Buch lesen: «Юбилейное Вече», Seite 6

Толерантность кончилась, назрел взрыв. Народ в своей массе не желал, судя по многому, незнакомого большевизма, но не хотел и белогвардейщины, олицетворявшей в его представлении скомпрометировавший себя империалистической войной и крепостным гнётом многовековой царизм. Большевики предлагали неизвестное, но притягательное светлое будущее, к тому же на понятном, простом языке и тоном, соответственно времени пафосным и зовущим. Белое движение – определённый возврат к опостылевшему прошлому, декларируемый зачастую фразами высокопарными, тоном почти снисходительным.

Победу одержало будущее. Притягательное неизвестностью, вскармливаемое светлыми надеждами страдающего народа. С этим победили большевики, организованные дисциплинированной партией и её общепризнанным самодержавным вождём. Поражение потерпело прошлое, порождённое многовековыми чёрными надеждами развращённой самодержавием власти. С этим проиграло белое движение, самозабвенно преданное достойнейшему из прошлого страны, но разрозненное, не сцементированное единой идеей нового, не имевшее общепризнанного вождя.

Победили большевики. По многим причинам. И благодаря тому, что позволяет России гордиться. И с тем, чего не смыть в веках. Но прежде всего – победили за счёт поддержки большей и, главное, более активной части населения страны. Отплатить бы сторицей этим людям за поддержку, простить, как подобает победителю, «заблудших» и повести неуклонно и терпеливо весь народ к достижению тех общих светлых надежд, ради которых люди шли в бой и с красной, и с белой повязкой на глазах. В общем, победила не красная идея и проиграло не белое движение. Победили светлые надежды, выстраданные большинством народа. Насколько суждено сбыться победившим надеждам, показывало ушедшее, несомненно покажет и будущее время.

Так подытожил этот этап великого революционного эксперимента Посол Истории.

Время беспримерного эксперимента пошло, потекло, побежало, полетело, понеслось… В скрежете штыков, сабель и плугов… В грохоте пушек, тракторов, кузнечных молотов… В стуке кирок, в шорохе лопат… Понеслось бойчее гоголевской тройки. В целеполагающей узде государственных планов. Дорогами-пятилетками госкапиталистической индустриализации страны и принудительной коллективизации крестьянства. В благородной спирали массового образования малограмотного народа, в первых массовых изданиях классиков русской литературы, в создании доступных всем библиотек и учебных заведений. В отчаянных порывах формирования «нового человека». В изгнании почти тысячелетней веры. В возвышении сверхнового культа вождя. В искреннем желании талантливого народа построить светлое будущее: в начале эксперимента – для себя, потом – для детей и внуков, позднее – для абстрактных будущих поколений…

Время замедлялось безнадёжностью «бывших имущих» Российской Империи, вихрилось в энтузиазме светлых надежд «новых хозяев» Советской страны. Замирало в голодные годы, в холодах длинных зим, в огненных летах террора…Время шло экспериментальной жизнью сотен миллионов людей. Жизнь шла в надеждах, в надеждах, в надеждах, в их достижениях, достижениях, достижениях…

***

Великий князь, реформатор и отважный воин Владимир Мономах, пожалуй, единственный среди русских князей своего времени, помышлявший и в определённой мере достигший целостности Руси, анализируя деяния властелинов отечества от первого князя до первого президента, с верой, надеждой и любовью к своему народу, поучительно провозгласил:

– «"Научись… человек… по евангельскому слову, …иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела"».

Мудрое большинство Юбилейного Веча, почтительно склонив головы перед великим предком россиян, с благодарностью приняло его поучение…

Откликаясь на мысли философствующего русского князя, всматриваясь в ушедшие века планеты, взъерошив оттого седые волосы, Альберт Эйнштейн принялся доказывать всему человечеству, в том числе участникам Веча, абсолютную и даже относительную истину:

– «Никакая цель не важна настолько, чтобы оправдывала недостойные средства её достижения…»

– Это верно, – откликнулся Сократ. – Даже безотносительно ко времени и народам. А что об этом мыслят народы России? Ведь «государство растит людей, прекрасное – хороших, противоположное – дурных».

