Buch lesen: «Времена года следователя Семенова. Тайное станет явным»

Schriftart:

© Сергей Павлов, 2024

ISBN 978-5-0064-6469-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сергей Павлов
ВРЕМЕНА ГОДА СЛЕДОВАТЕЛЯ СЕМЕНОВА

Часть первая

Зима
КЛАССИЧЕСКИЙ СЮЖЕТ

Он еще раз все обдумал: не беда, что записки нет, все и так поймут, что это самоубийство. Он прислушался к дыханию – спокойное, ровное, как будто, нет никакого ожидания смерти. Отступить? Нет, нельзя, все надо решить сейчас, откладывать уже нельзя, слишком все серьезно. Он вынул пистолет из кобуры, решительно взвел его, направил ствол в висок и нажал на спуск.

Звук выстрела потонул в шуме турбин, котлов и насосов, вое ветра, тихо звякнула о стекло гильза. Все было кончено.

***

На проходной ТЭЦ их встречали трое – начальник караула, начальник команды ВОХР и заместитель по безопасности. Пропуска были уже готовы. Въехавшая на ТЭЦ машина подобрала их внутри и по свежерасчищенной, но уже заносимой снегом дороге они быстро домчали до далекой сторожки. Первое, что увидел Семенов, открыв дверь, – человека, стоящего внутри. Вероятность сохранности следов резко упала.

– Вы ничего тут не трогали? – как мог грозно спросил он, и начальник команды, высокий человек в штатском, вопросительно посмотрел на начальника караула, пожилую полную женщину среднего роста, хотя, может, ее полнил форменный синий бушлат, перепоясанный армейским ремнем.

– Нет, – отозвалась женщина, -он в следующей комнате застрелился.

Семенов припомнил дорогу:

– А снег давно расчищали?

– Это трактор проходил, он в полседьмого прошел, это важно? Он ведь сам застрелился.

Оставалось только принять это: снегопад валил всю ночь, но хоть какие-то следы, если кто-то ходил, могли да остаться, но теперь и их подмели.

– Пройдем к погибшему. Вы пока что останьтесь здесь.

Открыли вторую дверь, оттуда повеяло холодком, даже холодом. Семенов и Илонов вошли в небольшую хорошо освещенную комнату; Семенов, пропустив вперед эксперта и фотографа, осмотрелся. Слева от двери прямо у стенки стояла кровать, справа было окно, перед которым были стол и стул. Второе окно, приоткрытое, располагалось напротив двери. Ремень с дубинкой, наручниками и пустой кобурой лежал на стуле, на спинке стула висел бушлат, пистолет валялся на полу чуть в стороне от упавшей с кровати руки мертвеца.

Погибший в мундире и кожаных перчатках лежал на кровати, на спине, головой к двери. Эксперт занялся им, Илонов начал составлять протокол, а у Семенова сразу появился новый вопрос:

– Тело кто обнаружил?

– Артеменко. Он сейчас здесь, охранял тут. Начальница караула указала рукой на дверь.

Семенов опять подумал о том, насколько здесь все уже затоптали и еще затопчут.

– Кто еще здесь был?

– Практически все за день и еще предыдущие караулы.

– Сколько человек в целом? – она на секунду задумалась.

– Сорок. Четыре караула за четыре дня, – И тут же поправилась, -и еще совместители с других команд. Так что, сорок это должно быть, а так с внутренним совмещением где-то тридцать- тридцать пять. Но зачем вам это? Ясно же, что это самоубийство.

– Простите, как вас по имени-отчеству?

– Степанова Татьяна Петровна.

– Татьяна Петровна, пока у нас просто огнестрел. У вас раньше подобное случалось?

– Господи! – она замахала руками, -Нет, конечно!

Немедленно включился начальник команды:

– На другой станции недавно было, по всем командам объявили.

– Понятно, – сказал Семенов, хотя пока было ничего не понятно, – Кто его живым последним видел?

– Я, – быстро проговорила начкар, -я его на этот пост отправила.

– А почему отправили? Он должен был сюда идти?

Тут она немного занервничала, посмотрела на начальника команды, но все же сказала:

– Соломенко, ну, убитый, он иногда выпить любил и перехватил, на прошлом посту, в термосе, видно, пронес. Надо было, чтобы он отоспался перед выходом, а то его бы алкорамка не выпустила. Здесь он шесть часов мог поспать, с полуночи до шести. Я его поменяла с другим и сюда направила.

