Русская корреспонденция Владимира Горовица в архиве Йельского университета

© Юрий Зильберман, 2019

ISBN 978-5-4496-6339-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Юрий Зильберман

РУССКАЯ КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ

ВЛАДИМИРА ГОРОВИЦА

в архиве Йельского университета

Мюнхен, 2019

УДК 780.616.433.071.2

ББК 85.315.3 (0) 6—8 Горовиц В.

З-61

Рецензенты:

доктор искусствоведения, профессор А. Г. Ефименко

кандидат искусствоведения,

заведующая кафедрой теории музыки КИМ им. Р. М. Глиэра

профессор Т. Є. Дугина

Зильберман Ю. А. З-61 Русская корреспонденция Владимира Горовица в архиве Йельского

университета. Мюнхен, 2019. 173 с.

В предложенном издании представлена корреспонденция, которая хранится в личном архиве Ванды и Володимира Горовица в библиотеке Йельского университета (США) – МСС-55. Комментарии и короткие свидетельства об авторах (а их было особенно много перед его приездом в СССР в 1986 году.). Интересен материал еще и тем, что среди авторов малоизвестных и совсем неизвестных, есть и гиганты исполнительского искусства ХХ века: Э. Гилельс, С. Рихтер, В. Ашкенази, М. Ростропович и другие.

Книга прежде всего адресована тем, кто относится к исполнительскому искусству прошлых лет особенно трепетно, учитывая мощь романтико-виртуозной школы С. Рахманинова, В. Горовица, В. Клайберна и прочих.

© Зильберман Ю. А., 2019

ОТ АВТОРА

Следовало бы сразу написать, зачем нужно «ворошить прошлое». Зачем нужно комментировать то, что безвозвратно ушло?

В 1986 году Ванда Горовиц-Тосканинии и ее муж – Владимир Горовиц начали долгий процесс формирования личного архива для передачи его в библиотеку Йельского университета в специальный отдел, где хранились личные архивы Оскара Питерсона, Сэмюэля Барбера, Луи Армстронга, Аарона Копленда и других великих музыкантов Америки. Как известно, через три года великого пианиста не стало. Ванда прожила еще девять лет, передавая архиву оставшиеся документы. Личный архив Ванды Горовиц-Тосканини, Артура Тосканини и Владимира Горовица уже много лет хранится в библиотеке Йельского университета [163]. В этом личном архиве десятки, если не сотни писем к Артуро Тосканин таких композиторов, как Дж. Верди, Дж. Пуччини, П. Москаньи, П. Булез, и др. Корреспонденция Владимира Горовица не менее впечатляющая: И. Падеревский, О. Респиги, М. Горжовский, В. Ландовская, М. Аргерих, Л. Стоковский С. Кусевицкий, С. Прокофьев, Д. Шостакович и многие, многие другие.

Интерес к личности самого известного и в то же время загадочного исполнителя планеты прошлого века, нам кажется, с новой силой возник к концу второго десятилетия двадцать первого века: его интерпретации всегда поражали современников (отсылаю читателя к книге Д. Дюбаля «Вспоминая Горовица. 125 пианистов о Легенде» [162]). Такие слова, как:

«6 000 вольт!», «Король королей пианистов», «Боже, как можно добиться такой мощи!», «Это неправильно, но сидя в зале, чувствуешь, что только так!» «Сила, тембр, феноменальная техника, нарастающий ритм, четкая мелодическая линия – все было здесь» – и другие подобные восторженные эпитеты читали мы и у профессионалов и у любителей музыки.

Три «молчанья»!

1936—1939;

1953—1965;

1969—1974.

Tри «возрожденья»!

И всегда после «каникул», в первом же концерте – феерический успех! Казалось, всю жизнь В. Горовиц убеждал себя и других: я – музыкант. Я не цирковой эксцентрик, виртуозно «выстреливающий» октавы! Ведь моя феноменальная техника – служит только МУЗЫКЕ!

Думаю, ни для кого не секрет, что во втором десятилетии XXI века наблюдается возросший интерес к классической музыке: увеличение радио программ, интенсивный рост концертов классической музыки, появление все новых и новых академических конкурсов. Каждый город в Европе, даже с малым количеством жителей, стремится построить (как в Гамбурге) или переоборудовать акустически приемлемый зал для концертов. Концертирование стало прибыльным бизнесом. Огромное количество молодых и не молодых музыкантов колесят по странам и континентам, давая по одному, а то и по два концерта в день. Н. Метнер писал: «„Знаменитость“ создается ныне преимущественно рекламой. Вместо знамен пошли марки, ярлыки, наклеиваемые деловыми прислужниками искусства. Вместо оценки в наши дни преимущественно действует рыночная котировка на данный момент. Бедная публика зачастую утрачивает способность непосредственно „слуховой ориентации“. Большинство слушает уже не артиста, а то, что о нем говорят. Таким образом происходит, что наибольшим успехом пользуется не артист, а его слава» [240]. Все новые и новые постановки предлагают нам оперные театры. Возрождаются имена композиторов, ранее (XIX—XX век) совершенно забытых и мало известных. Появляется интерес к ансамблям, играющих на старинных инструментах, исполняющим музыку XV—XVII веков. Возьмите даже тот факт, что Г. Ф. Гендель, Доменико и Александро Скарлатти, Антонио Вивальди, Арканджело Корелли, Джузеппе Тартини стали к концу второго десятилетия ХХI в. едва ли не самыми популярными и известными композиторами.

