Buch lesen: «Вороница. Живые или мертвые»

Пролог

– Отопри, лживая дрянь! – Тяжелый сапог вонючего, крайне неприятного толстопуза, с грохотом снова врезается в дверь, вынуждая меня испуганно вздрогнуть.

Скрипит засов. На ржавых петлях ходуном болтается грубо сколоченное плотно из старых неотесанных досок. Последняя преграда между мной и пьяным вдрызг человеком, купившим меня на Первом острове архипелага Изгой.

Где темные носят инзгольдца?!

Я скорее сдохну, чем лягу под пирата! Вонь несвежего белья, перегара и сырости вызывают глубокое омерзение. Даже в Забытом лесу пахло лучше! В комнате, скорее напоминающей чулан, нет и крохотного окна, свежий океанский воздух не знает сюда путь.

Холодными пальцами правой кисти я сжимаю рукоять кинжала. Это единственное, что у меня осталось от Амирана.

В другом кулаке держу кусок черного камня, его острые грани вонзаются в ладонь, но я не чувствую боли. Слезы застилают глаза. Помри я сейчас, и украденный «призыв души» не спасет дорогого мне человека. А значит мне придется…

Крайстен, где же ты?!

Засов не выдерживает. Очередной злой удар срывает металлические петли с прогнившего дерева. До носа долетает новая волна алкогольных паров и перекисшего пота. Тошнота так резко подступает к горлу, что я рискую потерять свой обед. Невкусный, но давший мне силы.

Красный от ярости толстопуз по ту сторону порога не более приятный, чем стухшая нежить на мертвых землях. Как же так вышло, что некоторые живые на этой стороне, по собственному желанию стали подобны тем, кто бродит по Эридару после смерти против своей воли?

Еще крепче сжав клинок, я смаргиваю слезы с ресниц, покоряясь судьбе.

Глава 2. Конь нефрайнзинской породы

В некотором замешательстве рассматриваю диковинное создание передо мной. Откуда он здесь? И Мрак ли это? Фрайнзинский конь был без крыльев, как и все остальные приличные жеребцы Эридара, но чем больше присматриваюсь, тем сильнее растёт убеждённость, что я не ошиблась.

– Это мой конь! – Я решительно встречаю подозрительно-настороженный взгляд Крайстена, стоя́щего на моём пути.

Смирившись, он делает шаг в сторону, но не снимает широченную кисть с рукояти меча, и готов ринуться на помощь в любой удар сердца.

– Эвара! – предостерегающе гудит инзгольдец, при моём приближении к Мраку. Но я ничуть не боюсь.

Крылья агатового жеребца растворяются в воздухе, он знакомым движением утыкается тёплыми ноздрями в подставленную ладонь и издаёт тихое ржание.

– Сбежал значит, да? А крылья от меня зачем прятал? – ласково укоряю его я, в то же время думая, что скрытая ранее способность не самая большая проблема.

Становится чуть легче дышать. Мрак – часть прежней жизни, во многом беззаботной, и его близость удивительным образом утешает недавно раненное сердце, будто одно лишь его присутствие стягивает рваные дыры, делая их меньше.

– Эвара, это не то, что ты думаешь! – упрямый инзгольдец оттаскивает меня от Мрака, как только мой лоб соприкасается со лбом коня, и я прикрываю глаза. – Неужели ты так слепа?! Это мерзкое порождение Тьмы!

– Ты-то откуда знаешь, Крайстен? – я как факел вспыхиваю возмущением.

Мрак вовсе не мерзкий! Мне надоело, что ледяной обращается со мной как с недорослем!

– Ты шестнадцать зим торчишь в Погиблых землях, а десять вовсе не заходишь дальше болот и Забытого леса. Он, – указываю жестом на жеребца. – ни разу меня не подвёл! И даже разыскал в мёртвых землях.

