Такие вот туманы

Кружка тумана

Это было в Карелии, очевидно, в сентябре месяце, незадолго до моего трёхлетия. Смутно, как будто сквозь пелену тумана, вижу отрывочные события того дня.

Мои родители и я шагаем по лучевой просеке, разрезающей сосновый лес. Вернее, они идут, а я еду на плечах у папы. Потом мы сворачиваем на тропинку и вскоре выходим в редколесье. Меня сажают на высокую кочку, усыпанную какими-то красными шариками. Мама ласковым голосом объясняет:

– Сынок! Это брусника, ягода такая, её можно кушать, – и даёт мне что-то кисло-сладкое.

Я морщусь, но не выплёвываю, а через минуту уже сам, сорвав спелую гроздь, смачно жую вкуснятину.

Папа смеётся:

– Наш человек, в лесу с голода не пропадёт.

Родители поблизости начинают собирать ягоды в корзины, а я с удивлением рассматриваю незнакомую обстановку. Вокруг всё зелено, и лишь изредка стоят какие-то деревца с жёлтыми листьями. На ближнем ко мне между ветвей натянута паутина, на которой сидит мохнатый паук, знакомый мне по сказке. Я поднимаю голову вверх и вижу голубое небо с плывущими по нему кучами белоснежных облаков, из-за которых выглядывает солнышко, слепя глаза. Необычный аромат щекочет ноздри, но я ещё не знаю, чем это пахнет. С разных сторон доносятся свистящие и щебечущие звуки невидимых мне птиц. Как же прекрасно в лесу!

Когда солнце скрылось за деревьями, всё вокруг неожиданно побелело, и прежняя красота стала таинственно-полупрозрачной. Подошедший папа объявил:

– Туман упал. Пора идти домой.

Услышав незнакомое слово, спрашиваю:

– А что такое туман?

Отец начинает объяснять словами, тоже пока ещё непонятными для меня, и тогда вмешивается мама:

– Сынок! Туман – это небесное молоко. Ты ведь любишь молоко?

– Да, – отвечаю и спрашиваю, – а можно его пить?

– Нет, это молоко очень жидкое. Вот придём домой, и я тебе налью кружку густого и вкусного тумана.

Папа смеётся, а мама улыбается. Какие же они красивые и молодые!

Фиалка трёхцветная

Весной того далёкого года мне приснился необычный сон. Я стою на краю пропасти и любуюсь ночным небосводом, усыпанным множеством ярких звёздочек. Вдруг все они одновременно начинают медленно двигаться в разных направлениях, оставляя за собой нитевидные следы белого цвета. Звёзды ускоряются и уже всё обозримое пространство покрывается извилистыми хаотично вьющимися линиями. Затем, словно по команде, все светящиеся полосы устремляются в центр небосвода и сливаются в один ослепительный шар. Шар начинает пульсировать, уменьшаясь при этом, превращается в точку и взрывается огненными брызгами, вызывая бурю восторга. Неведомая сила сталкивает меня в пропасть, но я, расправив руки-крылья, парю и… просыпаюсь.

До окончания школы оставался ещё год и, хотя некоторые мои ровесники уже дружили с девчонками, я последних считал вредными созданиями. Посудите сами. Годом раньше, раз в месяц начали проводиться танцевальные вечера нашего класса. Я не хотел на них ходить, но после двух пропусков и недвусмысленной речи классной руководительницы стало понятно – идти придётся.

На первом вечере меня сразу же поразило следующее обстоятельство: половина девчонок танцевала с ребятами каждый танец, а вторую половину никто не приглашал. Это же вопиющая несправедливость, и меня как будто чёрт в спину толкнул – на последующие танцы я поочерёдно пригласил всех девчонок, которые ещё ни разу не танцевали. Они все для меня были одинаковые и только потом я узнал, что считались не очень красивыми.

На следующий день классная руководительница похвалила меня за истинно мужское благородство на вчерашнем вечере. Лучше бы она этого не делала.

Через месяц на аналогичном мероприятии у меня было плохое настроение, да и некоторые ребята начали танцевать со всеми девчонками подряд. Я скучал у окна, и тут после объявления дамского танго ко мне подошла одна из самых красивых учениц нашего класса и пригласила на танец. В этот раз чёрт держал меня за рукав и моим голосом произнёс:

– Я сегодня не танцую.

У красавицы брызнули слёзы, и она выбежала из класса. А днём позже, после уроков меня на улице окружило несколько одноклассниц и без объявления причины, они начали бить портфелями. Мне естественно пришлось обороняться и отталкивать руками нахалок. После чего они отправились к моей матери и заявили, что одну из них я трогал за грудь. Испытав всё это да ещё получив нагоняй от мамы, стало понятно, что лучше держаться подальше от девчоночьего племени.

Наш провинциальный и сравнительно молодой городок стоял среди пышных лесов, омываемых несколькими речками, по берегам которых ещё теплилась жизнь в старинных деревнях.

Самая ближняя речушка текла в километре от моего дома, стоящего на краю леса, и каждый свободный час я проводил там с удочкой в руках.

Та памятная весна ничем особым не отличалась от предыдущих. Но перед самыми летними каникулами на перемене мимо меня прошла девчонка из параллельного класса. При этом она посмотрела мне в глаза таким сверкающим взглядом, что со мной произошло что-то необъяснимое: по спине пробежал холодок, а в груди заныло томительно больно и одновременно восторженно приятно.

Я пытался выгнать из себя нахлынувшее чувство, предполагая, что любое общение даже с богиней коварного племени ничего хорошего не принесёт. Но силы были неравны, и я заболел или получил химическое отравление мозга, а по-простому – влюбился. Каждую перемену меня стала тянуть непреодолимая сила к дверям параллельного класса. Я упирался, не хотел идти, но меня кто-то толкал в спину и шептал на ухо:

– Иди к ней, ведь она такая красивая и хорошая!

