Buch lesen: "Муза желаний. Академия «Редкие дары»", Seite 3

Затем я вернулась в приемный холл и заказала готовую смесь для слизней, а поставщик обязался доставить ее в течение трех дней. Правда, пришлось ждать окончания урока профессора целительства, чтобы узнать количество данного товара. Но и с этим я справилась. Далее пересмотрела по вед-аналитику договоры и сроки их окончания. Надо будет уточнить, нужно ли их продлевать. Все это было не так уж тяжело, и мой бытовой дар пока не пригодился. Осталась единственная неясность: куда переносить мебель из зала приема. Я решила дождаться Ильгиду. А пока можно перепроверить такую масштабную закупку мебели.

Протискиваясь по лабиринту из стеллажей, столов, стульев, я тщательно подсчитывала количество предметов и сверялась с накладной поставщика из вед-аналитика. Все шло замечательно до определенного момента, пока мне не пришлось подлезть к рогатым вешалкам. Какой-то умник их номерной знак поставил не на древке, а на ножках да еще и на той стороне, что к полу. Воспользоваться бы даром, перевернуть вешалки и посмотреть номерки, но здесь и места нет, куда перенести эти коряги. Пришлось присесть, наклониться и подглядеть. Все цифры сошлись, и только я собралась подняться, как что-то блеснуло под большой тумбой. Присмотревшись, я увидела серебристый шарик, протянула к нему руку, кончиками пальцев подкатила его ближе и взяла. Но рука застряла.

– Ладно, не паникуем! – Я сменила положение, оперлась о колени и дернула рукав. Не выходит. – Просто замечательно… И что делать? Сорока ты любопытная, кто просил тебя лезть за блестяшкой? – ворчала под нос, ругая себя за глупость.

– Вы что там ищете? – раздался басовитый голос.

Я обрадовалась, что пришла помощь, повернула голову и, увидев ректора, только расстроилась.

– Ничего, сверяю данные накладной и поставленной мебели. А вы что здесь делаете?

Не хватало чтобы он усомнился в моих способностях. Застряла, а вылезти не могу. Не говорить же ему, что платье жалко рвать.

– Может, вы поднимитесь?

«Может, и поднимусь, только вот как, еще не придумала».

– По-моему, вы застряли, – хмыкнул он.

– И ничего я не застряла. Пытаюсь дотянуться до шарика, он закатился за тумбу.

– А мне почему-то кажется, что вы лжете, – продолжал глумиться этот медведь.

Вот нужно было именно ему прийти, а не Ильгиде. Профессор бытовой магии все же лучше, чем ректор-иллюзионист.

– Ладно, сдаюсь. Я действительно застряла! Довольны?

Ответа не последовало. Эйт Гурский стал протискиваться ближе ко мне.

– Вы что делаете? – изумилась я.

– Как что? Иду вас спасать.

– Не надо меня спасать! – испугалась я. – С вашей комплекцией и неуклюжестью мы оба будем погребены в этом зале навечно. Лучше не двигайтесь! – выпалила я, не подумав о задетой мужской гордости.

Ну и пусть обижается, зато целы останемся. Сейчас сама разберусь. Я щелкнула пальцами свободной руки, совсем беззвучно приподнимая злосчастную тумбу. Согнула застрявшую руку… И тут до меня добрался ректор. Склонился сверху, заслонил собой и без того тусклый свет. В глазах моих потемнело, он же дернул меня за руку, и ткань платья затрещала.

– Да стойте, вы порвете мне рукав! – застонала я.

– Подождите, сейчас я подлезу… – Он прижался к моей спине, отчего мне стало не только темно, но и жарко. Протиснул руку под тумбу, нащупал там что-то и изо всех сил потянул. Мгновение, и мы грохнулись на пол.

Я лежала спиной на ректоре, пытаясь смириться с тем, что платье уже не спасти, когда вся громада из мебели стала крениться и заваливаться на нас.

– О Всекарающий Ар! – воскликнула я, оттолкнулась от ректора, тот жалобно застонал, а я все же успела применить заклинание и вернуть мебель на место. – Нас чуть не завалило! – произнесла возмущенно и обернулась.

