, что мы их не знаем, – терпеливо объяснил проректор. – Феи хитры и сильны, вспомните, как сумели они справиться с Захариусом Удомо! Мы не можем рисковать.

– А если Рыча приехала по своей воле? – тут же спросил толстяк. – Вдруг она действительно ищет подругу?

– Но ведь Бузу кто-то послал, – парировал Вузелок. – Иначе зачем ей было лезть в Цитадель Разума?

– Да, – помолчав, согласился Либер. – Бузу кто-то послал.

– Надо убить Рычу, – повторил Кесси.

Длинный и сам понимал, что его предложение глупое, но страшная тёмная сила, которую эти трое вызвали к жизни, туманила его ум и делала очень жестоким.

– Нужно убедить Рычу уехать, – негромко произнёс проректор.

– Просто уехать? – разочарованно переспросил Кесси. – Но почему?

– Чтобы не вызвать подозрений.

– Давайте схватим Рычу и допросим, – молниеносно поменял точку зрения Кесси. Пытать людей ему тоже нравилось.

– Бузу нужно было захватывать, – грубо отрезал проректор. – И её допрашивать.

Доктора с недоумением уставились на Вузелока, и тот уточнил:

– Я знаю, что вашей вины в смерти Бузы нет, просто объясняю, что теперь у нас нет права на ошибку: если исчезнет и вторая Рыча, то наши враги, кем бы они ни были, поймут, что мы задумали серьёзное дело, и явятся сюда. А нам нужно время. – Проректор поднялся с кресла, и доктора тут же тоже вскочили на ноги. – Убедите Полундру уехать.

– А если она откажется? – поинтересовался Либер, бросив быстрый взгляд на длинного напарника.

Кесси же засопел, представив, что сделает с дерзкой Рычей в этом случае.

– Если Полундра не уедет, нам придётся её допросить, – сухо промолвил Вузелок и вернулся в кресло, показывая, что совещание окончено.

* * *

Комната, которую заняла Полундра, оказалась хоть и маленькой, но чистенькой, недавно убранной. Постельное бельё свежее, пыли на полках и под кроватью не обнаружилось, и даже оконное стекло вымыто до блеска – не иначе Адель постаралась. Из окна действительно открывался «вид» на Цитадель Разума, а точнее, на самый кончик Ректорской башни, который горделиво торчал над растущими перед домом деревьями.

А вот кухня на постоялом дворе Трама была так себе: принюхавшись к идущим из неё запахам кислой капусты и подгоревшей каши, Рыча решила поискать что-нибудь получше, натянула на лицо платок и бодро дошагала до Парадной набережной, поскольку знала, что любимая улица горожан в буквальном смысле слова ломится от трактиров, таверн, рестораций и других питательных заведений. Раньше хозяева ресторанов выставляли столики на улицу, позволяя посетителям наслаждаться не только едой, но и прекрасным видом на Цитадель Разума, однако из-за эпидемии городские власти наложили на уличные столики запрет. Почему? Непонятно. На взгляд Полундры, лучше есть на улице, на свежем воздухе, чем в душном зале, где за соседним столиком может оказаться заражённый чумой человек, но с властями во Втором Городе не спорили.

И самая известная набережная опустела и поблёкла, «украшали» её только зловещие флаги эпидемии – грязные чёрно-красные тряпки.

– Выглядит всё, прямо скажем, безрадостно, – пробормотала Полундра, оглядывая Парадную набережную. – Уныло и скучно.

Даже разноцветные маски студентов не могли разогнать царящее здесь мрачное настроение. И если поначалу, когда рыжая только-только вошла в Город, манера украшать защиту показалась ей делом правильным и нужным, то сейчас всё вокруг наводило на мысль о карнавале на кладбище.

Зато Рыча вспомнила, что ей тоже нужна защита, и остановилась у первой же лавки с выставленными масками разных цветов и фасонов.

– Желаете что-то особенное? – тут же поинтересовался торговец. – Могу предложить удивительную, редчайшую маску из дублёной шкуры горного льва со стразами и лентами. Натуральная кожа и натуральный мех. При желании могу украсить маску натуральными драгоценными камнями.

– Э-э… – протянула девушка. При других обстоятельствах она выбирала бы защиту долго и придирчиво, но не сегодня. – Я не планирую задерживаться в Городе, поэтому дайте мне простую и недорогую маску.

