Дети Ковчега

Глава первая. Наместник.

Лучи закатного солнца, оставляя на полу резко очерченные прямоугольные тени от оконных переплётов, пронизывали большую гостиную до самых укромных уголков. Сергей Михайлович с робким любопытством осматривал помещение, в котором его оставил неприветливый дворецкий. Он старался запомнить мельчайшие детали, чтобы потом всё подробно описать жене. Но как описать зал в музее? Как рассказать о помпезном золотом барокко на стенах и потолке, тёмных картинах Вермеера или напольных китайских вазах, застывших у стены? Сергей Михайлович пожалел, что не захватил с собой фотоаппарат и не сможет показать Раечке красивую кованную люстру с блестящими как леденцы подвесками, натёртый до зеркального блеска мозаичный паркетный пол. Он мечтательно вздохнул. Вдруг сегодня посчастливится увидеть тех, кого тщательно скрывают хозяева этого особняка, кто по-настоящему вершит судьбу планеты. Знать о них – уже огромная привилегия, а увидеть – значит войти в наивысшее общество. Сергей Михайлович самоуверенно развалился в мягком кресле, широко расставив ноги. Он уже элита, если знает о существовании правителей мира. Губы растянулись в довольной улыбке. Ещё чуть-чуть и он будет таким же избранным, как и пригласившие его сюда люди. Внезапно Сергея Михайловича обдало волной неожиданной тревоги. Почувствовав на себе пристальный холодный взгляд, он испуганно подскочил с кресла, внутри всё сжалось, мелкая дрожь охватила конечности. Непонятный колючий страх завладел взрослым человеком, превратив его в напуганного, растерянного ребёнка. Сергей Михайлович не смел сдвинуться с места, неловко переступал с ноги на ногу, напряжённо вслушивался в происходящее за закрытой дверью, пытался уловить звуки приближающихся шагов, но из других комнат огромного особняка сюда ничего не доносилось. Время шло, громко отсчитывало старинными напольными часами секунды, плавно качалось на потемневшем маятнике, но в гостиную никто не спешил входить. Казалось, что хозяева нарочно испытывают терпение гостя, а он всё чаще с раздражением поглядывал на дверь. Ожидание изматывало больше, чем то, что предстояло совершить. Взгляд беспокойных водянистых глаз замер на овальном тёмном столе в центре комнаты. Чёрным матовым пятном на лакированной блестящей поверхности лежала кожаная папка. От её вида у Сергея Михайловича вдруг перехватило дыхание. Он судорожно схватился за воротник рубашки, стараясь расстегнуть упрямую верхнюю пуговицу и ослабить галстук, так неожиданно туго стянувший шею.

– Вам плохо? – внезапно прозвучал бархатный голос за спиной.

Сергей Михайлович резко повернулся, жадно глотая воздух.

– О! Да у вас приступ! Воды?

Вошедший протянул стакан. Сергей Михайлович моментально осушил его, с огромным облегчением вдохнув несколько раз. Его нервы немного успокоились, удушливый спазм прекратился, руки перестали предательски трястись. Он благодарно посмотрел на своего спасителя, улыбнулся в надежде получить дружественный отклик, но вопреки ожиданиям наткнулся на холодное равнодушие.

– Спасибо, – еле слышно прозвучали слова.

– Ну, что вы! Пустяки. Роджер, – с подобием улыбки представился молодой человек, не протянув руки.

Насмешливым высокомерным взглядом серых глаз он моментально воздвиг невидимый барьер между собой и гостем. Сергей Михайлович изрядно занервничал, стал неистово мять свои пальцы, искоса поглядывая на нового знакомого. Смотреть ему прямо в глаза он не решался. «Так. Успокойся! Возьми себя в руки! – мысленно твердил он. – Это надёжные люди. Всё будет хорошо».

– Прошу, садитесь, – Роджер указал на мягкий стул и не спеша отошёл к окну. Безразлично рассматривая пока ещё зелёную поляну возле дома и полосу жёлто-оранжевого леса за ней, он выжидающе молчал.