Противный здоровяк саркастично хмыкает и складывает руки на груди:

– Именно поэтому я и знаю, мелочь! Как интересно… – Здоровяк, сощурив глаза, пристально разглядывает скакуна, словно видит впервой. – Значит, Мрак выбрал своей хозяйкой тебя…

Чёрный жеребец выразительно фыркает, я бы сказала, презрительно. Или мне показалось?

Так что же здоровяку известно о Мраке?

– Крайстен, мне бы тоже хотелось всё знать, – примирительно произношу я, а Мрак уверенно круглой бочиной теснит инзгольдца, приближаясь ко мне.

Ледяной, несмотря на свои габариты, вынужденно отступает:

– Несомненно, но сначала уйдём глубже в лес.

Положив руку на гибкую шею скакуна, следую за мужчиной, а конь, не сопротивляясь, ступает рядом.

– Мрак, а ты сможешь и меня нести по небу? – Задаю я глупый вопрос и заглядываю в кося́щий на меня тёмный карий глаз, не особо рассчитывая получить ответ. Но назвал же мне конь своё имя…

Не знаю, удивляюсь ли я, или происходит ожидаемое, когда на мой вопрос Мрак величественно опускает чёрную голову. Он всегда удивлял своей сообразительностью, но я думала, что фрайнзинский жеребец просто умнее остальных собратьев. А дело оказалось в том, что мой конь – и не конь вовсе.

– Однажды, когда я ещё не родился, и темнокнижники не были изгнаны в Погиблые земли, лучшим из них, кто обладал высочайшим мастерством, удалось сотворить троих. – Не стал меня томить инзольдец и приступил к рассказу, как только мы остановились. – В Эридаре появились три агатиса: Мгла, Мрак и Сумрак. – Здоровяк принимается разбирать котомку.

Его слова вызывают внутренний трепет. Значит, презираемые нами маги не только разрушают, но и умеют создавать? Допустим, Мрак дитя Тьмы, но он не стал от этого плохим… или противным. Ведь агатисы сродни чуду, пусть и явились в мир благодаря тёмным.

– Агатисы служили сильнейшим, – выдаёт новую порцию све́дений Крайстен. – И уходили от прежнего хозяина к другому, только при его гибели, сами выбирая нового. А тёмные, в свою очередь, как кочевники сменяли место жительства, бродили по Южному Свету. Выбирали властителей, предлагая свои услуги тому, кто больше предложит златых. Тогда войны за земли не были редкостью, темнокнижники и некроманты в битве ценились поболее остальных, а агатисы неизменно присутствовали на поле брани, оберегая своих могущественных хозяев.

Не слышала я от него ранее столь длинных речей. В задумчивости достаю свой тёплый камзол и плащ, раз мы сделали привал, сидеть на голой почве холодно. Мрак занялся пропитанием, принялся отыскивать редкие травинки, инзольдец, вздохнув, достаёт из мешка большой ломоть хлеба и клубни, которые он выкопал на болоте, и кладёт на землю перед агатисом, и тот сразу же принимается за угощение. Здоровяк присаживается рядом со мной, скрестив ноги.

У меня не было времени подумать, но чем я его прокормлю здесь? Может он и порождение Тьмы, но питается как обычный жеребец.

– Если сунешь свой враний нос в писания тех времён, увидишь запечатлённые рисунки сражений. – Кивает деловито ледяной.

Теперь фыркаю я, не хуже Мрака. Кто бы мне дал взглянуть на них хоть одним глазком, а не то чтобы сунуть нос! Досада о недоступности обучающих и старых книг таким как я, знакомо отзывается в груди.

– В фолиантах изображены тёмные служители государей и их три крылатых верных помощника, – зыркает инзгольдец на коня. Точнее на агатиса. – Хранителей душ.

– Хранитель душ? – я поперхиваюсь воздухом и подозрительно осматриваю скакуна. Он всегда отличался от других, но фрайнзинцы все такие! Мне так казалось… А много ли я их видела? Издалека, под седлом Государя, его приближённых или редких счастливчиков, сумевших купить коня редкой породы.