Глава академии с покрасневшим лицом держался за причинное место и пытался вдохнуть.

– Оказывается, не только я неуклюжий, – прохрипел он и добавил: – А я, может, детей еще хочу.

– Ой, простите! – прикрыла я рот руками, чтобы не засмеяться. – Мне так жаль. Давайте помогу подняться.

– Нет уж, спасибо, теперь я вас боюсь, – улыбнулся так, что я смутилась.

Голубые глаза смотрели с иронией. Странный возник диссонанс. Огромный мужчина с высокой должностью и, скорее всего, нелегкими решениями в жизни сейчас смотрел так искренне. Где-то в глубине, под слоями моего тысячелетнего льда, пошла трещина. Надломилась часть айсберга. Стало не по себе, ведь я огородилась холодными глыбами, чтобы никто не смог пробраться через мои ледники и разжечь слабый фитилек. Это лишь мои иллюзии. Все мне это только кажется. Я сейчас моргну, и это приятное ощущение участия исчезнет. Всегда так.

– Так что вы там потеряли?

– Наверно, студент обронил, – пожала я плечами и протянула ему серебряный шарик с небольшими бороздками.

Ректор изменился в лице. Прищурил глаза и свел брови.

– Вы знаете, что это?

– Нет, но похоже на ракушку-аналитик, сейчас каких только форм нет. Я могу оставить его и поспрашивать учащихся. Возможно, найдется хозяин.

– Нет, продолжайте работать, – осматривая находку, задумчиво произнес ректор и удалился.

Глава 4
Лина, идем!

К концу дня я была вымотана, выжата и хотелось притвориться глухой, немой, спятившей. Вот последнее мне очень даже удавалось. Я реагировала на ректора академии дергающимся глазом и нервным смехом, за которым скрывалось желание кое-кого большого придушить и закопать в парке. Останавливало меня лишь понимание, что доставить его в парк будет проблематично. Но я в красках представляла, как бесчувственное тело под воздействием перемещающего заклинания парит над аллеями, а студенты с преподавателями машут вслед черными платочками, провожая в последний путь скоропостижно умершего ректора.

Я никогда не думала, что способна на такие ужасные мысли. Всегда была добра и покладиста, всем помогала да и сейчас готова. Только жизнь с Синтером открыла мне глаза на многое. Мои наивность и доверчивость испарились за годы супружества. Я стала более осмотрительной и перестала верить каждому слову. На пути любого человека могут встречаться учителя, преподающие ему уроки. Тяжелые уроки, например, предательство. Такое меняет отношение не только к себе, но и к миру.

До вечера оставалась пара часов, когда все данные сошлись и я удовлетворенно выдохнула. Осталось все перенести на склад и подписать принятие товара для поставщика. Вся в мыле, уставшая и жутко голодная, я вышла из зала.

В коридоре никого не было, только из кабинета ректора доносился требовательный голос:

– Ты все узнай. Перепроверь и выясни, с какой целью и для чего писали. Да, выслал тебе. Постарайся… Еще вчера.

Работа и еще раз работа. Сколько всего надо знать, уметь, решать постоянно возникающие вопросы! Никогда не хотела быть руководителем. Огромная ответственность и нервное напряжение.

Я прибавила шагу. Если поспешу, то поужинаю вместе с сыном. Но сегодня мне не светило солнце Интарии – не суждено было быстро закончить свой первый рабочий день. Не успела я миновать кабинет ректора, как услышала:

– Лина, идем!

Эйт Гурский взял на себя важное задание – провести для меня экскурсию по академии. Мы прошли по всем зданиям. Он рассказывал, где что находится и на что стоит обратить внимание. Я смотрела и слушала.

– Здесь у нас библиотека. Элладир Кар ее бессменный хранитель. Каждая книга под его щепетильным учетом, каждый учебник под неустанным надзором. Добрый вечер, – поздоровался ректор с низеньким старичком с заостренными ушами.

