Очень интересен с этой точки зрения Кольский полуостров. На нем проложены древние дороги, которые ведут из ниоткуда в никуда, есть много рукотворных пещер, мостов, сейдов (менгиры). Люди, которые это строили, явно были намного крупнее и сильнее нас.
На албанском языке floke – волосы, а flokekuqe – рыжий человек. С другой стороны, флакэрэ на молдавском означает пламя, а флокос – лохматый. Следственно, те люди, которые на этом языке говорили, были светловолосы. И значит, Вирт прав, помещая родину индоариев на Севере. Именно там светлые волосы давали эволюционное преимущество, они действовали как светоотражатели в темноте. Почему не найдены кости этих древних великанов, о которых говорится во множестве сказок? Потому что останки сжигались, и это логично в условиях нехватки топлива.
Жар-птица. Летописная птица Сва – это также Симург, она же Сварог, то есть сува-рыг, подобная свету. Суффикс рыг в марийском служит для образования прилагательных. Сова – тоже птица Сва, благодаря светлому оперению. Другое название птицы Сва – Жар-птица, и все эти имена лишь метафоры северного сияния, которое часто видели в небесах наши предки-северяне.
Голунь. В летописях говорится о древней столице славян Голунь. Возможно, это город Колын или Хлынов, который позже назывался Вятка. Слово колын происходит от понятия «крепость», «огороженное селение», то есть от кол или холм. А возможно. Голунь – это Коломна, еще один древний город, чья история теряется в веках. Сравним с названием Голутвин (город недaлеко от Коломны). Его можно перевести как «крепость при Голуни, Голунь-дава», по аналогии с топонимами Полтава, Пловдив. Формант «тава» на фракийском языке означал укрепление, крепость (сравним с английским tower). Корень этот родствен алтайскому тау (гора) и молдавскому тава (ровное место, площадка). На таких площадях устраивались рынки, отсюда слово «товар».
Именцы. В булгарских летописях говорится, что одними из первых на европейский континент ступили именцы-мореходы, которые имели города на островах Средиземного моря, в Малой Азии и даже на Дальнем Востоке, на острове Сахалин. В союзе с племенами Поволжья они колонизировали юг Евразийского континента, Индию и Китай. Кто же эти загадочные именцы? Не от них ли слова man и homo, плотно вошедшие в ИЕ языки? Что, если допустить, что слово утратило первую согласную [l]? Тогда получим не имен, а ломань. Именно так называется человек на языке эвенков. Это палеоазиатский народ, обитающий на Дальнем Востоке нашей страны. По легендам эвенков, некогда их народ был могуч и славен. А потом его слава угасла. Мы приводили множество примеров слов из языка эвенков, показывая, как тесно он переплетен с ИЕ языками. На языке шумеров, которые с именцами были связаны, человек обозначается словом лу. Это явно обломанное слово. Но что же могло значить ломань? Лимн монго, речные или водные племена. Одно из племен эвенков называется как раз монго. Отсюда, действительно, ведут свое начало и монголы, смешанное азиатско-именское племя.
Мировое древо. Давным-давно дома не строили, а выбирали дерево и накрывали его полотном из сшитых шкур животных. Получался такое шатер, стержнем которого было живое дерево. Именно так родилась идея о Мировом древе.
Красная Горка. На саамском руппьсесь означает «красный». Это слово одного корня с «румяный». Вспомним, что долгое время Уральские горы назывались Рипейскими, от ripe (гора, лат.). Но это означало одновременно и Красные. Теперь вспомним о традиции отмечать через неделю после Пасхи языческий праздник Красная горка. Считается, что в этот день Пасха приходит к предкам, и что яичная скорлупа, брошенная в реку, окажется там, в блаженном Ирии. А он расположен на севере. А на север текут только сибирские реки. И значит, прародина индоевропейцев на севере.
6.4. Из истории единиц
Поскольку речь выросла из жеста, то логично, что первые числительные связаны с понятием «рука»: mane (рука, лат.) – mono, hand (рука, анг.) – one. Поскольку, с другой стороны, слова для обозначения руки родственны тем, что обозначают ветку, дерево, камень, как мы выяснили в предыдущих главах, – то поиски единиц можно начать именно с эти слов, реконструируя их согласно сформулированным правилам:
Pell (лес, греч.) – пурне (палец, мар.), плечо – бир (один, тюрк.), первый, first. Отсутствие названий для руки в ключевых точках серии m > b > p > f > k > t > s > sh говорит о том, что их следует поискать: слова могли сохраниться в дериватах. Так, слово, обозначающее руку, могло позже служить для обозначения только одной из рук, или пальца, или плеча, или ногтей. Помним также, что все конечности, в том числе и голова, прежде обозначались одним или родственными словами.
