Buch lesen: «Словно ветер среди иссохших ветвей. Книга 1»

Schriftart:

마른 가지에 바람처럼

Like Wind on a Dry Branch. Volumes 1–4

Original Korean edition published by BOOK21 PUBLISHING GROUP

This Russian edition is published by arrangement with Book21 Publishing Co., Ltd through Amo Agency Korea and Nova Littera SIA.

* * *

Пролог. Неспокойное время

Риетта Тристи была очень красивой женщиной. Ее вьющиеся волосы цвета платины, ниспадавшие волной на хрупкие плечи, ослепительно сияли, даже когда она собирала их в строгую прическу. Прямой нос и мягкие губы плавно изгибались, а глубокий ласковый взгляд притягивал окружающих. Белая, словно фарфор, кожа не сгорала под лучами солнца и была редкостью среди простого люда. Но глаза девушки привлекали особое внимание. Каждый раз, когда на них падал свет, они отливали чистым ярким небесно-голубым цветом, а временами переливались, словно кобальтовое стекло, придавая красоте Риетты загадочность. Когда она улыбалась, в воздухе будто ощущалась свежесть приближающейся весны, а цветы и звезды блекли на фоне ее прекрасных глаз.

Те, кто впервые слышал, что девушка уже замужем и у нее есть трехлетняя дочь, удивленно и разочарованно вздыхали. Они с завистью смотрели на ее мужа, называя его везунчиком и поговаривая, что он, должно быть, спас страну в прошлой жизни, раз ему так повезло в этой. У них была счастливая семья. Ровно до тех пор, пока четыре месяца назад ее возлюбленный не скончался.

После того как муж внезапно умер, якобы от болезни, Риетта перестала улыбаться. Красота для нее стала проклятьем, а не благословением. Ведь не успели еще увянуть цветы, возложенные на могилу любимого, как Касарий Севитас, граф и владыка тех земель, стал настойчиво принуждать вдову стать его любовницей.

Сначала Риетта отказалась. Мало того, что Касарий годился ей в отцы, так со дня смерти ее мужа не прошло еще и месяца. Молодая женщина не прислушалась к требованиям графа, за что Касарий, не привыкший терпеть отказы, отобрал у нее дочь. Малышке на тот момент было всего три года. Она еще не знала, что такое смерть, поэтому постоянно донимала маму вопросами, когда же вернется папа и сколько еще ночей нужно его ждать.

Стали расползаться слухи о том, что Касарий продал дочь Риетты работорговцу. Несчастная женщина почти обезумела и в итоге согласилась стать его любовницей, но при условии, что мужчина вернет ей девочку в целости и сохранности. Однако к счастью или к несчастью, Касарий неожиданно заразился чумой и умер, не получив желаемого и не успев вернуть ребенка. Только оставил жестокое завещание: похоронить Риетту вместе с ним.

То были неспокойные времена. Страну охватила чума, и города и поселения наполнились стонами и страданиями людей, словно демоны явились из преисподней. Отовсюду доносились горькие рыдания и крики, а столбы дыма от костров тянулись до самого неба. Где-то даже совершались жертвоприношения, дабы умилостивить разбушевавшуюся нечисть. Поэтому похоронить заживо вместе с аристократом какую-то несчастную простолюдинку не было чем-то невообразимым.

Дата похорон графа стала днем, когда Риетта должна была умереть. Именно тогда во владения Севитаса явился эрцгерцог Аксиаский, дабы взыскать долги со своего давнего друга Касария.

* * *

– Она ведь еще так молода… Жалко бедняжку… Вот как с этим быть? – переговаривались селяне.

– Тц-тц… Что поделать. Чем краше простолюдинка, тем трагичнее ее судьба.

– Вы правы. Печально все это. Кажется, что сами небеса равнодушны к ее погибели…

Похороны Касария проходили перед усадьбой Севитасов. На дорогом ковре, стоя на коленях, ожидала своей очереди женщина в черной вуали. За ней возвышался временный алтарь.