– Я с этим согласен, – донёсся голос Антисфена, и тут же прозвучал его вывод: – «Государства погибают тогда, когда не могут более отличить хороших людей от плохих».

– Нашему государству это не грозит, – перебивая, по своему обычаю, физиков, лириков и философов, зашумел Никита Сергеевич Хрущёв. – Мы умеем отличать, но, к сожалению, с постыдным опозданием, порой, к несчастью, только посмертно.

Несколько путая от волнения времена и процессы, творец полезных дел, чёрно-белых контрастов и непреодолимых противоречий с присущими ему удальством и близорукостью объявил:

– Каблучным битьём ооновских кресел я мир разбудил от спячки. После чего Петру Первому досталось рушить Берлинскую стену, а Михаилу Горбачёву через брешь в ней распахнуть окно в Европу.

– Было это не так и не этак, да и события во времени переставлены, – поправил Посол Истории крушителя сталинского культа, основателя собственного, дарителя вольнодумства и автора иллюзорных надежд.

Никита Сергеевич с партийной принципиальностью тотчас учёл замечание:

– Неважно, когда и кто что сделал. Главное, что результаты при этом не изменились. Выглянули люди в окно и увидели там жизнь иную, и тогда, и теперь. Ту жизнь, на которую надеялись и надеются сотни лет. И во время Петра Первого, и в годы Михаила, пока последнего. У нас надеются, а за окном живут. Догоним всех и перегоним…

Никита Сергеевич исполнился отвагой и скромно сообщил правителям, участникам Большого Веча:

– Никто из вас не посмел назвать точную дату пришествия светлого будущего, которое все вы уж тысячу лет народу сулите. А я точнейший срок указал – двадцать лет и ни годом позже. Так что отсчитывайте от своего времени этот срок и начинайте коммунизм.

Ободрённое светлой перспективой, но огорчённое сумятицей в мыслях её незабвенного автора, Юбилейное Вече решило всмотреться в поступки руководителей страны двадцатого века. Сразу оговорили – о последнем царе исторической России и первом президенте постбеловежской России не упоминать. Если получится. По причинам, пожалуй, понятным без объяснений.

О Владимире Ильиче говорили многие и разное, но больше сам Владимир Ильич. Говорил красноречиво. Иногда благодарил, чаще упрекал иль критиковал, не взирая на лица и должности. Мудрейшие участники Веча сошлись в единомнении: он – начал. Если оставить вне истории причины, побудившие его это сделать, и результаты, к которым он и его продолжатели пришли, начатое им можно и нужно оценить как значимое для страны. Он начал то, к чему народ стремился тысячу лет. История мира подобного не знает. Многим пришла мысль: мог кто-либо другой сделать подобное, но с иными результатами? Вопрос остался без ответа. Имена людей, которые могли стать столь великими, как Ленин, к сожалению, неизвестны; они стёрты жизнью и политикой двадцатого века, как, впрочем, и другими российскими столетиями. Но есть уверенность: такие люди в стране были тогда и есть сегодня.

Кто из известных вождей был более значим для страны после Ленина – Троцкий, Сталин, кто-то другой?.. Недолго порассуждав, и здесь Вече нашло общее мнение. Все они легионеры не единой, но одной революционной когорты. Возлемарксистской. Окололенинской. Суть власти, методы руководства, результаты правления Сталина общеизвестны. Всё многомерно, многогранно, многолико, в жёстко очерченных контрастных цветах. При этом в кратчайшие по историческим меркам сроки сотворены идеологическое единство и оборонная мощь Союза Советских Социалистических Республик, обеспечившие разгром агрессивной мощи идейно раздробленной Западной Европы под эгидой нацистской Германии; сотворены духовный всплеск победившего народа и экономическая мощь страны, способные восстановить разрушенную и разграбленную фашистской нечестью послевоенную страну, обеспечить мирную жизнь советского народа до его «беловежского» членения. При Сталине народом сотворён ядерный щит страны, способный оберечь отечество даже после его беспрецедентного погрома во времена первопрезидентского правления. Но самый точный ответ на вопрос: «Кто он, Сталин?» – дать может только кровь, что течёт и теперь, спустя десятилетия, по капиллярам российских сердец, брызжет в российские души, плещет в серых извилинах российских мозгов… Троцкий был экстремистски эмоционален, к тому же ненавидел Россию, презирал народ и был всецело предан толстосумам мира своего времени. Потому и по другим причинам мог бы кратно умножить число чёрно-багровых деяний постреволюционной и последующих эпох. Что сделал бы полезного, кроме того, что сделал, определять нет смысла.

