Buch lesen: «Асы контрразведки»

Главное разведывательное управление (ГРУ) – структурное подразделение Генерального штаба Вооруженных Сил, занимающееся военной разведкой. Ее объектом является все, что представляет интерес с точки зрения обороноспособности страны как внутри, так и за ее пределами.

Глава 1
11-Й КМ ШОССЕ АРГУН – ГУДЕРМЕС, ЧЕЧНЯ
4.09, среда, 10-06

Легкий, непривычно теплый для начала осени ветерок и густая изумрудного цвета трава, покрывающая склоны холмов, подчеркивали красоту окружающей природы. Откуда-то сверху донеслась мелодичная птичья трель. Стоящий на обочине шоссе сухощавый майор в камуфляжной военной форме поднял голову к небу и увидел пару пронесшихся над дорогой мелких птичек. «Райское место!» – со злостью подумал он, проводив порхающих птичек пристальным взглядом. При этом у него к горлу подступил комок желчи. Офицеру захотелось сплюнуть себе под ноги, но он сдержал свой позыв и проглотил желчь вместе с рвущимися наружу злостью и отчаянием.

В свои неполные тридцать три года майор Кудрявцев успел повидать и пропитанные влагой мангровые заросли побережья Южно-Китайского моря, и болотистую Амазонскую сельву, и пышущие зноем пески ближневосточных пустынь, и скалистые хребты Афганских и Кавказских гор. За боевой путь, пройденный Евгением Кудрявцевым от рядового бойца до заместителя командира диверсионно-разведывательного отряда «Каскад» – элитного спецподразделения ГРУ, армейская судьба забрасывала офицера в самые разные уголки земного шара. И всюду красоту окружающей природы нарушало что-нибудь противоестественное и чужое: сигнальная проволока, растяжки противопехотных мин, путы малозаметных заграждений, ямы-ловушки или просто вбитые в землю заостренные бамбуковые колья.

Вот и сейчас райская картина заканчивалась, стоило перевести взгляд с голубого неба и зеленых холмов на черное шоссе. Граница между раем и адом проходила точно по обочине, на которой стоял Евгений Кудрявцев. Если за дорогой зеленела пышная трава как символ жизни, то асфальт был усеян следами смерти. В десяти метрах от Кудрявцева, уткнувшись радиатором в придорожный кювет, застыл обгоревший остов армейского «УАЗа». Огонь не успел добраться до скатов. Но до того, как прибывшие из Аргуна пожарные затушили пламя, салон «УАЗа» выгорел полностью. Помимо обгоревших металлических конструкций и каркасов сидений в машине находились три обугленных человеческих трупа. Четвертый человек, ехавший в «УАЗе», тоже обгоревший до неузнаваемости, лежал на середине шоссе в трех метрах от машины. Он успел выпрыгнуть из подбитого автомобиля и прополз или пробежал эти три метра, пока его не сразила пуля чеченских боевиков. Во всяком случае, Евгений Кудрявцев надеялся, что все произошло именно так и этот человек умер мгновенно, а не мучился, заживо сгорая в огне. За сожженным «УАЗом», осев на простреленных шинах, стоял большегрузный армейский «Урал». У грузовика сгорела кабина и закрывающий кузов брезентовый тент. В сгоревшей кабине тоже находились два обугленных трупа: сержанта-водителя и офицера – старшего машины. Из шести других погибших бойцов трое лежали в кузове «Урала», еще трое возле машины. Чтобы не мешать работе следственной бригады, Кудрявцев не стал осматривать трупы убитых солдат, лишь задержал на них свой внимательный взгляд. Но и одного взгляда оказалось достаточно, чтобы увидеть на телах погибших множественные пулевые ранения.

К стоящему в задумчивости Кудрявцеву подошел офицер военной контрразведки с базы в Ханкале, тоже майор и в такой же, как у Евгения, полевой камуфляжной форме. Только в отличие от пятнисто-зеленой формы Кудрявцева камуфляж армейского контрразведчика был серого, мышиного цвета. Остановившись возле Кудрявцева, майор покачал головой и сокрушенно произнес:

– Двенадцать погибших и четверо раненых! Да еще неизвестно, выживут ли они. У одного ранение в живот, у другого прострелено легкое! Это не бой, это бойня!

