Buch lesen: «Пристрели их, майор!»
* * *
Урус-Мартан. База чеченских боевиков
Умар изо всех сил старался держаться спокойно и естественно. Ни тени нервозности, столь часто обуревавшей его перед очередным испытанием, ни желания по старой привычке скрестить руки на груди, что, по мнению самого Умара, считалось наилучшим психологическим жестом отгородиться от всего внешнего мира… Ничего этого он просто не мог себе позволить. Во всяком случае, не сейчас.
Умар знал, что неотрывно смотрящий ему в глаза Гамзало машинально подмечает любые, даже самые незначительные, изменения в выражении его лица. Этот человек словно обладал уникальной способностью проникать в самые потаенные недра души собеседника. Умар относился к нему со страхом и уважением одновременно. А ведь в мире было не так уж много людей, которых Умар боялся. Если таковые существовали вообще.
– Этап обучения для тебя завершился, Умар…
Тонкие и бледные, будто окутанные паутиной пальцы Гамзало переплелись между собой, а затем он мягко положил их себе на отставленное в сторону левое колено. Кресло едва слышно скрипнуло под седовласым старцем. Умар все так же молча взирал на своего наставника, ожидая продолжения начатого разговора. Хотя он и так отлично знал, к чему поведет дальше его наставник. Рано или поздно каждый, кто проходит курс специальной подготовки на базе в Урус-Мартане, приходит к подобному финалу. Теперь сия участь постигла и Умара Абдулина, всего каких-то три-четыре года назад приехавшего в Чечню из родного Екатеринбурга одержимым идеей помочь своим братьям-мусульманам сражаться с неверными. И вот Гамзало сказал, что этап обучения для него завершен…
Старик слегка пожевал нижнюю губу.
– Я не вижу причин, по которым тебе стоит и далее оставаться в Урус-Мартане или где-либо еще на территории республики, – сказал он после продолжительной паузы, в течение которой по укоренившейся у Гамзало привычке им было старательно взвешено каждое дальнейшее слово. – Тебе нужно будет вернуться в Екатеринбург, Умар…
– Зачем? – Абдулин не смог удержаться от этого вопроса.
– Чтобы продолжить начатое. – Сухие губы Гамзало тронула едва заметная улыбка. – Во имя нашего общего дела, Умар. Ты долго и хорошо учился… Планировать и организовывать террористические акты, уничтожать материальные объекты, организовывать вооруженные формирования, влиять на людей, вербовать в свои ряды новых сторонников, брать людей в заложники… Война с неверными – это в первую очередь партизанская война… Теперь ты один из опытных бойцов, Умар. Пришла пора применить твои навыки на практике. Ты отправишься на родину, – Гамзало слегка повысил голос. – Теперь твой фронт там! Ты должен будешь создать группу единомышленников, таких же верных бойцов с неверными, как ты сам.
Умар кивнул.
– Но это еще не все. Для борьбы нам нужны деньги. Большие деньги! И эти деньги мы можем получить только после того, когда будем похищать неверных и требовать за них выкуп. – Пальцы Гамзало расплелись, но уже через секунду вновь соединились в замок. – Так вот, ты поедешь к себе на родину, составишь список богатых неверных и привезешь его нам. Мы будем наблюдать за этими людьми и отслеживать пути их передвижения. При благоприятной ситуации будем их захватывать. А сейчас ты должен будешь взять в заложники вот этого человека…
Впервые за все время разговора с Абдулиным Гамзало откинулся на спинку кресла и скользнул рукой в боковой карман своего просторного халата. Выудил на свет небольшую фотографию и протянул ее собеседнику. Умар повернул снимок изображением вверх и всмотрелся в бледное остроносое лицо с маленькими, глубоко посаженными глазами.
– Он еврей, – пояснил Гамзало. – Зовут его Густав Кеплер. Очень богатый человек! Мы запросим за него такую сумму, на которую в течение полугода наш отряд не будет ни в чем нуждаться и способен будет воевать с неверными и дальше. Ты привезешь Кеплера к нам в Ичкерию, и пусть родственники заплатят за него выкуп.
– Я понял, учитель. – В знак согласия Умар покорно склонил голову.