– Не так уж небеса безучастны. Посмотрите на графа: он заставлял освящать все вокруг, и себя в том числе, но, в конце концов, все равно заразился чумой. Это наказание свыше, не иначе!

– А мне кажется, это не небеса его покарали, а демон во плоти.

Риетта еще на рассвете выпила успокоительный отвар, чтобы умереть тихо и без мучений. По обе стороны ее поддерживали служанки, так как сама она едва могла двигаться. Рядом стояли охранники, следившие за тем, чтобы она не сбежала.

Люди, собравшиеся перед усадьбой, были в смятении. Подавленные и растерянные, они могли лишь сочувствовать молодой женщине и ее незавидной доле.

– Ужасным он человеком был. Бросать похотливые взгляды на вдову, что младше его детей, – стыд и срам… И даже после своей смерти такое вытворил…

– Тс-с, говори тише. Услышат же.

Священнослужитель закончил свою надгробную речь, и служанки графа, поддерживая Риетту с обеих сторон, помогли ей подняться. Пустой взгляд девушки ничего не выражал. Опьяненная отваром, она покачнулась, вставая с колен. С пепельного неба, кружась, стали падать редкие снежинки – поздний апрельский снегопад. Глядя на мелкие хлопья снега, она вспомнила последний каприз своей дочери.

«Снеговик…»

Риетта застыла, глядя в небо. Отец малышки, покинувший их с приходом холодов, больше никогда не вернется к ним. Однако малютка, не зная этого, всю зиму ждала возвращения папы. И все капризничала, что хочет слепить с мамой снеговика. Риетта обещала, что, если девочка проспит двадцать ночей, папа вернется. И с замиранием сердца ждала дня, когда дочь научится считать до двадцати.

«Снеговик… Надо было слепить вместе с ней снеговика».

Похоронная процессия тихо начала свое шествие. Безучастная Риетта и служанки последовали за гробом. Вслед за ними шли скорбящие родственники графа. Почти перед самым кладбищем в процессии поднялся шум: один из слуг торопливо пробирался сквозь толпу. Старший сын Касария, Фредерик, хотел как можно тише и спокойнее провести похороны, поэтому старался сохранять невозмутимость. Однако, заметив слугу, он с раздражением нахмурился. Он надеялся, что бестактный слуга идет не к нему. Но тот шел прямо к Фредерику и, остановившись перед господином, резко выдохнул, склонив голову в поклоне.

– Милорд! Пожаловал важный гость!

Фредерик осуждающе посмотрел на мужчину.

– Мы на похоронах. Что за неподобающее поведение! Ты что, даже скорбящих к процессии проводить уже не в силах?

Слуга смутился и, заикаясь, сказал:

– Э… это не один из скорбящих, сир, п… приехал эрцгерцог Аксиаский!

Лица родных графа изменились, когда они услышали имя визитера. Людей охватило волнение. Фредерик ненадолго лишился дара речи. Закусив губу, он переспросил у слуги:

– Эрцгерцог Аксиаский?

Долг почившего Касария был огромен, а срок уплаты уже давно истек. Мало того, в то время, когда Севитасам и так не хватало средств, разразилась чума, и семья графа стала тратить большие суммы, нанимая служителей храмов для проведения обрядов освящения. Вкупе с этим внезапная смерть главы и его похороны довели семью до разорения. Теперь у оставшихся родственников не было возможности выплатить долг Аксиасу. Даже смерть Касария держалась в тайне, дабы не давать эрцгерцогу лишнего повода посетить поместье.

– Как же он узнал, что отец скончался? – пробормотал про себя Фредерик.

– Я приехал взыскать долги с друга, от которого давно не получал вестей.

Этот холодный голос прозвучал среди топота конских копыт. Взгляды всех присутствующих обратились к его обладателю. В толпе появился устрашающего вида мужчина с копной иссиня-черных волос, гордо восседавший на огромном вороном коне. Он слегка наклонил голову и приподнял уголок рта, изобразив подобие улыбки.