Кудрявцев резко повернулся к подошедшему к нему контрразведчику и, не скрывая своей злости, ответил:

– А что ты хотел?! Назначить в боевое охранение девятнадцатилетних пацанов, которые понятия не имеют о тактике боя при нападении из засады, – и кому только в голову могла прийти такая мысль?! Видишь?! – Схватив майора за плечи, Кудрявцев силой развернул его к накренившемуся на правый борт «Уралу», возле которого на асфальте лежали тела погибших солдат. – Они выпрыгивали из кузова с правого борта, прямо под пули боевиков! Никто из них не успел сделать ни одного ответного выстрела! Ни одного! Все они погибли, едва выпрыгнув из машины!

Резкие слова дали выход накопившейся у Кудрявцева злости. Он отпустил офицера, которого схватил за плечи, и сказал:

– Извини.

Майор военной контрразведки тут был ни при чем. О нападении на автоколонну он и сам узнал всего час назад, одновременно с Кудрявцевым, когда в Ханкалу из Аргуна поступило сообщение о событиях на трассе Аргун – Гудермес.

– Как эксперт, вы можете сказать, откуда стреляли?

Кудрявцев обернулся на голос. К нему обращался следователь военной прокуратуры, возглавляющий следственную бригаду. Следователь был невысокого роста, но полный. От этого он сильно потел и беспрестанно вытирал носовым платком мокрое от пота лицо. «Эксперт, – мысленно повторил за следователем непривычное для себя обращение Кудрявцев. – После того, что случилось, мне остается лишь выступить в качестве эксперта следственной бригады». Кивнув, Евгений направился к следователю. Все происходило совсем не так, как он представлял себе перед вылетом в Чечню.

* * *

Накануне его вызвал командир «Каскада» полковник Никоненко. Он был хмур и сосредоточен. Впрочем, это еще ни о чем не говорило, так как такое выражение лица командир «Каскада» сохранял чуть ли не постоянно. За свои шесть лет службы в спецназе ГРУ Евгению Кудрявцеву считаное число раз довелось увидеть улыбку на лице Никоненко.

– Садись! – увидев Кудрявцева на пороге своего кабинета, он указал ему рукой на ближайший стул за приставным столом.

Не столько по голосу, сколько по порывистому жесту командира отряда Кудрявцев понял, что озабоченность полковника не напускная, его действительно что-то серьезно беспокоит.

– Из Чечни получены оперативные данные от нашей разведки, да и фээсбэшники на сей раз постарались, – начал Никоненко. – Короче! Есть сведения, что у чеченских боевиков появилась группа высокопрофессиональных диверсантов-наемников. Тактика действий диверсантов – это засады на пути следования наших автоколонн. За последний месяц в разных районах Чечни ими совершено четыре нападения на автоколонны, в результате которых погибло двадцать шесть человек. – Полковник сдвинул к переносице густые, выбеленные сединой брови и зло добавил: – Со стороны самих боевиков потерь нет… – Он замолчал, давая возможность Кудрявцеву осознать услышанное, и после секундной паузы продолжил: – В штабе группировки считают, что все четыре нападения совершены одной и той же диверсионной группой. Командованием перед нами поставлена задача, – Никоненко повысил голос, – в кратчайшие сроки обезвредить объявившуюся в Чечне группу боевиков-диверсантов!

О своем вызове в штаб-квартиру ГРУ на Хорошевском шоссе и беседах с начальником управления и руководителем штаба военной разведки Никоненко умолчал, сообщив Кудрявцеву лишь итоговый результат состоявшихся встреч.

– Сведений об этой диверсионной группе крайне мало, в основном одни догадки, – продолжал он. – Но если эти ублюдки действительно существуют, то уничтожить их – наша прямая обязанность! Поэтому отправляйся в Чечню. Лично изучи все собранные материалы об этой банде. Подними документы, касающиеся нападений чеченских боевиков на автоколонны. И если сведения о профессиональной диверсионной группе подтвердятся, составь план по ее захвату и уничтожению. Вместе с планом направишь мне и список людей, которые тебе понадобятся. Уяснил задачу?!