– Вы ведь мафтан, не так ли? – прищурился торговец.

– Рыча, – подтвердила Полундра.

– Вам сказали, что чума особенно опасна для мафтанов и фей? – И прежде чем девушка ответила, торговец с жаром продолжил: – Вам нужна не просто маска, а лучшая маска! Надёжная маска! Такая маска, которая защитит вас от болезни так же, как крепостные стены защищают Цитадель от врагов.

– Я слышала, чума пришла из Цитадели? – небрежно спросила рыжая.

Вопрос прозвучал невинно, но торговец, к огромному удивлению Полундры, резко умолк, и в его взгляде появился страх.

«Что-то здесь нечисто!»

Однако задать следующий вопрос девушка не успела: в ближайшем переулке раздался жуткий грохот, будто там разом обрушилась стена каменного дома, послышались громкие крики, невнятные оскорбления, удары, топот, и на набережную выскочил плечистый парень в серой студенческой хламиде, «учёной» шапочке и, как это ни странно, без маски. Выскочил, но не остановился, резко свернул направо, а чтобы не упасть, ухватился рукой за фонарный столб, крутанулся на нём и бросился по набережной прочь, в сторону Старого моста, ловко петляя между прохожими и, видимо, надеясь затеряться в толпе. А следом мчались чёрные контролёры с равнодушными красными масками на лицах. Мчались быстро и грубо, бесцеремонно расталкивая горожан.

– Стоять!!

– Не уйдёшь!

– Лови его!

– Держите преступника!

Однако помогать контролёрам никто не спешил: люди словно не замечали погони, пассивно отходили в сторону или отворачивались.

– Часто у вас такое? – поинтересовалась Полундра, проводив убежавшего парня взглядом.

– Студенты, – развёл руками торговец. Страх из его взгляда исчез, но было видно, что хозяин лавки испытывает неловкость и как будто не хочет продолжать разговор. – Бывает, хулиганят, цепляются к стражникам или меж собой дерутся, но они молодые, кровь бурлит, власти это понимают и сильно не наказывают.

– Надеюсь, – пробормотала девушка, отметив про себя, что в криках чёрных солдат слышалась неподдельная злость. – Я думала, Академический Контроль охраняет только Цитадель.

– Маску покупать будете? – И по сухому тону торговца стало понятно, что говорить об эпидемии и стражниках он не собирается.

– Конечно. – Полундра быстро оглядела выставленный товар и ткнула пальцем в первую попавшуюся защиту: – Эту дайте.

И спрятала лицо под безликой, совсем не нарядной маской, сделанной из дешёвого, но крепкого картона.

Расплатилась, попрощалась с торговцем – тот ответил невнятно, невежливо пробурчав «До свидания», – и вошла в первый же попавшийся ресторан, внутри которого ей пришлось снять только что купленную защиту.

Людей в зале было довольно много – студенты пришли ужинать, – однако вели они себя на удивление скромно: ели и пили молча, а если переговаривались, то очень тихо, без смеха и громких возгласов.

– Что будете заказывать? – поинтересовался подошедший официант.

– Вы готовите ореховый суп?

– Самый лучший! Из смеси лесных и грецких орехов. Поверьте, вы ни разу не ели ничего подобного.

Заученные фразы прозвучали неестественно, механически, как будто их произнёс не официант, а спрятанная внутри него кукла.

– Звучит вкусно, – улыбнулась девушка.

– Попробуете – не оторвётесь, – прежним тоном пообещал официант, даже не обозначив ответную улыбку.

– Принесите тарелку супа и фруктовый салат.

– Прекрасный выбор.

– И морковный сок.

– Замечательно.

Полундра думала, что официант уйдёт, но тот замер у столика и неожиданно спросил:

– Вы фея?

– Мафтан.

– Вам говорили, что чума особенно опасна для мафтанов и фей?

«Они сговорились, что ли?!»

Однако в следующий миг Полундра сообразила, что за каждым таким одинаковым вопросом стоит искреннее желание людей предупредить её об опасности, устыдилась нахлынувшего раздражения и коротко ответила:

– Говорили, спасибо.

И подумала про себя, что всё-таки они хорошие – жители Второго Города. Может, немного напуганные, но оставшиеся людьми.