– Но кто ж знал, что я попаду прямиком на его похороны.

Никто не посмел упрекнуть гостя за то, что он прямо на коне въехал в процессию. Медленно ведя лошадь, он направился к Фредерику и его семье. Хотя поза эрцгерцога казалась расслабленной, рыцари-стражники инстинктивно сглотнули слюну и напрягли плечи, только заметив его невозмутимый вид. Казалось, Аксиаса вообще ничто не могло взволновать, даже если бы здесь сиюминутно началась резня. Наблюдавшие за этим окружающие, затаив дыхание, отступили на шаг. Имя гостя стало тихо разноситься среди толпы.

Киллиан Аксиас. Самый влиятельный и безжалостный человек во всей империи. Старший сын правителя, неугодный принц. Десять лет назад его изгнали из семьи за то, что он обезглавил своих братьев и бросил их головы к ногам императора и императрицы. По закону их государства за убийство или оскорбление члена императорской семьи полагалась казнь. Однако владыка не смог покарать собственного сына. Он ограничился тем, что лишил Киллиана всех титулов и прав и сослал в Аксиас – заброшенные земли на крайнем севере.

Тем не менее потерявший все изгнанник отвоевал у демонических зверей древний Аксиаский замок, закрытый для людей на сотни лет. Со временем он превратил эти бесплодные земли вокруг в место, пригодное для жизни, и вскоре захватил власть над севером. Хорошей новостью для всех стало обнаружение там драгоценного минерала – адамантита. Регион быстро богател и развивался благодаря наемникам и торговцам, которые стекались туда, чтобы взглянуть на знаменитые трофеи, полученные в боях с демоническими зверями, и на адамантит. Город построили в короткие сроки.

Палата лордов поменяла свое отношение к бывшему принцу, требуя даровать ему новый титул и обложить налогами. В конце концов, правитель пожаловал молодому владыке звание эрцгерцога Аксиаского и признал его власть над северными землями. Несмотря на то что Киллиан уже не был принцем, императорская семья приняла его новый титул и права, позволив войти в их близкий круг. Новоиспеченный эрцгерцог воспринял это без особого воодушевления. Это все, что было известно о нем до этого момента.

С тех пор как принца лишили императорского титула и сослали на дальний север, прошло уже тринадцать лет. Киллиан Аксиас никогда не появлялся на светских раутах, но его имя не сходило с уст знати. А среди простого народа множились и преувеличивались всевозможные слухи, рисовавшие его настолько жестоким и свирепым, что он казался почти что чудовищем. Одни считали, что эрцгерцог сошел с ума, другие говорили, что он одержим демонами или проклят. Кто-то даже поговаривал, что эрцгерцог коллекционирует трупы людей и ест человеческое мясо. Не было таких, кто не слышал бы о леденящих душу, окутанных кровавыми историями слухах, что следуют за ним по пятам.

Аксиас не спеша продвигался сквозь толпу. Люди, стоявшие на его пути, с побелевшими лицами отступали назад, открывая ему проход. Они опускали головы, опасаясь встретиться с ним взглядом. К тому времени, как владыка севера добрался до Фредерика, вся похоронная процессия уже остановилась.

– Давно не виделись, ваше высочество.

– Да, Фредерик, давно. Или теперь мне звать вас графом Севитас? Хоть бы весточку заранее отправил. Будь так, я бы не был так груб, явившись требовать долг в это тяжкое и горестное для вас время.

Киллиан сдержанно улыбнулся, сидя на коне с непоколебимым достоинством. Фредерик ответил на это улыбкой:

– Ну что вы, ваше высочество, какая может быть грубость? Поверьте, я так не думаю. Напротив, это моя ошибка! Поскольку отец скончался от чумы, мы хотели похоронить его тихо, без гостей.

– Вот оно как. – Мужчина горько усмехнулся. – Я уж было подумал, что вы скрыли это от меня, чтобы я не приезжал.