Греческое kara означало «голова» (наше «голова», как и «череп» – прямые родственники греческого), молдавское «гяре» – когти, а тюркское кол – руку. Связанное с этим комплексом числительное – кол (один), греческое χίλιοι (тысяча), откуда берет начало привычная нам приставка кило, обозначающая тысячу. Форма mar сохранилась в молдавском «умэр» (плечо», в единице большего разряда – mille (тысяча, франц.), в единице расстояния – миля. К корню лумь (лес) относится марийское название десятки лу, которое присутствует в английском числительном «двенадцать»: tvelve, буквально «два и лу».
Семена слов прорастают, пускают ветви, перекрещиваются с другими, и это процесс не хаотический, а подчиняющийся ассоциативной логике древних. Так, четко связаны слова «моно», единица – и много, тюркское «бир», др.инд. «пур» (один) – и греч «поли» (много), финноуг. «кук» (один) – и куча, «сам» (один) – и сумма.
После смены языка старые единицы переходят в разряд десятков, сотен или понижаются рангом до двойки. Почему так происходит? Два – это, с точки зрения предков и современных младших школьников – это один и еще один. Поэтому молдавское «переке» (пара) толкуется как бир эки (один и один), причем один корень для единицы наслаивается на другой, более старый. Вот почему бир (один) – и переке (пара) звучат так похоже. Собственно говоря, слово «переке» есть билингва – в нем два корня с одинаковым смыслом. Такое, как мы выяснили, часто встречается в условиях тесного взаимодействия языков. Русское «пара» – усеченный вариант этой формулы. Вторая часть слова перестала пониматься, ощущаться как значимая и отпала, так что пара и бир – буквально близнецы. Со словом «два» начнем разбираться, начиная с его предшественника, «дубль», где все согласные – полного смыкания. Значить оно должно «еще один», где «еще» – скрытая единица в виде оператора «+1». «Дуб ил» обнаруживает известный нам корень дуб (дерево, лишь позже – определенной породы). Слово это связано с глаголами действия, часто агрессивного: дубасить, тумэни (сбивать с толку, молд.), давить, топтать, думать, с орудиями труда – топор, тоайпэ (то же, молд.), тяпка. Следовательно, оно восходит к понятию «рука», а рука, в свою очередь, должна быть связана с единицей. Такую единицу сохранил древнерусский язык и тюркские, это тьма – 10000. В греческом dhеma – пучок, dhesmos –то, чем вяжут, что доказывает, что это – единица. Ведь счет велся не только на руках, пальцах, но и связками, пучками, жердями, на которые нанизывались, например, рыбины. Поскольку их умещалось определенное количество, название такого предмета становилось единицей старшего порядка.
Вторая единица в слове дубль – эл. Корень очень древний, от него происходит известное еще в Шумере обозначение высшей силы – Аллах, элохим. Но бог это в первую очередь «рука бога». На азербайджанском эл и есть рука, алле – число 50 (как единица высшего разряда при пятеричной системе счета).
От единицы «tum» через мену m > k и озвончение происходит латинское deca, русское десять и молдавское зече. Обратим внимание на последовательную палатализацию в этой серии.
Количесивенные и порядковые числительные в русском языке происходят от разных корней: один – но первый, два – но второй. Числительное один связано с ИЕ единицей one через мену n > d. Слово «второй, как мы выяснили, означает «еще один», соотносится с греческим dhevtera. Латинское second (второй) устроено аналогично: от двух разных единиц suc и one.
Самая скверная оценка в школе – кол. Но это также полноценная единица. Помним, что кол в тюркских языках – рука. Но почему в азербайджанском это слово теряет начальную согласную, превращаясь в эл? Ведь [k] не из тех, что теряется. Это значит, что в слове был переход m > p > k, и что раньше слово звучало как palmа. На латинском это означает ладонь, то есть руку. Вероятно, случился и переход l > n, превративший palma в pentе. На греческом это означает пять (наша пятерка – испорченное пента). А пять – это ладонь со всеми ее пальцами, максимально возможное некогда число. Отсюда, кстати, английская денежная единица пенс. А теперь произведем переход p > k > s. И получим kentum, то есть сто на латинском. Тоже предельное число, а значит – единица высшего порядка. Мы узнаем ее в таких словах, как конус, исконный, испокон. После палатализации кентум превращается в сотню. А если обратить процесс вспять, начать серию не с [p], а с [m], получим manus, что на латинском опять же рука, и единицу mono. А без перехода l > n получим числительное mille (тысяча на французском).
