Buch lesen: «Зеленое платье Надежды»

Schriftart:

Дизайнер обложки Вера Стародубцева

ISBN 978-5-4490-6795-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Она проснулась резко, как от удара под дых, сердце раненой птицей билось об грудную клетку. Темнота за окном была такой густой и вязкой, что стало понятно – будильник ещё не звонил. В предрассветной тишине, где-то за горизонтом уже начался день, который изменит всё. Несмотря на то, что Надя так ждала этих перемен, она понимала, что сегодня многое к чему она привыкла будет безвозвратно утеряно и новая волна страха поднялась из глубин её души. Может, а ну их на фиг, эти перемены? Пусть всё остаётся как было, скучно и патриархально, зато надёжно? Ну уж нет, за четыре года работы в риэлторском агентстве молодая девушка превратилась в «тётю Мотю», к которой в магазине уже обращались: женщина. Нет, нельзя отказываться от шанса ступить на борт корабля, отправляющегося в неведомое.

Сознавая эпохальность грядущей встречи, Надя постаралась успокоится, для этого она приняла горячий душ, высушила волосы феном, погладила свою любимую юбку в клетку, открыла новую упаковку колготок, через силу запихнула в себя бутерброд с сыром и запила его кофе с молоком. Теперь предстояло самое ответственное – нарисовать подобающее случаю лицо, в этом деле важно не переборщить, но и в тоже время не остаться незамеченной.

К своим двадцати двум годам, Надя уже научилась пользоваться косметикой настолько умело, насколько требовали приличия. Если в пятнадцать лет случались эксперименты, которые мама пресекала на корню, пару раз умывала дочь с мочалкой, утверждая что выходить на улицу в подобном виде неприемлемо, то на сегодняшний день, Зоя Сергеевна не всегда замечала следы изобразительного искусства на привлекательном лице дочери.

Но с годами у матери появились другие страхи, её серьёзно беспокоило, что её симпатичная, умная и хозяйственная дочь предпочитала книги встречам с парнями. Зоя Сергеевна жаловалась подругам, что стать молодой бабушкой ей не грозит, потому что её девочка предпочитает проводить время с одноклассницами, а многочленные ухажёры в лучшем случае получают шанс на единственное свидание, но после него, всё равно исчезают с горизонта. Самой своей близкой подруге Татьяне, под страшным секретом, Зоя Сергеевна призналась в своих сокровенных страхах, а вдруг с её девочкой что-то не так, может, она не любит мужчин? Для зрелых женщин, у которых всегда была только одна проблема: куда подевались нормальные мужики, разговоры о превратностях секса были экзотикой, всё равно что рассуждать о жизни бразильской знати, также далеко от реальности.

Сама Зоя Сергеевна родила Наденьку в свои двадцать три от мужа, который через шесть лет плавно перекочевал в другую ячейку общества, но тем не менее, она свято верила, что женщина должна жить в браке, это естественно, всё остальное требует коррекции. Именно по этой причине, мама дарила дочке косметику и откровенные наряды, иногда, даже слишком. На самом деле, Зоя Сергеевна и другими способами пыталась пробудить, как ей казалось, недостаточную сексуальность дочери, как она выражалась «открыть чакры». Ведь бывший младший научный сотрудник нефтехимического института, а ныне инструктор по китайской гимнастике цигун, она могла устроить своё чадо на любой семинар по йоге, тантре и прочим восточным чудесам. Но Надежда не пускала никого в свою личную жизнь, и матери приходилось лишь догадываться о тех страстях, которые наверняка бушевали в сердце дочери.

Зое Сергеевне, конечно, не нравилось что Надя, её Надюша, оставила работу в небольшой, но перспективной фирме занимающейся недвижимостью. И ради чего? Всё эта шалава, одноклассница Вика, «дитя порока», как её называла Зоя Сергеевна. На самом деле Вика провинилась лишь тем, что её родители и она сама «работали в кино». Девочка выросла на съемочной площадке и была раскрепощенной и общительной.