В эту минуту он действительно понимал, какую высокую честь оказывает ему лидер крупного клана. Так же, как и то, что его задачи будут работать исключительно на благо джихада. У Абдулина имелись и собственные мысли на данный счет, но о них он посчитал за благо умолчать. При всем глубоком уважении к Гамзало, тому не обязательно было знать обо всем, что он думал.
– Но сначала ты как следует обоснуешься у себя на родине, – продолжил свой неспешный инструктаж старик. – Восстановишь свои прежние связи, расскажешь друзьям про нашу борьбу. Затем к тебе приедут командиры отряда моджахедов Хафиз и Салих. Обеспечишь их жильем и продуктами питания, после чего совместно с ними будешь подготавливать террористические акты. Взрывы на металлургическом заводе, на железнодорожной станции, в войсковой части…
– Я понял, учитель, – повторил Умар.
Гамзало улыбнулся.
– Вот и славно, – заключил он. – И самое главное, Умар. Держи меня в курсе. Всегда держи меня в курсе. Понял?
– Конечно.
Аудиенция завершилась, и Абдулин поднялся. Он не собирался злоупотреблять временем и вниманием старшего по званию. Гамзало устало уронил голову на грудь.
* * *
Екатеринбург. Здание банка «Эспозито» на Курской
– Марина!
Кеплер вызвал секретаршу к себе в кабинет. Пока девушка выбиралась из-за своего рабочего стола, банкир подошел к зеркалу. Лицо дородного Густава Марковича дышало здоровьем. Гладко выбритые щеки лоснились в искусственном освещении комнаты. Темные точечки щетины, сбритой утром, уже начали обозначаться под кожей. Кеплер слегка наклонился к зеркалу. Над верхней губой у него выскочил большой красный прыщ с белым пятнышком на верхушке. Кеплер осторожно дотронулся до прыщика, и кожа вокруг него вдруг раскраснелась еще больше.
– Н-да… Надо будет к косметологу зайти, что ли, – вслух подумал банкир.
В это время на пороге его кабинета появилась секретарша. Марина была невысокого роста худенькой девушкой. Кеплер никогда не брал себе в помощницы высоких. Он не любил лишний раз заострять внимание на недостатках своего собственного телосложения. И комплексовать из-за своего маленького роста перед секретаршей тоже не хотелось. А так хрупкое телосложение сотрудницы на фоне его раздобревшей фигуры придавало Кеплеру некоторую уверенность.
– Да, Густав Маркович. – Марина практически бесшумно вошла в кабинет.
Банкир отшатнулся от зеркала.
– Что?..
– Вы меня позвали, – ничуть не растерявшись, ответила девушка.
– Да, Марина, позвал… Как ты думаешь?.. Я хочу подарить женщине хороший подарок. Что лучше купить, на твой взгляд?
– Ну, Густав Маркович, это зависит от вас. Что вы хотите подарить? Украшения, посуду, картину…
– А посуду прилично? – усомнился Кеплер.
– А почему же неприлично! Это, конечно, зависит от того, какие у вас отношения, – Марина с многозначительным видом передернула плечами. – Но хорошая кастрюля всегда пригодится в хозяйстве. Сами понимаете…
– Нет, – Кеплер отрицательно покачал головой.
Он сел в свое рабочее кресло и вытянул перед собой ноги, положив их на американский манер на тумбочку. Затем раскованно для своего дородного веса откинулся на спинку кресла.
– Что-то ты мне не то говоришь… Кастрюлю не надо. Пойди, подумай! Чтобы это было что-нибудь презентабельное…
Марина скрылась за дверью, а Кеплер выдвинул ящик стола и достал из него несессер. Вытащил из сумочки маленькое зеркальце в позолоченной оправе. Поднялся, подошел к окну и поднял зеркальце на уровень лица. Затем опять слегка надавил на прыщик. Тонкая кожица содралась. Над губой осталось ярко-красное пятнышко. Банкир раздраженно потрогал губу, и в это время в помещение снова вошла Марина.
– Я подумала, – сказала она. – Можно подарить хороший сервиз, Густав Маркович. Или просто дорогую чайную пару.
– Я понял, – ответил Кеплер, не поворачиваясь к секретарше. – Тогда иди, одевайся. Поедешь сейчас со мной в магазин. Спускайся к Руслану. Он уже в машине.