– Как он может быть добрым? Скажите, эйт Гурский, когда верхние стеллажи в тридцать третьем отсеке с пособиями по созданию артефактов приведут в порядок? Вы видите вон ту гору книг? Они без сбрасывающего пыль заклинания. А я не могу ежеминутно махать над ними опахалом и отгонять мелкие, въедливые, вездесущие пылинки. Они забиваются в корешки книг и сушат древние фолианты, отчего те трескаются.

– Простите… – перебила я эльфа. – Я могу взглянуть на стеллажи?

– Что? А вам зачем? Неужели ректор привел вас в помощницы? – заблестели маленькие глазки хранителя.

– О нет, эта помощница моя, а всех своих ты распугал непрекращающимся ворчанием. С тобой никто не уживается.

– Неправда! Стойте, а вы, юная эйта, случайно не от Розы пришли?

– Все верно. Именно Роза сказала, что в академию требуется бытовой маг.

– Пф!.. Она сказала. Это я сказал. А ну-ка пойдем посмотрим, что вы там умеете.

Не обращая на ректора внимания, хранитель библиотеки обхватил мое запястье длинными пальцами и потянул в сторону. Пришлось наклониться, чтобы ему было удобнее меня вести. Эльф ступал медленно и бесшумно босыми, покрытыми шерстью ступнями по каменному полу. Казалось, мы никогда не дойдем до проблемной мебели, а моя согнутая поясница начала ныть.

Поднявшись на второй этаж и пройдя между стеллажей, доверху заполненных книгами, мы остановились у покосившегося шкафа.

– Вот! – ткнул в него пальцем эльф. – Видите, как все запущено? А мне говорят: «Добрый вечер». Какой же он добрый? Он абсолютно мрачный, раздражающий и дискомфортный, а все из-за вот этого.

Я взглянула на шкаф и ничего сверхъестественного не заметила. Шкаф как шкаф. Немного покосилась стеклянная дверца. Ну я и взялась привести его в порядок. Прошептала заклинание восстановления и взмахнула рукой, а в следующий миг отлетела на два метрина, врезавшись спиной в ректора.

«Матушка родная, что это было?» – задавалась я вопросом, пока эльф-библиотекарь ругался на чем свет стоит:

– Вот паразиты! Когда только успели, паршивцы экспериментаторы? Лоботрясы и изверги, крушители драгоценных знаний!

Ректор, придерживая за локоть, вернул меня в горизонтальное положение.

– Вы как, Лина?

– Вроде бы жива. Что это было?

– Что, что… Студенты шутки шутят, – всплеснул маленькими руками эльф. – И что теперь делать?

Присмотревшись к шкафу более внимательно, я заметила небольшое пятно, словно кто-то подышал на стекло. Подошла ближе, и точно, то самое… Улыбнулась своим воспоминаниям. В детстве я с друзьями подшучивала над соседями. Мы устанавливали легкое заклинание на отражающие предметы – блестящие ручки дверей, окна, стекла карет. Дотрагиваясь до них, человек получал ощутимый укол в руку, не мог выйти или зайти, открыть или закрыть окно. Здесь же студенты слегка перестарались, увеличили активность заклинания, вот мой бытовой дар и отрикошетил, отбросив меня в сторону.

– Лина, идемте! Я позову профессора артефакторики и декана боевого факультета, они разберутся, в чем дело. У нас мало времени на это.

– Я быстро, здесь все просто, – остановила я ректора.

Достала из кармана платья носовой платок и протерла запотевшее стекло шкафа. А то еще собрание устраивать будут из деканов, целый совет собирать из-за детских проделок. Я тоже хороша. Но это станет мне уроком: в академии стоит быть внимательней, перед тем как магичить. Убрав следы запирающего заклинания, я восстановила покосившийся шкаф и возвела на нем надежный отпугиватель пыли.

– Отлично! Теперь можно возвращать книги на место, – оповестила я эльфа.

– А что вы сделали? – изумленно смотрел то на меня, то на шкаф библиотекарь.

– Это большой секрет и мои таланты, уважаемый эйт Кар, – улыбнулась я.

Покинув счастливого эльфа, ректор провел дальнейшую экскурсию по зоопарку академии, познакомил меня со смотрителем, а я записала еще несколько его просьб в свой вед-аналитик. Затем мы заглянули на полигон, обошли лабораторию целителей, где мне вновь был дан перечень необходимого инвентаря.