Официант помялся и, понизив голос, продолжил:

– Раньше у нас жило много фей и мафтанов, но чума сгубила их.

– А люди? – так же тихо спросила Рыча. – Люди умирали?

– Чума коснулась всех, – вздохнул официант. – Вы слышали, что Цитадель Разума до сих пор закрыта и все занятия проходят в городе?

– Да, – кивнула девушка, хотя понятия о том не имела.

– Ректор Туча заразился и находится при смерти, так что теперь всем заправляет проректор Вузелок, и это ужасно.

Тут официанта позвали к соседнему столику, и он не успел сказать, что именно ужасно: то, что ректор до сих пор не оправился от чумы, или то, что главным стал Вузелок. А когда официант вернулся с заказанными блюдами, продолжать разговор не стал, сказал, что много работы.

Еда же оказалась восхитительной. Смесь лесных и грецких орехов была чудо как хороша, и большую миску супа Полундра умяла в один присест. Так же, как салат. Затем выпила сок, расплатилась, надела маску и вышла на набережную.

«В Городе что-то происходит, но что – никто не говорит. Они боятся. Они все чего-то боятся…»

Понятно, что эпидемия не прибавляла жителям Второго Города хорошего настроения, но в том, как люди себя вели, чувствовался затаённый страх.

«Они боятся говорить о проректоре. Почему?»

По набережной строем прошагали солдаты – шестеро контролёров в колонну по два, – и люди молча расступались перед ними, расходились, давая дорогу и стараясь держаться подальше. Люди вели себя так, будто ждали от контролёров удара или окрика.

Люди их боялись.

А те равнодушно шагали по набережной. Высокие и какие-то одинаковые. Чёрные воины Академического Контроля казались близнецами, но вовсе не потому, что носили одинаковые чёрные доспехи, неотличимые красные маски и алебарды. Охранники у моста тоже носили одинаковую форму, но оставались при этом разными людьми, а эти были похожи друг на друга даже жестами.

И они молчали.

И выглядели зловеще…

«Почему Академический Контроль охраняет город? Почему горожане боятся контролёров? Как это связано с чумой?»

Ответов пока не было.

День клонился к закату, на набережной стали зажигать фонари, поднялся мост, закрывая собой единственные ворота в Цитадель Разума, а стоявшие на стенах солдаты спрятались в сторожевых башнях. Полундра отметила этот факт и подумала, что если переплыть реку, то перебраться через стену можно, почти не таясь.

«Потом спрыгнуть на крыши и по ним добраться до Ректорской башни. Так, наверное, могла поступить Буза. Но зачем?»

Солнце почти скрылось, но тьма ещё не окутала Город. Серые вечерние сумерки из последних сил сопротивлялись наступлению ночи, и только поэтому Рыча увидела поднявшуюся над крепостью стаю летучих мышей. В их появлении не было ничего необычного: крылатые грызуны жили повсюду, и сейчас начиналось время их охоты, но за мышами появились крылоцапы, а затем – вопилки. И было их слишком много, гораздо больше, чем обычных обитателей дымоходов и чердаков.

– Откуда вы взялись? – растерянно протянула Полундра, а в следующий миг разглядела на стене расплывшуюся женскую фигуру с факелом в руке и догадалась – не узнала, а именно догадалась, – что видит Ушастую Бетти, единственную в Прелести дрессировщицу полночных гадов.

А значит, по ночам Цитадель охранялась гораздо лучше, чем могло показаться.

Изумлённая и разочарованная рыжая вернулась на постоялый двор и у самых ворот встретила Адель – девушка специально приподняла маску, показывая Рыче, что это именно она, затем схватила за рукав, отвела в сторону и зашептала:

– Господин Трам хороший человек, но он боится. Здесь все боятся, поэтому будьте осторожны – страх делает людей плохими.

– Чего все боятся? – быстро спросила Полундра.

– В Городе стало холодно, – вздохнула Адель. – Пока – только по ночам, однако ночи стали очень холодными, совсем не такими, как раньше, и люди говорят, что на Город опустилось Марево.

Которое было одним из предвестников Плесени…

– Больше ни о чём меня не спрашивайте, этого разговора не было, просто запомните: ваша подруга несколько раз встречалась со студентом Гаврилой.

– С каким Гаврилой? У него есть фамилия?

– Его все знают: студент Гаврила. У них с Бузой было какое-то дело.