Заговорили о Горбачёве. Когда бы ему, точнее, некоторыми чертами ему подобному, непременно вкупе с чертами мудрейших творцов созидательных для народа идей и волевых, оберегающих державу правителей, можно было возглавить страну? Точек зрения оказалось немало. Но не альтернативных. Сблизив их, на Вече решили: интегрированный «Он», увы, ещё не явился; неинтегрированный стал генсеком не вовремя. «Ему» возможно было явиться после Хрущёва. Но не сразу. После Брежнева. Но задолго до афганской войны…

Почему во времени Брежнева? Потому что Брежневых было два. При первом страна зрела в спокойствии и развивалась в устойчивости, при втором сгибалась в чуждой войне и дряхлела в орденоносном маразме.

Были ли альтернативы поступкам руководителей страны в двадцатом веке? После недолгих, но бурных поисков ответа Вече и в этом пришло к общему мнению. Пожалуй, были! Не многие, но, пожалуй, были. В чём причины столь «неточного» пути? В сути коммунизма, выбранного целью пути, в условиях того времени, в личных качествах руководителей страны?

Мудрецы быстро согласились с тем, что и внутренние, и внешние условия решающим образом формировали пути страны в двадцатом веке, впрочем, как и в других, но направление, по которому шла страна, в значительной мере зависело от нравов того времени и помыслов руководства всех уровней. И какова роль коммунистической идеи в этом выборе? Невелика, с этим Вече согласилось почти одновременно и в основном единогласно. В известной мере христианская суть коммунизма, но, к сожалению, без духовной составляющей была почти весь двадцатый век лишь сказочной приманкой для народа и своеобразным психотропным оружием в руках его руководителей. Коммунизм Россия никогда не строила. Она его даже не проектировала. Она о нём лишь мечтала. Эта мечта вела по жизни многие поколения. Интуитивно, но непреклонно. В силу генома светлых народных надежд на всеобщее благоденствие, равенство и справедливость.

Соучредители Руси, отметив реалистичность мнений большинства участников Веча по поводу властелинов двадцатого века, задались вопросом: а что в это время происходило с народом?

Посол Истории понимает: чтобы дать полный ответ на этот важнейший вопрос, понадобятся бесконечные гектары писчей бумаги и неисчислимые миллионы посланцев истории. Потому поведал лишь о некоторых антропологических итогах войн, революций, реформ и, конечно, того, что им предшествовало и за ними последовало:

– В японскую войну, в сравнении с другими, погибших было немного. Если такое определение к смерти людей возможно… Но каких! Вспомним Цусимский бой. Где неродившиеся дети тех славных героев-моряков?.. На Первой мировой войне гибли люди разные, и очень много, множество. Гибли геройской смертью. Сложили свои головы и обыкновенные воины, честно защищавшие помыслы царя. А ведь России все они необходимы были живыми! Где их неродившиеся потомки?.. А гражданская война? Тогда в гибельной схватке схлестнулась Россия сама с собой, поделив два неделимых цвета: белый – наряд невест и красный – их красу. В ней гибли и геройски, и совсем не так, но гибли. И в большей мере – лучшие сыны и дочери отчизны гибли. Облачённые в саваны – белые, красные, другие, – они раньше времени ушли в родную землю. Их было – миллионы. Так где эти миллионы лучших из лучших отцов и матерей? А где их неродившиеся потомки?.. Затем – волны эмигрантов, одна за другой. Эмиграция генетически мощных людей, качественнее многих других подготовленных к развитию своей страны. Развивали они теперь, выходя из волн эмиграции, иные страны или гнили в них чужестранцами. Сколько их было? Статистика велась в разное время по-разному. Как очередной власти было угодно. – Посол вздрогнул, шёпотом повторяя трагические цифры. – Большая страна умных, воспитанных, образованных, смелых людей насильно отторгнута от родной земли, где места для всех достаточно. Как бы понадобились эти люди, у большинства которых предки веками взращивали и защищали Русь – Россию, тогда и сегодня… И несомненно, тогда, когда осиротевшей без них России пришлось сложить слова: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой…»