В 1958 г. во Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов было 13 конкурсов (сейчас – 122). Во многих государствах Европы (Италия, Германия) музыкальные конкурсы множатся и множатся. Думаю, что не ошибусь, если назову количество академических конкурсов по всему миру: 1000 (входящих и не входящих во всяческие объединения, типа EMCY¹, WFIMC²). Вот свежий пример, Владимир Овчинников, который и сам прошел через конкурсы (лауреат конкурса Чайковского) в своем интервью говорит о том, что в современном мире музыкальных конкурсов стало очень много [248]. А ведь это означает, что от 300 до 600 конкурсантов ежегодно пополняют список лауреатов (даже, если конкурс не ежегодный, а, скажем, биенале)! Замечательно! Это прежде всего дает возможность молодым людям учавствовать во многих музыкальных состязаниях! Правда, есть в этом и негативный фактор: исполнители, имея призовые места пяти-шести конкурсов, стали вполне обыденным явлением. Они теперь и на афишах не перечисляют конкурсы, а пишут: «Лауреат международных конкурсов». Помню, что в пятидесятых годах прошлого столетия, победитель Международного конкурса был явлением экстроординарным. Разве публика различала, что, скажем, Даниэль Поллак [247] получил восьмое место на конкурсе П. И. Чайковского?

Откройте YouTube, вспомните 2000—2005 гг. Сколько можно было насчитать исполнителей? 1000, 2000. С. Рихтер, Д. Ойстрах, И. Менухин, И. Стерн, М. Ростропович, П. Казальс, Дж. Селл, Г. Караян, Б. Вальтер… Сейчас можно исчислять исполнителей десятками, сотнями тысяч!

Все это результат не только и не cтолько технического прогресса, но и восстановление места академической музыки, которую она занимала век назад. Перечисляя возможные факторы растущего интереса к классической музыке в первом двадцатилетии ХХI века, хотелось бы привести слова из интервью известной пианистки, преподавателя Московской консерватории, Екатерины Мечетиной, которую можно поставить в заголовок статьи. «Мы делаем всё возможное, чтобы привлечь на концерты классической музыки как можно больше зрителей. Ведь играть для самих себя не очень-то приятно. Особенно в консерваторской среде, когда профессионалы приходят послушать профессионалов. Ну и что, ну и зачем? Не для того музыка существует. Музыка должна звучать в сердце каждого!» [241].

***

Писем на русском языке Владимиру Горовицу много. Среди них есть письма, адресатов которых нет возможности определить. К ним можно отнести: письмо некоего Строкача, посланного какому-то Александру Владимировичу в 1935 г. из Швейцарии, которое оказалось в архиве В. Горовица потому, что там есть о нем упоминание, письмо Григория Грегори на немецком языке, три письма от неизвестного Даниила (ни один из биографов Маэстро не упоминает его), письмо личного характера 1933 года от, не опознанного, Яши. К сожалению, поиски вышеназванных респондентов не привели к желаемому результату: их просто не оказалось в биографиях В. Горовица, воспоминаниях друзей, современников, соучеников Маэстро, Интернете.

Конечно, большинство писем, авторы которых датируют свои сообщения, послевоенные. Очень много написано в 1986 г., когда Маэстро приехал в СССР и дал два концерта – 20 апреля в Москве и 27 апреля в Ленинграде. Среди них есть письма, адресаты которых поздравляют Маэстро с возвращением на Родину (В. Коган, А. Асмус, Н. Владимирская, Е. Софроницкая, М. Смузиков); официальные: от дирекции музеев М. Глинки, А. Гольденвейзера, А. Скрябина, журналов «Советская музыка», «Музыкальная жизнь», «Музыка» (Е. Алексеева, Р. Здобнов, Е. Гольденвейзер, Ю. Оленев, Т. Шаборкина, И. Константинова, В. Юзефович), как правило – это просьбы прислать материал для тех или иных публикаций, или прислать пластинки с исполнением произведений Л. Бетховена, С. Прокофьева, А. Скрябина; письма его соучеников, знакомых, родственников в Харькове, Киеве, Москве: (Р. С. Горовиц, М. Смузиков, В. Цуккерман, П., И. и К. Хазановские, А. Шмидт-Нейгауз, Р. Гарбузова, Н. Зайцева). Отдельная глава должна быть посвящена ответам Маэстро и его неотправленным письмам, например, к П.И.Чайковскому…