– Лина, все, что просят преподаватели, может находиться на складе. Если нужного не найдется, то при большой необходимости закажите.

Намек был понят: тратить академические средства надо по делу, а не из-за хотелок каждого встречного.

В подвал, где находился склад, мы спустились к сумеркам. Маглампы на стенах больше походили на древние факелы, чем на новейшие магические изобретения. Да и стены не вызывали романтического трепета, а внушительно высились над нами, достигая потолка не меньше чем в пять метрин над головой. Замыкались они куполообразным потолком. Задрав подбородок, я рассматривала жутковатые разводы на них. Видимо, здесь был потоп и не раз. Кое-где виднелась старинная мозаика, которая, скорее всего, время от времени сыпалась на приходящих сюда.

Шагая по извилистым туннелям, я старалась не влезть в паутину и мечтала быстрее отсюда уйти. К тому же нужно было забрать Элана с занятий, а ректор все не унимался:

– Лина, идемте.

Ноги гудели, просили хозяйку не издеваться над ними, ворчали на ректора в моей голове: «Ему хорошо, он один шаг делает, а мы за ним три». Как бы намекнуть, что рабочий день близится к концу и хорошо бы нам отложить осмотр подвала на завтра? Не сочтет ли он это наглостью? Все-таки я на испытательном сроке и моя задача показать себя с лучшей стороны, а не в первый же день указывать на завершение рабочего времени.

– Скажите, а в детском корпусе во сколько заканчиваются уроки? Не хотелось бы заставлять ждать преподавателя, – перешагивая порог огромного склада, спросила я ректора.

– Не стоит беспокоиться. Ребенка никто не оставит одного. К тому же воспитатели подготовят для него комнату и познакомят с другими учениками.

– Я бы хотела, если это возможно… чтобы сын жил вместе со мной в отведенной комнате.

Ректор словно не услышал или просто не стал отвечать. Продолжил говорить о том, куда можно перенести мебель из зала приемов. Я же приметила несколько симпатичных диванчиков, слегка выцветших, но целых. Низенькие столики с красивыми кованными ножками. Штук пять одинаковых запыленных пуфиков. Подумала, комплект выйдет замечательный и облагородит холл административного здания, заполнит пустоту и добавит уюта. Помимо мебели здесь имелись и многочисленные незнакомые мне приборы. Амулеты, спящие артефакты, устаревшие котелки для зелий, колбы, уличные маглампы и даже целый отсек с постельным бельем.

– А кто занимается оснащением комнат в студенческом общежитии?

– У каждого факультета есть декан, а у декана помощники. Они составляют списки необходимого и будут отправлять их вам. Комнаты уже подготовлены, так что до лета вас трогать не станут. Работы много и без этого. Вы ответственны за распределение, списание, пополнение. Пока придется справляться самой. Скоро выйдет из отпуска Клотильда, помощница Ильгиды, и станет легче. Иногда сами студенты могут обращаться, но вы смело можете отправлять их к демо… – ректор осекся, – к их кураторам. Иначе налетят все сразу и вам от них не отбиться.

Когда мы вышли в тускло освещенный коридор подвала, я с облегчением вздохнула. Неужели все? Силы мои были на исходе. Стало уже все равно, уволят меня или нет, больше я не могла стоять на ногах. И если мы не выберемся на свет богов сейчас же, я признаюсь в своей никчемности.

– Что ж, думаю, на сегодня достаточно. Если что-то будет неясно, спрашивайте Ильгиду. Идемте, Лина.

Это его «Идемте, Лина» в данном контексте звучало просто волшебно.

– Все осмотреть мы не успели. Но, думаю, разберетесь? – Он остановился и так взглянул на меня, что я усомнилась, что разберусь во всем. Я кивнула, а он все не отворачивается.

Пауза затянулась, и, не зная, как быть, я махнула на первую попавшуюся дверь.

– А там что? – отвела взгляд.

– Где?

– Вон там, в углублении. Ниша в разветвлении коридора. Кажется, дверь металлическая, но я не уверена. Перламутром отливает.