Адель нервно огляделась и мышкой юркнула в ближайший переулок, словно её и не было. Она тоже боялась, как все здесь, но нашла в себе смелость помочь и рассказать то, что знала.

– Студент Гаврила, – прошептала Рыча. – Студент Гаврила…

Это был след, по которому стоило пойти.

Глава III
в которой Ириска, Хиша и Петрович встречаются со старым врагом

И тут порошок снова взлетел к потолку. Как облако. Я решила, что моё заклинание подействовало, обрадовалась, а потом вижу: песок осыпается вниз, как дождь! Нет! Как снег! И пока он сыпался, превратился в гигантского тигра с во-от такими клыками! – Ириска рубанула ладонью правой руки по предплечью левой, продемонстрировав собеседникам размер клыков. Длина, надо отдать должное, получилась серьёзной. – Тигр как зарычит! И давай пол скрести когтями. Я кричу: «Ашуга! Отвлеки его!» Но наша храбрая Бронерожка растерялась, и мне пришлось выпутываться самой.

Историю с Дремучим порошком Ириска пересказывала друзьям в четвёртый раз, и текст, как всегда бывает в подобных случаях, с каждым рассказом обрастал всё новыми и новыми подробностями. Детали охоты за взбесившейся волшебной смесью становились всё более фантастическими, и постепенно получалось так, что маленькая фея, рискуя жизнью и здоровьем, всё-таки сумела спасти Ашугу и остров от невиданной опасности. Что в это время делал Павсикакий, Ириска не уточняла.

– У меня оставался ещё один заряженный браслет, но порошок почувствовал, что я собираюсь атаковать, вновь рассыпался в пыль и превратился в гигантскую змею. В такого, знаете, удава, только в четыре раза больше обычного…

– Который опутал тебя кольцами? – уточнил Страус. – Как в прошлый раз?

– В какой ещё прошлый раз? – нахмурилась Ириска.

– Ты уже рассказывала про удава.

– Разумеется, рассказывала. Ведь так всё и было на самом деле!

– Именно так? – ехидно уточнил Хиша.

– Именно так, – уверенно подтвердила фея.

И покосилась на Петровича. Тот ухмыльнулся в бороду, но промолчал.

В путешествие они отправились на «Бандуре» и разместились в ней так, как привыкли с самого первого полёта: командир корабля Авессалом сидел слева, Ириска заняла расположенное справа кресло второго пилота, а Дикий всегда устраивался в проходе на перевёрнутом ведре. Им нравилось так летать и так болтать.

– Я слышал, – неожиданно произнёс Петрович, – что Дремучий порошок может проникнуть в голову и завладеть разумом человека.

– И управлять им, – поддержал инженера Страус.

– Разумом?

– Человеком.

– Как так управлять? – не поняла Ириска.

– Заставлять делать что-то абсолютно бессмысленное, – объяснил Хиша. – Например, рассказывать одну и ту же историю десять раз подряд…

– Я думала, вам интересно, – ледяным тоном заявила фея. – Жаль, что я ошибалась.

– У тебя сегодня странный взгляд, – продолжил ёрничать Страус. – Какой-то остановившийся.

– Не смешно, – отрезала девочка.

– Нужно перевернуть её верх ногами и потрясти, – авторитетно произнёс Авессалом. – Если песок из ушей посыплется, значит, в нашу славную Ириску действительно вселился Дремучий порошок.

– Он может вылететь и вселиться в вас, – ядовито сообщила девочка. – И тогда мне придётся сбросить вас за борт.

– Это ещё почему? – изумился Дикий.

– Потому что у взрослых Дремучий порошок не лечится.

– А я не взрослый, – тут же сориентировался Хиша. – Я, между прочим, по дикостраусиным меркам, ещё совсем дитя. Агу-агу.

– Это многое объясняет в твоём поведении, – с улыбкой протянул Петрович.

– Ты не отвлекайся, – посоветовала птица. – Ты вот рулишь и рули, следи за тем, чтобы мы оказались там, куда надо, а не куда занесёт твою «Бандуру».

– Занесёт, куда надо, – пообещал инженер.

– Пока что мы летим, летим, а воз и нынче здесь.

– Не «здесь», а «там».

– Как там, когда здесь? Мы же на нём?

– «Бандура» – не воз.