Потеряв миллионы сограждан в пылу империалистического передела мира и в огне революционной борьбы, Россия и дальше двинулась по тому же кровавому пути. Уже в мирных революционных буднях. Голод, раскулачивание, репрессии, ГУЛАГ – вновь потери множества людей. Опять в основном самых работоспособных, самых талантливых, самых смелых, самых свободолюбивых людей, исключая тех идеологических единомышленников, что пожирали друг друга, как пауки в банке. Впрочем, Россия в других условиях могла бы найти достойное применение и этим людям, судьбой страны обращённым в неутомимых пожирателей самих себя и себе подобных.

После всего этого случилось то, чего в таких условиях возможно было ожидать. В жизнь страны фашистским катком вторгся тот самый смертный бой, которого могло бы и не быть, если бы Россия сберегла те многие миллионы талантливых, сильных духом и телом людей, которых она растеряла в этом веке – от времён японской, мировой и гражданской войн до страшных дней июня 41-го года.

Война. Порождённая планетой, похотью изнасилованной. Зачатая противостоянием правящих тогда идеологий мира. Унаследовавшая худшее прошлое – циничное отношение всех ко всем, безразличие к любому и каждому, страх перед сильным, трусость в отношениях с потенциальным агрессором, умиротворение и ублажение явного злодея. Побуждаемая чёрными помыслами о мировом господстве нацистских идеологий, олицетворяемых в то время властью фашизма.

Время и люди разделили грехом обеременевшую планету на два непримиримых мира – мир агрессивного нацистского зла, представляемый фашистской Германией, и обороняющийся мир добра, авангардом и главной разящей мощью которого вздыбился Советский Союз.

Война для нас стала Отечественной. Во всём. Сработали победные гены Руси и России, её вековых устремлений к независимости. Вдохновили идеи свободы, равенства и братства, надежды на светлое будущее Страны Советов. Благословила возрождённая в окопах Вера.

Народ и власть в войне устремились к единству. Народ нуждался в мудрой власти; власть без народа всегда, тем более в войну, – ничто. В той мере, в какой едины были народ и власть, вершились успехи и предопределялись поражения отчизны. Умения власти и воинская мудрость народа наращивались временем. Временем войны. Лучше бы – довоенным временем. Тогда, возможно, и не было бы времени войны.

Гибли миллионы лучших людей. Гибли и в зори тихие, и в грозах небес, и в штормах морей, и в огненной дуге, и в смертоносных блокадах. Гибли на фронтах и в тылу. В бою жестоком, в плену изуверском, в трудах нечеловеческих. Жизнь утопала в крови. Народ содрогался в cтраданиях, в страхе, в боли. Но выстоял. И победил. Беспрецедентной ценой… Где десятки миллионов детей «восьми – тридцати» миллионов погибших героев Великой Отечественной войны?

Посол ужаснулся цифрам. Ещё больше ужаснулась История той неточности, тому интервалу, которые обозначены безнравственным, бесстыдным, позорным тире, укрывающим контрастных цветов идеологические мифы, покрывающим истинную правду о священной войне…

– Слёз не хватит, печаль никогда не окончится, – горестно кручинится Посол, будто бы беспристрастно вытирая всегда влажные в этом веке глаза Истории.

Куда ни глянут эти глаза, везде многослойным саваном из российских воинов устланы земли Европы и Азии. Везде могилы – братские, индивидуальные, с именами, безымянные. А сколько ещё миллионов своих солдат Родина и могилой не одарила!

Не утирая материнских, вдовьих и детских слёз, сквозь них непреходяще печалясь, История провозгласила на весь мир свою величайшую надежду: Отечественная война для ушедших, ныне живущих и будущих поколений советских людей, россиян всех грядущих веков останется войной народной. Войной каждого. И тех, кто погиб, и тех, кто выжил в этой войне, и тех, кто родился после неё и родится спустя столетья…

Каждая минута, каждый эпизод, каждый участник той Великой войны навсегда останутся в памяти благодарных потомков. Писать об этом следует и петь, писать и петь, тысячу лет и далее, всегда петь и писать необходимо о людях той Великой войны. Для России – Отечественной, Мировой – для Мира.