Еще один источник информации о древних числительных – всевозможные единицы длины, времени, веса, денежные единицы. Обычно в них спрятаны единицы. Единицу скрывают в себе и такие термины, как «множество», «толпа», «стая», «стог», «куча», «племя», «союз», «вождь» и другие слова, призванные отражать единство, собирание в целое или, наоборот, выделение единицы из множества.
Греческая денежная единица, лепта, происходит от марийского лу (10), а еще дальше – от эвенкийского лумь (лес, дерево).
Греческий язык, вместе с тюркскими – единственные, которые вместе с русским выделяют число сорок. На греческом saranta явно родственно русскому «сорок» и происходит от единицы сур, которая есть в марийском. Если восстановить цепочку, сур происходит от tur (первый, нем.), далее pur (primus, первый на латинском). В тюркских языках это числительное бир (один), откуда следует, что сорок служило сотней при системе счета с основанием 4 (5 х 4 х 2 = 40). При этом способе единицы отсчитывались большим пальцем, который при этом сам не считался. Другая рука служила для отсчета десятков (то есть четверок). Так получалось 20 в качестве сотни (4 х 5 = 20), а 40 – удвоением этой операции. Этот принцип виден в системе числительных французского, ирландского и других языков.
В финском, саамском, нивхском числительные 8, 9 образованы так: два до десяти, один до десяти. Например, в саамском 1 эххт, 2 – куххт, 8 каххц, 9 аххц. Факт указывает на старый восьмеричный счет: 8 была десяткой, а два числа, 8 и 9, пришлось добавить. Пусть вас не пугают невыговариваемые саамские слова. На самом деле здесь выпали гласные, было эки ут, куку ут, то есть один палец, два пальца (или палки, что лингвистически то же самое). Для 8, 9 используется форма множественного числа слова палец: уть, что позже перешло в уц. В молдавском есть точно такое же чередование: сравните бэет (мальчик) – бэець (мальчики).
На финском: 1 – укси, 2 – какси, 8 – какдексан, 9 – укдексан. Дексан – десять, это индоевропейский корень, сравним с декада.
К единицам, а также к понятию «рука» должны восходить и такие слова, как весь, все. На английском это all, в тюркских umum, в французском tout. Английскому all соответствует эл (рука, тюрк.) и arm (рука, анг.).
Тюркское umum соответствует эвенкийскому числительному umun (один). Но поскольку с гласной слова обычно не начинались, если не было приставки, была впереди еще сонорная [m] или [l], а значит, единица звучало как лумум, и это знакомый нам формант.
Финноугорское шудо (сто) можно принять за заимствованное из русского, если бы не наличие в марийском лексемы шудо (трава), а в санскрите – shata (сто).
Ныль, 4 в финноуг. языках, указывает на то, что это была десятка, то есть что был счет с основанием не 10, а 4. Слово это через мену m > n возводится к mille (тысяча на французском), т.е. к единице старшего разряда.
У кимров Уэльса 16 это 1 и 15, 19 – это 4 и 15, т.е. 15 – это круглое число. Но так возможно, только если был счет тройками или пятерками.
Примеры из эвенкийского языка показывают, что в корне могла быть единица «нун»: нонон (первый), нюнун (десять), нуннивун (правление). А если учесть возможную мену, пракорень восстанавливается либо как lul*, либо как mum*. Может быть, с учетом протетического йота, слово ель следует восстановить до лель? Вспомним, что лал в турецком языке означает «рубин», в горах Загроса (Иран) в древние времена обитали племена луллибеев. Этноним, вероятно, произошел от корня лул (гора).