Кудрявцев утвердительно кивнул:

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда собирайся. Через пять часов из Раменского в Ханкалу вылетает военно-транспортный самолет. Полетишь с ним. На месте тебя встретят. Соответствующая телеграмма за подписью начальника управления в штаб нашей группировки на Северном Кавказе уже передана. Осталось только сообщить фамилию командированного к ним офицера.

Перед тем как отправиться на Раменский военный аэродром, Кудрявцев заехал в свою квартиру. Все необходимые для подобных экстренных командировок вещи хранились у него на базе отряда в тревожном чемодане. Но до вылета оставалось время, и Евгений решил заглянуть домой в надежде повидать жену и сына, которых он не видел уже два дня, когда, расставшись в понедельник утром, отправился на учебную базу «Каскада». Увы, зародившаяся у него надежда не оправдалась: жена была на работе, а трехлетний сын в детском саду. Пройдясь по пустой квартире, Кудрявцев позвонил на санитарно-эпидемиологическую станцию, где работала жена. Она, по счастью, оказалась на месте, но разговора не получилось. Евгений преувеличенно бодро сообщил, что срочно улетает в командировку. Однако бодрый тон мужа не обманул Елену Кудрявцеву. Не зная, но догадываясь, Лена начала всхлипывать, а вместо прощания прошептала в телефонную трубку:

– Береги себя, Женя.

– Все будет в порядке! – успокоил ее Евгений, но все же разговор дался ему тяжело.

После телефонного разговора с женой Кудрявцев заехал в детский сад, чтобы повидаться с сыном. У детей был тихий час, и воспитатели не хотели пускать Евгения к ребенку. Но малыш каким-то образом почувствовал присутствие отца: проснулся и заплакал, и не прекращал реветь, пока его не выпустили к отцу в раздевалку. Но как только воспитатель вывела его, зареванного, из спальни и он увидел стоящего в раздевалке отца, то сразу перестал рыдать и, подбежав к Евгению, крепко обхватил его за ногу.

– Мне придется уехать по делам, – сообщил Евгений, нагнувшись к сыну.

– Надолго? – Трехлетний Ваня поднял на отца не по-детски серьезное лицо.

Евгений неопределенно пожал плечами:

– Как получится.

– А я? – Малыш еще теснее прижался к ноге отца.

– А ты вместе с мамой будешь меня ждать. Будешь?

Ребенок быстро кивнул, но ногу отца так и не выпустил.

– Ваня, пусти. Мне надо ехать, – повторил Евгений, целуя сына и освобождаясь от его ручонок.

Малыш позволил разжать свои ручки, но как только его взяла за руку воспитатель, снова заплакал.

– Я хочу к тебе, папа! – с надрывом закричал он.

– Это что такое? – строго обратился к сыну Евгений. – Не плачь! Ты же мужчина.

И быстро отвернулся, чтобы тот не увидел выступившие на его глазах слезы. По той же причине он уселся на заднее сиденье дежурной «Волги», а не на переднее, рядом с водителем.

– Куда теперь, товарищ майор? На аэродром? – поинтересовался водитель, сидящий за рулем «Волги» с военными номерами.

Кудрявцев утвердительно кивнул, но, сообразив, что его кивок водитель не заметил, поспешно произнес вслух:

– На аэродром.

Он приехал на аэродром заранее. Однако, по неизвестным Евгению причинам, вылет транспортного самолета в Чечню отложили. Транспортный «Ил» поднялся в воздух лишь поздно вечером. И пассажиры, и пилоты понимали, чем это грозит. Через три часа, когда самолет пойдет на посадку, в Ханкале будет глубокая ночь. А действующие под покровом ночи боевики вполне могут обстрелять самолет из переносных зенитно-ракетных комплексов. По счастью, этого не произошло. И посадка на аэродроме расположенной в окрестностях Грозного российской военной базы прошла успешно. Евгений Кудрявцев мысленно поздравил себя с благополучным прибытием, в очередной раз подивившись чьей-то бездумной халатности или нерасторопности, из-за которой летчики и все пассажиры транспортного «Ила» бессмысленно рисковали жизнями.

