Buch lesen: «Инструкция к зомби-апокалипсису»
Вам приходилось когда-нибудь ночевать в лесу?
– О, да! – скажут любители природы. – Под твоим телом шикарный зеленый ковер из сочной осоки и утоптанной крапивы, ласковый ветер заменяет пуховое одеяло, а яркие звезды поют колыбельную.
Представили? Но подождите, не начинайте упаковывать рюкзаки со спальными мешками! А что, если я задам вопрос по-другому: приходилось ли вам когда-нибудь ночевать в лесу во время зомби-апокалипсиса?
А теперь, когда наборы туриста вернулись на пыльные антресоли, начну свою историю и расскажу вам, как я встретил зомби-апокалипсис.
Сейчас, лежа под хвойными ветками на сырой траве, прокручиваю начало этого безумства снова и снова. И слава богу, колючие ветки не мне одному царапают усталый зад. Прямо под боком сопит белокурая девчушка, лет семи, во сне она посасывает малиновый леденец. Честно говоря, эта конфета ужасно раздражает и настораживает. Почему? Пока еще не разобрался. У наших ног расположилась женщина со своим сыном-подростком, который периодически начинает громко храпеть, и мой грубый ботинок на время заставляет его замолкнуть; рядом с ними лежит крупный обезьяноподобный мужик – глава этого семейства, Игнат. Он причмокивает во сне и постоянно чешется, шурша еловыми ветками. Мой второй ботинок далеко от него, о чем я сожалею и думаю, не лучше ли было остаться дома, заколотить все окна и двери, запастись едой и оружием, запрыгнуть в мягкую кровать, так заботливо заправленную бабушкой.
Ох, бабуля, бабуля!
В начале лета, закончив институт и, наконец, получив долгожданный диплом, я решил устроить каникулы перед началом взрослой самостоятельной жизни. Закинув пару футболок в рюкзак и новенький диплом в карман своих брюк, я ворвался в старенький домишко своей бабушки, расположенный в небольшом городке и, свесив худые коленки с хрупких старушечьих плеч, с радостью принялся уплетать пышные пироги с мясом, бессмысленно болтаться по лесным тропинкам, вытаскивая дикий репей из своих длинных не расчёсанных волос. Лето обещало быть плодотворным: я наберусь сил, рыхлого жирка на исхудавших щеках, решу, хочу ли быть дизайнером, чтобы помогать людям находить разницу между такими цветами как кофе с молоком и кофе со сливками.
Однажды утром бабушка ворвалась ко мне в комнату с широко раскрытым ртом и трясущимися руками.
– Муку разобрали! – кричала она, срывая платок с головы.
– Ничего страшного, бабуля, – ответил я, продирая заспанные глаза в столь ранний час. – У тебя в сенях почти полмешка еще осталось.
– Мне нужна ржаная! – она не унималась. – Хлебушек такой хотела испечь. Тощаешь на глазах!
Казалось, что она сейчас заплачет.
– Бабуля, сейчас встану и пойду в другой магазин.
– Давай быстрее, а то и там разберут, – рявкнула она в ответ. – И причешись хоть сегодня, ирод!
Ни в другом, ни в третьем магазине муки не было. Никакой. Также пропали сосиски, печенье и макароны. Лишь полки, заполненные гречкой, ломились от нетронутой ни кем крупы.
За пустой пакет от бабушки пришлось пару раз получить по бокам скалкой белой от муки, но к обеду старуха подобрела и завалила кухонный стол ватрушками, блинами и румяными пирогами.
И вот с этого самого момента, друзья, стали в городке происходить странные вещи. Продукты не успевали залеживаться на полках, макароны и рис перестали завозить вообще, крупы сметали за считанные минуты, хлеб стал легендой; можно было купить только чай в пакетах, мыло. И гречку. Люди стали есть в разы больше и дольше, население изрядно набирало в весе. На улицах все передвигались с палками колбасы, вареной рыбой и жаренными оладьями. Ели везде: в транспорте, в парках, на обочинах дороги, на заправках.
– Я хочу есть! – как-то среди ночи бабуля разбудила меня, открыла холодильник, и принялась запихивать в рот вареный картофель.
– Разогрела бы!
– Отстань, сопляк!
Как-то раз, возвращаясь их магазина с пакетом еле отвоеванного риса и хозяйственным мылом у местных толстяков, я застал странную картину. На центральной площади творился хаос. Сразу вспомнились события, которые мы с вами друзья можем увидеть в некоторых фильмах: происходит какая-то катастрофа, и главные герои начинают в панике бегать из стороны в сторону. Смотришь эту картину и задаешься вопросом: почему они бегают взад и вперед, описывают круги, почему не разбегутся по углам, не спрячутся, и что было в голове режиссера, ведь в реалиях все будет выглядеть совсем иначе? А не поверите, происходило именно так: кто-то убегал, но вскоре возвращался, кто-то топтался на месте и кричал, широко раскрыв рот и обхватив себя руками. Пухлая девушка с ребенком сначала метнулась в одну сторону, потом в другую, в итоге малышка упала на асфальт и расплакалась, а горе-мамаша плюхнулась рядом и принялась укутывать девочку своим плащом. Лишь один мужчина, кажется, разобрался в ситуации, побежал в сторону дома, но не рассчитав траекторию, ударился головой о дверной косяк и с визгом повалился в куст шиповника.
