Горячий снег. Батальоны просят огня. Последние залпы. Юность командиров

на нарах – лиц не было видно в полусумраке. Фуражки, полевые сумки, ручные фонарики, новые ремни лежали на пустых патронных ящиках. – Капитанэ? – вполголоса воскликнул командир батальона и с выправкой строевого офицера встал, надевая френч, запахивая его на груди. – Капитанэ, сосед, ано? Так по-русски? Сосед!.. Он протянул руку Новикову и, сильно сжав его

ковской квартире, а в академии, где два года перед войной преподавал историю военного искусства. Уже прослышав, что должен быть подписан приказ о новом его назначении, он зашел к начальнику академии генералу Волубову, старому другу, однокашнику по финской кампании, трезвому, тонкому знатоку современной тактики, человеку

«ясно», Бессонов взглянул на начальника разведотдела полковника Дергачева, довольно молодого, с тонкими, сросшимися на переносице бровями

двенадцать человек. Многие из них шли в плотной немоте, не слыша ничего, кроме стрекочущего

сегодня в два часа дня к товарищу Сталину и куда прислать машину. – Если не затруднит, к подъезду академии, – ответил Бессонов и, закончив разговор, долго молчал