Начальник команды тут же воскликнул:

– Татьяна Петровна! Ну как так! Вы же должны были мне сказать сразу! Его же вообще нельзя было допускать пьяного! Вы же ему еще и оружие дали!

– Артем Игнатьевич, – вскрикнула она в ответ, трагично всплеснув руками, -ну, он трезвый пришел! Мне уже Манукян при обходе сказала, что он выпил!

Это было уже слишком. Много нового, необычного, все надо было понять и записать, а сейчас начинался простой скандал и Семенов решительно остановил это:

– Подождите, подождите пока об этом, все по порядку. Татьяна Петровна… давайте сейчас где-то соберемся и всех постепенно соберем. Там все обговорим. Где это можно сделать и когда?

Ответил начальник команды:

– В раздевалке или столовой соберем людей, а в моем кабинете допросите. Только всех собрать можно через часа два, все же на постах, а в девять смена караула…

– А Шамушев тот уже на свою станцию уехал, – включилась в разговор начальница команды.

– Шамушев, это кто? – тут же спросил Семенов, -Почему он ушел?

– Это с другой станции стрелок, они его нам на день дали, а сегодня он должен у них снова дежурить, он в шесть ушел и в девять там будет.

– А где он был с полуночи?

– С полуночи до трех спал, а восьми до полуночи и с трех до шести на видеонаблюдении.

– Хорошо, с ним понятно. Саша, – позвал он Илонова. —остаешься здесь; составь протокол, помоги эксперту. —Надо было завершить с начкаром: -Так, Татьяна Петровна, давайте сейчас поговорим с вами и Артеменко, потом задержите других, чтобы тоже не убежали. Вы мне объясните, как тут у вас все устроено и посмотрим видео за все время дежурства погибшего на посту.

– А как же ворота? Воскликнула Татьяна Петровна, – Нам же надо машины пропускать!

Немного помолчали, но потом начкоманды нашел решение:

– Будете из предбанника принимать. Журнал вынесите.

Они вышли на улицу. Снег все также валил крупными хлопьями, заваливая расчищенную дорогу. Семенов вздохнул, – на улице было морозно, -и вместе с начкаром, начкоманды и заместителем по безопасности пошел к проходной.

***

Надо было с чего-то начинать. Начкар была последней, кто видела погибшего, и первой Семенов вызвал ее.

– Татьяна Петровна, поймите, у нас сейчас есть просто человек с пулей в голове и пистолет. Мы проводим следствие по этому поводу. Пистолет, разумеется, придется на некоторое время изъять.

– Но зачем? Все ведь понятно.

– Вот чтобы было окончательно понятно.

– Н-ну, ладно, но по поводу пистолета, это к Артему Игнатьевичу.

– Хорошо, этот вопрос мы как-нибудь решим, а сейчас давайте поговорим о погибшем. Вот вы что о нем скажете? Давайте хотя бы полное имя его.

– Соломенко Андрей Юрьевич. Его дело в конторе есть. Он здешний, живет тоже рядом… Жил.

– «В конторе» – это где?

– Ну, в главном отделе охраны. – Семенов отметил это в блокноте.

– А вот скажите, в последнее время он выглядел подавленным? – Начальница караула пожала плечами, нахмурившись:

– Он, по-моему, вообще никогда подавленным не был; всегда, если не веселый, то немного злой или чуть пьяный.

– А какая-нибудь могла быть у него причина для самоубийства?

Она задумалась.

– Н-ну, не знаю… Хотя, -она встрепенулась, -его же премии лишили!

Семенов отметил в блокноте и это.

– Ну, вот уже что-то. А с семьей у него как, нормально?

– Да, вроде нормально, хотя он мало говорил об этом, живет, вроде с кем-то.

– А премии его лишили за что?

– Директора на проходной не узнал, потребовал предъявить вещи для осмотра и поругался с ним. А в это время проверка была, и вышел проход по чужому пропуску, пока он ругался. Все отвлеклись. – Татьяна Петровна рассмеялась, -Он же раньше в полиции работал и начал на него по привычке наезжать. Его и из полиции тоже за это выгнали, больно крутой был. Он рассказывать про это любил очень.

– Про что? Как его выгнали?