Сергей Михайлович с восхищением и завистью наблюдал за ним. Утончённые черты лица, безукоризненная причёска, шикарный тёмный костюм и едва уловимый запах дорогого парфюма – идеальный и изысканный облик. Как же хотелось принадлежать к высшему аристократическому обществу, представителем которого, без сомнения, являлся застывший у окна молодой человек!

– Правда, красиво? – вопрос растворился в воздухе.

Сергей Михайлович нехотя посмотрел в окно. Не найдя в вечернем пейзаже ничего интересного, он громко вздохнул, стараясь напомнить о себе. Роджер не обратил на вздох никакого внимания. Молчание затянулось.

– Я жду вашей подписи, – словно опомнившись, громко произнёс он.

– Да. Конечно, – Сергей Михайлович без колебаний взял папку в руки. Прошло не меньше десяти минут напряжённой тишины, а он так и не осмелился поставить подпись.

– Ну, и как ваши ощущения?

– От чего?

– От продажи своей Родины. Совесть не мучит? – с издёвкой спросил Роджер, смерив уткнувшегося в бумаги колким презрительным взглядом.

Красивые, словно вычерченные губы застыли в насмешливой ухмылке, из-за которой Сергей Михайлович ещё больше разволновался. Чтобы скрыть смятение, он сильнее склонился над документами, пристально всматриваясь в давно знакомый текст. Всё, что было там написано, он знал наизусть. И всё же. Всё же какое-то странное чувство не покидало его. Чувство, что он заключает сделку с самим дьяволом. Сергей Михайлович посмотрел на Роджера и поспешил отвести взгляд от пронизывающих насквозь серых глаз.

– Я вас не тороплю, – произнесённые слова зависли острым топором палача. Сергей Михайлович нервно и громко сглотнул, покрутил головой, оттянув воротник рубашки и упрямый галстук. Он будто бы ощутил на своей шее ледяную сталь лезвия.

На улице уже совсем стемнело. Небо покрылось тяжёлыми тучами, обещающими холодный осенний дождь. Жёлто-оранжевый лес превратился в тёмную размытую полосу, почти слившуюся с упавшим небом. «Вот и ещё одна осень», – с раздражением подумал Роджер.

– Если вам надо прочитать договор ещё раз, то, пожалуйста, читайте. Времени у нас предостаточно, – процедил он сквозь зубы.

От сурового тона у Сергея Михайловича похолодело внутри, страх выступил на лбу капельками пота. Он поёрзал на мягком стуле, попытался успокоиться и отвлечься, но Роджер всё заметил. Высокомерно и неторопливо он подошёл, достал из кармана белый шёлковый платок и брезгливо бросил его на стол.

– Перестаньте вы уже! Если вам так страшно, мы найдём другого, – раздражённо сказал он. – Желающих более чем предостаточно.

– Нет, нет, – трясущимися руками Сергей Михайлович вытер пот со лба и растерянно посмотрел на скомканный платок, не зная, что с ним делать: возвращать хозяину или оставить себе. Он попытался встать, но Роджер грубо усадил его на место, больно сжав пальцами плечо. – Я всё подпишу, – тяжело опустив голову, выдохнул Сергей Михайлович.

– Тогда чего вы ждёте? – скорее прошипел, чем спросил Роджер.

– Я ещё раз перечитываю договор, – выпалил первое пришедшее на ум оправдание мужчина.

Роджер провёл рукой по своим тёмным волосам, в движении скрыв нарастающее недовольство, на миг задержал дыхание, успокаивая кипящие внутри эмоции. «И послал же мне Бог такого трусливого предателя», – с пренебрежением посмотрел он на склонившегося над папкой.

– Что хотите там найти? Спасение от мук совести? Или, может, ищете оправдание своему поступку? – Роджер прищурился и неожиданно громко и зло выкрикнул: – Там нет ничего этого. Подписывайте или убирайтесь!

Сергей Михайлович бросил через плечо испугано-виноватый взгляд. «Какой же мистер Роджер всё-таки молодой. Ему не больше тридцати лет, а столького уже достиг, – мысли в голове не давали покоя. – Одет как английский лорд. Вон какой костюм и туфли. Я могу только мечтать о таком, – жгучая зависть сдавила душу. Сергей Михайлович посмотрел на текст, но буквы в нём не сливались в слова, а плясали на белом листе какой-то сумасшедший танец. – Всё правильно я делаю. Всё для нас. Всё как говорила Раечка, – твердил он. – Так почему тяну с подписью? Сомневаюсь? – на миг испуг появился на бледном лице. – Нет! Нет! Нет сомнениям в моей душе! Я наслаждаюсь наступающим будущим», – довольная улыбка озарила лицо. Золотое перо, мягко продавливая белую бумагу, оставило размашистую подпись под договором.

