Нам пора

Он ощущал, как холодные, бестелесные руки держали его за край полосатой футболки, худощавые ноги и впалую грудь. Лишь его пальцы разгоняли зеленоватую муть в плотном состоянии его последнего образа. Он попытался крикнуть, но безуспешно. Где-то внутри, за ребрами давил мягкий пузырь, обволакивая каждую альвеолу…

Джимми проснулся от того, что ему на живот запрыгнул абсолютно мокрый охотничий пес. От него несло болотом и затхлой тиной. Влажным языком он провел по веснушчатым щекам и по лбу мальчика и обдал его горячим дыханием:

– Вставай, Джимми! Нам пора, пора! – черная морда пса вцепилась короткими зубами в вязаный плед и потянула его за собой.

Недавно отремонтированную комнату обогревало летнее солнце, пробившее себе путь сквозь шторы. Игрушки были расставлены по своим местам, будто недвижимые экспонаты музея. Ни одного предмета не коснулась и пылинка. На письменном столе лежала открытый научный журнал.

– У тебя изо рта так пахнет… – сонно пробубнил мальчишка и прикрыл глаза ладонью от солнечных лучей.

– Это все стейк, – закружился на месте пес, собирая под крупными мохнатыми лапами плед, – он случайно упал со стола, случайно.

– Как это «случайно»? – Джимми убрал руку со лба, чтобы привстать на кровати и зажмурился от света.

– Не совсем… я ему чуть-чуть помог упасть, – пес немного опустил влажные глаза вниз и повел вытянутой мордой, отмахиваясь от навязчивого чувства вины, – но хозяйка не ругалась, не ругалась. – Тут он резко привстал на лапы и завилял хвостом из мокрых сосулек, как будто его уже простили за все шалости. – Пойдем! Нам надо спешить, спешить!

– Куда, Фисташка? Я только проснулся. И почему ты весь мокрый?

– Хозяин! Хозяин нам сказку читал вчера, помнишь?

– Ну да, помню. Про Марменниля. Папа говорил, что у него рыбья голова и есть хвост, как у форели…

– Да, да, да! – запрыгал Фисташка и завилял мягким хвостом, закачались опущенные уши с волнистой шерстью, которые больше напоминали продолжение уложенной прически. – Он предсказывает будущее, будущее!

– Да, помню. Папа говорил, что он на болоте живет и его не так-то просто повстречать…

– Так пойдем, пойдем! Узнаем наше будущее! Это же так интересно, интересно!

– Полностью с тобой согласен, Фисташка, – мальчишка охотно зевнул и вытащил тощие ноги из-под пледа, – Ладно, пойдем.

– Идем?

– Да, идем. Мне еще со вчерашнего дня жуть как интересно.

Черно-белый спаниель спрыгнул с кровати и притопывал на месте в ожидании своего друга:

– Там же будут утки? Много уток?

– Я так не думаю, – Джимми протер глаза тыльной стороной ладони. – Еще прошлым летом то болото опустело: ни рыбы, ни птиц.

– Вдруг есть, вдруг есть!

– Посмотрим. Я бы больше хотел увидеть этого Марменниля, чем уток. Потом бы сочинение про него написал, как он мне предсказал машину и самокат с фонариком…

– А мне уток!

Мальчик поднялся с кровати и пошлепал голыми ногами по холодному полу, пес постукивал на месте мощными лапами. Они открыли белую дверь и вышли из теплой, светлой комнаты. По коридору доносился запах жареного лука.

– Эй, Джимми!

– М?

– Если у него башка рыбья, так я может его того…

– Что «того»?

– Схвачу его, вот! Потом его на суп, на суп.

– Так нельзя. Он и так может испугаться при виде нас, уплыть обратно к себе на дно и что тогда?

– Что?

– Ничего. Не видать нам своих предсказаний: ни уток, ни самоката.

– А, понял, понял.

В конце коридора они спустились по крутой лестнице. Пес забурчал, стуча когтями по свежему паркету:

– Не люблю лестницы, не люблю.

– Тихо ты. Лучше под но… под лапами смотри, вот.

– Ладно, ладно.

Они вышли на небольшую светлую кухню. Запах лука заиграл ярче. У чистой столешницы стояла стройная женщина в клетчатом платье. На ее тонкой талии был повязан белый фартук. На голове золотился аккуратный пучок волос. Во время появления сына и собаки женщина не повела ни скулой, ни стукнула каблучком и не изменилась в осанке – она продолжила нарезать морковь, прижимая ее красным маникюром к разделочной доске. В воздухе кололо тревожное напряжение. На плите бурлила одинокая сковородка, в которой плавали, погруженные в масло, два стейка.

– Вкусно, вкусно, – облизнулся пес и клацнул вытянутой пастью.

Джимми снова протер глаза из-за витающего химического соединения, выделяемого от предшествующей нарезки головок лука.