В общем-то, девушки не виделись с самого выпускного вечера, так как не были близкими подругами, они встретились совершенно случайно месяц назад и с этого момента относительный покой Зои Сергеевны был окончательно разрушен. Она медитировала по три раза на дню, но это не помогало. Её раздирали сомнения, с одной стороны, ей как матери хотелось, чтобы дочь влюбилась, вышла замуж и родила ей внуков. С другой стороны, ей совсем не хотелось, чтобы её Надюша попала в вертеп и «пошла по рукам», ведь, как известно, киношники не отличаются твердостью моральных устоев. Но дочь ничего не хотела слышать, она дала согласие сразу. И не пугала её ни потеря в зарплате, ни работа «на побегушках» и ненормированный рабочий день.

Лицо было готово. Немного тона, пудры, полоска малахитового цвета над серыми глазами, легкий оттенок коралла на губах. Отражение в круглом зеркале было привлекательным и серьёзным.

– Куда тебя несёт? Чего ты хочешь? Да, если бы я знала чего хочу, было бы гораздо проще.

Осторожный стук в дверь.

– Надюша, ты не опоздаешь? В первый день не хорошо…

– Нет. Я уже готова.

Чтобы избежать нотаций, Надя быстро оделась. Чёрный свитерок и юбка в чёрно-белую клетку стройнили невысокую фигуру и скрывали ярко выраженную грудь. Девушке не нравилось преувеличенное внимание к её достоинствам.

На фоне повального и публичного женского эксгибиционизма, поведение Надежды, не носящей мини-юбки выше середины бедра, не оголяющей живот и верхнюю часть ягодиц, выглядело более чем странно. Сама она это объясняла так: «Не хочу чтобы мужчины видели во мне только тело… в первую очередь, я – человек». Подруги Нади на её заявления лишь пожимали плечами, им то было известно, что при достижении цели все средства хороши. Несмотря на все предпринятые усилия, все трое: Люся, Лариса и Марина, пока не встретили своих «принцев». Правда, Марина, самая смелая и активная, сумела побывать на пороге ЗАГСа, но увы, только на пороге.

Надежда влюблялась часто, очень часто, но слишком быстро остывала, чтобы с кем-нибудь из своих ухажёров дойти хотя бы до постели. А дома мама… Подруги уверяли её, что вылечить зуб сложнее и дольше, чем переспать с парнем. Она верила и вовсе не боялась, но как только парень в пылу страсти начинал нести милую чушь, всё заканчивалось. Да, в этом была ещё одна проблема, она патологически не выносила лжи.

И вот девушка с таким сложным психофизическим портретом неслась навстречу переменам.

2

Она должна была успеть, у неё в запасе было двадцать минут, но весь мир стоял у неё на пути.

Куда делся кошелёк неизвестно, то ли его вытащили, то ли Надя сама выронила его в маршрутке. Денег в нём было немного, но беда заключалась в том, что все проездные документы тоже находились в нём. Может, это знак свыше и ей надо повернуть назад? Надежда в растерянности пересчитывала карманную мелочь у входа в метро, как назло не хватало двух рублей. Девушка по очереди набрала на мобильном телефоне номера подруг, вдруг повезёт и кто-нибудь окажется поблизости. Нет, не повезло. Мироздание явно намекало, что этот путь лёгким не будет. Ужасно не хотелось просить, но пришлось.

Тётка – контролёр, еле умещавшаяся в своем пластиковом стакане с прищуром смотрела на Надежду, на её слишком свежее лицо для рабочего утра, пока она что-то мямлила.

– У меня не хватает двух рублей.… Я завтра обязательно занесу…

– Милочка… Я это слышу раз пятьдесят в день, если я буду каждого пропускать…

Но Надя не стала слушать, как рухнет экономика страны, если она не заплатит за проезд, она снова вышла на улицу. Время тикало, быстро поглотив двадцатиминутную фору. Людской поток был безразличен к оставшимся за бортом утренней спешки. Она стала заглядывать через стёкла внутрь торговых палаток, стоявших вокруг станции метро. Приглянувшаяся с первого взгляда женщина, не требуя ничего взамен, молча выложила на прилавок две монеты. Мир, всё-таки, не без добрых людей.