– Да нет, про службу свою, даже книгу, вроде, какую-то писал. —она опять погрустнела, видно, вспомнив, что теперь уже никто не допишет эти мемуары, и продолжила, -А вообще, смеялись над ним постоянно, за спиной, правда.

– А почему?

– С ним вечно что-то случалось. Он опаздывал постоянно, хотя жил ближе всех, форму носил по-дурацки – ремень висит, пистолет и дубинка спереди болтаются, сзади рубашка торчит, как-то дубинку сломал, кнопку тревожную домой унес, патрон на посту потерял, за неделю два чайника сжег, выпивал еще… Вот и сейчас на посту что-то принял. Так что, смешно это все было, когда не грустно.

Семенову пришло в голову, что стрелялись и из-за меньшего, но он придержал свое мнение при себе. Ясно стало, что погибший – недотепа и неудачник. Может, он, наконец, осознал это.

– Вот что, Татьяна Петровна, давайте разберемся с вопросами вашей службы. Надо понять, что и как у вас происходило. Давайте-ка график уточним. Нам также понадобятся списки охраны, списки сотрудников станции на сегодня и видеозаписи до обнаружения тела.

– Хорошо, только это надо согласовать, это же не так просто.

– Надо, значит согласуем. – Семенова начала раздражать эта секретность. Давайте, сперва график. Кто сегодня дежурил, когда пришел, когда началось дежурство и как проходило? Давайте запишем, помогите разобраться.

Он достал лист бумаги и приготовился записывать, начкар положила перед ним полоску бумаги с цифрами.

– Вот, это – график караула. Сверху – часы в сутках, сбоку номера постов. Приходят в 8.00, иногда опаздывают, развод караула и инструктаж в 8.30, заступают в 9.00, а потом они меняются согласно графику.

Семенов почти переписал график на лист, но вовремя одумался:

– А ведь из-за Соломенко график изменился.

– Да. Это по журналам посмотреть можно. Он был на шестом посту, должен был пойти на второй пост, а потом, через два часа, на четвертый на час и потом вернуться сюда. Манукян была на обходе и зашла к нему, там туалет есть. Она и сообщила мне, что он уже выпил. Я к нему пришла, проверила и направила его туда, на вторую проходную, там сейчас только машины пропускают.

– Ага, чтобы он проспался. – Журналы надо было скопировать.

– Да… Вообще, на постах спать нельзя, конечно, но…

– Понятно, понятно. А вот вы обходы упомянули, они как проводятся?

– С 18.00 каждый час, на второй проходной журнал лежит, там тоже расписываться надо. У нас станция большая. Но сегодня я отменила обходы, Манукян упала два раза.

– А почему все же отменили?

– У нас персонал все старики – лет за пятьдесят всем, а кому и за семьдесят. Народу не хватает, и, если кто-то на больничный уходит, то это прямо катастрофа. – Она осеклась, видно снова вспомнив, что один из них ушел не на больничный, а в мир иной, и уже грустней продолжила, -он же сам только с больничного вернулся, а Сарновский в отпуск ушел и пришлось с другой станции человека брать.

– Давайте теперь об этом человеке. Кто он, с какой ТЭЦ?

Она посмотрела в блокноте:

– Шамушев Сергей Васильевич. С 29-й

– Хорошо. Вы его почему отпустили?

– Ясно было, что он тут ни при чем, да и на своей станции ему надо быть обязательно.

– Он у вас часто был?

– Только второй раз. У нас постоянно то наши к кому-нибудь ездят подменять, то их люди к нам. Людей нигде не хватает.

– Хорошо, а он насколько был пьян? Вам не показалось, что лучше было бы забрать у него пистолет тогда?

Она задумалась, но сказала:

– Он не выглядел таким уж пьяным, просто он не прошел бы алкорамку на проходной, а четвертый пост – видеонаблюдение, там обязательно надо проходить алкорамку. Вот и пришлось Шамушева вместо него на видеонаблюдение посадить.

– С трех.

– Пришлось в два будить. Он потом постоянно носом клевал.

Да. Вредная привычка погибшего смешала весь график.

– То есть, он, возможно, ничего не видел?

– Так в такой снегопад и не увидишь ничего.

Дельное замечание. Надо бы проверить на практике.

– А вы сами не видели ничего?

– Я Шамушева посадила, и спать пошла на три часа.