И снова войны. Локальные, по всей планете. И наконец, то, что, думали, ушло навсегда, – война в самой России, кавказская война и войны власти со своим народом: взрывами шокотерапии, цепными чеками, кандалами указов, наручниками законов, громом и молнией падающих пирамид, удушающими петлями сговорщических дефолтов. Вновь миллионы потерянных жизней. Где неродившиеся дети этих людей?

– И последний на сегодня вопрос, – горестно затрепетал крылами Посол Истории. – Где дети, внуки и правнуки с их потомками неисчислимых миллионов россиян, в течение только двадцатого века погибших в войнах, в изгнании, в терниях чрезвычайно контрастных условий становления новейшей формы социальной жизни и в путах бездарных правлений корыстью озабоченных властолюбцев?

История беспристрастно дополнила своего Посла: к сказанному следует добавить итоги веков крепостного права, столетий ордынского ига и других народных трагедий…

Посол Истории России вновь в полёте над планетой и родимой страной…

В ноябре 1991 года премьер-министр Англии Маргарет Тэтчер заявила своим коллегам в США: «Советский Союз – это страна, представляющая серьезную угрозу для западного мира. Я говорю не о военной угрозе. Её, в сущности, не было. Наши страны достаточно хорошо вооружены, в том числе ядерным оружием. Я имею в виду угрозу экономическую. Благодаря плановой экономике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов Советскому Союзу удалось достичь высоких экономических показателей. Процент прироста валового национального продукта примерно в два раза выше, чем в наших странах. Если учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков. Поэтому мы всегда предпринимали действия, направленные на ослабление советской экономики и создание у него внутренних трудностей. Причём основным было навязывание ему гонки вооружений. Важное место в нашей политике занимал учёт несовершенства Конституции СССР, которая формально допускала выход из СССР любой пожелавшей этого советской республики. Правда, реализация этого права была практически невозможной из-за цементирующей роли партии и силовых структур. И всё-таки в этой конституционной особенности есть большие возможности для нашей политики. К сожалению, несмотря на наши усилия, СССР оставался долгое время весьма свободным. Сложилась весьма трудная для нас ситуация, однако вскоре поступила информация о смерти советского лидера и возможности прихода к власти с нашей помощью человека, благодаря которому мы сможем реализовывать наши намерения. Это была оценка моих экспертов, а я всегда формировала очень квалифицированную группу экспертов по Советскому Союзу и по мере возможности способствовала эмиграции из СССР нужных нам групп экспертов…»

Посол в волнении… Мне пока не известен первоначальный источник публикации вышеприведённых намерений авторитетного на Западе политика, но суть её слов весьма и весьма точно отражает известные миру намерения либеральных руководителей капиталистических стран по отношению к дееспособным идеологическим и экономическим государствам-конкурентам. Эти намерения в существенной форме были заметны и в определённой мере проявлялись на планете веками, а ныне по отношению к нашей стране осуществляются, что становится всё более и более очевидным, в наиболее изощрённых и форме, и мере…

История возмущена:

6 декабря 1991 года, спустя месяц после вышеприведённого заявления премьер-министра Англии Тэтчер в США и через три месяца и семнадцать суток после августовского путча в СССР, Ельцин, Кравчук, Шушкевич (не забыть бы эти фамилии) спозаранку (отчего бы?) после ночи (какой?) в Беловежской Пуще (почему там?) заявили о денонсировании Договора об образовании СССР (на каком основании и с чьих полномочий?)…

Немного позже страна узнала, что ещё во тьме беловежской ночи, через несколько минут после акта раздела исторической России, Борис Николаевич Ельцин, являясь в тот момент президентом великой, но всё же одной из равноправных республик Советского Союза, первому то ли сообщил, то ли доложил о своём вероломстве президенту Соединённых Штатов Америки, намекнув при этом, что Президент СССР об уничтожении страны в формате многовековых границ ещё не осведомлён…

В тот же день Михаил Сергеевич Горбачёв, имея статус и соответствующие права и обязанности главы союзного государства, спешно заявил о «скоропалительности» действий (нарушение Конституции теперь так называется?) трёх руководителей республик и высказал мнение (в таких случаях только мнения достаточно?) о необходимости обсуждения данного вопроса (нарушения Конституции её гарантами) в Верховных Советах всех республик СССР и, возможно (?), проведении плебисцита…

8 декабря в Минске всё теми же тремя подписано соглашение о создании Содружества Независимых Государств. Для меня и, пожалуй, для большинства населения СССР пока весьма и весьма туманного.