– Готово. Я подписал, – Сергей Михайлович бережно провёл ладонью по гладкой странице, ощущая кончиками пальцев каждую букву, меняющую его судьбу.

Роджер медленно повернулся. Ловушка захлопнулась.

– Поздравляю вас, Сергей Михайлович, – он подошёл к столу и, бросив безразличный взгляд на подписанный документ, с громким хлопком закрыл папку. – Теперь всё завертится гораздо быстрее, – и с довольной улыбкой он направился к двери. – Вы возвращаетесь домой и чётко следуете инструкции.

– А когда я стану Руководителем? – Сергей Михайлович поспешил за ним, но Роджер жестом руки остановил его на полпути.

– Очень скоро. Мы заинтересованы в этом больше вас. Не задавайте ненужных вопросов. Наш босс разработал подробную инструкцию и хотел бы, чтобы вы ей чётко следовали. Всё остальное – мелочи. В вашей стране есть много наших людей, которые будут помогать. Идите уже и не испытывайте моего терпения.

Тяжёлая деревянная дверь закрылась, оставив Сергея Михайловича в полном одиночестве. Облегчённо вздохнув, он посмотрел на стол, где только что лежали документы, и с особым чувством восторга провёл рукой по тёплой лакированной поверхности.

– Скоро, Раечка, очень скоро мы сможем позволить себе пить чай в таком же шикарном домике в Швейцарских Альпах, – довольно улыбаясь, прошептал он. – Очень скоро. Я тебе обещаю.

Не прошло и минуты, как в комнату вошёл дворецкий, приглашая к выходу. На улице уже было темно, моросил мелкий осенний дождь. Подняв воротник пальто и пытаясь защититься от холодных капель, Сергей Михайлович быстро спускался по белой мраморной лестнице к автомобилю. Вальяжно расположившись на кожаных сиденьях салона, он, сам того не заметив, задремал. Автомобиль скользил по ровной автотрассе, унося с собой спавшего на заднем сидении будущего Руководителя великой страны. Всё было решено. Всё было сделано. Всё было продано. Оставалось только ждать и чётко следовать инструкциям.

* * *

Роджер провожал взглядом отъезжающий автомобиль. В руках он держал папку с документами, а в голове мысли о том, что люди не меняются с течением времени. А его, с тех самых пор, утекло немало. С тех самых пор… Роджер всматривался в размытые дождём красные огни задних фар, больше и больше погружаясь в воспоминания о прошлом. Он и не заметил, как в комнату вошёл пожилой человек лет семидесяти.

– Подписал? – еле слышно спросил вошедший.

Роджер испуганно обернулся и наткнулся на строгий властный взгляд из глубины веков. Взгляд самого времени.

– Подписал, – подтвердил он кивком головы.

Макфеллер размеренно подошёл к барному столику, взял тяжёлый хрустальный бокал и плеснул в него янтарную жидкость. Пригубив напиток, он на несколько мгновений замер, рассматривая рисунок бокала. Свет от лампы отразился в резных хрустальных гранях, запрыгал радужными конфетти на рукаве тёмного пиджака.

– Выпьешь? – предложил Макфеллер после длительного молчания. – Виски очень хорош!

– Виски? Сэр, это Прованс. Здесь пьют вино.

Наместник только насмешливо хмыкнул, протягивая бокал.

– Хорош, – согласился Роджер, пригубив выпивку.

Он внимательно посмотрел поверх бокала на босса. В последнее время улыбки тому совсем не удавались, они больше напоминали злобный оскал, чем выражали положительные эмоции. Наместник всё больше и больше походил своим обликом на смерть. К тому же от него веяло старостью, очень тонкий едва уловимый аромат тлена шлейфом стелился за ним. Роджер протянул папку. Макфеллер даже не посмотрел на неё, сделав довольно большой глоток виски, он направился к дивану у стены.