– Ну что же, с этим ясно. А как вы думаете, это мог быть несчастный случай? Соломенко вообще как с оружием обращался?

– Н-ну, он патрон как-то потерял…

– Вы рассказывали, а как это случилось?

– Он тренировался, чтобы повторно сдать экзамен. Разряжал и снаряжал магазин. Потом патрон нашелся, но пистолет ему месяц не давали и экзамен перенесли.

– А вообще, он с оружием не игрался, затвор зря не дергал?

– Вроде нет, у нас были случаи, но не с ним.

– Ясно. – У него вдруг зазвонил телефон. —Минуточку.

Звонил Илонов.

– Дима, мы чего-то гильзу никак найти не можем.

– А запинать ее никуда не могли?

– Да мы тут все обшарили.

– Тогда ищи там, где не искали. Погоди, – он вдруг вспомнил, -там ведь окно было открыто?

– Оно и сейчас открыто. Дубак страшный.

– Попробуй за ним поискать.

– Когда? Весной? У нас пуля есть.

– Надо найти. Там, вроде, металлоискатель валялся на подоконнике. Действуй. Да, погоди, там термос есть?

– Есть.

– Отпечатки сняли?

– Нет еще.

– Пусть снимут и посмотрите, что там в нем. Потом на анализ. – Семенов отключился и вновь обратился к начкару.

– Давайте продолжим. А раньше он где работал?

– В полиции, я же говорила.

Да, действительно. Чего это он забыл? Видно, ранний подъем сказался.

– А где?

– Он говорил, что в отделении каком-то.

– Так, хорошо. А кто, значит, его нашел?

– Артеменко, он после обеда пошел на замену.

– С ним можно поговорить?

– Н-ну, если из резерва послать кого…

– Если не трудно.

Она куда-то вышла, и минут через пятнадцать-двадцать в кабинет постучал, а потом и вошел, принеся с собой мороз, усатый мужчина, которого Семенов видел в предбаннике будки поста. Он сразу важно сел на стул, представился:

– Артеменко Сергей Иванович.

– Семенов Дмитрий. Следователь. Расскажите, пожалуйста, как вы пришли на пост.

– Ну, поел, вышел за десять минут, метель ведь. Дорогу еще и не расчистили, прямо по снегу шел на огонек. Чуток не заблудился. Пришел, хорошо не заперто было. Открыл, а там, в предбаннике тепло, а в комнате уже холод. Я открыл, а там он на кровати лежит. Я к нему, а он там лежит холодный и пистолет на полу.

– Ничего не трогали?

– Нет.

– Кого-нибудь видели по дороге? – дежурный вопрос.

– Нет, кто в такую ночь гуляет? – и в самом деле.

– А сами что вообще про погибшего можете сказать?

Артеменко пожал плечами.

– Что сказать? Трепло он был порядочное. Ну, поработал он в полиции, ну и что? Так он постоянно про это рассказывал, еще про память свою великую. А с директором вон как облажался. Год с лишним работает и не узнал. И жил ближе всех и постоянно на развод опаздывал.

– Как вы думаете, он мог из-за этого застрелиться?

– Он? Да никогда! С похмелюги разве, когда голову ломит.

– А вот его премии лишили.

– А что, в первый раз что ли? Так у него и пенсия есть. Ипотеку он, вроде, не брал, кредиты тоже. Пережил бы. —Петренко махнул рукой, -Ой, чего я про него так, он же умер.

– Ничего, Сергей Иванович, нам сейчас важно все знать. —подбодрил его Семенов, -А вот на семейном фронте у него что было?

– Да что было, то и было, он как-то не распространялся.

– Но вот он не показался вам каким-то подавленным, грустным?

– Нет, -Артеменко призадумался, – он, как всегда, опоздал, все уже привыкли, а ему как с гуся вода. Так он и дежурил. Сначала со мной три часа на проходной, потом я на первый обед ушел. Он людей проверял, я на мониторе. Ничего особенного.

Семенов подумал, что надо посмотреть телефон погибшего, может, ему позвонил кто, и сообщил нечто такое, отчего и жить не захотелось?

– Ясно, спасибо. Ну, потом вас опять могут вызвать.

– Да зачем? Ясно же, что он сам застрелился.

– Ну, вот и вы не знаете, из-за чего он мог бы застрелиться.

– Да, -Артеменко хмыкнул, потер подбородок, -действительно, неясно.