Два дня выжидали «товарищи». Дескать, что и как? Увидели, что вокруг всё вроде бы спокойненько, и решились окончательно. Настырные всё же наши партсовруководители. Им бы настойчивость в другом направлении проявить, например в реализации требований сотен миллионов людей, высказанных в недавнем референдуме о сохранении единства Советского Союза, но, видно, у этих «товарищей» свои надежды, в смысле своя рубаха ближе к телу.

Мнений об этом процессе много. Но все сходятся в одном: это позор перед потомками, стыд перед предками.

Миг спустя История озвучивает свой уточняющий вывод:

– Беловежский сговор – это не только стыд и позор, это предательство многовековых надежд и титанических усилий наших предков, глумление над надеждами и достижениями современных двадцатому веку поколений и предательство интересов наших потомков. Беловежский путч – эпилог удельно-княжеских похотей, пролог к удельно-княжеским раздорам, повод для новоявленных иноземных Орд…

Посол Истории в гневе. На себя и тех… Несколько успокоившись, продолжает вспоминать хронику и вникать в суть свершившихся в стране катастроф, порождённых ими трагедий:

В Москве прошла (22.12) конференция беженцев и вынужденных переселенцев из бывших союзных республик, новоявленных независимых государств. Их миллионы. Большинство из них в миг после «беловежья» потеряли жильё, потеряли работу и коллег, потеряли имущество, трудом нажитое ими и их предками. Потеряли здоровье. Потеряли надежду…

СССР прекратил своё членство в ООН (весьма спешно по отношению к своему учредителю…).

Верховный Совет РСФСР принял (25.12) новое название республики – Российская Федерация (Россия). С этим нельзя не согласиться. Но и СССР был многовековой Россией.

В этот же день Горбачёв сложил с себя полномочия Президента СССР. Тотчас в Кремле был спущен Государственный флаг СССР, поднят флаг России. Стяги эти, и красный, и трёхцветный, – священные для миллионов ушедших из жизни и здравствующих ныне людей. Они не конкуренты, они – выразители во многом общих, многоцветных надежд народов тысячелетней страны.

О временах правления Михаила Сергеевича разговор в стране будет долгим, эти процессы требуют глубокого осмысления и самостоятельного исследования. О том же, как первый и, наверное, последний Президент СССР передал власть первому и, дай Бог, не последнему Президенту Российской Федерации, необходимо сказать уже сейчас. Душа к этому взывает, и разум требует.

25 декабря 1991 года Президент обратился по телевидению к народам СССР (ему в этом пытались помешать):

«Дорогие соотечественники! Сограждане! В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту Президента СССР. Принимаю это решение по принципиальным соображениям.

Я твёрдо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостность страны. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться.

Выступая перед вами в последний раз в качестве Президента СССР, считаю нужным высказать свою оценку пройденного с 1985 года пути. Проделана работа исторической значимости. Ликвидирована тоталитарная система, лишавшая страну возможности давно стать благополучной и процветающей. Совершён прорыв на пути демократических преобразований. Реальными стали свободные выборы, свобода печати, религиозные свободы, представительные органы власти, многопартийность. Права человека признаны как высший принцип. Началось движение к многоукладной экономике, утверждается равноправие всех форм собственности. В рамках земельной реформы стало возрождаться крестьянство, появилось фермерство, миллионы гектаров земли отдаются сельским жителям, горожанам. Узаконена экономическая свобода производителя, и начали набирать силу предпринимательство, акционирование, приватизация. Поворачивая экономику к рынку, важно помнить, что делается это ради человека. В это трудное время всё должно быть сделано для его социальной защиты, особенно это касается стариков и детей. Мы живём в новом мире. Покончено с «холодной» войной, остановлена гонка вооружений и безумная милитаризация страны, изуродовавшая нашу экономику, общественное сознание и мораль. Снята угроза мировой войны. Ещё раз хочу подчеркнуть, что в переходный период с моей стороны было сделано всё для сохранения надёжного контроля над ядерным оружием. Мы открылись миру, отказались от вмешательства в чужие дела, от использования войск за пределами страны. И нам ответили доверием, солидарностью и уважением. Мы стали одним из главных оплотов по переустройству современной цивилизации на мирных, демократических началах. Народы, нации получили реальную свободу выбора пути своего самоопределения. Поиски демократического реформирования многонационального государства вывели нас к порогу заключения нового Союзного договора».