От прямых и откровенных слов эрцгерцога лица окружающих застыли. Киллиан не владел искусством светских бесед, так как не вращался в высших кругах и не имел связей со знатью. Фредерик подумал, что если сейчас выскочит вперед и опровергнет слова лорда, то только насмешит его, и потому он просто опустил голову.

– Приношу свои извинения…

И Фредерик не ошибся. Киллиан лишь хмыкнул, равнодушно перевел взгляд на гроб и пробормотал себе под нос:

– Мне кажется, слова «дать в долг легко, а получить обратно трудно» как никогда верны. Каждый раз граф придумывал все новые отговорки. Теперь он в гробу и оттуда его уже не достать.

Завершив свою краткую циничную реплику, мужчина спрыгнул с коня.

– Ну, раз уж я тут, то обязан выказать должное уважение. Примите мои глубочайшие соболезнования в связи с утратой вашего отца.

Киллиан снял шляпу, нацепил ее на голову своего вороного коня и, передав поводья рыцарю, как ни в чем не бывало присоединился к похоронной процессии. Поведение эрцгерцога и его смелая уверенная речь напрочь опровергали слухи о его безумии. Собравшиеся в недоумении поднимали головы, с любопытством поглядывая на него. Некоторые обменивались взглядами, перешептываясь между собой.

– Это правда он? Этот человек – эрцгерцог Аксиаский?

– Он не похож на того, кто ест человеческое мясо…

Народ уставился на присоединившегося к ним лорда, забывая склонять головы в приветствии. Ослепленные его внешностью, они отбросили страхи и откровенно рассматривали мужчину, о хищной красоте которого ранее никто не слыхал.

Несмотря на то что эрцгерцог назвал Касария Севитаса своим другом, внешне он был скорее ровесником его старшего сына Фредерика. Этот красивый, с виду холодный мужчина обладал бросающей в дрожь аурой. Леденящий взгляд кроваво-красных глаз будоражил своей жесткостью, но не был охвачен безумием. По крайней мере, его нынешнее поведение сложно было принять за действия сумасшедшего. Не говоря уже о том, что образ неистового убийцы ему совсем не подходил.

От длительного путешествия верхом роба Киллиана стала пепельно-серой. В ней он выглядел чужим среди скорбящих, облаченных в черные траурные одежды. Но его привлекательная наружность не позволяла никому даже заподозрить его в неуважении. Казалось невозможным, что этот молодой человек когда-то отрубил своим братьям головы, беспощадно расправился с разбойниками и жуткими демоническими существами или освоил суровые непригодные для жизни земли. Темные волосы, обрамляющие утонченное лицо, придавали ему облик холодного и благородного аристократа и украшали его лучше любого официального одеяния. Ему одинаково шли и угольно-черные волосы, и смоляной конь.

Эрцгерцог так естественно слился с толпой, будто с самого начала шел со всеми поминать усопшего. Близкие Касария осторожно обменивались с Киллианом безмолвными приветствиями и продолжали шествие.

Неожиданно затянувшаяся церемония лишила Риетту последних сил, и она, пошатнувшись, осела. Служанки стушевались, но поддержали бедняжку и помогли подняться. Киллиан слегка нахмурился и посмотрел на женщину в черной вуали.

– Кто это?

– Ах…

Фредерик некоторое время колебался. Он не знал, какими словами ему поведать о семейных проблемах, но, наконец открыв рот, неловко прочистил горло и сказал:

– В общем, это… последнее желание отца – быть похороненным вместе с ней. Мы лишь исполняем его волю.

После краткой паузы на лице эрцгерцога, за которым все еще все наблюдали, появилась холодная усмешка. Жена Фредерика, Сегниция, решила вмешаться в диалог, чтобы помочь мужу разрядить обстановку и сохранить достоинство. Поэтому она не придумала ничего путного, кроме как привлечь к разговору других членов семьи.

– Я тут вспомнила, Фердиан, ведь вы были в дружеских отношениях с этой женщиной, не так ли? Вам, наверное, дурно из-за всего этого. Мне очень жаль, что все так обернулось.