– Их первейшей задачей было не хозяина по воздуху возить. Чего больше всего боится темнокнижник или некромант? – Протягивает мне кусок хлеба с мясом и сыром Крайстен. – Отдать душу во власть другому. Больше нас знают они, каково это, но когда агатис рядом никто против воли не заберёт и не поработит душу носителя.

– Так значит где-то скрывается ещё двое? А Мгла – кобыла? – Есть я нисколько не хочу, но когда удастся в следующий раз?

– Кобыла. Нет их больше, Эвара. Сумрак и Мгла были уничтожены сумеречниками во время переломного сражения двадцать пять зим назад. А Мрак пропал, когда мастеров тёмных книг и некромантов оттеснили за пределы Роунхельма и выставили Завесу.

Я не знала других агатисов, но мне становится так жаль и не покидает ощущение, что их зря обрекли на гибель. Мы жуём молча какое-то время. Отыскиваю в котомке флягу с остатками отвара от старой вещуньи и опустошаю до дна. Наберу в неё воды в реке.

«Почему Мрак выбрал меня? И как беспрепятственно минует Завесу, если он порождение Тьмы?» – в переполненной от новых знаний голове роятся мысли, вытесняя друг друга. – «А насколько он умён? Притворялся умело так долго, никто и не заподозрил его».

Инзольдец поднимается с земли и отряхивает штаны:

– Мне неведомо, почему агатис выбрал тебя. – Тихо бормочет Крайстен, он тоже озадачен. – Но появился здесь, чтобы спасти, почуял твой агатис, что ты в беде и заражена Тьмой. Вот и принялся искать.

– И как бы это сделал он? Как освободил бы от Тьмы? – хотелось бы мне услышать разъяснения от инзгольдца. Не знаю кем ледяной был живя в Инзольдьяре, но точно образованнее меня, и доступ имел к архивам. – Может, тебе известно, как агатис проник через Завесу?

– Для меня это такая же тайна, как и для тебя, Эвара, – закидывает на спину мешок здоровяк. – Идём дальше.

Теперь мы следуем вереницей: Крайстен снова впереди, но нынче за моей спиной Мрак. Он осторожно и мягко ступает по прелой земле, так что я едва слышу стук копыт о почву. Чем ближе Трезубец Хаоса, тем сильнее шумит река, и голые деревья почти не гасят звуки стремительной воды.

Пока мы шагаем, я думаю о лазейке в Завесе, неведомой не то что мне, но и сумеречникам, защищающим Роунхельм от умертвий. Джамил много лет жил рядом, скрываясь, как и Мрак. Откуда он взялся у Хмаря? Почему искал себе хозяина в землях живых?

– Эвара! – останавливает меня Крайстен. Его низкий голос звучит очень напряжённо, и впервые я слышу в нём страх. – Ты помнишь, что должна сделать? Время пришло.

Моя спина сразу же покрывается холодным потом. Забудешь такое! И захочешь, не сможешь.

– Х-х-хорошо, – вдруг начинаю заикаться я. Не знаю кому страшнее, здоровяку или мне. – Ты расскажешь, что с тобой происходит?

– Когда всё сделаем, – хмурится он. – Я собирался, не выдалось благоприятного момента. А теперь другие, более срочные заботы. Я подумал, хорошо, что Мрак с тобой, он не даст в обиду и скроет от тёмных. – Неохотно признаётся Крайстен. – Ты можешь оказаться в опасности, когда я выпью зелье.

Мы снова отступаем вглубь чащи, здоровяк ищет подходящее место, а я повторяю про себя его наставления, чтобы в момент наибольшего страха ничего не упустить: связать, влить зелье, убедиться, что это он и потом уже освободить от пут. Звучало бы не так страшно, если бы не пугающая часть с отрезанием головы. Я снова мелко дрожу от одной мысли, что мне придётся так поступить. Здоровяк не единожды проходил через подобное, буду надеяться на то, что и на этот раз ритуал пройдёт как надо!