– Огромное спасибо. Я завтра обязательно занесу… если хотите могу оставить паспорт в залог?

– Ну, что вы девушка, не надо. С кем не бывает…

Окрыленная девушка полетела дальше.

Время уже поджимало, а от станции метро Киевская надо было ещё как-то доехать, идти слишком далеко. Маршрутки отпадали, их водители за рубль удавят, а у Нади не было больше ни копейки. Конечно, можно было попытать счастья в троллейбусе, но надежды на доброго водителя в час пик было мало. Надя вышла на дорогу и подняла руку, тут же с визгом тормозов остановились ржавые жигули с водителем – джигитом. Девушка отрицательно помотала головой, мужчина опустил боковое стекло.

– Э-э… зачем тогда руку подымал?

– У меня нет денег… а ехать надо.

Кавказец средних лет что-то прикинул в уме.

– Телефон дашь?

Надя честно помотала головой.

– Ай, ладно, садись.

Доехали быстро. На всякий случай, водитель ещё раз спросил, не может ли он расчитывать на номер телефона и получив тот же ответ, с тарахтением умчался прочь.

Надо было бежать, но лёд покрытый свежим снежком – плохая беговая дорожка. Смешными лилипутскими шажками, не отрывая подошв от земли, Надя быстро передвигалась к проходной киностудии. В окошке она получила пропуск, и следуя Викиным инструкциям, продолжила путь в лабиринте коридоров. Вправо, влево, на этаж вверх, переход между зданиями, на этаж вниз, на лифте на третий этаж, до конца коридора и вот комната номер 327. На пару секунд девушка остановилась, мысленно задвинула все страхи в дальний угол, выдохнула, сняла пальто и шапку. И открыла дверь.

В большой прокуренной комнате набилось много народу, человек тридцать, кто-то стоял, большинство сидело. В самом центре, за столом, сидели трое: молодой кругленький мужчина еврейской наружности, седой всклокоченный тип и женщина лет сорока со страдающим лицом. Надя застыла в дверях, не зная что делать дальше. Вот она здесь, правда, с опозданием на пятнадцать минут, но поезд явно ещё не ушёл.

Наконец, председательствующий заметил девушку, громко обратился к ней, при этом остальные затихли.

– А вы, видимо… – он заглянул в бумажку, лежавшую перед ним, – Надежда Тишкова? Вы опоздали, Надежда, а на съёмках мы будем штрафовать за опоздания. Что можете сказать в своё оправдание?

На Надю смотрело тридцать пар заинтересованных глаз, во-первых новый человек, а во-вторых, всем было интересно, как она выкрутится.

– Извините. Этого больше не повторится.

– Посмотрим. Господа, это наша «хлопушка». Присаживайтесь.

Садиться было некуда, но Надя заметила свободный уголок стола, на котором уже восседало двое молодых людей и она к ним присоединилась. Теперь можно было спокойно оглядеться.

Съёмочная группа было разношерстной, преобладали молодые люди артистичной наружности, что предполагало всклокоченные волосы и беспорядочную одежду. Многие были знакомы между собой и вполголоса переговаривались, явно считая данное собрание формальностью. В помещение вошла девушка с голым пупком и пачкой бумаги.

– Сейчас, вам всем будет выдан КПП на месяц.

Гул в комнате немного затихал только когда говорил председательствующий. Слегка наклонившись к ближайшему соседу, которым оказался парень в очках, Надя спросила.

– А это кто?

Очкарик посмотрел на девушку так словно она свалилась с Луны.

– Это генеральный продюсер Армен Манукян.

– А-а-а…

Продюсер встал, лучше бы он этого не делал, его рост в сидящем и стоящем положении различался так не существенно, что разницы не было почти никакой, такие хорошо смотрятся только через тонированное окно Бентли, а не среди молодых и творческих парней, тут они явно проигрывают.