Второй сын Касария, Фердиан, ничего не ответил и отвернулся с застывшим выражением лица. А Сегниция все продолжала причитать:

– Граф мне не казался человеком, способным оставить в завещании такие жестокие указания. Похоронить заживо человека… Видимо, она оказалась несравненной искусительницей, и он просто не смог устоять перед ее чарами, пожелав забрать с собой.

Едва различимо можно было понять, что Севитасы были обязаны исполнить последнюю волю Касария не от великого удовольствия. Фредерик осадил жену:

– Дорогая, это похороны отца, поэтому тебе не следует болтать лишнего.

– Да, конечно. – Сегниция склонила голову и отступила назад.

Фредерик вздохнул с облегчением и про себя похвалил свою мудрую жену. Этого было вполне достаточно. И хотя он устыдился этой неприглядной сцены, это позволило по-своему выкрутиться из ситуации. Почувствовав, что ему все же удалось сохранить лицо, он поднял взгляд на эрцгерцога и удивился.

– Искусительница, да? – Тот радостно улыбался. – Зажжет ли она во мне интерес?

Люди поблизости переглянулись, не зная, что и делать. Фредерик запоздало вспомнил, что, по слухам, Киллиан был тем еще любителем женщин. В восточном крыле владений Аксиаса живет много прелестниц. Сколько же людей среди тех, кто таит злобу на молодого правителя севера, искренне ему завидуют? Называют его сумасшедшим лишь за то, что тот держит гарем, хотя сам не император. Даже поговаривают, что девушки из восточного крыла сопровождают его в храм и на поле боя. Однако сегодня их не было рядом с лордом.

Эрцгерцог Аксиаский, улыбнувшись, слегка наклонил голову и заговорил:

– Я уверен, что все присутствующие здесь сочувствуют этой несчастной женщине. Что ж, поскольку Касарий мне все еще должен, я думаю, народ будет только рад, если в уплату долга я заберу ее.

При этих словах у родных графа от неожиданности полезли на лоб глаза. Киллиан рассмеялся:

– Ну так как? Согласны?

Фредерик неосознанно приоткрыл рот, не понимая, насколько серьезно эрцгерцог это говорит. Знал ли он, сколько Касарий был ему должен?!

– Вы хотите сказать, что полностью простите нам долг?!

Фредерик говорил, едва не заикаясь. Аксиас безмятежно кивнул:

– Я забираю у покойника его попутчицу. Разве это не достойная оплата? Если есть разница, засчитаем ее как небольшую материальную помощь.

Старший Севитас шумно сглотнул и краем глаза взглянул на Риетту. Это было настолько выгодное предложение, что его можно не обдумывать. Особенно если учесть, что у семьи появится возможность погасить огромный долг, просто отдав человека, который в любом случае стал бы мертвецом. Однако Фредерику нужно было держать лицо и он не мог позволить себе прыгать от радости и с ходу соглашаться на предложение. Поэтому он притворился, что колеблется. Киллиану показалось это забавным, он засмеялся:

– Ах, все же трудно, наверное, пойти против последней воли отца. Давайте сделаем вид, что вы ничего не слышали.

И снова выражения лиц окружающих внезапно изменились. Сегниция резко повернула голову в сторону мужа. Аксиас мог в любое время передумать. Сейчас было не время колебаться ради сохранения репутации. Фредерик нервно сжимал и разжимал кулаки. Решение он принял быстро.

– Приведите ее сюда.

– Вы не можете, милорд! – На этот раз уже другой человек торопливо повернулся к Фредерику.

Люди посмотрели на Седрика Кавалама, верного слугу умершего Касария. Смутившись от неодобрительных взглядов вельмож, внезапно обративших на него внимание, он быстро склонил голову.

– У… уже все подготовлено, сир. Это ведь последняя воля вашего отца. Нельзя же просто взять и отмахнуться от желания владыки этих земель!

Фредерик окатил своего недогадливого подчиненного холодным взглядом.

– Ах, вот оно как! Значит, ты готов взять на себя долг в двадцать миллионов золотых?