– Здесь уютно, – сказал он, утопая в мягких подушках. – Ты так не считаешь?

Роджер молчал.

– Когда Хотшильд успел приобрести это место?

– Мне кажется, дом всегда принадлежал семье мистера Майера.

– Да? – наместник на минуту задумался. – Да и бог с ним! – махнул он рукой, сделав очередной глоток алкоголя. – Мне тут нравится. Скажи Майеру, что мы остановимся пока в этом доме. Мне до ужаса надоел город с шумом, скоростью и безликими улицами. Здесь я спрячусь от всех, побуду один на один со своими мыслями и планами. Перевези сюда всё необходимое и предупреди остальных о нашем новом местоположении.

– Хорошо, сэр. Тут такое дело, – Роджер помялся, нервно постучал пальцами по папке. – Я хотел ещё утром доложить вам, но подумал, что подготовка к встрече с Сергеем Михайловичем важнее. На Урале снова пропала наша диверсионная группа. На связь не вышли. К месту встречи не явились.

– На поиски отправляли?

– Да, сэр. Но следов, как, впрочем, и тел, нет.

– Куда могут пропадать люди? Переходят на другую сторону?

– Невозможно. Это надёжные люди.

– Надёжные? – Макфеллер изумлённо приподнял бровь. Вера в людей у его помощника не угасла с годами. – Верить никому нельзя, Роджер, – о чём-то раздумывая, вертел он в руках бокал. – Совсем забыл, – лицо вмиг стало суровым. – Скоро прибудут гости.

Роджер похолодел. Ждать чего-то хорошего от этого визита не следует.

– Плесни-ка мне ещё, дружок, – наместник поднял бокал. – Нужно хорошенько успокоить нервы перед их приходом. Новый корпусный генерал-губернатор мне совсем не нравится. Была б моя воля, я бы этими вот руками, – он гневно потряс раскрытыми ладонями.

Договорить и выпить очередную порцию виски не удалось. Дворецкий объявил о прибытии гостей. Роджер и Макфеллер настороженно переглянулись.

Тяжёлыми шагами в комнату вошли двое. Остановившись недалеко от наместника, один из них откинул капюшон, полностью скрывавший лицо, и посмотрел на хозяина дома холодными жёлтыми глазами. Генерал был очень похож на человека, только серо-зелёная кожа с еле заметным рисунком, напоминающим чешуйки, и жёлтые глаза с вертикальным зрачком, как у змеи, выдавали в нём рептилоида. От облика земноводных остались едва уловимые штрихи. Макфеллер попытался встать, поприветствовать гостей, но не смог даже пошевелиться, прикованный пристальным взглядом. Высокая, мускулистая фигура нависла над ним. Резким взмахом руки генерал снял с плеч накидку из тяжёлой красной ткани. Описав полукруг, огненный парус вспыхнул перед глазами человека, блеснул золотой вышитой каймой. Омаран не был вооружён и нарочито-демонстративно показал это. Лишь на левом предплечье блестели серебристые наручи, выполняющие роль компьютера.

– Как ваши дела, наместник? – без приветствий грубо спросил он.

Большие жёлтые глаза смотрели не мигая, пробивая насквозь и выворачивая наружу. Макфеллер старался что-то ответить, но под тяжёлым взглядом у него получилось только несвязно промычать.

– Расслабьтесь, – небрежно бросил Омаран. – Я здесь с дружеским визитом, – он улыбнулся одним движением тонких губ, но эту гримасу трудно было бы назвать улыбкой.

Макфеллер вжался в диван. Визит корпусного генерала Омарана, не сулил ничего хорошего. На Землю его назначили недавно, но с первой встречи уже было понятно, что генерал совсем по-другому относится к делу, чем его предшественники. Сразу при знакомстве Омаран потребовал предоставить отчёт о проделанной работе и обозначить сроки, когда рептилоиды смогут приступить к раскопкам. У Макфеллера ничего этого не было. Разгневанный безответственностью наместника генерал пригрозил прекратить поставки крови и разорвать договор. Макфеллер не на шутку испугался и пообещал всё подготовить к следующей встрече. Омаран своими визитами не баловал, он спускался на Землю только в особых случаях. Значит, сегодня и есть тот самый особый случай? О том же самом подумал и Роджер, застывший у стола с бокалом недопитого виски в руке. Омаран бросил в его сторону мимолётный скользящий взгляд и ухмыльнулся. Жёлтые глаза злобно вспыхнули,

– Господин генерал, всё идёт по плану, – еле выдавил из себя наместник. – Ещё чуть-чуть и нужная территория будет ваша. Можно будет начинать поиск.