– Сейчас все разойдёмся по специализациям, обсудим наши проблемы и вынесем их на общее собрание, через час.

Все дружно поднялись и стали собираться группами. Надежда не знала куда ей направиться, она так надеялась на поддержку Вики, но той нигде не было видно. Она подошла к продюсеру и спросила.

– Извините, Вы не подскажете, где я могу найти Викторию Кочкину?

Женщина с несчастным лицом, которая оказалась режиссером, ответила.

– Вика, скорее всего в 501 комнате.

– Большое спасибо.

Когда Надя отравилась на поиски, то на пути, на лестничной клетке, она увидела почти всю съемочную группу дымящих сигаретами и галдящих как сороки.

«Видимо, это и называется „обсуждение“. Придется всерьёз начать курить с такой работёнкой».

Надя, как и все современные девушки, конечно пробовала курить и даже делала вид, что ей это доставляет удовольствие, но всерьёз не втянулась. Большинство её подруг и просто знакомых дымили как паровозы, по поводу и без. К сожалению, сигареты и непристойные слова стали визитными карточками подавляющего большинства современных девушек. Надежда знала точно, и то, и другое – понты, дань образу современной бунтарки, в котором отсутствие принципов прикрывается внешней мишурой. Но ей тоже случалось изящно, как ей казалось, поднести сигарету к губам, немножко небрежно закусив её, театрально выпустить дым. Для Нади так и остались сигареты, как неотъемлемая составляющая тусовок, вечеринок, дискотек, но так, чтобы среди бела дня и на трезвую голову – никогда.

Дверь 501-й комнаты была открыта настежь.

– На фотографии у вас короткие волосы… ага, придётся примерить парик. Лучше завтра…

Голос Вики был слышен издалека, она громко разговаривала по телефону. Девушка, сидевшая за столом у самого входа, подняла голову, заметив нерешительность на лице Надежды, с холодностью Снежной королевы спросила:

– Вы к кому?

Вика, наконец, заметила свою подругу, кивнула ей на стул. Девушка, с завидным рвением охранявшая дверь, потеряла к Наде интерес и вернулась к компьютерным вратам в иной мир, экран монитора магическим свечением освещал бессмысленное выражение юного лица. Надя, присев, огляделась. В комнате не было ничего личного и лишнего, три стола, три рабочих места и только одна стена была оклеена десятками фотографий актёров, молодых и старых, очень красивых и даже страшных, некоторые были в париках и костюмах. Надя догадалась, что это фотопробы. Вика занималась актёрами, их подбором, вызовом на съемки, уговорами и договорами, так это объясняла она сама такому непосвященному человеку как Надежда.

Очень короткая стрижка, но ей это было к лицу, тёмный глухой свитер, брюки в обтяжку, Вика выглядела старше одноклассницы, но не из-за одежды. Жизненный опыт, сквозивший в утомлённом взгляде, автоматически превращал её в старшую сестру.

– Ну, познакомилась с группой?

Надя вкратце пересказала свои первые впечатления.

– Надь, ты не дрейфь, народ у нас мирный… в основном. Твоя работа очень простая на первый взгляд, но очень ответственная. Инструкции будешь получать от второго режиссера, а тонкости тебе лучше всего объяснит кто-нибудь из операторской группы.

Вика, обычно такая свойская, вдруг открылась для подруги с неожиданной стороны. Все ухарские замашки, шуточки и анекдоты остались где-то там в дружеской атмосфере, а на работе она выглядела собрано, деловито и немного устало.

– Людочка… будь добра, отведи Надежду к Максу или Толяну. Пусть объяснят девушке тонкости работы «хлопушки».

Отлепив свой взгляд от монитора, Людмила всем своим видом показала, что у неё есть дела и поважнее, но, тем не менее, поднялась и направилась вон из комнаты.

– Можешь пальто оставить здесь и мы после собрания сходим попить кофейку, – Вика снова взялась за трубку телефона.