На летном поле Кудрявцева встретил майор в сером камуфляже. Евгений отметил, что майор примерно одного с ним возраста и такого же роста, только гораздо худее и уже в плечах. Из-за своей тонкой шеи, для которой ворот полевого кителя был явно великоват, майор выглядел не просто худым, а даже тощим и каким-то изможденным. Однако голос у него оказался вполне крепким.

– Майор Снежин, управление военной контрразведки Северо-Кавказского военного округа, – представился он. – Контрразведка крайне обеспокоена участившимися нападениями боевиков на наши автоколонны, поэтому мне поручено оказывать вам всяческое содействие, ну и, конечно, предоставить для ознакомления все имеющиеся в нашем распоряжении материалы.

– Майор Кудрявцев Евгений Васильевич, – представился в ответ зам командира «Каскада», решив, что бессмысленно называть свою должность и место службы, которые и без того известны встречающему его контрразведчику.

– Юрий Александрович, – тут же добавил Снежин. – Можно просто Юрий или Юра.

– Ничего не имею против. Евгений, – Кудрявцев протянул Снежину руку, и тот охотно пожал ее.

– Я понимаю, вам бы в первую очередь хотелось взглянуть на документы, – продолжал Снежин. – Но сейчас ничего не получится. – Словно извиняясь перед Кудрявцевым за задержку с вылетом, он указал на свои наручные часы, стрелки которых показывали половину первого ночи. – Все документы в штабе, а сейчас там только дежурные. Поэтому давайте переночуем в казарме, а с утра отправимся в штаб.

– Принимается, – ответил Евгений. Перспектива отрывать от сна работающих в две смены офицеров штаба и вообще не знающих отдыха следователей военной прокуратуры ему не нравилась. – Только я должен сообщить командиру отряда о своем прибытии, – предупредил он контрразведчика.

– Это само собой. Пойдемте в диспетчерскую. Там есть линия прямой связи с Москвой.

После доклада полковнику Никоненко о своем прибытии в Ханкалу Кудрявцев вместе со Снежиным прошел в офицерскую казарму, где контрразведчику была выделена отдельная комната, бывшая первоначально бытовкой для складирования и хранения хозяйственного инвентаря.

– Пользуюсь своим привилегированным положением, – пошутил Снежин, отпирая дверь своей комнаты.

Кровать в комнате военного контрразведчика имелась только одна. Но Снежин куда-то отлучился и через пять минут вернулся с двумя солдатами-срочниками, несшими в руках кроватную панцирную сетку. Сам Снежин нес скрученный матрас с засунутой в него подушкой.

– Снова воспользовались своим служебным положением? – улыбнулся Кудрявцев, указав на принесенную солдатами панцирную сетку и матрас в руках контрразведчика. Майор все больше начинал нравиться ему.

– Пришлось, – ответил Снежин и улыбнулся в ответ.

Затем они сидели в крохотной комнатенке, всю мебель которой составляли высокая солдатская тумбочка, железная кровать да положенная на пол кроватная панцирная сетка. За разговорами постепенно перешли на «ты», затем Снежин достал из тумбочки завернутую в газету бутылку водки, нераспечатанную банку мясной тушенки и половину буханки черствого хлеба и предложил выпить за знакомство. Водка, судя по этикетке, московского завода «Кристалл» – в Чечне большая редкость. Предложение распить такую бутылку являлось знаком особого уважения, и Кудрявцев это оценил. В ответ он достал из своей дорожной сумки точно такую же бутылку и, протянув ее Снежину, сказал:

– Выпьем, когда закончим наше дело.

Еще с тех пор, когда Евгений командовал штурмовой группой «Каскада», у него укоренилось правило не брать в рот спиртного до окончания операции. Встретив твердый взгляд офицера ГРУ, контрразведчик без особого сожаления убрал обе бутылки в свою тумбочку и, подражая своему новому знакомому, ответил:

– Принимается.

Еще не было семи часов, когда утром следующего дня они отправились в штаб военной базы. Снежин провел Кудрявцева в свой кабинет и, водрузив перед ним несколько извлеченных из собственного сейфа папок с документами, сказал:

– Изучай пока эти, сейчас принесу другие.