– Хм, – Омаран скривился. Поправив воротник своего тёмно-синего мундира с золотыми нашивками, он непроизвольно приоткрыл татуировку на мускулистой шее с левой стороны. – Ты нам это говорил лет сорок назад. Припоминаешь? И ещё раньше. И ещё.

Отблеск татуировки Золотого змея мелькнул перед глазами Макфеллера. Ему ещё в самом начале пути рассказывали о Великих семьях рептилоидов и символах их гербов. Он точно знал, что золото было только на гербе семьи Мюрей, славящейся бесстрашными воинами, жестокостью и беспощадностью. Эту семью боялись и уважали все остальные Великие семьи. Перед ними склоняли головы даже члены правления государства рептилоидов. Наместник замер. «Так вот кого прислали на Землю, – подумал он. – Убийцу!»

– Джон, вы с нами? – поинтересовался Омаран, видя отрешённое лицо собеседника.

– На отсрочку были причины, – сухо огрызнулся тот.

Омаран расположился в кресле напротив, внимательно всматриваясь в лицо человека. «Ничтожна. Ничтожна твоя жизнь», – подумал он, проведя рукой по тёмным коротко стриженным волосам.

– Господин Омаран, мы близки сейчас как никогда. Потерпите ещё немного.

– У нас время есть, – злобно сияющие солнца глаз смотрели в упор. – Его нет у тебя, – холодная ладонь неожиданно накрыла руку Макфеллера.

Наместник вздрогнул, по его спине пробежала дрожь, внутри от страха всё замерло, натянулось как струна. Омаран ухмыльнулся.

– Вы были наняты для определённой работы, Джон. Мы вас поддерживаем более трёхсот лет. И что получаем взамен? – он не отводил прямого взгляда. – Ничего! Кроме великой твоей империи и компании.

– Это неправда! Мы выполняем свою работу и данные вам обязательства, – попытка оправдаться была не засчитана.

– Выполняете? – от негодования Омаран резко встал, испугав не только Макфеллера, но и Роджера, выронившего от волнения хрустальный бокал на паркет. – Вы, может, насмехаетесь над нами? – строгий ледяной голос разлетелся по комнате острыми осколками, нанося пока ещё предупреждающие удары присутствующим.

Макфеллер отчаянно замотал головой, вжавшись в спинку дивана. Злить рептилоида было смертельно опасно, и он знал это не понаслышке. На его глазах ящер с лёгкостью разорвал человека пополам, потому что увидел, как тот жестоко избивает ребёнка. Рептилоид, конечно, понёс наказание, но мощь и ярость этой расы наместник запомнил навсегда.

– Кем вы себя возомнили? – генерал наклонился. – Вы и ваши друзья – обычные люди, возвеличенные среди остальных лишь нашей благосклонностью. Мы дали вам всё, что вы просили: власть, бессмертие, денег. Всё для выполнения одной простой задачи: предоставить доступ к территории, где покоится Ковчег.

– Мы стараемся, – еле произнёс Макфеллер.

– Стараетесь? – с ещё большим негодованием прогремел Омаран. – Территория, где находится корабль, недоступна нам, как и триста лет назад, когда наняли тебя.

Разгневанный он схватил наместника за ворот рубашки. В этот напряжённый момент в комнату вбежал маленький мальчик лет пяти. Омаран обернулся и выпрямился, увидев ребёнка. Он внимательно посмотрел на малыша и перевёл холодный взгляд на Макфеллера. Тот замер от ужаса.

– Это ваш сын, – Омаран ещё раз посмотрел на ребёнка. Шумно выдохнув, он сел в кресло, закинув ногу на ногу и сосредоточил взгляд на наместнике, подперев рукой подбородок. – Данлар, – обратился он к своему спутнику, всё это время стоявшему без движения.