– А что она?

– Лучше молчи, – устало попросил Петрович. – Неожиданно для всех замолчи и таким оставайся.

Хиша возмущённо клацнул клювом.

Они вылетели из Кораллового Дворца с первыми лучами солнца. Попрощались с Ашугой и Павсикакием, пообещав вернуться как можно скорее, и взяли курс на северо-восток, к знаменитому морю Обломков и находящемуся в его центре острову Каракурта – пиратскому раю южных морей, в который совсем недавно вернулась древняя повелительница – принцесса Маринелла^[3]. На острове путешественники хотели разузнать о Сумрачном Бубнителе, а затем собирались дальше на север, во Второй Город, в Библиотеке которого хранилась единственная в Прелести книга о Самоцветных Ключах.

Путь предстоял неблизкий, и вернуться на остров Непревзойдённых Ириска, Хиша и Петрович планировали не раньше, чем через две недели.

А пока под пузом бойко летящей «Бандуры» простирался безбрежный Океан.

– Ты взяла с собой учебники? – неожиданно спросил Страус, оторвав фею от увлекательного наблюдения за гигантским синим китом.

– Почему спрашиваешь? – не оборачиваясь, поинтересовалась девочка. – Ты что, моя мама?

– Ашуга велела следить, чтобы ты занималась, – кисло поведала птица. – Я отказывался, как мог, но больше она никому не могла доверить твоё воспитание.

И Дикий выразительно посмотрел на инженера.

– Во-первых, моим воспитанием тебе заниматься не надо, я и так воспитанна, – решительно произнесла Ириска. – Во-вторых, с каких это пор ты слушаешь Ашугу?

– Я не слушаю. Просто иногда с ней соглашаюсь.

– А если серьёзно?

– Что может быть серьёзнее обучения Волшебству? – притворно изумился Страус, округлив и без того круглые глаза. – Так ты взяла учебники?

Фея поняла, что Дикий не отстанет, и мысленно попрощалась с весёлым путешествием.

– Взяла?

– Хотела забыть, но Ашуга напомнила, – призналась девочка.

Петрович хмыкнул, но от комментариев воздержался.

– Тогда приступай к занятиям, – провозгласил Хиша. И достал из сумки круглые карманные часы с откидывающейся крышкой: – Я засеку начало урока.

– Ты серьёзно? – не выдержала Ириска.

– Конечно.

– А я… я хочу… я…

Синий кит уплывал, а вместе с ним, как показалось девочке, от «Бандуры» убегало беззаботное настроение предстоящего приключения. Что может быть хуже, чем тратить время путешествия на скучные занятия?

– Хочу смотреть в окно! – Ириска махнула рукой вдаль. – Мне нравится любоваться на Прелесть.

– Там нет ничего интересного, только волны и рыба, – пробурчал Страус, после чего вновь сунул крыло в сумку и, к удивлению девочки, извлёк из неё толстый том «Защитные заклинания по дням недели». Единственный из рекомендованных Ашугой учебников, который фея оставила дома. – Вот тебе книга, раскрывай и читай.

– Откуда она у тебя? – не сдержала изумления фея.

– В шкафу нашёл.

– В каком?

– В книжном.

– У меня дома?

– Почему у тебя? – не понял Дикий. И объяснил: – Ашуга сказала, что это – самый толстый и тяжёлый учебник из тех, что она велела взять в дорогу, что ты его, скорее всего, оставишь, и на всякий случай выдала мне второй. Где, кстати, твоя книга?

– Вредина! – не сдержалась девочка.

– Кто?

– Оба!

– Садись и учись.

Ириска покосилась на Петровича, но тут же поняла, что с этой стороны помощи не будет.

– Ты знаешь, что должна учиться, – серьёзно заметил инженер. – Я, например, ни за что не построил бы «Бандуру» без глубоких знаний…

Однако слушать занудные нравоучения у феи не было ни сил, ни желания.

– Понятно, – оборвала она Авессалома. – Учиться надо, никто не спорит, и я… – Ириска с сомнением потрогала толстую книгу, – и я, конечно, займусь уроками…

– Молодец, – обрадовался Хиша.

– Но сначала расскажите, почему Маринелла правит на острове Каракурта? – закончила девочка, и Страус понял, что обрадовался рано. – Её не смогли победить?