– Ну, спасибо вам.

Тем временем наступало утро, и подошел еще один охранник.

– Бархатов, Константин Евсеевич, -представился Семенову рыхловатый полысевший человек лет около шестидесяти. Голос его был густой и даже приятный, -Теперь Бархатов.

Семенов не преминул спросить:

– А раньше кем были?

– Вам расскажу, потому что вы еще не знаете. Лучше от меня узнаете, чем потом. Пархатов я раньше был. Артист. Отец говорил мне: «Гордись своей фамилией, сынок! У других евреев фамилия такая, что в приличном обществе сказать нельзя, а все равно гордятся!». В артисты пошел. У каждого артиста в сумке череп Йорика, но не каждый достать может. Петь стал, романсы, песни красивые. Фамилию не менял, пока мой друг в кавычках, тоже еврей, кстати, меня перед моим выходом Пейсатовым не назвал. Пошутил. —Бархатов вздохнул, а Семенов едва сдержал улыбку, -Наутро я уже был Пейзадовым, а вскоре и Задопоевым. Шутка удалась, и пришлось завязать. Никто меня уже всерьез не воспринимал. А здесь, в охране, хоть деньги и маленькие, но люди терпимые. Иногда даже пою кое-где. Так-то здесь как на Сент-Женевьев-де-Буа.

– Это как?

– Как в песне, «Здесь похоронены бывшие, бывшие…». Бывшие менты, простите.

– Ничего.

– Летчики, спортсмены, тюремщики, железнодорожники, воспитатели. Вот и артисту бывшему приют нашелся. Сюда же не сразу понимаешь, зачем ходят. А потом уже видишь – от одиночества. Семьи людям не хватает, работы. Занять себя нечем.

– Понятно. А что вы можете про погибшего рассказать?

– Он неинтересный человек был. Истории у него про то, как он кого-то охранял в полиции, принял, куда-то поехал. Все как здесь, только там.

– А так вы с ним близко знакомы были?

– С этим звонарем? Да ни за что! Чай он у меня часто стрелял. -Бархатов поморщился, -Как и у всех.

– А вам не показалось, что он чем-то подавлен?

– Нет. Погодка, конечно… Но он не тот человек, чтобы с погоды стреляться. Нет в нем такой ранимости.

– А что вам вообще запомнилось?

Бархатов пожал плечами:

– Да вот моментик, когда Соломка к пришлому пристал, что где-то его видел. Это похоже было на театр. Знаете, когда оба партнера забыли текст и несут какую-то отсебятину, лишь бы протянуть время и не сгореть, надеются, что кто-то подскажет или что-то вспомнится. Забавно. Я сам как-то попал в такую неприятность.

– А это как было?

– Ну, Соломка к нему пристал с этим сразу после развода и начал про свою великолепную память опять. А, вам, может, время нужно. Где-то без пятнадцати девять.

Что ж, что-то все же стало ясно. Теперь оставалось проверить видео; сначала просто посмотреть, а потом взять записи.

На видео был снег, снег и еще раз снег. Начался он около трех часов дня, да так и валил, не переставая. Ветер плотной завесой гонял его и после шести часов вечера, когда совсем стемнело, видны были разве что фонари.

Фактически только для отчета, он договорился с начкоманды, чтобы взять записи с видеокамеры, смотрящей на будку поста, где нашли убитого Соломенко, и дождался остальных охранников. За два часа разговоров с теми ничего нового он не узнал. Погибший был не самым приятным и немного надоедливым человеком, любившим рассказывать о своей работе в полиции. Временами он выпивал, отчего у него были проблемы на работе, но никто его не собирался увольнять, потому что он хотя бы ходил, а при такой зарплате надеяться на замену было сложно.

Судя по его личному делу, женат он не был и родственников не имел, но в телефоне был номер на женское имя. Семенов решил, что одиннадцать утра нормальное время для звонка и визита, но в этот момент телефон сам зазвонил у него в руках. Семенов нажал кнопку ответа и в трубке зазвучал взволнованный женский голос:

– Андрюша! Ты где? Уже одиннадцать, тебя опять на другую станцию послали? Почему ты не позвонил?

Семенов переждал, пока словесный поток поутихнет.

– Простите, это капитан полиции Семенов. К сожалению, Андрей Соломенко не сможет вам ответить.

– Это что, мошенничество? Я ничего платить не буду!