За два с половиной часа, что Кудрявцев провел в кабинете представителя военной контрразведки, Снежин трижды оставлял его, чтобы принести новые документы. Когда же он появился в кабинете в третий раз, его лицо оказалось мертвенно-бледным. Растягивая фразы, он произнес:

– Только что на шоссе Аргун – Гудермес из засады была обстреляна автоколонна нашей базы. Сожжено два автомобиля: машина штаба армейской группировки и грузовик боевого охранения. Имеются жертвы. Из Аргуна на место расстрела автоколонны выехала бригада пожарных и дежурный взвод охраны. У нас на базе срочно формируется следственная бригада.

Кудрявцев стремительно поднялся из-за стола.

– Я еду вместе со следственной бригадой! – решительно заявил он.

В ответ Снежин только кивнул и расстегнул ворот полевого кителя, который и без того был ему велик.

Глава 2
11-Й КМ ШОССЕ АРГУН – ГУДЕРМЕС, ЧЕЧНЯ
4.09, среда, 10-15

Оставив майора военной контрразведки, Кудрявцев подошел к следователю и перевел взгляд на склон холма, где, по его мнению, устроили свою засаду боевики.

– Огонь велся с этого направления, – вытянутой рукой Кудрявцев указал на поднимающийся склон. – Одновременно с нескольких точек из одного или, скорее, даже из двух гранатометов и автоматического оружия. Точнее можно будет сказать после детального осмотра местности.

– Осмотрите склон, – обратился следователь к группе бойцов-десантников, сопровождающих следственную бригаду.

Командир десантников и ближайшие к нему бойцы сейчас же шагнули к обочине. Заметив это, Кудрявцев рванул с плеча автомат, готовясь в случае необходимости выстрелить солдатам под ноги, чтобы заставить их вернуться на шоссе, и истерическим голосом выкрикнул:

– Назад!!!

В 95-м году, во время одной из первых командировок «Каскада» в Чечню, в точно такой же ситуации один из бойцов приданного подразделения не послушался его приказа, а может быть, попросту не услышал и сошел с обочины. Уже на втором шаге ничего не подозревающий солдат зацепил ногой поставленную боевиками и искусно замаскированную растяжку. Через секунду в четырех метрах от сошедшего с дороги солдата разорвалась осколочная граната. Солдат получил множественные осколочные ранения ног, но остался жив, а одному из бойцов разведгруппы Кудрявцева единственный осколок пробил голову, сразив его наповал. Этот случай накрепко врезался в память Евгения. И сейчас он готов был даже применить оружие, лишь бы не допустить повторения трагической ошибки. Однако до стрельбы дело не дошло. Услышав его окрик, десантники остановились на краю обочины, недоуменно взирая на незнакомого им офицера. Евгений облегченно выдохнул и слегка дрожащим от волнения голосом сказал:

– Пока местность не осмотрят саперы, с шоссе сходить нельзя. Боевики могли заминировать пути своего отхода.

– Саперы, – повторил за Кудрявцевым следователь военной прокуратуры. – Когда они еще приедут?

Он пожевал губами и, в очередной раз промокнув платком вспотевший лоб, перевел на офицера ГРУ недовольный взгляд, словно это он препятствовал работе следственной бригады. Понять армейского следователя не составляло труда, и после непродолжительной паузы Кудрявцев ответил:

– Хорошо. Я сам осмотрю местность.

Он перевесил свой автомат за спину и, внимательно глядя себе под ноги, сошел с шоссе в заросли густой придорожной травы.