– На неё никто не нападал, – вздохнул Петрович. – Войны не было.

– Почему?

Фее казалось, что проснувшуюся Каракатицу, чёрную легенду Океана, должны были атаковать сразу же, едва она вернётся на свой остров, но Ириска ошиблась.

– Маринелла извинилась за потопленный корабль и пообещала владыкам южных стран, что больше не будет предоставлять пристанище пиратам.

– А Изверги? – уточнила Ириска. – Ведь Маринелле служат страшные морские Изверги.

– Они не нападают на людей.

– Их осталось мало, значительно меньше, чем было когда-то, – добавил Хиша. – И они подчиняются Маринелле.

– Изверги больше не опасны, Маринелла предлагает дружбу и преследует пиратов, поэтому владыки южных морей не станут с ней воевать, – закончил Петрович.

– Маринелла не могла измениться настолько сильно, – вздохнула девочка. – Она всегда была злой и всегда мечтала править Океаном.

– Все надеются на лучшее, – пожал плечами инженер.

– Никто не хочет воевать, – повторил Страус.

– Да, – помолчав, согласилась фея. – Война – это плохо.

А потом она взяла у Хиши книгу, раскрыла её, но углубиться в чтение не успела, потому что Авессалом чуть приподнялся в кресле и удивлённо протянул, глядя куда-то вниз:

– Смотрите, здесь идёт настоящий морской бой!

А кто будет читать учебник, когда совсем рядом кипит сражение?

* * *

Всё начиналось как самый обыкновенный пиратский налёт.

Большая купеческая шхуна – четыре мачты и набитый товарами трюм – поторопилась выйти из порта и повстречалась с одиноким охотником под чёрным флагом. Связываться с торговыми караванами морские разбойники боялись, рыскали по океану в поисках одиноких грузовых судов, и Лупоглазый Джо, капитан пиратской бригантины «Бабочка смерти», решил, что ему повезло. Точнее, сначала он даже не поверил своему счастью. Увидев огромную шхуну, Лупоглазый бросился в погоню и легко догнал её, поскольку тяжёлое судно не могло соперничать в скорости с быстрой бригантиной. Но когда Джо уже мысленно подсчитывал барыши, он услышал истошный вопль дозорного:

– «Архитектор»!

И всё немедленно переменилось.

Пираты знали, что самый опасный разбойник южных морей – беспощадный Двойной Грог – пошёл на службу к принцессе Маринелле, а та запретила грабежи в своих водах. Лупоглазый Джо знал об этом, но наплевал на предупреждение и атаковал торговую шхуну.

Он посеял ветер и теперь должен был пожать бурю.

– Уходим! – завизжал Джо. – Право руля! Уходим!!

Лупоглазый не хотел принимать бой с «Полоумным Архитектором», знал, что у фрегата Двойного Грога на двадцать пушек больше, и отчаянно боялся встречи со страшной абордажной командой, которую вёл в бой жестокий Варракс. Лупоглазый прекрасно понимал, чем закончится сражение, и приказал бежать.

Бригантина стала поворачивать.

Возможно, будь у Джо запас времени, он смог бы уйти, но сейчас «Полоумный Архитектор» шёл под всеми парусами, и расстояние между кораблями стремительно сокращалось.

Моряки с торговой шхуны разразились радостными криками – они ведь чудом спаслись от смерти, а вот на бригантине царило уныние, которое усилилось, когда носовые пушки «Архитектора» дали первый залп.

Ядра легли справа от «Бабочки», но пираты поняли, чего требует Двойной, и заволновались:

– Он хочет, чтобы мы остановились!

– Иначе он расколошматит нам руль!

– Не попадёт!

– Попадёт! У Грога в бомбардирах горный гном!

– Нужно сдаваться!

Громыхнул следующий залп, ещё два ядра врезались в волны, но Лупоглазый крикнул:

– Я не собираюсь сдаваться на милость этого урода!

И бригантина продолжила убегать от фрегата.

Двойной Грог понял ответ, однако не стал стрелять «Бабочке» в руль, как того боялись разбойники. Вместо этого быстрый «Архитектор» стал обходить бригантину, и двадцать пушек его правого борта хищно высунулись из портов. Главным бомбардиром у Грога действительно служил горный гном, и не было никаких сомнений в том, что «Бабочку» ожидает серьёзное испытание.