Письма Владимиру Горовицу

Алексеева Екатерина Николаевна
(1899—1988) – директор Государственного центрального музея музыкальной культуры имени Михаила Глинки [180]. Илл. №1

Письмо написано 2 декабря 1968 г. [1]. на официальном бланке Государственного центрального музея музыкальной культуры имени Михаила Глинки. Содержит просьбу написать о Александре Скрябине, так как в 1972 г. исполнится 100 лет со дня его рождения, а музей собирает материалы о композиторе.

Музей был открыт еще в далеком 1912 году. Носил имя основателя Московской консерватории Николая Рубинштейна. В 1954 г., когда СССР праздновал 150-летие со дня рождения основоположника русской музыки Михаила Ивановича Глинки, музей переименовали. Он стал Государственным центральным музеем музыкальной культуры имени Михаила Глинки. После развала СССР в 1991 г. музей снова переименовали. Теперь он называется «Российский национальный музей музыки». Экспозиция музея состоит из авторских рукописей, архивов музыкантов разного времени, автографов, фотографий музыкальных деятелей, как портретных, так и сцен из спектаклей, музыкальных инструментов различных эпох, аудио и видеозаписей музыкальных произведений всех видов и жанров от классических до народных и современных ритмических. Директором музея с 1938 по 1984 гг. была певица, музыковед Екатерина Алексеева. Интересно, что на сайте музея отсутствет имя многолетнего директора музея! Письмо написано в декабре, поэтому вслед за письмом отправлена открытка-поздравление с Новым годом [2].

Ответ В. Горовица (13 августа 1969 г.) [42] – почти точная копия того, что он ответит на английском языке («Я русский забыл»), когда к нему обратятся издательство «Музыка» и журнал «Советская музыка». Пианист пишет, что в 1915 г. в марте был у А. Н. Скрябина. Описывает свое посещение и игру, как это впоследствии описал Г. Шонберг [170, p. 20], а также рассказывал сам Маэстро в фильме «Реминисценции»: Александр Николаевич его послушал (он играл несколько коротких пьес (точнее: А. Бородин «Au Couvent», Я. Падеревский «Melodie», Ф. Шопен «Valse» As dur³), Далее, Владимир Горовиц пишет, что А. Скрябин предрек ему великое будущее, но с условием, что он овладеет «культурным багажом»…

1 сентября 1969 г. Е. Алексеева присылает ему благодарственное письмо [3], в котором она благодарит Маэстро за «хотя и короткое», но емкое по смыслу воспоминание о выдающемся композиторе и пишет о том, что слова А. Скрябина выражают «…единственный правильный путь развития большого художника – путь глубокого общего культурного развития в сочетании с серьезной профессиональной подготовкой». Просит прислать записи исполнения Владимиром Горовицем произведений А. Скрябина. Передает привет супруге – Ванде, «с которой я имела счастье познакомиться года два тому назад при посещении ею нашего музея» (видимо октябрь 1964 г., когда Ванда Горовиц-Тосканини с Региной Самойловной Горовиц были в Москве. – Авт).

Ответа Владимира Горовица на это письмо в личном архиве Ванды и Владимира Горовиц библиотеки Йельского университета нет. На посланный в Москву запрос от 07.06.2018 г. в Российский национальный музей музыки о наличии записей с исполнением Маэстро пришел ответ директора музея о том, что грампластинки, полученные от Владимира Горовица, в фондах музея не числятся. Таким образом, из письма директора музея становится ясно, что те записи произведений А. Скрябина, которые имеются в музее, приобретены либо у частных лиц, либо у звукозаписывающей фирмы «Мелодия» в период с 1966 по 1973 гг., а не присланы Владимиром Горовицем.

Анастасьева (Блуменфельд) Маргарита
АНАСТАСЬЕВА (БЛУМЕНФЕЛЬД) МАРГАРИТА Викторовна (1925—?) – актриса МХАТа. Илл. №2

Два письма: первое датировано 27 августа 1984 г. (1-е) [4]. Второе – апрель 1986 г. (2-е) [5].