– Нет. Это не мошенничество, к сожалению, он погиб сегодня ночью… -на той стороне раздался резкий вздох, похожий на плач, и Семенов поспешил удержать контакт, -Мне надо встретиться с вами, чтобы уточнить некоторые вопросы.

– А что с ним случилось?

– Пока подозревается самоубийство.

– Почему! Ведь все так начиналось. Только…

– Погодите, давайте встретимся. Вы можете сегодня подойти в отдел?

– Нет, Андрюша должен был подойти посидеть с сыном, а теперь мне пришлось с работы отпроситься.

Подробности начали нарастать снежным комом.

– Погодите, погодите. Давайте хотя бы представьтесь.

– Да, конечно. Наталья Валерьевна. Самохина.

Семенов записал это и продолжил:

– Вы где живете, к вам подъехать сейчас можно?

– Я соседка его по площадке. —она на время замолчала и добавила, -Знакомая.

– Хорошо, -в дверь заглянул Илонов, Семенов махнул ему на стул, -я тогда к вам подъеду с участковым, нам понятые понадобятся, чтобы квартиру его осмотреть, и вы бы нам могли помочь?

– Да. Он мне ключи дал, чтобы я кошку кормила.

– Значит, я сейчас подъеду и вам позвоню. Его адрес у меня есть.

– Да, давайте. —она немного помолчала, -Вы не знаете, отчего он застрелился?

– Нет, Наталья Валерьевна, пока не знаем.

Она всхлипнула в трубку и попрощалась. Семенов же обратился к Илонову:

– Ну, что там у вас?

– Ничего особенного кроме этой гильзы. Я протокол осмотра написал, потом окно закрыли, так хоть потеплело.

– Нашли гильзу-то?

– Нашли. Под окном как раз. Хорошо, металлоискатель был, а то и впрямь пришлось бы снег прокапывать. —он потянулся, зевнул, -Спать охота.

– Охота, -согласился Семенов, -чего там накопали? Какое мнение?

– А вот темнит чего-то старик.

– То есть?

– Чего-то не понравилось ему, просил заглянуть, как приедешь. Он уже с трупом отбыл.

– Хорошо, загляну. Так, насчет пистолета я договорился, забирай на экспертизу.

– Ага. Да, -поинтересовался Илонов, – у тебя-то что? С чего он застрелиться мог?

Семенов поглядел в окно, снег кончился, по белой дороге ехали машины, пожал плечами:

– А вот это и непонятно. Вроде ничего такого не было.

– Разве что погода отвратная.

– Саша, -Семенов помнил, что ему еще надо ехать к соседке, ты давай тогда в отдел и быстрей там с пистолетом разберись, а я тогда прогуляюсь тут на квартиру погибшего, надо там пошуровать.

– Ладно, давай, еду.

И они разошлись. Один в отдел, другой к женщине, уже считавшей себя вдовой.

***

Наталья Валерьевна пыталась привыкнуть к тому, что ее знакомый, может быть, довольно близкий, потому что было ей на вид не намного больше тридцати, а погибшему хоть и за пятьдесят, но он тоже не казался стариком, что человек этот уже никогда не придет к ней.

Сидели они на кухне в квартире обычной хрущевской однушки. Осмотр квартиры погибшего уже прошел и ничего особенного не выявил; кошку его женщина забрала к себе, а квартира была опечатана. Оружия, драгоценностей и прочего в квартире, представлявшей стандартную холостяцкую берлогу, слегка упорядоченную сознанием службиста, прошедшего полицию, и немного испытавшую влияние женской руки, не нашлось. На всякий случай Семенов изъял старый ноутбук, на котором Соломенко, вероятно, и писал свои мемуары. Сейчас он сидел за чаем с соседкой погибшего, и та глядела мимо него с потерянным видом, только автоматически переставляла снова и снова на столе солонку, чашки… Приболевший ребенок спал в комнате и Семенов заговорил с ней тихо:

– Наталья Валерьевна, -она встрепенулась и посмотрела на него, -скажите, пожалуйста, когда Соломенко уходил на работу, он не был подавленным, угнетенным?

– Нет, -она медленно покачала головой, -я покормила его и он ушел. Как всегда, был веселый, сказал, что написал еще несколько страниц мемуаров своих, прокатил там кой кого и обещал почитать, как допишет.