Надя уже около лестницы нагнала, идущую без оглядки Людмилу. Путь был извилист и не близок, коридоры казались бесконечными улицами с тысячами дверей, только покажется впереди тупик, ан нет, всего лишь поворот.

Киностудия, как любое государство, да и любой человек, знавала разные времена. Здесь эпоха победы капитализма, отделанная кафелем и встроенными светильниками, сменялась эпохой «былого величия», где на стенах висели портреты звёзд советского кинематографа, а под ногами скрипел истёртый дубовый паркет. Перед изумленными глазами Нади проносились участки полной разрухи, где в углах был свален строительный мусор, а от дверей с буквами «М» и «Ж» разило нечистотами.

От масштабов ранее великой империи кино у девушки захватывало дух, ей не приходило в голову, что те фильмы, которые она смотрела в детстве, создавались на такой огромной фабрике грёз, где трудились тысячи людей, бегали по этим коридорам и стёрли толстый камень ступеней в некоторых местах до половины.

«Как странно, – подумала Надя, – что этот гигантский организм не кажется ни живым, ни мёртвым».

Встреченные по пути, одинокие фигуры и жидкие кучки курильщиков создавали впечатление ручейка текущего по широкому высохшему руслу некогда могучей реки. Казалось, что жизнь не окончательно ушла отсюда, она лишь замерла, и если прислонить ухо к стене, можно услышать гудение человеческого улья и биение могучего пульса.

«Ни за что не найду дороги назад!» – подумала Надя, когда девушки затормозили у огромной металической двери. Над дверью была пыльная табличка «павильон №3» и два круглых блина с угрожающими надписями: «тихо!» и «идет съемка». Людочка, изогнувшись ивовой лозой, потянула за ручку и с трудом открыла двадцатисантиметровой толщины бункерную дверь. Внутри огромного полутёмного пространства стучали молотки и было весьма прохладно, Надя пожалела об оставленном пальто.

После первых же шагов стало понятно, что лучше внимательно смотреть куда ставишь ногу, если не хочешь расквасить нос. На полу неприметными змейками извивались толстые и тонкие кабели, зияли щели между деревянными настилами. Наде так хотелось смотреть по сторонам, а приходилось уткнуться себе под ноги.

– Привет, – медовым голосом с кем-то поздоровалась Людмила.

Подняв голову, Надежда тут же была наказана за любопытство потерей равновесия. Кто-то подхватил её под локоть. Это был невысокий парень, невыразительной наружности: светлые волосы, светлые глаза, острый нос на угловатом лице.

«Мой ровесник», – определила для себя Надя, таких как он, её дед почему-то называл «додиками», она точно не знала за что, но прекрасно понимала, что это не комплимент.

– Толь, это наша новая «хлопушка», зовут Надеждой. Она ничего не умеет и не знает. Вика просила объяснить, в чем состоит её работа.

Толян, как его называла Вика, приветливо кивнул в знак согласия, чем сразу завоевал расположение девушки.

– Ну, я пошла, – и Люся растворилась в полумраке, никто не стал её останавливать.

– Меня зовут Анатолий, а это… – парень обернулся назад, – Макс ты где?

Что-то зашуршало в тёмном углу справа и ещё одна фигура вышла в пятно света. Первое, что подумалось Наде, что он привлекателен, не красив, а именно привлекателен. Чем именно, было пока не понятно, но он напомнил ей молодого Смоктуновского в роли Гамлета. Тёмные волосы, серые глаза, бледная кожа, худощавая фигура, с каким-то трагическим изломом, задрапированная в чёрное. И взгляд испытывающий, немного исподлобья, какой-то многозначительный, как-будто он знает что-то, чего не знает никто.

Надежде сразу захотелось разгадать тайну этого юноши, но она попыталась скрыть свой интерес. Смущение – плохой подсказчик.

– Э-э, Анатолий, пожалуйста расскажите…

– Наденька, у нас принято обращаться на «вы» только к людям старше восмидесяти, а мне до этого возраста ещё далеко. Попробуй ещё раз.