В первом письме Маргарита Викторовна⁴ представляется «…внучка Феликса Михайловича Блуменфельда. …Дочь его сына Виктора Феликсовича» [254]. Она пишет, что на этом свете уже никого не осталось: ни деда⁵, ни его племянника Генриха Нейгауза, ни его сына Виктора, ни его дочерей Натальи, Нины, Ольги. Далее она описывает «возрождение» имени деда, пишет, что в Ялте (Крым. – Авт.) собираются повесить мемориальную доску на доме, где он часто бывал, а иногда и жил, что власти обещали открыть музей, если знакомые и родственники соберут достаточное количество материала для него (музея). Далее Маргарита Викторовна рассказывает, что была у двоих учеников Ф. М. Блуменфельда: пианиста В. Белова⁶ и композитора М. Раухвергера⁷, которые помнят В. Горовица и восхищаются им. Поэтому, далее пишет М. В. Анастасьева, – «Было бы большое счастье, если бы Вы хоть немного написали о Феликсе Михайловиче, все так о нем замечательно говорят!» [4]. Нам представляется, что эта фраза – и есть цель письма!

Далее Маргарита Викторовна пишет, что нашла в семейном архиве рисунки своей тетки, дочери Ф. М. Блуменфельда Натальи Феликсовны, где она зарисовала молодого Владимира Горовица, Г. Г. Нейгауза и своего отца Феликса Михайловича. Она высылает Маэстро эти рисунки (разумеется, в архиве есть лишь копии рисунков)⁸ и объясняет, что в Зальцбурге, откуда она посылает письмо с рисунками, она на гастролях театра МХАТ, в котором работает она, ее муж и ее сын. Очень может быть, что рисунки Натальи Блуменфельд были сделаны в Киеве до 1922 г. или Москве осенью 1922 г., когда Натан Мильштейн и Владимир Горовиц были наиболее долгий период в столице.

Вторые два письма, датированы апрелем 1986 годом, написаны и «от руки» и в печатном варианте. Они отличаются друг от друга. Написаны и напечатаны письма, когда Маэстро приехал в СССР. М. В. Анастасьева, подписывает письма: «Москва, апрель, 1986 г.» и прилагает к нему две фотографии: 1. Молодая М. В. Анастасьева, 2. Ф. М. Блуменфельд в кресле. Действительно, как пишет Маргарита Викторовна, – «… но я тогда „моложе и лучше кажется была“» фотография же Феликса Михайловича не очень качественная, но, как справедливо отмечает его внучка: «…но он здесь такой ласковый и добрый!» [5].

К напечатанному письму приложена визитная карточка ее мужа, Владлена Семеновича Давыдова, известного в прошлом актера, на то время, заведующего музеем МХАТа. Это письмо, напечатанное на машинке, вновь подчеркивает настоятельную необходимость встретиться с Маэстро:

«Дорогой Владимир Самойлович!

Как прекрасно, что Вы приехали в Москву, и как было бы прекрасно, если б мне предоставилась возможность встретиться с Вами и поговорить о моем любимом дедушке Феликсе Михайловиче Блуменфельде!

Но, как это сделать? Вы, вероятно, будете очень заняты в Москве? Как мне узнать Ваш ответ?

Мой адрес: 125493, Москва, Авангардная ул., д. 17, кв. 76,

телефон: 452-22-64, Маргарита Викторовна Анастасьева.

Я пытаюсь сейчас собрать архивные материалы дедушки, которые у меня есть. Мы уже открыли мемориальную доску в Крыму, в Ялте [,] на доме, где он часто бывал. Мечтаем там сделать музей.

У меня есть интересные материалы, касающиеся Вас в ту пору, когда Вы занимались у дедушки. Очень хорошо было бы с Вами встретиться, ведь готовится книга воспоминаний о дедушке.

Если смогу попасть на Ваш концерт, то попытаюсь Вас повидать. Посылаю визитную карточку моего мужа. Мы могли бы пригласить Вас в музей К. С. Станиславского, если это Вам интересно или в Московский Художественный театр на чеховский спектакль.

С огромным уважением, Маргарита Анастасьева

подпись

Посылаю Вам последнюю фотографию дедушки и свою, но 20-летней давности» [5].

Конечно, встреча вряд ли состоялась, иначе мы бы имели сборник, посвященный 125-летию великого пианиста и педагога Ф. М. Блуменфельда со строками Владимира Горовица! Маэстро многое мог бы рассказать о Феликсе Михайловиче, тем более, что в литературе отмечается, что бывая в Москве, он наносил обязательный визит своему последнему учителю, а в Киеве, с 1918 по 1922 гг. Феликс Михайлович часто бывал в доме Горовицев. Но писать? На это у Владимира Горовица не было времени!

Нужно сказать, что в 1988 году (Ф. М. Блуменфельд родился в 1863 г.) два крупнейших в СССР издательства «Музыка» и «Советский композитор» не издали юбилейный сборник, посвященный Ф. Блуменфельду, поэтому мечта Маргариты Викторовны так и осталась мечтой.