Капюшон упал, открыв грозно-непроницаемое лицо молчаливого гостя. Второй рептилоид отличался от генерала не только цветом кожи – она была у него бледно-голубая с серым оттенком, но и менее развитой мускулатурой. Большие миндалевидные глаза иссиня-синего цвета с вертикальным зрачком смотрели на окружающих с презрительным высокомерием. В чертах строгого худого лица не было и намёка на принадлежность к рептилоидной расе. Данлар был очень красив, неприлично красив даже для человека. Причёска с коротко стриженными висками и высоким длинным тёмным хвостом, спускавшимся ниже поясницы, ещё больше подчёркивала его надменную красоту. Но от этого прекрасного облика веяло холодом смерти. В отличие от генерала, Данлар был вооружён. На бёдрах пристёгнута кобура с оружием. Из-за плеч выглядывали рукояти двух мечей. На левом предплечье, так же как у генерала, сверкали серебристые наручи, а на груди блестела пряжка от кожаной перевязи. Чёрный приталенный плащ элегантного кроя с серебряной отделкой акцентировал стройность и крепость фигуры рептилоида. Чёрная кофта и чёрные брюки, заправленные в армейские тяжёлые ботинки, завершали строгий тёмный образ командира Чёрного отряда. Данлар не скрывал татуировку. Напротив, голова Золотого крылатого змея виднелась из-под воротника плаща, резко бросалась в глаза на бледной коже, оттенённой чёрным одеянием.

«И этот из Великой семьи убийц, – подумал Макфеллер. – Значит, всё очень плохо», – поморщился он. Данлар взял ребёнка на руки. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна эмоция не коснулась высокомерной красоты.

– Простите. Простите, – в комнату вбежала испуганная женщина.

– Лизи, сколько раз я говорил, чтобы сын не играл рядом, особенно когда у меня гости, – гневно прокричал Макфеллер.

– Прости, Джон, – женщина подняла глаза на того, кто держал её сына. – Кто вы такой? – испуганно спросила она.

– Вы предали наше доверие, – не обращая внимания ни на ребёнка, ни на опешившую женщину, обратился Омаран к Макфеллеру. – Вы столько лет обманывали нас.

– Не надо устраивать представление, – набрался смелости человек.

– По-вашему, это представление? – Омаран удивлённо повёл бровью. Он встал, грозно возвысившись над наместником. – Я не терплю предательства и обмана, Джон. А вы довольно долго это делали с нами, а теперь ещё и смеете дерзить! Я не мой предшественник – добрый старик Шувайон. Мне не составит труда уничтожить тебя, – он поднял руку. Один взмах и будет отдан молчаливый приказ.

Напряжённая атмосфера в комнате электрическими разрядами впивалась в нервы. Одно неловкое движение, один жест или слово могли произвести взрыв, не пощадивший бы никого.

– Как я сказал, это дружеский визит, – Омаран опустил руку. – Поэтому предлагаю тебе привести все свои дела в порядок. Мы привезли последнюю партию нашей крови. Больше поставок не будет. Мы не доноры, а ваши работодатели, которые уже много заплатили, но пока ещё ничего не получили взамен. Мы хотим наконец-то увидеть результат наших вложений, а не смотреть, как развивается твоя империя.

Макфеллер молчал, с ненавистью исподлобья взирая на генерала. Жгучая адская злоба закипала в глубине его сердца. Им пытаются манипулировать, сбросить с пьедестала, грубо вернуть на место простого смертного, заставляют сделать глупый выбор. Он не может этого допустить!

– Его жизнь. Забирайте его жизнь, – опустил он голову.

Воздух в комнате моментально стал тяжёлым и плотным. Липкая пластилиновая масса сдавливала грудь, не давала сделать вдох. От неё хотелось освободиться, снять с себя, смять в ладонях и разорвать на тысячи кусочков, чтобы снова наполнить лёгкие жизнью.

– Джон, – изумлённая женщина посмотрела на Макфеллера. – Джон, – но он молчал. Свой выбор он сделал ещё триста лет назад и ничего не помешает ему идти к цели.