– А вот вы сказали, что только началось что-то.

– Да. —она кивнула, и глаза ее затуманились, а руки она сложила на коленях. —Мы договорились съехаться, а он обещал совсем бросить пить и хотел перейти в более серьезную фирму, где платят больше. -Она вздохнула. —Он уже с ТЭЦ уходил раз, только опять вернулся.

– Вот как? —Надо бы проверить, не отказали ли ему. Может, он с того и застрелился, что понял, не возьмут его больше нигде.

– Да. Шутил тогда еще, что станция уже никого не отпускает. —Семенову припомнились слова Бархатова об одиночестве и семье.

– А расскажите, пожалуйста, как он отнесся, к тому, что его премии лишили.

– Он не от этого огорчился, что лишили, он же памятью своей гордился, что увидит человека раз и запомнит навсегда, из-за этого он и переживал. А директор тогда простудился и шел в маске и куртку еще теплую новую надел, а тогда установка была, что в тот день проверка будет на проход по чужому пропуску, он и накинулся.

Дальше Семенов знал. Она вздохнула тяжело и с надрывом проговорила:

– Господи, представить не могу. Из-за чего? Ведь все наладилось! Отлично все было, дежурства совпадали, наконец, мужик в доме! Если что-то не так, ну сказал бы!

Семенов дал ей выговориться. Идеальным мужем Соломенко ему отнюдь не казался, хотя, на ее взгляд… Кто знает, что она нашла в нем?

Весы все еще колебались, и причин, чтобы застрелиться, кроме дурацкого инцидента с директором он не видел. Надо было проверить информацию о новой работе. Сорвался и выпил? Самохина бы его простила, да и он бы к утру уже протрезвел. Причиной же выпивки одинаково могли быть как отказ, так и согласие потенциального работодателя. Внезапная депрессия? Может и так. Похоже, оставалось только проверить, стрелял ли из пистолета сам погибший и на этом следствие завершить.

С этим он еще раз выразил хозяйке свои соболезнования и отправился в отдел.

***

Придя в отдел, Семенов, повесил куртку и, несмотря на выпитый у овдовевшей подруги охранника чай, снова поставил чайник – день был весьма прохладен, и хотелось спать. Пока закипала вода, Семенов просмотрел бумаги, принесенные ему на стол, и убедился, что пуля и гильза были выпущены из того самого пистолета, который лежал на полу сторожки. Ну что ж, этого следовало ожидать. Пожалуй, теперь можно было писать заключение о самоубийстве по невыясненной причине, никаких фактов указывающих на что-то иное не было. Разве что охранник решил спьяну почесать пистолетом голову. Хотя и это пришлось отмести после разговора с начкоманды; пистолеты носили невзведенными.

Минут десять Семенов спокойно отогревался чаем, но потом в кабинет зашел Илонов и сходу напомнил:

– Дима, ты забыл? Тебя Степан Палыч видеть хотел.

– А зачем?

– Не сказал.

– Сейчас позвоню, -он набрал номер, но эксперта не оказалось в лаборатории, а вот по сотовому он ответил.

– А-а, Дмитрий, хорошо. Я сейчас в столовой, подходите. Вам заказать чего, а то я как раз в очереди стою?

Семенов на секунду задумался: а в самом деле, почему нет?

– Да, возьмите там супчик, котлету с чем-нибудь, и хлеб. Ну и булочку.

– А чай?

– Вот чая уже точно не надо. Давайте какао. Взбодрюсь.

***

В небольшой столовой было людно, но столик в углу эксперт сумел захватить полностью. Эксперт помахал Семенову:

– Давайте, Дмитрий, сюда. Быстрее начинайте, а я вам расскажу, что и как.

Дмитрий принялся за борщ, а тем временем Степан Палыч, наколов сосиску на вилку, объяснял ему:

– Видите ли, Дима, если ему и было, отчего стреляться, то от холода. Я там весь промерз. Это меня несколько смутило, потому что он ведь и спать, получается, лег в перчатках. Из-за этого холода размазалось определение времени смерти. Но примерно, он умер от полуночи до четырех часов. Точнее, увы, не сказать. Но я чего-то отвлекся.

Он выдернул вилку из сосиски, навернул на зубцы макароны и, прервавшись на их поглощение и откусывание сосиски, продолжил:

– Так вот, если вы помните, мы никак не могли найти гильзу, хотя обшарили все в этой лачуге.