Таблица 7. Этимологические связи единиц
6.5. О частицах и флексиях
Мельчайшие, ничтожные слова несут в себе законы древней речи – так слабое реликтовое излучение рассказывает о том, какой была вселенная при своем рождении. Это предлоги, союзы, частицы, иначе говоря, служебные части речи. Логика подсказывает, что когда-то они были самостоятельными словами. Недаром в иврите, валлийском и других языках предлоги имеют полную парадигму склонения. Предлог, указывая на взаимное положение и связь объектов, сближается по функциям с наречием. Как? – с, без. Где? – над, под, на позади, около. Куда? – в, по. Откуда? – из, от. Зачем? – для. Все это вопросы наречий. А наречия, как известно, образовались из прилагательных (хороший – хорошо), существительных (утром), и в результате «слипания» предлогов с другими частями речи (настежь, наотмашь, замуж). Следовательно, с предлогами было то же самое – но гораздо раньше, так что структура слова почти уже не просматривается.
А что такое частички вроде «да» и «нет»? «Да» можно заменить словами добро, хорошо, ладно, английскими good, well, молдавским бун (хорошо). А может, английское yes связано с глаголом «есть»? Да – это утверждение о наличии, существовании чего-либо. Дабо – старое причастие от глагола «да(ть)», отсюда «даборо» или «добро». Значит, «добро» и «да» происходят от одного корня. Английское well, следственно, тоже происходит от глагола с значением давать, брать, иметь. И это глагол ел/ал/ол (быть, брать, иметь), известный в тюркских, тунгусо-маньчжурских и финно-угорских языках. Русское «хорошо», вероятно, тоже бывшее причастие от глагола аре (быть, иметь). Глагол этот известен уже у шумеров, его формы с ротацизмом есть в английском – is, are. Раньше слова на гласную произносились с придыхательной, которая и сгустилась в наше х. К слову говоря, из этих рассуждений следует, что русский бог Хорс и греческий Арес – одно и то же слово этимологически, и означают «сущий», «истинный», это обычный для божества эпитет.
Но что же, в таком случае, значит отрицание? «Ле» иврита, «ма» и «йок» тюрок, «а» санскрита, «ну» в молдавском, no в английском? Когда чего-то нет – оно умерло, ушло. Было – и сплыло. Слог «ма» означает землю и воду во множестве языков: иврит, тунгусо-маньчжурские, финно-угорские, алтайские. Причем именно так, единой формулой «земля-вода». Аналог в русском языке – выражение «мать сыра земля». А слог «на» означает землю-воду на языке ненцев и эвенков. Нун – богиня воды в Египте. Сравним: единица – one, а мать – ана во многих евразийских языках. Это очень древний корень. То есть отрицание восходит к понятию воды-земли и означает примерно «взято, унесено водой». В финноугорских языках названия рек часто восходят к формантам ук и лей. Отсюда, вероятно, отрицательные частицы «йок» и «ле».
Итак, значение частиц да и нет восходит к древнейшим словам: к причастиям от глаголов «быть, иметь» и «течь, литься». Последние, в свою очередь, происходят от слов, обозначающих реку, воду. В молдавском есть на этот счет фразеологизм: «Со дус пе апа рыулуй» – так говорят о чем-то, что исчезло. А означает он буквально «»унесено рекой».
Примем за аксиому, что все части слов когда-то что-то значили. Невозможно представить ситуацию, при которой древние люди договариваются: пусть этот слог обозначает окончание женского рода, а этот – первого лица. Флективные языки – продукт развития агглютинативных языков, складывающих слова подобно кирпичикам. На примере молдавского языка это прекрасно видно: лукрез (работаю) – лу кар – ес, или «бревна таскать я».
Становым хребтом древних языков был глагол, к которому добавлялись детерминанты, уточняющие, как, когда и с кем действие происходило. Молдавское словосочетание «плекасе бочиндо» переводится примерно так: к тому времени он (она) ушел, оплакивая ее. А ведь молдавский – язык флективный, в отличие от финноугорских и тюркских.
В третьем лице молдавские глаголы не различаются по роду ни в настоящем (как и в русском), ни в прошедшем времени. А вы задумывались, какой смысл в роде как грамматической категории? Ровно никакого. Чем ель отличается от елки, а бурьян от травы? Зачем были нужны эти сложности? Я думаю, это остатки двух параллельных систем языка – мужской и женской. Судя по мифам, так оно и было: у женщин и у мужчин были разные языки. Или так: один язык был священным, другой – профанным. И священный язык был женским, потому что первыми служителями богов были жрицы, а первые боги – это богини-матери. Значит, были параллельные показатели склонения существительных. Прилагательные изначально едва ли склонялись, да их и не было. Первые слова – глаголы, которые могли быть также чем-то иным, существительным или прилагательным (причастием). Так, прилагательное смелый – причастие глагола сметь. Показатели множественного числа в иврите разные для мужского и женского рода: мэдинот (ж.род, страны) – но элохим (м.род, боги). Посмотрите на русские примеры: один – одна, два – две. Трое мальчиков – но три девочки. Пятеро, шестеро, семеро – все это слова мужского рода. Здесь суффикс оро восходит к числительному уро, один. У меня есть карандаш – одна штука. Почему не один штук, удивляются тюркоязычные народы, у которых понятия грамматического рода нет от слова совсем. Кстати, в древнерусском было целых шесть склонений, видимо, от разных языков, причем в процессе исторического развития формы сильно изменились. Так что искать следы мужского и женского языка бессмысленно.