– Зачем нам жизнь твоего сына? – не понял Омаран.

– Я меняю его на кровь для себя. Это высокая цена. Он мой последний наследник.

– Ты торгуешься? – генерал нахмурился. – Жизнь сына ничего не значит для тебя?

– Нет! – не раздумывая, ответил наместник.

– Джон, – голос испуганной матери дрожал в попытке остановить ужасное.

– Макфеллер, – Омаран перевёл взгляд с растерянной женщины на наместника, – жизнь твоего ребёнка нам не нужна, – он в полном недоумении смотрел на человека. – Имей мужество принять последствия за свои действия. Уйди достойно, с честью!

Данлар поставил мальчика перед отцом.

– Нам не нужна его жизнь. Мы не убийцы, – синие глаза с пренебрежением смотрели на неподвижно сидевшего на диване Макфеллера. – В тебе нет ничего человеческого, нет чести, раз меняешь своего сына на каплю крови, продлевающую твою никчёмную жизнь.

– Наконец-то вы показали свою настоящую сущность, Джон. Вы окончательно разочаровали меня, – Омаран с отвращением скривился.

Женщина подбежала к ребёнку и подхватила его на руки. Прячась за спиной Данлара, она искала защиты. Генерал осуждающе покачал головой. Через минуту он с неприязнью произнёс:

– У вас есть двадцать лет, чтобы успеть всё-таки оправдать наши вложения в вас. После этого срока Ассоциация расторгнет с вами контракт в любом случае, вы лишитесь привилегий и вернётесь к жизни нормальных людей. Было принято решение поддерживать вас до конца срока и помогать для достижения результата, но не так, как прежде, – Омаран замолчал. Набросив на плечи красную накидку, он сердито добавил: – Я надеюсь тебе всё понятно.

Наместник не промолвил ни слова, провожая гостей. Он грозно смотрел в сторону жены и ребёнка, с силой сжимая кулаки. Такого унижения он простить не мог. Комната погрузилась в молчание, наполненное предчувствием смерти. Звуки застыли в плотном воздухе, потерялись в густой напряжённой тишине. Стало так тихо, что было слышно, как гулко стучит кровь в висках, отсчитывая секунды.

– Лизи, – голос, брошенным в стекло камнем, расколол застывшее напряжение, эхом пролетел по оцепеневшей комнате, вонзился острыми осколками в присутствующих. Женщина и Роджер испуганно замерли, стараясь раствориться, исчезнуть и не увидеть того, что произойдёт дальше. – Подойди ко мне и отдай сына.

Испуганная мать отчаянно затрясла головой, отступая к двери. Наместник встал. Едкая ненависть искрилась в его глубоко посаженных глазах. Он выхватил ребёнка из рук матери и с силой прижал к себе. Женщина бросилась спасать сына. Хруст поломанной шеи остановил её. Замерев в полушаге от мужа, она смотрела на безжизненное тельце, обмякшее в его руках, и всё ещё не понимала произошедшего. Порыв холодного ветра смерти сорвал с рук Макфеллера маленький листок, бросив к ногам матери. Ребёнок упал, широко раскинув руки и светлые волосы. На его ещё румяном лице замерла улыбка, сияющие чистые глаза смотрели в высокую бесконечность. Время остановилось в комнате, камнем застыло на часах, не давая стрелкам сдвинуться с места.

– Нет, – еле слышно прошептала обезумевшая мать, но её голос утонул в плотной массе тишины. – Нет! – крик электрической дугой прорезал пространство, разодрал его в клочья и рассыпал градом искр по всей комнате. – Нет! – ноги подкосились, и Лизи безвольно повисла, цепляясь за брюки убийцы своего сына.

Наместник присел рядом, грубо приподнял её голову за подбородок. Глаза, полные боли и отчаяния смотрели на него с немым вопросом. Лизи содрогалась от беззвучных рыданий. Она сжимала холодеющую руку сына в своих ладонях, пыталась что-то сказать, но боль душила, сковывала язык, разрывая сердце несчастной.

– Ты слишком много увидела, дорогая, – прошептал в ухо жены Макфеллер.

В тот же момент комната погрузилась в гробовую тишину. Наместник разжал руки, тело жены, соскользнувшее вниз, аккуратно покрыло собой маленькое тельце ребёнка.