Севитасы понимали, что хитрые многоходовые игры с эрцгерцогом Аксиаским не сработают. Честность – верный способ сохранить его доброжелательность.

– Все… всего лишь ради денег… Из-за каких-то денег вы готовы лишить вашего отца последней надежды? Риетта Тристи должна вечно служить лорду Касарию в загробном мире…

– Преданность, способная тронуть до слез. – Киллиан презрительно фыркнул.

Внезапно перед Каваламом мелькнуло острие меча – эрцгерцог обнажил клинок, замахнулся, и речь молодого слуги, почитавшего своего владыку, прервалась. Лица собравшихся мгновенно побледнели. Даже рыцарь-охранник, стоявший поодаль от Фредерика, не успел среагировать. Под тяжелым взглядом эрцгерцога острие меча коснулось его ладони. Аксиас наклонился, медленно растянув губы в улыбке.

– Что ж… я не успел подготовить подношение для Касария в его последний путь… так что ты отправишься вместе с ним и будешь вечно ему служить. Мне кажется, что его верный слуга, готовый прислуживать ему денно и нощно, и есть самый лучший подарок.

Когда Киллиан взглянул на орудие смеющимися глазами, а затем поднял меч в сторону Седрика Кавалама, лицо того побледнело.

– Это станет невероятно красивой и поучительной историей. Касарий определенно обрадовался бы такому раскладу.

Седрик замер и отступил в холодном поту. Эрцгерцог Аксиаский ухмыльнулся. Его сладкий голос обрушился на голову бедняги смертным приговором.

– Отказ не принимается.

В тот момент, когда Киллиан убрал ладонь от меча и сделал шаг вперед, колени Кавалама подкосились, и он упал на землю.

– Я… я… я переступил черту! По… по… пожалуйста, пощадите!

* * *

Вокруг эрцгерцога и семьи графа собралась толпа. Рыцарь-охранник подошел к служанкам, передал им приказ господина. Те, склонившись друг к другу, неразборчиво о чем-то переговорили, а затем, придерживая Риетту с двух сторон, развернулись назад. Вся процессия внезапно остановилась, когда девушки подошли к Севитасам. Окружающие засуетились и начали перешептываться.

Обессиленная женщина не понимала, о чем все говорят, и просто следовала за служанками. Они помогли Риетте вежливо поприветствовать эрцгерцога Аксиаса. В одурманенном состоянии, не осознавая, что делает, девушка неуклюже опустилась в реверансе. Рыцари Киллиана, не говоря уже о самом Фредерике, не осмелились попросить эрцгерцога убрать оружие – его обнаженный меч все так же оставался у него в руке. Киллиан невозмутимо направил клинок в сторону Риетты и кончиком орудия поднял черную вуаль. В следующий миг перед мужчиной предстало безучастное лицо бледной, но невероятно красивой женщины. Не в силах прийти в себя, она медленно моргала, глядя перед собой замутненным взором небесно-голубых глаз. Взгляд эрцгерцога скользнул по ее ладной фигуре. Он слегка улыбнулся, дернув уголком рта.

– Красивая.

Киллиан наклонился к ней и, словно утомленный под весенним теплым солнцем демонический зверь, нежно поприветствовал:

– Ну здравствуй, моя искусительница.

* * *

В эту же ночь, войдя в покои, предназначенные для почетных гостей Севитаса, Киллиан обнаружил, что его спальня уже занята. Риетта, с красивыми ниспадающими на плечи волосами и в полупрозрачном ночном одеянии, растерянно сидела на краю кровати. Только завидев его, она встала, чуть пошатнувшись, и поклонилась, приветствуя эрцгерцога:

– Ваше высочество.

Ее голос был тихим, хриплым и совсем слабым.

– Спасибо, что спасли мне жизнь… Это честь – служить вам.

Для женщины, что должна подарить ему счастливую ночь, у нее было слишком испуганное выражение лица.

«Понимает ли она, что говорит?» – подумал Киллиан. Казалось, душа покинула ее тело.