– Я мигом, Густав Маркович. Вы же знаете, как я люблю выбирать подарки.
Секретарша поспешно вышла из кабинета, а уже через секунду за стенкой послышался звук открывающейся дверцы шкафа для верхней одежды.
Кеплер вернулся к столу. Вновь посмотрел на себя в зеркальце. Краснота над губой так и не спала. Банкир выдвинул нижний ящик стола и, покопавшись в вещах, достал оттуда стерильные салфетки. Разорвав оболочку пачки, Кеплер выудил влажную салфетку из пакета. Тщательно промокнув губу, он швырнул салфетку в мусорное ведро около входа.
Выходя из кабинета, он еще раз посмотрел на себя в зеркало.
* * *
Екатеринбург. Клязменский проспект
– Ну и кто он такой? – Умар нервно расхаживал по комнате из угла в угол, хотя каждый из присутствующих прекрасно знал, что эта нервозность напускная. – То есть я хочу знать, насколько ты в нем уверен, Ваххит? Что это за малый?
– Ну… – Ваххит взлохматил рукой непокорную шевелюру и покосился на молча сидящих справа от него Хафиза и Салиха. – Во-первых, я не назвал бы его малым, Умар. Гумеру тридцать пять лет. И он лишь три года назад обосновался в Екатеринбурге. До этого жил в Питере. Принадлежал к группировке Абдуль-Азиза. Принимал участие в крупномасштабных террористических актах. Помнишь, в двухтысячном?..
Абдулин не дал соратнику закончить экскурс в прошлое. Он резко остановился напротив Ваххита, заложил руки за спину и пристально посмотрел ему в глаза. Этот взгляд Умара уже был отлично известен каждому из его подручных. Колючий, подозрительный, волчий… Сказывались годы, проведенные в Урус-Мартане. Ни Ваххит, ни остальные таким богатым опытом не располагали.
– Абдуль-Азиза, говоришь? – переспросил Умар. – Если мне не изменяет память, вся группировка Абдуль-Азиза плохо кончила. Федералы накрыли их на конспиративной квартире по чьей-то наводке перед очередной акцией и расстреляли на месте. Я ничего не путаю?
Последний вопрос был обращен к Салиху Ендырбееву, который, как знал Умар, по заданию Гамзало занимался частным расследованием обстоятельств того дела, когда в Питере погибли Абдуль-Азиз и его люди. Салих едва заметно качнул головой в знак согласия.
– Все верно, – подтвердил он. – Из той перестрелки живым никто не ушел. Трупов я сам, правда, не видел, но информация поступила из надежных источников, – Салих слегка повернул голову, и его безобразный косой шрам на правой щеке ярко блеснул под лучами заходящего солнца, проникавших в комнату через окно. – Мне сказали, что в самого Абдуль-Азиза эти собаки всадили не меньше дюжины пуль… Остальным досталось ненамного меньше. А вот что касается утечки информации… Да, она была, но выявить предателя нам так и не удалось. Кровь наших людей так и осталась неотомщенной…
– Вот видишь, – Умар вновь развернулся к Ваххиту.
– Что?
– Это темная история, брат. Как этому твоему Гумеру удалось остаться в живых, если он принадлежал к людям Абдуль-Азиза?
На пару секунд Ваххит замялся с ответом. Умар не сводил с него глаз. Точно так же за лицом Ваххита следили и все остальные.
– Его не было в тот день на квартире, о которой вы говорили, – ответил наконец он. – Я так думаю, но…
– Но точно ты не уверен? – подсказал Умар. – Так?
– Да, так.
– То есть твой Гумер может оказаться и тем самым предателем, который настучал федералам на Абдуль-Азиза?
– Нет! – Ваххит отрицательно покачал головой. – Это исключено. За Гумера поручились серьезные люди.
– Кто? – продолжал напирать Умар.
– Рафкат и Иса.
Умар отступил на два шага назад. Люди, чьи имена только что назвал соратник, были ему хорошо известны. Они уже принадлежали к его екатеринбургской группе, созданной месяц тому назад, и, по мнению самого Умара, были верными бойцами, доказав на деле свою преданность Аллаху и тому великому делу, ради которого готовы были сложить голову даже такие признанные лидеры, как Гамзало. Умар тяжело вздохнул.