Что же происходит?
Я перебежками подкрался к центру площади и, обомлев, уставился на тучного мужичка, сидящего на мостовой. Неопрятный, с круглым животом, торчащим из-под грязной майки, сумасшедший жадно впивался зубами в свою правую руку. Он отрывал от нее куски мяса и жевал их, разбрызгивая кровь на пробегающих мимо людей.
– Бабушка! – я ворвался в дом, оставляя за собой дорожку из риса, которая высыпалась из дырки в пакете. Хозяйственное мыло осталось плавиться где-то на разогретой солнцем и человеческими ногами мостовой. -Бабушка! Закрывай окна и двери! Ужас! Ужас творится на улице!
Мои руки судорожно захлопывали оконные рамы, которые с хрустом давили сонных летних мух.
– Ты крупу купил? – старуха сидела на подоконнике и жевала зеленый лист алое.
– Вредитель! Вредитель! – закричала она, спрыгнула на пол, подбежала и наклонилась к пакету в моих руках, из которого до сих пор высыпались белые зерна.
– Ирод! – заплакала бабуля и принялась коротенькими пальцами собирать рис с грязного пола.
Потом она встала, отвесила костлявой ногой пинок под мой зад и направилась к плите варить кашу.
Следующие несколько дней на улицах происходили странные вещи: людей почти не было видно. Иногда среди ночи будили оглушительные крики, визги; вскоре все затихало, лишь изредка под окном слышались смачные причмокивания. Мы с бабулей сидели дома; двери плотно закрыты, окна занавешены. Ни она, ни я не выходили дальше порога, не отодвигали занавески даже на сантиметр. Почему так себя вели? Ума не приложу, скажу лишь, что чувствовалось какое-то напряжение, страх и безысходность.
Однажды, вечером, удобно устроившись перед телевизором, по которому крутили очередной слезно-сопливый сериал, и когда бабуля доедала последнюю герань в доме (вы спросите меня, не казалось ли мне странным, что пожилой человек питается домашними растениями? Да, это не совсем укладывается в голове. Но в доме не осталось еды, а я часто слышал истории, когда, например, беременные начинали сгрызать глину с деревенских печей, когда люди питались только солнечной энергией и верили, что какие-то тропические ягоды превратят их в фитнес-моделей. Да и мама моя поговаривала о странностях бабушки. Старость, нервы, склероз, вот и дожили до герани с алое), вдруг на голубом экране появился ведущий новостей и заговорил очень медленно:
«Внимание!
Экстренная новость!
В нашем районе объявлена чрезвычайная ситуация…
Неизвестный вирус распространился…
Учёные уже работают над вакциной…
Все жители должны сидеть дома…
Если у вас или ваших родственников обнаружены следующие симптомы:
постоянный голод…
неадекватное поведение…
то знайте, что вы заражены…
Если вы или ваши родственники съели всю еду в доме,
если начинаете кусать свое тело…
или хотите укусить кого-то,
то немедленно нужно изолироваться.
Вирус передается через укус…
А именно, через слюну зараженного, которая попадает в кровь через укус…
Помощь уже в пути!
Да хранит вас Господь!»
Ведущий новостей пропал. Телевизор вдруг выключился. Я нажал кнопки на пульте: ящик молчал. Старушка продолжала молча жевать герань, уставившись в черный экран.
– Бабуля-я-я! – медленно ворочая языком, я подошел к ней ближе. – А ты не хочешь меня съесть?
–Тьфу, ты чокнутый! – она плюнула мне под ноги и встала с дивана. – Я в душ!
И скрылась за дверью, ведущую в ванную комнату. Вода забарабанила о чугунную поверхность.
Друзья, вы наверняка, уже обо всем догадались!
Укусы, голодные нападающие люди, моя сошедшая с ума родственница. Конечно, зомби, скажите вы хором! Но, поверьте, в тот момент мне даже в голову не приходило подобное, что угодно: мировой заговор, терроризм, геномодифицированные продукты, но только не зомби-апокалипсис. Ведь люди-монстры бывают только в книгах, в фильмах и комиксах, а в нашем современном мире, максимум, откроют пару вирусов, от которых человечество схватится за животы да почихает, а потом всем это надоест и заживут обычной жизнью. Новости, как всегда, нагнетают, а люди – паникуют. Вот и вся формула!
Вода тем временем в ванной притихла.
– Внучек! А, внучек! – голос бабули оторвал меня от размышлений.
Я приоткрыл дверь.
– Что?
– Да зайди, окаянный, уже!
Я заглянул в комнату, заполненную паром.
На мокром полу стояла голая старуха, подняв вверх левую руку, а правой указывала в мою сторону, держа бритвенный станок.
– Подмышечки брею! – сказала она и оскалила желтые зубы.
– Так у тебя же кровь! – крикнул я. – Осторожно, ты порезалась!
– Кровь? – старушка медленно повернула голову, подергивая ноздрями, словно принюхиваясь.
– Кро-о-овь! – ласково спела она, открыла широко рот и схватилась зубами за свой левый бок.
Дальше было все как во сне. Я что-то кричал и хватал голову бабушки, она издавала дикое рычание и пыталась зубами схватить меня за руки. Старуха подпрыгивала, дергалась, скрипела челюстью, потом уперлась о край ванны и с грохотом повалилась в чугунную чашу, запутавшись в шланге для душа.