Окончания множественного числа должны, по логике, восходить к личным местоимениям множественного числа. В эрзя 1 лицо мон, в множественном числе монь, второе лицо тон – тонь, третье лицо сон – сонь. Наши вещи, мужские, помечаются местоимением монь: элохим от элохимонь. Ваши, женские – местоимением тонь: мэдинотонь или мэдинот.
Рассмотрим личные окончания глаголов. Ясно, что они тоже восходят к каким-то значащим словам. Например, к личным местоимениям или вспомогательным глаголам. Возьмем глагол есть: я ем, ты ешь, он ест. Ясно, что это тот же самый глагол, что и быть, существовать: я есмь, ты еси, он ест. Но обратите внимание, больше глаголов с таким окончанием первого лица в русском языке нет: я пою, верю, живу и т.д. Откуда это у? Не от местоимения первого лица эго ли? То, что окончание оказалось стянуто, обломано, ничего удивительного нет. Сравним со спряжением молдавского глагола иметь:
1 лицо ам, авем, 2 лицо ай, авець, 3 лицо аре, ау.
В в форме множественного числа здесь появилась как прокладка между двумя гласными, а позже перешла в б, как все греческие в, отсюда хабитатор или обитатель. Эв в тюркских языках – дом, а аба – мать, то есть хозяйка дома.
А теперь глагол брать: 1 лицо еу, луэм, 2 лицо ей, луаць, 3 лицо е, еу. В древнерусском глагол иметь: иму, имешь, имеет. Но это глагол уже производный, потому что в текстах встречается: «поя», в значении «взял». То есть древнерусская и молдавская формы глагола е (брать), яти вполне себе совпадали.
Для молдавского такое окончание 1 лица тоже редкость. Вот еще несколько таких примеров: рым (рою), фэрым (ломаю). А вот в прошедшем времени окончание –м очень даже употребительно. Практически без исключений: читям, луам, скриям (читал, брал, писал). В болгарском в настоящем времени 1 лицо -м регулярно.
В остальных случаех в молдавском используется латинская и древнерусская система окончаний, в которых конечная гласная отпала, за некоторым исключением: вреу (хочу), беу (пью).
При спряжении некоторых глаголов, как мне кажется, используется вспомогательный глагол есте (быть): чит-еск (читаю), чит-ешть (читаешь), чит-еште (читает). Буквально: читающим являюсь, являешься, является. То есть это аналитическая форма изначально. И, вероятно, не только в молдавском, но и в русском, только формы эти сильно повреждены и почти неузнаваемы.
Старое значение глагола имать, ясное из былин – брать. Обнимать, вынимать – это все активные действия. Поэтому глагол имать родствен английскому make (делать), тюркскому суффиксу инфинитива « -мак» и греческому -mai: гетмак – идти, буквально «делать хождение». То есть, инфинитив – это аналитическая глагольная форма, обозначающая делание чего-либо, и образованная с помощью вспомогательного глагола с значением «делать». А значит, русский инфинитив образован аналогично, и постфикс –ти происходит от глагола do (делать). На западе согласные озвончались, в финно-угорской среде оглушались.
Но глаголы отпочковывались и от других глаголов с помощью суффиксов. Например, ять – имать, понимать, снимать. Молдавские глаголы урма (следовать), курма (обрывать, пресекать) следует тогда понимать как ур (нога) ма (делать), кур (рубить, резать) ма (делать).
В марийском и эрзя личные местоимения мон, тон, сон. Но уже в эвенкийском ми, си, нун. В саамском ми, чи, ти. Полагаем, личные окончания глаголов происходят именно отсюда: дам от да-ми (кстати, так и в санскрите), видишь – от види-си, видит от види-ти.