– Зачем? – спросил осторожно Роджер и отшатнулся, испугавшись взгляда чёрной души.

– Зачем? – прошипел Макфеллер. – Затем, чтоб больше никто не мог мне мешать. Что мне смерть этих ничтожных людей? Кто они мне? Массовка. Не более. Разве может их смерть принести мне боль или остановить? – он пренебрежительно фыркнул. – Генерал задумал сбросить меня с высоты, пытается лишить меня власти! Разбить империю, которую я строил много лет. Выбить пьедестал бога из-под ног! Я не позволю! Не ящеры будут решать мою судьбу! Это я заставлю их подчиниться и давать бессмертие по моему запросу, а не по их воле, – злоба искорёжила лицо наместника до неузнаваемости. – Я – Бог! – исступлённо прокричал он.

Роджер ошеломлённо смотрел на того, кто только что убил жену и сына и ни капельки об этом не сожалел. Он ужаснулся тому, что для Макфеллера жизнь других людей, даже самых близких, превратилась в ничто. Его босс стал монстром в человеческом обличии.

– Созови всех для обсуждения. У меня есть план, – наместник встал с колен. Перешагнув через мёртвые тела, он вышел из комнаты, бросив напоследок: – Прибери здесь.

От произнесённых последних слов по спине пробежал мороз. Точно такую же фразу Макфеллер сказал много лет назад, равнодушно перешагнув через труп своего бывшего помощника. Роджер от нахлынувших воспоминаний как подкошенный рухнул в кресло. Он унёсся в невообразимо далёкие дни, которые растворились в его памяти, но сейчас всплыли тёмным айсбергом перед кораблём. Он увидел грязную, вонючую лачугу, вспомнил опухших от голода братьев и сестёр, которых закапывал вместе с отцом под старым рассохшимся деревом. Роджера до тошноты пробрал запах сырости, грязи и навоза, навсегда въевшийся в память. Он провёл ладонью по правому плечу, как бы стараясь стряхнуть с себя былую вонь, и вспомнил, как, будучи ещё ребёнком, выбежал босой под осенний дождь, чтобы помочь отцу распрячь лошадей небывалым образом заблудившегося путника. Вспомнил, как пробежал мимо пожилого человека, с отвращением прикрывающего нос. Ещё тогда маленького Роджера поразили две вещи: кипенно-белый платок в руках приезжего и холодные колкие глаза, с пренебрежением провожающие босого мальчишку. Роджер покорно стоял под промозглым дождём, подавая отцу поводья усталых лошадей. Скользкая холодная грязь пролезла между пальцев его ног, неприятно хлюпая при каждом шаге. Мальчик замерзал, переминался с ноги на ногу под пристальным взглядом чужака.

Тусклые свечи давно погасли, дрова в печи не горели с утра, постель была сырой и холодной. Роджер вышел на крыльцо дома и сел на ещё не высохшие ступеньки, как часто это делал, когда не спалось. Тучи разошлись, открыв ночное небо с блестящими яркими звёздами. Мальчик выдохнул, выпустил пар изо рта в морозный осенний воздух. Дверь тихонько скрипнула, из темноты дома показалась фигура и в нерешительности застыла на пороге.

– Не спиться? – хриплым голосом спросил чужак, присаживаясь рядом.

– Нет, – Роджер покачал головой. – А вы знаете, как называются все эти звёзды? – махнул он рукой на небо.

– Нет. Тебе зачем?

– Ну, – Роджер пожал плечом.

– Мечтаешь, – ухмыльнулся мужчина.

– В мечтах нет ничего дурного, – огрызнулся ребёнок. – Вот у вас есть мечта?

Макфеллер задумался. Была ли у него мечта? Есть только цель. Мечты нет.

– Тебе её не понять, – приезжий собрался вернуться в дом, не желая более разговаривать с навязчивым ребёнком.

– А я хочу дожить до того времени, когда люди смогут дотронуться до всех этих звёзд, – запрокинув голову, с детской восторженностью проговорил Роджер.

Макфеллер замер на пороге, с удивлением уставившись на грязного мальчугана. Как такой, как он, мог мечтать о звёздах?