Прибывший позавчера из Ичкерии Хафиз доставил Умару четкие инструкции братьев Расадулаевых. Джихад нуждался в деньгах. В больших деньгах. И чем скорее это произойдет, тем лучше… По мнению Гамзало и его ближайшего окружения, у Абдулина было предостаточно времени на то, чтобы прочно закрепиться на Урале. Согласно еженедельным отчетам, составляемым самим Умаром и переправляемым им в Чечню лидерам группировки, к настоящему моменту его группа в Екатеринбурге насчитывала двадцать семь человек. Гамзало настаивал на том, чтобы его боевики переходили наконец к более решительным и продуктивным действиям, а расширять кадровый состав можно было и по ходу. И в первую очередь Расадулаева интересовал Густав Кеплер. Умару предписывалось едва ли не немедленное осуществление намеченного еще месяц назад проекта. Причем об этом знал не только он сам, но и те, кто составлял так называемую верхушку его группы.
– Ну, хорошо. – Абдулин вернулся в свое кресло, сел и мимоходом встретился глазами с собственным отражением в зеркале. Щеки его покрылись уже гораздо более густой щетиной, чем хотелось бы. Умар провел по ним тыльной стороной ладони. – Я разберусь с этим вопросом чуть позже, Ваххит. Привезешь Гумера к нам в лагерь, и я там с ним потолкую. Прощупаю его по полной программе. Кстати, ты был в лагере, Салих? – Внимание лидера опять переключилось на Ендырбеева.
– Вчера, – коротко ответил тот.
– Ну и?..
– Все в порядке, Умар. Все готово к тому, чтобы мы приняли заложника. Я считаю, что мы без всякого риска сможем продержать его там как минимум две недели.
– Так много времени не понадобится. – Умар положил руки на подлокотники кресла, и его пальцы глубоко вонзились в дорогую кожаную обивку. – Гамзало хочет провернуть всю операцию как можно скорее. И мы не станем ему в этом препятствовать. Оформим все в сжатые сроки. Ты, Салих, вместе с Исой отправишься сегодня обратно в лагерь. Будешь за старшего. Приготовьте к нашему приезду все, как полагается. Да, и свяжись с Анфезом. Выясни, что он там узнал для меня по поводу мечетей. Не забудь, Салих…
– Сделаю все в лучшем виде. – Салих поднялся с дивана. – Не переживай, Умар.
– А мы займемся Кеплером. – Абдулин переместил взгляд с Ваххита на Хафиза, а затем вернул его обратно.
– Втроем? – бородатый чеченец, которого Умар именовал Хафизом, впервые за все время их сегодняшнего совета подал голос.
– Я не думаю, что для этой акции нам понадобятся еще люди. – Умар небрежно махнул рукой, и этот его жест, как ни странно, заставил каждого из присутствующих заметно расслабиться. У Ваххита складывалось такое ощущение, что Абдулин обладал уникальными способностями гипноза. – В конце концов, мы будем иметь дело с обычным еврейским отродьем. Ничего серьезного.
– У него могут быть телохранители, – осторожно молвил Ваххит.
– Могут. Но мы это выясним. И в любом случае разберемся. Как мне кажется, денька два придется помотаться по городу и понаблюдать за объектом, а там… Спланируем операцию по ходу. Оружия с собой не брать, – Умар вновь покосился на свое отражение в зеркале и недовольно нахмурился. – Менты сейчас совсем бешеные стали. Как собаки. Не будем давать им повода набрасываться на нас.
– Ясно, – мрачно отозвался Хафиз. – А этот Кеплер, Умар?.. Ты в лицо-то его знаешь?
– Гамзало дал мне его фото, – спокойно ответил Абдулин. – И я знаю, где нам его искать. Уже наводил кое-какие справки…
Он хотел было сказать еще что-то, но не успел. В нагрудном кармане рубашки у Умара зазвонил сотовый телефон. Он ловко выудил маленькую серебристую трубочку, нажал кнопку соединения и приложил аппарат к уху, зафиксировав его широким мускулистым плечом.