Он повернул голову, куда я указала, и дышать стало легче, но ненадолго. Ректор нахмурился и взглянул на меня. В полутьме голубые глаза почернели из-за расширенных зрачков, на скулах заходили желваки и, показалось, тень от его фигуры стала ползти по стенам подвала, устрашая меня своим шевелением.

– Там ходить не стоит. Хранятся вредоносные элементы магического отката. И это не металл, а коралл из Белого моря, удерживающий еще не утилизированный потенциал. Вам ясно, эйта Рид? – с нажимом спросил ректор.

– Д-да, конечно.

Чего это он? Я что, сама себе враг – ходить туда, куда не стоит ходить? Очень надо. К тому же мне вообще за Эланом пора. Я обошла ректора и направилась к выходу. Только свернула не туда, и меня развернули обратно.

– Выход там, Лина! – хмыкнул ректор.

Выбравшись из сырости и затхлости подвала, я с жадность вдыхала слега сладковатый воздух, насыщенный предгрозовым озоном. Совсем стемнело, надо поспешить забрать сына и вместе поужинать.

– Благодарю, что показали мне, где что находится, эйт Гурский. Я постараюсь вас не подвести и наладить работу хозяйственной части академии.

Ректор поправил вырез мантии и кивнул в направлении парка.

– Идемте, Лина.

– Куда?! – воскликнула я слишком эмоционально.

В самом деле, кажется, я понимаю, почему здесь такая высокая зарплата. Сотрудники не выдерживают долго и мало кто желает здесь работать. А денежное довольствие хоть как-то скрашивает рабский труд.

– Проведу вас. Заодно проверю, как дела у младших классов, – ответил ректор, а я выдохнула с облегчением.

Корпус для детей стоял в стороне от академических зданий, через парк с золотым деревом, лавочками и небольшим озером с узорчатым кованным мостиком.

Пока Элан собирал свои ученические принадлежности и надевал куртку, я спорила с его воспитателем. Миранда Янис не соглашалась со мной, утверждала, что ребенок должен жить вместе с другими детьми. Говорила, в общежитии присмотр круглосуточный, все обустроено для удобства воспитанников. Возможно, она права, но я была не готова. Мы с Эланом всегда вместе. Ей не скажешь, что я боюсь и мои страхи небеспочвенны. В любой момент все может повернуться не так, как хочется, и нам придется в спешке покинуть стены академии. Пусть лучше сын будет рядом.

Глава 5
Новый день – новые проблемы

Раннее утро. После грозы и шквального ветра все стихло. Королевская академии еще спит, и Элан сладко посапывает, укутавшись в теплое одеяло. Я немного приоткрыла окно, впустив в комнату свежий воздух. Небо за ночь сбросило тяжелые тучи, открыв взгляду заснеженные горы Морены. Дышать. Хочется дышать глубоко.

Вчера мы никак не могли уснуть. Несколько часов делились впечатлениями о первом дне в академии. Сын с восторгом рассказывал об иллюзиях драконов. Сообщил, что именно эйт Гурский сделал их для младших классов. Зеленых, с огромными шипами и острыми зубами в два ряда. Похвастался, что домашнюю работу он выполнил сразу, и воспитатель поставила ему отлично.

Порыв ветра отвлек меня от воспоминаний о вчерашнем вечере. Я закрыла окно и разбудила Элана.

Собрались мы быстро. Передав сына в руки воспитателя, я отправилась в общую столовую.

Студенты толкались и шумели в ожидании своей очереди, держа подносы. Кухарки суетились за стойкой, заряженной стихийной магией огня и льда. Металлические углубления не теряли тепло, поддерживали еду в горячем состоянии.

Я встала в очередь и осматривала столовую. В углу завтракали несколько преподавателей. Чуть дальше ребята в бурой форме смеялись, рассказывая о своих достижениях на полигоне для боевых магов.

Глаз зацепился за понурого студента, вошедшего в зал столовой. Фиолетовая форма парню была явно велика. Слегка ссутулившийся, с длинной челкой на глазах, он словно пытался закрыться от присутствующих. Обходил учащихся стороной, стараясь ни с кем случайно не соприкоснуться. У меня знакомо кольнуло под сердцем, защипало кончики пальцев. Мой второй дар нашел себе цель – желал успокоить, помочь, подбодрить и подарить хоть каплю уверенности.