– Да-да и что?

– Нашли мы ее за окном, в снегу. И вот тут, -он наставил конец сосиски на Семенова, -и кроется важный нюанс. Дело в том, что из того положения, в каком наш покойник лежал, гильза туда улететь не могла.

Семенов уже перешел к котлете, но тут сразу перестал есть:

– То есть как?

– Ну, вы же были в тире?

– Конечно.

– Видели, как там гильзы летают?

– Вправо и вверх.

– Так вот, из того положения где он лежал, то есть на спине, лицом к двери, гильза ударится в стенку за его головой и об потолок, а потом или на пол или на него самого. Если он нормально держал пистолет.

– А если ненормально?

– А так уже руку не изогнуть. Вы ешьте, ешьте.

Семенов медленно ел, пытаясь это представить.

– Тогда выходит, что кто-то поменял положение тела?

Эксперт кивнул с набитым ртом, прожевал и добавил:

– Возвращаясь к гильзе: она ведь может в окно вылететь, если выстрелить с другой стороны кровати. Только тогда надо, чтобы человек лежал на животе. На всякий случай я еще кое-что проверил, а именно, следы пороховых газов на разных концах кровати. Там, где у него ноги, пороховые газы есть. Может, он был акробатом и застрелился, согнувшись пополам, а потом, застрелившись, распрямился? Но нет, на брюках следов пороха нет. На перчатках следы пороха есть. И подумайте, чего это он в перчатках спал, но без бушлата? Хотя если стрелялся, то все равно.

– А кому это нужно, менять положение тела?

Эксперт пожал плечами:

– Кто знает. Видимо, кому-то не понравилось прежнее положение. Или тому, кто нашел, или… Скоро ведь вам на доклад идти, пойдем вместе, документы у меня тут, в папочке, -он кивнул на лежавшую сбоку на столе папку, -а пока подкрепимся. Ах, да! Неаппетитно, но слюна на подушке тоже есть. Свежая. Свежемороженая можно сказать. Да, -добавил он, -в термосе рябиновая настойка, но несильная. Взял бы себе, но некрасиво как-то.

***

Полковник еще раз недовольно посмотрел на них и наконец, произнес:

– Не усложняете?

– Пожалуй, нет. —ответил Семенов. —Причин для самоубийства не выявлено, а тут еще и это.

Полковник еще попыхтел недовольно, размышляя и взвешивая что-то.

– И что, Дима, делать собираешься?

– Ну, -пришлось импровизировать, -сперва отдадим видео технарям, пусть посмотрят и увидим, что там будет видно. —Полковник поморщился, видно, от построения фразы. —Если убийца был, то он должен был попасть на видео.

– Ну что ж, очевидно. Еще что?

– Опрошу его сожительницу повторно. Узнаю, как он спал, в какой позе, если она знает, конечно.

– Если нужно, спроси, может и знает.

– И вот что, у меня один вообще неопрошенный есть из тех охранников, которые были на ТЭЦ.

– Почему?

– Его отпустили до нашего приезда. Решили, что он ни при чем.

Полковник помолчал и хмыкнул:

– А ведь у тебя, Дима, прямо таки сюжет намечается как в классическом детективе. Убийство в замкнутом пространстве и сколько там подозреваемых?

Семенов быстро посчитал в уме.

– Тридцать два. Смена и охранники. Нет, тридцать один, минус убитый.

– Ладно, давай сперва видео проверь. Там и узнаешь, насколько он убитый. Опросы проведи, но вообще старайся держать впечатление, что мы расследуем самоубийство.

Этим напутствием и закончилось совещание.

Когда Семенов вернулся в кабинет, отправил Илонова с видео к компьютерщикам, и уже набирал номер Самохиной, он никак не мог решить с чего начать разговор, решил просто спросить о жизни, а дальше вывести на нужную тему.

Genres und Tags

Altersbeschränkung:
18+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
02 Oktober 2024
Umfang:
250 S. 1 Illustration
ISBN:
9785006464698
Download-Format:
Audio
Durchschnittsbewertung 3,9 basierend auf 90 Bewertungen
Audio
Durchschnittsbewertung 4,7 basierend auf 1286 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,8 basierend auf 234 Bewertungen
Audio
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 261 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,7 basierend auf 733 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 1243 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,9 basierend auf 512 Bewertungen