– Слушаю…
* * *
Екатеринбург. Улица Старолитейщиков
Водитель Кеплера, Руслан, догнал обогнавшую его до этого на повороте во двор белую «девятку», и его машина устремилась по направлению к третьему подъезду дома, в котором жила подруга банкира Елизавета Семенова.
Кеплер вышел из салона и скрылся в подъезде.
– Лиза, открывай. Это я, – банкир встал перед глазком на входной двери.
– Густав, это ты?
– Да, да, открывай, – Кеплером овладело нетерпение.
За дверью щелкнул замок. Затем она радушно распахнулась, и перед банкиром во всей красе предстала его пассия, облаченная по случаю его прибытия в прозрачный розовый пеньюар.
– О, привет, Густик! – воскликнула она. – Я так тебя ждала…
Лиза нежно обвила руками шею своего гостя. Кеплер ответил ей тем же, но уже через секунду торопливо отстранился.
– Одевайся, поедем в ресторан, – сказал он. – Я есть хочу. Ужасно!
– В ресторан? – Лиза захлопала длинными ресницами. – Густик, а может, сегодня дома пообедаешь? У меня для тебя сюрприз. Я всяких вкусностей наготовила. Салат из куриных желудочков, картофельные оладьи. Ты же любишь домашнюю пищу? Давай останемся дома?
– А мясо есть?
– Густик, дорогой, ты меня обижаешь… Я приготовила галушки с мясом и чесноком. Это тебя устроит?
– Ну, тогда останемся, – Кеплер широко улыбнулся и решительно расстегнул плащ. – Правда, я Руслану сказал, чтобы он не глушил двигатель… Ну да ладно! Только быстрее давай мне есть. Умираю от голода. Ты сама-то обедала?
– Нет, конечно. Я же тебя ждала, – Лиза поцеловала Густава в щеку. – Иду разогревать.
Она развернулась и направилась в кухню, сексуально покачивая бедрами. Кеплер проводил ее долгим плотоядным взглядом.
– А я даже перекусить не успел с этими предложениями о продаже банка… – Он снял плащ и пристроил его на вешалке.
– Ну, зачем же ты так, Густик, бедненький! Надо же есть… Желудок испортишь… О продаже банка, говоришь?
– Да, сегодня опять переговоры были. Ты как считаешь, продать мне его?
– Твой банк?
– Ну да.
Кеплер снял ботинки и по дороге на кухню заглянул в ванную комнату. До Лизы донеслись звуки льющейся воды.
– Густик, ты у меня самый умный, – прокричала она. – Я не сомневаюсь, что ты поступишь наилучшим образом.
– Я считаю, что надо продавать, – произнес Кеплер, скорее разговаривая с самим собой, нежели отвечая на ее последнюю фразу. – Деньги вложу в филиал одной германской компании по производству автомобилей.
– А-а!.. – тут же мечтательно протянула Лиза. – Машину мне сразу купишь. Да, Густик?
Кеплер, вымыв руки, прошел на кухню и грузно осел на табуретку возле стола.
– А зачем тебе машина? – недовольно буркнул он. – Ты же ни водить не умеешь, ни обслуживать ее не сможешь сама. Налей мне что-нибудь попить…
– Кефир подойдет?
Лиза открыла духовку. Оттуда пахнуло жареным мясом, обильно приправленным чесночным соусом. Кеплер прищелкнул языком.
– А компот не варила?
– И компот сварила. – Лиза чуть повернула голову и улыбнулась.
– Давай компот тогда…
– А первое будешь? Суп из баранины со свежим огурцом и рисовой лапшой.
– Да. Наливай.
– И все-таки ты решил уже точно, что больше не будешь заниматься банковским делом? – она вернулась к прерванной теме. – Как же ты без работы?
– Почему без работы? – Банкир удивленно вскинул брови. – Это, наоборот, хорошо. Это для развития моего бизнеса в самый раз. У меня наконец будут деньги. А то все сейчас вложено в дело. Я как нищий все равно… Вон Ромашевичи опять в Куршавеле Новый год встречали. А я дальше Кавказа никак съездить не могу…
– Ну, почему? Ты же рассказывал, что Ромашевич тоже в Кабардино-Балкарии был с тобой. – Лиза поставила перед мужчиной тарелку с супом.