«Эвалина, не вмешивайся. Тебе больше всех надо?» – ругала я себя, с трудом отворачиваясь, когда в студента со стороны веселящейся компании полетел кусок чего-то съестного, обрызгав ему форму.

– Эйта Рид, светлого утра.

– Светлого… – отстраненно поздоровалась я, не замечая подошедшего и пытаясь сдержать себя, чтобы не ввязаться в разворачивающуюся сцену с парнем. Пребывая в раздирающих чувствах, подвинула поднос ближе к раздаче.

– Приветствую нашего дорогого ректора, – оживилась низенькая женщина за прилавком. – Тебе как всегда булочки с марципаном или будешь маковые колечки? Они сегодня удались на славу. Марийка тесто замесила пышное.

Только сейчас я поняла, что стою рядом с главой академии. Стало совестно за свое непочтение.

– Доброе, Золя, доброе! – посмотрел он на меня и добавил: – Давай тройную порцию и налей-ка еще зефира холодненького. Вы любите жидкий зефир? – спросил у меня.

– Хм… Я его ни разу не пробовала, – призналась честно.

На севере не растет зефирное дерево. Оно теплолюбивое и очень чувствительно к перепадам температуры. Белоснежные плоды быстро портятся, и до нас их не успевают довезти.

– Держи, Гила. – Золя поставила на поднос целый графин напитка.

– Благодарю. Как твои сорванцы, не шалят?

– Ой, нет, после твоей воспитательной работы я не нарадуюсь на детей, – засмеялась женщина.

– Ну и отлично! Я рад! – поддержал кухарку ректор и кивнул мне. – Лина, идемте!

У меня скоро нервный тик разовьется от этого «Лина, идемте!», а я здесь только второй день.

В коридоре нас приветствуют ученики и преподаватели. Гилатер несет поднос, а я бегу рядом. Поражаюсь легкости, с которой глава академии общается со всеми. В словах сотрудников и студентов нет ни тени наигранности или лести, лишь искреннее тепло. Удивительная картина после стольких лет равнодушия и фальши, которые мне довелось пережить. Синтер пренебрегал проблемами работников. Говорил, что он им платит достойно, пусть решают свои проблемы сами. На это у них есть личное время.

– О чем вы задумались? – спросил Гилатер, когда мы зашли в его кабинет.

Действительно ли ему важно, о чем я думаю, или это просто вежливость для поддержания разговора? Откровенничать я точно не собиралась. Перестала верить в чудеса давно. Только трещина в моих ледниках почему-то становится больше. Капли скатываются по ее краям, словно слезы, омывают горечь прошлых лет.

– Лина, вам плохо? Вы побледнели.

Я присела в кресло возле окна, где на столе уже разместился поднос с едой. Ректор налил в стакан зефирный напиток и протянул мне.

– Выпейте!

Я сделала глоток. Затем еще и еще. Как же вкусно. Прохлада на губах со сладко-терпкой кислинкой. Воздушный кремовый привкус на кончике языка и аромат ни с чем не сравнимый.

– Эм… блаженство, – не смогла не произнести вслух.

Прикрыла глаза на секунду, а открыв, увидела направленный на меня взгляд Гилатера. Чернота самой глубокой пропасти расползлась по его радужке, поглощая теплоту и распаляя жар. Я вздрогнула от прилива энергии. Той самой – бурной, желающей. Знакомой мне и так давно не испытываемой рядом с мужчиной. Я вскочила на ноги, поставив стакан на стол.

– Простите, эйт Гурский, мне пора работать.

– Нет, – резко ответил он. – То есть… Лина, сядьте на место. Прошу… – смягчился, проведя ладонью по лицу.

– Мне правда надо идти. Мне нужно еще проверить…

– Так, стойте. Чего вы испугались? Давайте сначала завтрак, потом работа, – подвинул ко мне блюдо с булочками. – Садитесь. И хватит меня бояться. Я вас не съем.

– Вы серьезно собираетесь завтракать в кабинете? А если придут посетители? – намеренно пропускаю его слова про страх.