Прежде чем поставить ногу, Евгений тщательно осматривал росшую перед собой траву, а при необходимости еще и раздвигал руками слишком высокие стебли и так шаг за шагом удалялся от шоссе. Словно путник, рискнувший путешествовать по зыбкой болотистой топи, он медленно поднимался по склону. Склон, поросший густой травой, которая местами доходила офицеру до пояса, представлялся Кудрявцеву отличным местом для установки противопехотных мин. Как заместитель командира диверсионно-разведывательного отряда с шестилетним стажем бойца спецназа, майор Кудрявцев считал, что боевики не могли упустить представившуюся им возможность нанести дополнительные потери российским военным. И натянутая в двадцати сантиметрах над землей зеленая суровая нить подтвердила его предположение. Осматривая траву перед очередным шагом, Евгений заметил, что несколько травяных стеблей отклонились в противоположную по отношению к остальной траве сторону. Причиной такого наклона стеблей оказалась протянутая в траве едва заметная зеленая нить. То, что для растяжки была использована не проволока или леска, а практически незаметная в траве, но очень недолговечная хозяйственная нить, убедило Кудрявцева, что боевики рассчитывали, что их растяжка сработает в течение нескольких часов после установки. Он прошел вдоль натянутой в траве нити и через три шага обнаружил, что ее конец привязан к одному из трех торчащих над землей усиков армейской противопехотной мины. Мина оказалась отечественная, российского производства, хорошо известной Кудрявцеву модели. Увидев ее торчащие над землей усики, он со злостью сжал зубы – несмотря на проводящуюся в Чечне уже третий год контртеррористическую операцию, боевики по-прежнему не испытывали недостатка в самом совершенном оружии. От двух других усиков мины уходили, теряясь в траве, аналогичные суровые нити. Боевым десантным ножом Кудрявцев обрезал все нити, привязанные к усикам мины. Однако чтобы окончательно убедиться, что он обезвредил раскинутую вокруг мины смертоносную паутину, Евгений прошел вдоль каждой из обрезанных им нитей. Их противоположные концы оказались привязаны к основанию гильз воткнутых в землю автоматных патронов калибра 7,62 мм. За пять предыдущих командировок в Чечню Евгений Кудрявцев неоднократно убеждался, что чеченские боевики-минеры проявляют поистине дьявольскую изобретательность. Автоматные патроны, использованные в качестве колышков для закрепления растяжек, стали очередным таким примером.

Оставив за спиной обезвреженную паутину растяжек, Кудрявцев двинулся дальше. Через семнадцать шагов ему на глаза попалась еще одна суровая нить, ведущая к наполовину заглубленной в землю ручной осколочной гранате. Евгений перерезал эту нить, как и три предыдущих, и снова двинулся вперед, а еще через несколько шагов обнаружил то, что искал.

Возле невысокого бугра на склоне холма его взору открылся участок примятой травы шириной в два и длиной в четыре метра. В противоположную от шоссе сторону от этого участка уходили полосы обожженной травы, каждая длиной около трех метров. Евгений осмотрел верхушки обгоревших стеблей и даже понюхал некоторые из них. Характерный запах подтвердил, что полосы обгоревшей травы являются следами двух реактивных гранатометных выстрелов, а участок примятой травы соответственно – огневой позицией гранатометчика. Удивили Кудрявцева два момента. Первый – то, что гранатометчик выбрал свою позицию всего в двадцати метрах от шоссе. Он стрелял практически в упор, что упрощало прицеливание, зато значительно усложняло отход. После производства выстрелов гранатометчику нужно было пробежать или проползти шестьдесят метров до вершины холма, чтобы выбраться из-под огня бойцов боевого охранения автоколонны. «Вряд ли беспорядочный огонь двенадцати выживших и до смерти перепуганных мальчишек был настолько плотный, чтобы создать серьезные помехи отходящим в горы боевикам», – возразил сам себе Кудрявцев, но все же вынужден был признать, что боевик-гранатометчик должен был обладать изрядной долей храбрости или безрассудного авантюризма.

Второе обстоятельство удивило Евгения даже больше, чем первое. Судя по расположению расстрелянных боевиками автомобилей, они были подбиты практически одновременно, что навело Кудрявцева на мысль, что гранатометчиков было двое. Той же скорострельности мог добиться и один гранатометчик, используй он для стрельбы два одноразовых реактивных гранатомета,¹ позволяющих обойтись без перезарядки и тем самым сократить до минимума время второго выстрела. Однако в этом случае на огневой позиции должны были остаться использованные пусковые гранатометные контейнеры, которых там не оказалось. Хотя, по мнению Кудрявцева, со стороны боевиков было совершенно неразумно уносить с собой бесполезные пустые контейнеры. Евгений понял, что чеченский боевик использовал многоразовый гранатомет. Из чего следовало, что гранатометчик произвел два выстрела буквально за несколько секунд, а ведь ему еще требовалось перезарядить оружие. Помимо реактивных противотанковых гранат, на вооружении «Каскада» состояли и ручные противотанковые гранатометы «РПГ-7В». Кудрявцев вспомнил, что даже лучшие гранатометчики из его отряда ведут огонь с интервалом в десять-двенадцать секунд. Но чеченский боевик явно превосходил их по скорострельности. «Где же ты получил такую подготовку?» – задумался Евгений, склоняясь над участком примятой травы, чтобы как следует осмотреть огневую позицию.