Михаил Сергеевич попрощался, встал и вышел. С ним ушла эпоха. В семь десятков потрясающих лет, в три-четыре поколения в основном нравственных, преимущественно верных делу и отечеству людей, насыщенная событиями, аналога которым нет в мире. Эпоха, в которой худшее было не хуже худшего в истории планеты; лучшее было, есть и навечно останется образцом лучших свойств земных цивилизаций.

Посол поразмышлял и решил: слово «перестройка» не могло отражать суть изменений необходимых стране. Тот процесс, что обозначался этим словом, должен бы быть сотворением. Сотворением новой жизни из недр старой.

Возмущённая История тотчас озвучила свой сравнительный анализ деяний двух знаковых руководителей нашей страны:

Россию перестраивали два Михаила. Первый династию царей основал. Второй упразднил режим генсеков и президентской власти дорогу указал. При первом положено начало упразднения средневековой смуты, формирования империи более чем трёхсотлетней системы традиционного для планеты самодержавного правления страной. При втором заложено начало новоявленной смуты, разрушения многовековой России, в том числе более чем семидесятилетней, первой в человеческой истории социалистической системы советской власти союза конституционно и реально равноправных народов.

Успокоившись, История продолжила напоминать события жизни, последовавшей за членением страны:

29 декабря, в последнее воскресенье 1991 года Указом президента утверждены «Основные положения программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации». Ельцин выступил по телевидению: «Нам предстоит создать основы новой жизни. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идёт о шести-восьми месяцах…»

Посол срокам, в коих президент заверил народ, мягко говоря, удивился. Но, согласился с тем, что трудностей при адаптации к новой во многом экономике не избежать. И что результаты этого периода будут зависеть от форм, методов и этапов приватизации. Она необходима, иначе не сформируется в стране частный предпринимательский сектор и, главное, не будут созданы достаточные и справедливые условия для конкуренции.

О приватизации недр земли, полезных ископаемых, уникальной инфраструктуры их добычи, переработки и реализации, лесов, рек, морей и прочего подобного не должно быть и речи. Это общенародное достояние. Это всё бесценно. Ни за какие деньги этот дар Божий и плод труда многих поколений россиян продавать нельзя. Это потенциал страны, залог её целостности и величия. Это источник благосостояния народа.

В мире имеется серьёзный опыт приватизации. Известны положительные примеры, есть ошибочные и даже преступные. Всё это для нас урок и предупреждение. В общем, работа стране предстоит действительно трудная, но позитивная. Смущают сроки 6-8 месяцев, которые спрогнозировал наш президент. Очевидно, кто-то из консультантов его сильно подвёл.

История прокомментировала эти сроки так: «Это блеф или ошибка. Если ошибка, это очень плохо, но чуть лучше, чем блеф».

***

Корыстолюбивые псевдолибералы, порождённые властолюбивыми державочленителями, вздрогнув в страхе от пока лишь анализа их деяний, исполненного великой императрицей Екатериной Второй, но подленько усмехаясь озабоченной правдивости объективного историка Ключевского и наивности беспристрастного Посла Истории, отвернулись от Большого Веча и впали в свой частный экстаз…

В памяти всплыли их первые реформаторские шаги. Раньше многих своих товарищей по правящей партии усмотрели они в отечественном социализме недостатки неэкономной для народа экономики. Но исправлять их не спешили. Напротив, использовали в своих целях. А когда на горизонте перестройки замаячили призраки незрелого капитализма, быстрее многих к ним приспособились, легко и без нравственных мук. Будто к этому всю жизнь готовились. Да и наглядных примеров, творимых их товарищами, было не счесть.