– Да, верно, – продолжил банкир. – Но только он живет там, а я…
– Не переживай. – Лиза погладила его по волосам, затем спустилась рукой чуть ниже и немного помассировала Кеплеру шею. – Ромашевич проворовался больше. Вот и все. А ты честно исполнял свой долг. Вот поэтому больше всех своих банкиров и страдаешь. Не надо так переживать, милый. Я же не прошу у тебя, как Ирина у своего хахаля, колье с бриллиантами. Кушай как следует лучше.
Она поцеловала его в макушку и вновь вернулась к плите. Кеплер принялся есть.
* * *
Грозный. Квартира Гамзало Расадулаева
– Во имя бога милостивого и милосердного!..
Средний из братьев Расадулаевых, Махмуд, завершив омовение рук, взял щепотку соли. То же самое повторили вслед за ним и трое других братьев. Гамзало разломил хлеб. За кусочками лепешки потянулись и остальные.
– Федералы взяли Николая Валакумова. Это плохая новость. – Гамзало показал братьям на чан, в котором его жена приготовила джижиган-чорпу – тушеную говядину с овощами в соусе.
Боевики, не снимая камуфляжных курток, сидели на кухне грозненской квартиры.
– Валакумов финансировал наш самый многочисленный отряд, в Новых Атагах, – тут же пояснил Гамзало, наблюдая, как его двоюродные братья начинают трапезу. – Во-первых, мы лишились источника финансирования. Надо активизировать деятельность по вербовке состоятельных ваххабитов, как я уже говорил не раз… А во-вторых, и это сейчас главное, – Валакумов слишком много знает… О нас… У меня нет оснований полагать, что Николай сможет долго молчать. Их разведслужбы умеют применять средства, способные заставить человека говорить то, чего он не хотел бы сказать…
– На чем его взяли? – поинтересовался младший из братьев, Назырбек.
– На том, что кормило нас на протяжении семи последних лет, – в голосе Гамзало звучала неподдельная грусть. – На добыче цветных металлов на территории Урала… Но сейчас не об этом. Валакумова надо убить. И этим должен заняться ты, Назырбек… У меня есть один надежный человек, к которому можно обратиться, но без предварительной подготовки он работать не станет. Я хочу, чтобы ты ее для него и провел. Понимаешь? Причем сделать это нужно как можно скорее. Время работает против нас.
– Во имя Аллаха…
– Валакумов содержится сейчас в следственном изоляторе Лефортово, – продолжил Гамзало. – Завтра он будет переправлен в другой следственный изолятор. Ликвидацию нужно осуществить при переправке. Так я мыслю. Хотя… Лучше разберетесь на месте. Это будет твоя война с неверными, Назырбек. Если ты сделаешь это, ты поможешь ваххабитам в установлении «божественного закона» на нашей земле. Ты готов?
– Да, имам. – Назырбек склонил голову в знак согласия.
– Да не оставит тебя Аллах! – Гамзало закатил глаза. – Я поговорю с человеком… А ты не забудь, что в Назрани раньше мы могли пользоваться служебным автомобилем МВД России. У Николая там был свой человек. Рисковать и обращаться к нему за помощью теперь не стоит. Никто не знает, как он себя поведет после ареста Валакумова. А лучше убейте и его. Скорее всего он станет помогать неверным. Поэтому он недостоин жизни. Бог, говорящий в Коране «твоя кара постигнет неверных», наставляет нас вести священную войну…
– Извини, Гамзало, – Махмуд провел рукой по длинной черной бороде. – Так получилось, что сейчас я – ответственный за снабжение отряда. Через две недели у нас кончится продовольствие. Надо как-то пополнять запасы пищи…
– Ты должен сам думать об этом, – нахмурился Расадулаев-старший. – Каждый на пути джихада должен выполнять свою работу. Какие у тебя предложения?
– Мои люди могут угнать скот с животноводческой фермы под Новыми Атагами.
