Buch lesen: "Дорога домой", Seite 23
Это был суровый парад
Это был суровый парад. Тот, который в 45-м, – да, это парад победителей, заслуженное торжество великого народа Великой страны.
А 7 ноября 1941 года – тоже парад победителей. Но суровый.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать…
Песня была радостная. Но люди, которые ее распевали в этот день 75 лет назад, так и поступили. Насупили брови. Стиснули зубы. И пошли в бой прямо с главной площади своей страны, с парада в честь главного праздника своей страны. И оставили потомкам самый главный праздник – 9 Мая.
Сегодня, день в день, потомки прошли тем же маршем. Вместе с ними. Красный Кремль в шапках белого снега. Голубые ели, как часовые у могил полководцев Великой Отечественной. Тишина и мерный гул шагов снизу от Васильевского спуска. Он накатывается, как волна – волна из прошлого, из далекого 41-го. Накатывается в души сидящих на трибунах ветеранов воспоминаниями о тех трудных днях. Накатывается в души сорокалетних болью за несбереженную ими Великую страну. И проникает в души молодых пока еще не осознанной до конца гордостью за свою страну, за свершения своих предков.
Снег, медленно кружа, тает на броне танков, орудийных стволах, иглами устремленных к небу штыках винтовок, каплями тает на суровых молодых лицах солдат. Все как тогда, 75 лет назад.
Я стоял у грозных боевых машин, прошедших войну, погибших в боях, найденных в лесах и болотах, бережно восстановленных и пришедших сюда, на главную площадь страны, и чувствовал, что вместе с ними здесь стоят люди, ведшие их в последний бой. Закрашенные заботливыми руками мастеров следы от снарядов, осколков и пуль – эти шрамы войны до сих пор красной молнией памяти бьют в душу, когда прикасаешься к ним, пронимают в сердце криком сгорающего заживо экипажа, в последнем рывке таранящего вражескую машину или ведущего огонь до последнего снаряда, превращаясь в пепел, обожженными руками досылая в раскаленный ствол последний снаряд. Эти машины здесь как памятники – памятники своим экипажам. Металл пережил плоть, он крепче. Но наша память должна быть сильнее металла.
Стоящие здесь сегодня со мной в одном строю 12–16-летние пацаны понимают, благодаря кому они видят звезды на Спасской башне. Я смотрю в их не по-детски суровые лица и вижу рядом с ними в строю их прадедов, прошедших по Красной площади 75 лет назад. Я вижу их лица с каплями тающего снега на щеках и понимаю, что не все это снег, это слезы… Слезы гордости и счастья.
Я понимаю, что, может, это и есть единение поколений, что их души чисты и, слава Богу, они могут так чувствовать и плакать. Пусть не все, пусть их пока не так много, но они есть. Есть нить памяти, протянувшаяся через 75 лет, и она не пропала, ее нежно приняли детские руки, и мы должны помочь им удержать ее, переложить из теплых детских рук в нежные юношеские души, не отпугнуть своими взрослыми подходами и навязчивостью, а аккуратно поселить там на века. Мы сейчас – проводники между прошлым и будущим, и от нас зависит их и наше будущее.
Строго чеканя шаг, мимо Мавзолея проходят колонны, как из прошлого в будущее. Лица, главное – лица, они живые, строгие, но живые. Сейчас они сядут в теплый автобус, снимут тяжелые промокшие шинели и сапоги, но, я уверен, еще долго будут ощущать на плечах тяжесть винтовочного ремня и лямок солдатского вещмешка. Я верю, что, подходя к памятнику, на котором застыл танк или орудие той Великой войны, они будут видеть экипаж из своих сверстников, о котором я им говорил. Будут видеть 12-летнего пацана, стоящего на снарядном ящике у станка, детскими руками вытачивающего снаряды к орудию.
Они идут по Красной площади так же, как тогда, сразу в бой – бой, в котором уже от их труда и чести зависит, придется ли нашим внукам взять в руки оружие и погибнуть, чтобы отстоять свободу своей страны. Они уже сегодня приняли первый бой, пронеся по Красной площади Знамя Победы.
И если мы с Вами превратим память в фарс, истинную историю – в шоу, могилы павших – в лужайки для шашлыка, а памятники им – в пустых истуканов, то нам не простят – не простят ни мертвые, ни живые.
Они в одном строю – те, о ком помнят, и те, кто хочет помнить. А нам теперешним может не хватить места в этом вечном строю, если мы будем обманывать, лукавить, жить ради себя и своих прихотей, ради своего тщеславия и честолюбия, нас выбросит история, и память о нас сотрется в минуту. Помните об этом сейчас, чтобы не было поздно.
