Buch lesen: «Я не поэт», Seite 7
Шуточная алкогольная
Все говорят, что алкоголь нас убивает.
Семья и печень, дескать, от него страдает.
С семьёй согласен, может её калечит,
Вот только печень здесь причём, причём тут печень?
Проснувшись утром рано после пьянки,
Во рту ты чувствуешь рассказы от Бианки.
Так, словно за ночь, выросли там у тебя поганки.
А печень так болит, как будто нею открывали банки.
Но вот ты принял стопочку, пивка напился,
И словно заново на белый свет родился.
Жена же, правда, враз лишилась дара речи,
Так то не водка, то кулак глаз покалечил.
Жена взмолилась как-то раз: «Дурак постылый!
Сходи на кладбище таких как ты, полно в могилах».
И я пошёл – нет, надо всё же разобраться,
А может правда, люди мрут от водки, братцы?
Ну, вот пришёл; хожу-броду среди могилок.
Я помянул людей, ведь у меня с собою было.
Читаю на венках: от тёщи, родственников, даже коллектива.
И ни одной чтобы от водки и от пива.
IV
. ЭЗОТЕРИКА, СКАЗКИ, БАСНИ и т.д.
Сага о смерти
(Меня впечатлил рассказ ЧеширКо «Дорога в рай». И я не удержался, написал свою версию рассказа, с сохранением сюжета, но небольшими изменениями).
Ковал Кузнец, уж много лет, – звон разносился далеко.
Ковал он серп и арбалет – товар продаст легко.
И слух летел во все концы, про чудо-коваля,
Ведь, как известно всем давно, им полнится земля.
Светило встало – Божий День, 2014. Над кузницею дым.
У наковальни наш Кузнец, побудем вместе с ним.
– Дин-дон-н, дин-дон-н – со всех сторон,
Плывёт по кухне звук,
Никто двери не открывал, но по плечу «тук-тук».
Кузнец взбешён и разъярён, «кто нагло так посмел»
Его без спроса оторвать от очень важных дел?
– Тебя учила верно мать, что, прежде чем войти,
С укором говорил Кузнец, – ты всё же постучи?
К клиенту повернулся он, чтобы его «послать»,
Но вдруг увидев, кто пришёл…, едва посмел дышать.
Но всё же «марку» смог держать, хоть был и удивлён.
С косой стоит пред ним Она, накинув капюшон.
И голос с хрипотцой сказал: – Да нет, дружок мой милый,
Как ты там «мама» говоришь? Нет-нет – не научила.
Прошёлся холод, вдоль спины бедняги Кузнеца,
И всуе он, вдруг помянул и Сына, и Отца.
– Ну, что же, я всегда готов, видать пришёл мой срок,
– К тебе пришла как к кузнецу, а ты о чём милок?
– Не болен часом ли, ничем? Болит, быть может, печень?
Так ты скажи, я травок дам, и мы тебя подлечим.
Что, нет? Здоров как бык? Ну, так куда собрался?
Коваль мне нужен был, –
Кузнец! Дурашка, испугался?
– Хочу тебя попросить оказать мне услугу, совсем затуплена коса, подправь мою подпругу. – Работы много предстоит, а полотно щербато,
Слыхала, ты в работе хват, – поправь, прошу как брат.
Пошёл Кузнец клепать косу, а ноги словно вата;
Она иззубрена совсем – видать, косьба богата.
Набравшись храбрости спросил, хоть пот стекал обилен:
– Скажите, много жизней Вы, косою погубили? –
И зазвенела тишина…под сводом кузни старой.
И за окошком смолк птенец, и смолк кузнечик малый…
И, опустился…капюшон, что гостьи лик скрывал…
И тут, затрясся наш Кузнец, и мир наш с овчинку стал.
Пред ним…сиянием залита и платиной волос,
Стояла дева, что была нежнее ранних рос.
– Что задрожал, а, друг мой коваль? Ты, верно, ожидал
Здесь увидать старуху-дрянь, и пару влажных жвал?
И тут же голос жёстче стал, да так – хоть замерзал,
– Я Души умерших ждала, и провожала в рай!
Из света звёзд был соткан плащ, он был увит плющом,
Цвели сады, кружился шмель и бабочки на нём…
Но Злоба родилась на свет, и вот пошел войной,
На человека человек, на брата брат родной.
От наслаждения вкусив, убила мать дитя,
И ты мне смеешь говорить, что убила Я?
Да я рыдала напролёт недели, дни года
Когда в войне сжигали вы сердца и города.
И я сменила звездный плащ, на чёрный балахон,
Невинной крови, ваших жертв…вам не покажет он.
Отдай же косу мне, дурак, – стал воздух «раскалён»,
Поправив плащ, потупив взор, собралась выйти вон…
Но обернулась у дверей: – Зачем хожу с косой?
Тропинка узенькая есть, поросшая травой,
И я хожу тропинкой той, хожу из края в край…
Траву, косою я кошу, – дорогу чищу в рай…
Такую небыль…или быль, поведал мне Кузнец.
Поймут ли люди, и когда, – кто есть «кровавый Жнец»?