– Хорошо. Если сторожа откажутся принять вашу сторону, расстреляйте их. Газават требует постоянного пополнения нашей казны. Мы ни в чем не должны нуждаться при ведении джихада. А те, кто не принимает шариат, должны быть уничтожены, – Гамзало смотрел в глаза своих собеседников, переводя взгляд от одного к другому. – Пока Чечня находится на территории федералов, мы пятнаем свою веру тем, что не вершим кару над неверными в их городах, – продолжил он после небольшой паузы. – Сура «Кунут» учит нас: «Мы против тех, кто не признает тебя, и отказываемся от них…» Мы должны активизироваться в центральных районах России. Каждый из смертных должен выбрать: готов ли он жить по законам шариата, а для этого мы должны предоставить им возможность выбора. Русские – неверные. Только смерть близких может заставить их обратить свои взоры на слова, сказанные в Коране. Поэтому мы должны возобновить серию терактов на территории России. Подготовкой этого направления займешься ты, Махмуд.
Бородатый широкоплечий боевик молча кивнул.
– Имам избрал тактику укуса пчел. Мы не должны останавливаться в своих уколах по федералам, – продолжал негромко наставлять своих ближайших сподвижников Гамзало. – Множеством точечных ударов мы выведем из строя противника. Магнитогорск, Самара, Пенза, Нижний Новгород, Брянск… И, конечно, Москва. – Он взял со стола стакан с минеральной водой. Произнеся короткую молитву, сделал небольшой глоток. – В Москве сейчас готовится празднование Дня города. Это самый подходящий день для осуществления возмездия. Пусть неверные либо задумаются о том, что их неверие – величайший из грехов, а они идут к пропасти, за которой бездна, либо сгинут с лица земли. Я предлагаю самый простой способ указать на это неверным. Взорвать рейсовый автобус. Взрывы должны состояться одновременно во всех городах.
– Я готов заняться переправкой взрывчатки со следующей недели, – Махмуд достал из кармана сотовый телефон с большим экраном. На мониторе тут же высветилась карта Южной России. – Мне нужны надежные люди на границе с Северной Осетией. В Черкесске, на Ставрополье и в Элисте у меня есть переправочные пункты. Ты можешь помочь мне с переправкой через Кавказ, Гамзало?
– Не надо перевозить тротил с Кавказа. – Старик поморщился. – У меня есть базы на территории России, где можно будет изготовить взрывчатку. Завтра я передам тебе эти сведения, Махмуд. У тебя несколько недель на то, чтобы уладить вопрос с производством. Дальше займешься складами в каждом из городов. Как перевезти груз по России, я подумаю сам.
Гамзало указал рукой на стол, показывая тем самым, что можно вернуться к прерванной разговорами трапезе.
* * *
Екатеринбург. Улица Старолитейщиков
Хафиз вышел из машины во дворе дома на Старолитейщиков. На лавке около третьего подъезда трое непрезентабельного вида мужичков распивали бутылку «Столичной». Рядом на асфальте уже стояла с аналогичной этикеткой опорожненная тара.
– Приятного аппетита, – сказал чеченец, поравнявшись с лавкой.
Двое были уже в изрядном подпитии. Они едва ли могли ответить Хафизу. Третий, невысокий, с востренькими чертами лица мужчина, в отличие от них, держался довольно прямо.
– Да какой уж тут аппетит! Это Генка… – востренький показал на одного из своих приятелей. – Ему надо! Для здоровья. Лечится он. А мы так… как эти?.. Язвенники. Во! По одной и разошлись. Василий, – мужчина протянул Хафизу руку. – Садись, налью!
– Нет, мне нельзя, – ответил чеченец, не обращая внимания на протянутую ему руку. – Я – тоже язвенник.
– Вот и Генка тоже… – Василий довольно хмыкнул.
– Слушай, а ты в этом подъезде живешь? – Хафиз указал на дверь подъезда, в который обычно входил Кеплер.
– Да, на третьем этаже…
– Давно? Всех жильцов знаешь?
– А тебе кого надо? – Василий гордо вскинул голову. – Сейчас мы…
– Короче! – оборвал его Хафиз. – Мне тут женщина одна у вас шибко понравилась. Не могу без нее. Как увидел… Все! Влюбился! Молодая. Губастая такая. И фигура у нее!.. – Хафиз очертил в воздухе воображаемый силуэт.