В латинском языке прилагательное следует за существительным. В тюркских, а также английском, немецком – наоборот. Русский, будучи на перекрестке миров, вобрал в себя и тот, и другой принцип. В современном русском прилагательное предшествует существительному: красивая девушка. Сравним с тюрк. гюзел гыз (красивая девушка) и лат. puella pulchra (девушка красивая). Молдавский – наследник латинского в какой-то мере. Но давайте посмотрим на русские былины и песни: "земля сырая", люди добрые", "ветры буйные", "палаты белые", "матушка родная" и т.д. Из этого следует, что раньше строй древнерусского языка был ближе к латинскому, а свой современный облик принял после взаимодействия с языками тюркской группы, причем случилось это задолго до татаро-монгольского нашествия, когда славянские и германские языки еще сохраняли единство.
В большинстве тюркских языков местоимение первого лица – мен. В косвенных падежах – мени (мне), меним (мой). Но тюркские языки возникли не так давно и не могут считаться источником. Древнейшие народы Евразии говорили на языках урало-алтайской группы. К ним относятся и пратюркские, и финно-угорские, и тунгусо-маньчжурские языки. В эрзянском языке (языке народов эрзя и мокша, которые населяли в древности территории между реками Ока и Волга) местоимение первого лица – мон. В косвенных падежах монь (мой), монень (мне). Ничего не напоминает? Схожие формы и в других финно-угорских языках: в марийском мый (я), мыйым (меня); в якутском мин (я), миэнэ (мой), миигин (меня), в удмуртском мон (я), мынам (меня). Следственно, эти местоимения в славянские и тюркские языки попали из финно-угорских. Но почему же и в английском (me, my), и в немецком (meiner, mir), и в латинском (me, mei, mihi) мы видим те же формы, которые в чистом виде, без супплетивного ego (я) и его фонетических вариантов я, еu, I, ich существуют с древнейших времен в финно-угорских языках? Если в Европе такое сходство объясняют римской культурной экспансией, то на Урале и в бассейне Волги никаких римлян в помине не было. Есть только одно объяснение этому факту, которое согласуется с информацией из древних булгарских летописей: народами, которые за несколько тысяч лет до нашей эры заселили Европу и дали ей свой язык, были те, кого мы называем ныне финно-уграми.
У местоимения мен (я) есть много родственников, порой совершенно неожиданных. Например, man и Mensch (человек на английском и немецком); названия стран Германия и Туркмения… Ману – первочеловек в мифах индийцев, а в мифологии римлян маны – духи предков, мания – одержимость духами. Манн – мифический родоначальник германцев; Манас – герой древнего эпоса киргизского народа. Вероятно, man в значении человек предшествовало его использованию в качестве местоимения.
У слова men есть еще одно древнее значение – рука (на латыни manus). От этого корня происходят такие слова, как манить, обманывать, манипулятор, командир. В романских языках дериватов гораздо больше: молд. мэнушь (рукавицы), мынекэ (рукав), мэнункь (рукоятка), мынкаре (еда), мына (гнать), аменинца (угрожать). Man в таком контексте значит «человек рукастый, умелый». Недаром второе значение древнего корня men – думать, сравним санскр. manas (разум), латин. mens (разум). И сейчас психологи отмечают тесную связь между развитием мелкой моторики руки и интеллектом ребенка.
По закону ротацизма удмуртское местоимение ас (свой) перешло в ар/эр, что на большинстве финно-угорских и тюркских языков значит мужчина. Ас на русском значит мастера в своем деле, особенно в воинском искусстве.
Суффиксы тоже претерпевают мутации. Так, суффикс -l с значением принадлежности, происхождения (например, в слове теплый)
превратился в –r: venator (охотник, лат.), север (строгий, молд.)
–s: megalos (большой, греч.), фрумос (красивый, молд.)
–n: сильный, красный, цэран (крестьянин, молд.), бэтрын (старый, молд.)
–v: красивый
Тюркскому и молдавскому суффиксу прилагательных –ик соотвествует русский –ич: boyuk (большой, тюр.), войник (сильный, молд.) – Ильич, Горыныч.
Возможно, те случаи, когда прилагательные в русском языке образуются без суффикса (старый, серый) следует отнести на счет ассимиляции суффикса с согласной корня.
Предлог дин молдавского языка и дан – турецкого соответсвуют семитскому предлогу min. В соответствии с формулой m > n > d это мутации одного и того же слова.