У противоположного края лежки, среди травы он обнаружил россыпь стреляных гильз. «Значит, ты сначала поджег обе машины из гранатомета, а затем добивал выпрыгивающих из горящих машин людей из автомата?! – изумленно подумал Кудрявцев, увидев разлетевшиеся по траве гильзы. – И, похоже, расстрелял целый рожок», – добавил он, зрительно сосчитав их. Выбрав наугад одну из гильз, Евгений взял ее в руки. Гильза оказалась от автоматно-пулеметного патрона калибра 7,62 мм. Точно такие же патроны использовали боевики для установки нитей минных растяжек. Судя по всему, они не испытывали дефицита в боеприпасах. Кудрявцев поднес гильзу к лицу. В нос ударил еще не выветрившийся резкий запах пороховой гари. Евгений отнял руку от лица и посмотрел на вершину холма, за которым скрылись обстрелявшие автоколонну боевики. «Всего час назад они лежали здесь, расстреливая выпрыгивающих из горящего грузовика мальчишек, – мстительно подумал он. – Штабной «УАЗ» к тому моменту уже был уничтожен гранатометным выстрелом, и его водитель и все пассажиры, скорее всего, уже погибли. Вместе со своим водителем погиб и командир боевого охранения, а боевики продолжали расстреливать его пацанов». Кудрявцев тряхнул головой, чтобы отогнать нарисованную воображением жуткую картину, и продолжил свой путь по склону холма.

В десяти метрах от первой лежки он наткнулся на вторую огневую позицию. Здесь по траве тоже оказалось разбросано несколько десятков автоматных гильз. За второй огневой позицией оказалась третья, также усыпанная автоматными гильзами. Потом Евгений обнаружил в траве еще одну растяжку, не замеченную им ранее, а в нескольких метрах от протянутой в траве нити лежку четвертого боевика и еще около трех десятков автоматных гильз. «У пацанов в грузовике практически не было шансов спастись, – мысленно повторил он, разглядывая оставшиеся на месте обстрела гильзы. – Боевики обрушили на них шквал огня. Повезло лишь тем, кто догадался выпрыгнуть из машины с левого борта. Плотный дым, поднимающийся от объятого пламенем грузовика, закрыл их от залегших на склоне бандитов. Но этот же дым позволил боевикам покинуть место засады, незамеченными подняться на холм и скрыться. Нет, гранатометчик и остальные диверсанты не были авантюристами. Они все рассчитали заранее и грамотно использовали фактор дымовой завесы». Кудрявцев поймал себя на мысли, что рассуждает о расстрелявших автоколонну боевиках, как о профессиональных диверсантах. Он постарался отбросить эмоции и, основываясь лишь на своем профессиональном опыте и знаниях, оценить тактику действий противника. Сделанный им вывод оказался неутешительным. Выбор места засады, степень сложности установленных минных заграждений, способ поражения следующих по дороге автомашин, тактика боя и последующего отхода однозначно указывали, что нападение на автоколонну совершила высокоподготовленная диверсионная группа.

С мрачными мыслями заместитель командира «Каскада» спустился со склона холма и вышел на шоссе.

– Ну, что вы там обнаружили? – нетерпеливо обратился к нему начальник следственной бригады.

– Пять профессионально выполненных растяжек с одной противопехотной миной и двумя ручными гранатами и огневые позиции четырех боевиков, – по-прежнему погруженный в свои мысли, ответил Кудрявцев.

– Всего четырех?! – недоверчиво переспросил следователь. – Да тут по колонне стреляли, наверное, не менее десятка боевиков!

В ответ Кудрявцев отрицательно мотнул головой:

– Их было четверо! Но в одном вы правы, каждый из них действительно стоит десятерых!