– Теперь мне непонятно, правильно ли я поступил, спасая тебя.

Он подошел к Риетте и приподнял ее лицо за подбородок. Его взгляд столкнулся с остекленевшими глазами, пустыми и совсем безжизненными.

– Уже на живого человека-то не похожа.

От его слов на ее безразличном лице, наконец, что-то проступило, и она ответила:

– Простите меня…

Киллиан цокнул языком.

«Искусительница, тоже мне». Он оставил женщину в покое и отвернулся.

Еще днем эрцгерцог выяснил, что девушка пила успокоительное из травы аллучино, поэтому понимал, что с ней. Но по какой-то неизвестной ему причине она все никак не могла полностью прийти в себя.

– Довольно болтовни, ты можешь идти. Думаю, что брать женщину в траурном доме – это не самая лучшая идея.

Ни разу не проявив сопротивления, девушка ненадолго застыла. Затем склонилась в прощальном поклоне, развернулась и пошла прочь, напоследок только тихо проронив:

– Как прикажете…

Мужчине понравилось, что с ней не нужно много говорить. Однако было бы не очень хорошо просто так отпустить ее после долгого ожидания. Аксиас поднял глаза и спросил ее:

– Ты, как тебя зовут?

После небольшой заминки прозвучал ответ:

– Риетта… Тристи.

Киллиан оглядел ее с ног до головы. Риетта определенно была редкой красавицей для такого захолустья. Но проводить ночь в постели с женщиной, которая стремится к смерти, то еще развлечение.

«У старика Касария определенно был дурной вкус» – подумал Аксиас.

– Хорошо, Риетта. Иди, и попроси Леонарда зайти.

– Слушаюсь…

Он отвел взгляд от девушки и снял накидку. Впрочем, очень любезно со стороны Севитасов затолкать к нему в комнату женщину, которую он потребовал днем на похоронах в уплату долга. Ту, что должна была сопровождать графа в его последний путь. Киллиан сухо фыркнул. Касарий проделал потрясающую работу по воспитанию своих детей.

– Вы искали меня?

Леонард, рыцарь Киллиана, поклонился своему господину. Эрцгерцог равнодушно кивнул в ответ и, продолжая раздеваться, приказал:

– Разузнай, что случилось с этой женщиной.

Леонард, ожидавший этих слов от господина, начал свой доклад.

– Обычная вдова. Говорят, у нее была счастливая семья…

– Уже, значит, разузнал.

Леонард коротко кивнул.

– Конечно. Кто, как не я, должен знать, какой женщине дозволено войти в покои его высочества.

– Продолжай.

– Четыре месяца назад ее муж внезапно скончался от болезни. Сразу после этого Касарий начал оказывать мисс Тристи знаки внимания, настойчиво уговаривая ее стать его наложницей. А когда она отказалась, взбешенный граф отнял у женщины трехлетнюю дочь. По слухам, он продал девочку странствующему работорговцу.

Аксиас, переодевшись в ночную рубашку, уставился отсутствующим взглядом в угол комнаты. Позади него безразличный голос продолжил докладывать:

– В итоге мисс Тристи сдалась и согласилась стать наложницей, при условии, что он вернет ей дочь. К сожалению, граф заразился чумой и умер, не успев разыскать малышку. Но перед смертью завещал похоронить мисс Тристи вместе с ним.

– Грязная история получилась. Туда ему и дорога.

– Более того…

– Еще что-то?

– Это еще не точно. Но кажется, в смерти ее мужа есть что-то подозрительное. Говорят, он умер от чумы…

Киллиан взглянул на Леонарда.

– Разве ты не сказал, что ее муж умер четыре месяца назад?

– Да. В то время в Севитасе еще не распространилась чума. Время не сходится. Ходят слухи, что жаждущий получить Риетту граф убил ее мужа, обставив все как смерть от чумы. И люди думают, а не проклял ли ее мертвый возлюбленный Касария, что тот сам заразился чумой?

Эрцгерцог усмехнулся.