– Им не привыкать. Работы много. Так что присоединяйтесь.

Отпираться дальше я не стала. Во-первых, была голодна, а подкрепиться перед применением бытовой магии необходимо. Мне еще перетаскивать мебель на склад. А во-вторых… Да и во-первых хватит.

Маковые колечки оказались не сладкими, а солеными. Я хрустела ими, не стесняясь, и запивала зефиром. Ректор не отставал, за два укуса проглатывал булочку с марципаном и приступал к новой. Я поглядывала, как он разделывался с четвертой по счету сдобой.

– А вы сладкоежка, эйт Гурский? – прозвучало, словно я кокетничаю с ним, а мне этого совсем не нужно.

– Еще какой, – без лишних слов согласился он и отклонился на спинку кресла.

Сладкое и я люблю, а кто не любит? Но все же стараюсь не налегать. На фигуре быстро последствия отражаются. Только у ректора их нет. Под мантией не видно, но я помню его в рубашке, и лишних килограмм там не наблюдается. Интересно, сколько ему лет? Выглядит слегка за сорок. Небольшие морщинки у глаз, волевой подбородок придает значительности, а взгляд такой, которому хочется верить.

– Сейчас пойдем вместе, мне тоже Ильгида нужна. И, Лина, можно по-простому, на ты и по имени. Конечно, не при учащихся. А то пока все уважительные обращения произнесешь, полдня пройдет.

По-простому так по-простому. Я не против. Ректор стал собирать блюда, ставя их одно на другое, а я, вставала с кресла, открыла окно и заклинанием чистого воздуха выветрила запах пряных булочек.

– За потерей так никто и не пришел? – решила я разбавить молчание. – За ракушкой-аналитиком, что я нашла вчера?

– Нет, а что? – отчего-то насторожился глава академии.

Он подошел к своему столу взял очки и крутит их в нетерпении, ожидании моего ответа.

– Ничего, просто хотела уточнить, – пожала я плечами.

Гилатер приблизился, сокращая между нами расстояние, а я запрокинула голову, чтобы смотреть на него. Все никак не привыкну к его росту.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – склонил голову набок.

– Н-нет… – занервничала я из-за вопроса и близости его огромного тела.

Чего я себе только не навыдумывала, пока он молчал и внимательно следил за моей реакцией. О том, что ложь моя раскрыта и я не эйта Рид. А вдруг к тому же нашли моего целого и невредимого мужа, которого я надежно похоронила? И я уже представляла, как бегу прочь из академии, подсвечивая себе дорогу маглампой, сажусь в первый попавшийся экипаж на другую сторону Атерры, а Элану пытаюсь объяснить, что это необходимо.

– Тебе нужен аванс?

– А? – не поняла я, так как в воображении была уже очень далеко от академии.

– Ты в том же платье, и твой ребенок вырос из многих вещей. Если нужна материальная поддержка, стесняться не стоит. Аналитик не принесет большой прибыли. Сегодня к вечеру зайди к секретарю, она выдаст аванс.

– Б-благодарю, – сказала я, отматывая свой побег обратно и возвращаясь в кабинет ректора.

Так, стоп, он подумал, что ничейный аналитик я могла бы взять себе? Продать его и выручить деньги? О богиня, как стыдно!

– Вы… Да я не из-за этого спросила! Вы не так поняли. Мне не надо, – возмутилась я.

– Возможно, – кивнул ректор. – Но, если что-то хочешь мне рассказать, всегда готов выслушать. И мы договорились обращаться на ты. Не такой я и старый, как может показаться, – добавил, вновь вгоняя меня в ступор.

Что за человек!

– Благодарю, Гилатер, ва… тебя за аванс, – кивнула я и покинула кабинет.

***

Все закрутилось, завертелось. Каждый день новые заботы и проблемы. Конца и края нет работе. Постоянно что-то ломается, где-то выходит из строя оборудование. Только успевай принимать заказы от деканов. Казалось, вот разгребла завал мебели, очистила себе место для работы в зале приемов и теперь будет спокойно. Но нет! Спустя пару дней пришел разгневанный профессор боевой магии Дарк Крим. Ну как пришел – ворвался, чуть дверь с петель не слетела. Швырнул мне ракушки-аналитики и зеркала связи на стол, который, к слову, я привела в порядок и аккуратно разложила на нем документы.