– А-а! Певица, что ли? – Василий хитро прищурился. – Это Лиза. С пятого этажа. Сорок восьмая квартира. Но ты к ней не ходи, брат.
Обращение «брат» из уст этого алкоголика покоробило Хафиза до глубины души, но он промолчал.
– Почему?
– А к ней богатый еврей ездит, – охотно поделился Василий знаниями, подхватывая бутылку водки и по новой наполняя опустевшие пластиковые стаканчики. – На танке. Вот такая длинная машина. От сих, – мужчина показал на спинку лавки, – до сих… Вон, где люк. Видишь? Банкир – он, говорят. Я точно не знаю, правда…
– Сорок восьмая квартира, говоришь? – уточнил Хафиз.
– Пятый этаж, – Василий наполнил свой стаканчик последним. – За твое! Не болей!
Хафиз только кивнул.
– Слушай, а она одна живет? – как бы невзначай поинтересовался он после небольшой паузы.
– Ух ты какой! – пьяница поводил вытянутым указательным пальцем из стороны в сторону. – Хотя я в твои годы не хуже был. Одна вроде…
– Код подскажи на двери, – опять оборвал его чеченец.
– А ты сначала внизу две кнопки зажимаешь по краям, потом наверху. Тоже крайняя и которая в середине, – Василий опрокинул стаканчик с водкой в рот.
Хафиз развернулся и пошел в подъезд. Он быстро набрал код, шагнул внутрь и поднялся на пятый этаж. Квартира Лизы находилась справа. Чтобы не привлекать к себе внимания, Хафиз поднялся на этаж выше, постоял там пару минут, а затем развернулся на лестничной клетке и спустился вниз. Хафиз получил задание от Абдулина двумя днями раньше, когда Умар велел Ваххиту и Хафизу сесть к нему в машину.
– Сегодня начинаем слежку за Кеплером, – информировал Умар. – Вы запомнили его лицо?
– Да.
Ваххит устроился на заднем сиденье «девятки» Умара, а Хафиз сидел рядом со старшим.
– Остановимся у банка. Он сейчас должен быть в своем офисе. Первую половину дня он всегда проводит там. Нам надо выяснить, где он бывает после часа дня. У Кеплера хорошие отношения с местными авторитетами. Его крышуют. Понимаете? Так что он практически не опасается за свою жизнь. Охраны у него нет.
Автомобиль с чеченцами тронулся с места.
– У нас есть два дня, – жестко продолжил Умар. – Больше ждать нет возможности. Действовать будем наверняка.
Он посмотрел на лицо Ваххита, отражающееся в зеркале заднего вида. Холодные, со звериным огнем глаза фанатика, готового по первому слову, не задумываясь, выполнить любое указание Умара. Абдулин на мгновение перевел взгляд на Хафиза. Тот же дикий взгляд хищного зверя. Умар узнавал в своих сподвижниках самого себя. Нечто похожее испытывал и он, когда проходил специальную подготовку в лагере Расадулаева.
«То, что надо. Эти люди пойдут на все ради своей веры», – подумал Умар, а вслух произнес:
– Во имя Аллаха!
– Во имя Аллаха! – дружно откликнулись Ваххит и Хафиз.
Через двадцать минут «девятка» уже подкатила к стоянке перед большим офисным зданием в центре Екатеринбурга. Умар нашел свободное место в некотором отдалении от входа. Поставил машину на стояночный тормоз и заглушил двигатель.
На огромных витражных окнах первого этажа красовались рекламные вывески банка. «Кассы», «операционные залы», «отдел по работе с клиентами» – гласили надписи, выклеенные на стеклах синим оракалом.
– Кеплер там. На втором этаже, – Умар показал на окно, закрытое жалюзи, расположенное над входом в банк. Достань бинокль, – велел он Ваххиту.
Тот подчинился.
– Тебя не увидят с заднего сиденья. Когда пойдет Кеплер, докладывай обо всем, что увидишь, – сказал Умар. – Нас с Хафизом заметят через переднее стекло.
Ваххит настроил оптический механизм и соорудил для руки упор, воткнув между передними сиденьями сумку Умара. Сам Умар и Хафиз сидели молча. За последующие два часа никто из находящихся в машине боевиков не проронил ни слова. Умар сидел с закрытыми глазами…