Девушка улыбнулась, ну вот и первый ликбез, и первый наставник.

– Анатолий, пожалуйста… расскажи поподробнее…

3

Гигантская пепельница доверху заваленная окурками дымилась, как миниатюрный Везувий. Дым уходил вверх туда, куда вела широкая лестница со стёртыми и выщербленными ступенями. Что там наверху, никто не интересовался, возможно, там до сих пор бродят призраки прошлого. Старая, но крепкая скамья, наверняка видевшая не одну тысячу задниц, сейчас молчаливо сносила унижения, а также грязные ботинки парней и девушек, забравшихся на неё с ногами. В курилке было шумно и людно. Людмиле пришлось кричать, глотая дым, чтобы привлечь к себе внимание.

– Лю-ди, у кого нибудь имеется достоверная информация об Олеське? Кто знает, где она и что с ней?

На призыв первой откликнулась симпатичная и кокетливая девушка со светлыми и похоже не крашенными волосами. Её звали Вера, а молодые люди, кружащиеся вокруг неё роем, называли её нежно «Веруся», в то время как Людмилу только по фамилии, Ступина и более никак.

– Я слышала, что она месяц назад была на съёмках четырёхсерийики в Крыму.

– Никто не знает, она сама отказалась от нашего проекта или ей отказали?

Похоже, никого особо не интересовала судьба этой Олеси, кроме Людмилы. Был человек, работал, каждый день эти молодые люди, наверняка, курили вместе, с глаз долой и никому нет дела.

Двое парней внешне очень похожих друг на друга, одинаковые стрижки, темная одежда, фигуры, не знавшие физических нагрузок, с разных сторон пытались привлечь внимание Веруси к своей персоне. Если один брал девушку за локоток, то другой тут же выхватывал у нее мобильный телефон, если один клал ей на плечо голову, то другой стремительно хватал за бейджик, висевший на шнурке, в опасной близости от девичьей груди. Так они девушку и тягали как репку, только каждый в свою сторону, когда до отдалённых глубин мозга одного из них вдруг дошёл вопрос Людмилы и он, к радости соперника, отвлёкся.

– Интересно, это правда что у Олеськи был роман с Тимой?

Тут дымящий народ всколыхнулся.

– Здрасте!

– Ты что, не знал?

– Митяй, тебе надо проверить зрение.

– И голову.

Митяй смутился, задавленный мнением толпы и подпрыгнув сел на подоконник.

– Тиму я сегодня не видела, он работает на этом проекте или нет?

Людмила никак не ожидала услышать голос Галины Афанасьевны, стоявшей, как оказалось, за её спиной.

– Конечно. Просто, это выше его достоинства, посещать подобные сборища…

Молодёжь притихла, как обычно бывало, когда в курилке объявлялся кто-то из руководства или творческой группы. И хотя, Галина была всего на пару лет старше Людмилы, она вела себя как важная персона, она не рассказывала анекдоты, никто не видел её улыбающейся, она не кокетничала с парнями, как её сверстницы. Она была редактором, а эта должность была загадочной для многих членов группы и сомнительной нужности в процессе кино производства, что предполагало личные или родственные отношения с кем-нибудь из руководства. Поэтому, при ней мало кто откровенничал.

– Людмила, почему тебя вдруг заинтересовала судьба Олеси?

Словно застигнутая врасплох у замочной скважины, девушка стала нервно утюжить пальцами пряди своих жидких волос, будто проверяя, все ли на месте. Наконец, она придумала что ответить.

– Я пытаюсь понять, почему на должность хлопушки взяли человека без малейшего опыта.

Галина смотрела на неё как на больного кролика, её позиция общения была со всеми немного свысока. Народ это не обижало, но и не настраивало на откровение.

– Дорогуша, мы все когда-то не имели никакого опыта… ведь мы не родились профессионалами. Или ты имеешь что-то против этой девушки?

– Нет.

Давая понять, что тема разговора исчерпана, Галина демонстративно затушила сигарету, остальные последовали её примеру и стали разбредаться по рабочим местам.