– Они не работают, а у меня завтра практическое занятие.

И вроде бы не кричал, но выправка стража и многолетний опыт в рядах лучших боевых магов Интарии чувствовались. Спорить не хотелось, а решать, что делать с ворохом сломанных артефактов, надо. Целый день ушел на это. Поговорила с изготовителем средств связи, все впустую. Мы заказ забрали, расписались, дальше не их проблемы. Маялась, выискивала магические мастерские, которые осмотрели бы реквизит. Пока не увидела на одном из зеркал связи крошечную паутинку, застрявшую в резервуаре подпитки. Очищающим заклинанием смахнула ее – и как все заискрилось! Один за одним приборы связи стали щелкать и по цепной реакции задевали рядом лежащие. Фыркали, пищали, визжали, выдавали грохот сошедшего со скалы камнепада. Когда эта какофония смолкла, а на шум прибежал ректор, оказалось, что уникумы-студенты, желая сорвать практику, зачаровали аналитики и зеркала связи. Конечно, все участники саботажа были вычислены. Им сделали предупреждение и все. И все?! Нет, я была не согласна. Категорически не согласна! На моем зеленом платье с черными пуговками остались темные подпалины, глаз дергался и многие документы на столе были испорчены. Теперь эти бравые умельцы в свой выходной обязаны помогать мне. А у меня работа всегда найдется.

Каждую секунду что-то случалось. Пришли таблички на кабинеты, но бракованные: ошибки в именах и фамилиях, номера неверные и к тому же цвет не тот, который заказывали. Пришлось ругаться с изготовителем и отправлять их на переделку. При этом я бонусом добилась изготовления деревянных швабр. Будет чем заняться хулиганам с боевого факультета в выходной. Полы вымоют, помогут уборщицам в административном здании. Это, кстати, одобрил и их профессор. Лишняя тренировка им не повредит.

Как бы я ни уставала и порой ни злилась, все это мне очень нравилось. Академия как дом, которому нужен уход, только огромный. Секунды скакали галопом, минуты таяли, а дни бежали наперегонки. Всего вторая неделя работы, а я уже и не представляю, как существовать без выкрутасов учеников. Выжить в потопе в столовой после неумелого заклинания стихийника – ерунда! Вернуть огромные башенные магчасы в норму, после того как один менталист ускорил их ход, чтобы сократить время занятий, – не проблема! А когда некромант-недоучка оживил кости птицы и нам пришлось делать засаду на них в мясном цеху? Тоже нестрашно. Только кухарка Золя пригрозила, что сварит эти самые кости, после того как их упокоят, и угостит этой похлебкой всех некромантов.

Мне оставалось лишь смеяться и одновременно восхищаться фантазией учеников. Конечно, такое поведение никто из руководства не одобрял. И я за эти проделки с радостью находила провинившимся занятия. Но все равно между собой преподаватели улыбались, пересказывая друг другу проказы студентов. Гордились пытливыми умами подопечных.

Все вечера я посвящала сыну. Элан на удивление быстро сошелся с детьми и завел первых друзей. Миранда его хвалила, а я в очередной раз радовалась, что верно поступила, сбежав от мужа.

Обещанный аванс я получила и в свой выходной отправилась с сыном в город. Мы обошли всех портных. Я купила ему теплую курточку, несколько шапок и рукавички, белые рубашки под выданную форму. У самых младших учеников вся форма одинаковая, ведь никому еще неизвестны подаренные им богами дары. Только к переходному возрасту детям будут открыты магические умения. Вот тогда, если они решат продолжать обучение, в зависимости от дара будет и форма. Бытовики носят серую, менталисты – желтую, некроманты – черную. Надеюсь, некромантом Элану не быть, все-таки в роду у нас таких нет, да и страшен этот дар – на трупы смотреть. Скорее всего, он будет бытовиком, как и я, а возможно, переймет от отца предрасположенность к созданию артефактов.