«Проклятье. Люди любят такие истории».

Леонард продолжил.

– Возможно, из-за того, что дом графа был обычным особняком, защитный эффект от освященного магического круга был слаб и не действовал так, как, например, на цитадель. Однако Касария должен был окружать «защитный барьер», возведенный священнослужителями, которые напрямую подчинялись ему. При этом болезнь прорвалась через него, что само по себе редкое явление.

Леонард протянул бумагу с кратко изложенным отчетом, где сухо перечислены лишь факты: день, когда граф заболел, и дата его смерти.

– На самом деле, Касарий – один из первых, кто в Севитасе заразился чумой. С момента заражения его самочувствие быстро ухудшалось, и он в скором времени оказался в критическом состоянии. Хотите, чтобы я разузнал больше?

Этого для Киллиана было более чем достаточно.

– Нет. Хорошая работа. Можешь идти.

Остальное молодого мужчину не интересовало. Леонард почтительно поклонился и ушел.

«Вдова, значит… Понятно».

Аксиас не проявил особого интереса к произошедшему. Выяснив то, что хотел знать, он лег на диван. Просто так совпало, что владения Севитаса были по пути, и Киллиан решил заехать, дабы взыскать долги. Ведь от Касария, что всячески избегал встреч и уже успел подорвать доверие эрцгерцога, он ни весточки не получил. Однако новость о его смерти оказалась неожиданной. Трясти долг с умершего человека или его детей – не самое интересное занятие. В любом случае для эрцгерцога это не такие уж и большие деньги. Мужчине больше по душе пришлось поведение Фредерика, который старался быть честным и вежливым.

Киллиан не питал ложных надежд, что девушка окажется великой искусительницей. Дворяне и их забавы казались эрцгерцогу смешными – своего рода мимолетное развлечение, чтобы развеять скуку. Расслабившись, Аксиас скрестил ноги и, бросив отчет на стол, открыл книгу. Вскоре мужчина совсем позабыл о Риетте и отправился спать.

* * *

– Погостили бы у нас еще немного. – Сегниция, прощаясь с эрцгерцогом, выразила свои глубочайшие сожаления по поводу его скорого отъезда.

– В следующий раз.

Киллиан ответил сухо и без эмоций. Его безразличное отношение сразу показало, что лорда вообще не волнует, как звучат его слова. Да и где это видано, чтобы такой холодный ко всему мужчина поступал как-то иначе. Одно то, что Аксиас вел себя как достойный джентльмен, уже во многом обнадеживало.

И все же Фредерику и Сегниции было грустно, что их гость так спешно уезжает. Принимать у себя дома такого влиятельного с точки зрения богатства и военной мощи человека в империи – редкая удача. Эрцгерцог Аксиаский определенно станет полезным союзником, если установить с ним доверительные отношения. И хотя родственники графа чуть не совершили ужасную ошибку, за которую их можно было бы потом упрекнуть, все закончилось хорошо. Несмотря на первоначальную нервозность перед встречей с Киллианом, он оказался не таким уж придирчивым человеком. Более того, их поразило его благородное поведение и готовность простить им немалый долг.

Однако попытаться удержать этого молодого мужчину не так уж и легко. Севитасы были не в том положении, чтобы осмелиться слишком досаждать эрцгерцогу. К сожалению, Фредерику оставалось лишь довольствоваться тем, что он смог радушно принять у себя в поместье эрцгерцога и его рыцарей, принарядил к поездке Риетту и предоставил для нее первоклассную карету. Как только девушка в элегантном черно-фиолетовом платье из ткани высочайшего качества села в карету, приготовления были завершены.

– Что ж.

Киллиан равнодушно взглянул на Риетту, за которую заплатил немалую цену, и отвернулся, не проявляя к ней больше никакого интереса. Фредерик, растерявшись от такого быстрого прощания, только успел прокричать им вслед:

– Хорошей вам дороги!

Эрцгерцог Аксиаский, не оглядываясь, поднял одну руку в последнем прощальном жесте и был таков.