Однажды я увидел её. На мгновение мы встретились взглядами, но при этом её окликнула, видимо, подруга:

– Анюта!

Она, сверкнув фиолетовыми огоньками в глазах, грациозно повернула голову, да так, что у меня пол под ногами будто бы закачался. Болезнь прогрессировала.

Ура! Каникулы! Рыбалка! Свобода! Но нет, её-то как раз и нет. Не так радостно, как в прошлые годы. За что же мне такое наказание? Забыть и ловить рыбу – может, пройдёт.

Ближнюю речку я хорошо изучил, ловил в ней пескарей, щурят и даже килограммовых щук. Однажды, проходя вдоль заросшей старицы, которую никто в последнее время не посещал, в одном из её широких мест мною были замечены пузырьки воздуха, всплывающие цепочкой на поверхность воды. Это, похоже, делала какая-то не знакомая мне рыба и я твёрдо решил выловить её, чего бы мне это ни стоило.

Задача оказалась непростой. Подводные жители продолжали пускать пузыри, но клевать на все известные мне приманки отказывались в любое светлое время суток. Оставалось попробовать в темноте, но, чтобы не замёрзнуть ночью, я решил соорудить шалаш. Нарубив ивовых жердей, воткнул их в землю и переплёл ветвями. Затем нарезал осоки, растущей поблизости в изобилии, покрыл ею шалаш, застелил ложе. Получилось очень даже неплохо, а аромат свежесрезанной растительности создал атмосферу таинственного благоухания.

В темноте поплавков было бы не видно, и я решил поставить донки с колокольчиками. Первая ночная рыбалка оказалась безрезультатной. К тому же я крепко уснул, а утром при проверке оказалось, что на одном крючке насадку кто-то съел. Я не стал отчаиваться и через день вновь отправился на ночную рыбалку.

Тропинка, которая пролегала лесом и подходила к мостку через речку, была утоптана людьми, но пешеходов я ни разу на ней не встречал. Куда она шла мне было неведомо, потому что сразу за переправой всегда сворачивал напрямик к старице, до которой было сотни полторы метров.

Когда я подошёл к шалашу, то увидел, что во входном проёме лежит букет цветов. Моему возмущению не было предела – кто-то обнаружил моё тайное жилище и может помешать решению рыболовной задачи. Я вначале хотел выбросить не знакомые мне цветы необычной формы и раскраски. Но что-то подсказывало – надо узнать, как они называются, возможно, в этом заложен смысл послания.

Ночью мне не спалось. Вначале проводил вечернюю зарю, потом полюбовался звёздным небосводом. В голове всё время проецировался образ Анюты с её фиолетовыми огоньками в глазах и никак не хотел исчезать. Вдруг зазвенел колокольчик. Я бросился к донке и ощутил по леске рывки крупной рыбы. Несколько раз удалось подвести её к берегу, но всякий раз она вновь уходила на глубину. Рыба всё же намотала леску, очевидно, на кувшинки, разогнула крючок и ушла.

Когда я пришёл в себя после проигранного поединка, уже заалела утренняя зорька, а перепёлки устроили такой художественный пересвист, что положительные эмоции быстро взяли верх над всеми отрицательными.

Дома я показал букетик цветов маме, которая в них хорошо разбиралась, и она, не задумываясь определила:

– Так это по-научному фиалки трёхцветные. А ещё в просторечии их называют Анютины глазки.

При последних словах меня как будто током ударило. Но нет, это невозможно. Просто совпадение, да и что там на речке ей делать? Просто бред.

Через несколько дней, после прошедшего накануне ливня, я вновь отправился на ночную рыбалку. В этот раз, внимательно рассматривая следы на тропинке, удалось обнаружить, что кто-то в спортивных тапках небольшого размера прошёл в сторону города после дождя. Слабая надежда, что это её следы, будоражила воображение, а когда я увидел в шалаше новый букет всё тех же цветов, предчувствие чего-то прекрасного охватило меня целиком.

Мне было уже не до рыбалки, но донки нужно всё же настраивать. Наконец снасти заброшены, вечерняя заря гаснет, и я остаюсь наедине со звёздами да воображаемыми картинами возможной встречи с Анютой. В середине короткой ночи в голову приходит мысль: «Если цветы положены дважды, то же самое может произойти и в третий раз. Нужно лишь устроить засаду и убедиться, что именно она приносит Анютины глазки. А что если это делает кто-то другой? Но зачем? В любом случае выяснить необходимо».

В этот момент зазвенел колокольчик, и я бросаюсь к донкам. Кто-то сильно сопротивляется, так же как, в прошлый раз, но крючки у меня теперь надёжные. Не давая слабины, вытаскиваю на берег большую рыбу округлой формы. После рассвета долго рассматриваю незнакомый трофей бронзового цвета и, вспоминая иллюстрации из рыболовной книги, прихожу к выводу, что это карп.

Со следующего дня, устроив засаду недалеко от шалаша, я начал поджидать того, кто приносит цветы. Но почему – того? Это должна быть она! Первый день прошёл безрезультатно, второй тоже, а вот на третий, когда надежда уже начала угасать, послышались шаги. Это была она! В спортивном костюме с очередным букетом в руках, посмотрев по сторонам, она склонилась над входом в шалаш. Я бесшумно выскочил из укрытия и перекрыл ей обратную дорогу, широко раскинув руки. Она попыталась обежать меня, но поняв, что по узкой тропинке среди зарослей этого сделать не удастся, остановилась и от смущения закрыла лицо ладонями. Предвосхищая в засаде такой сценарий, я произнёс заученные слова:

– Не бойся, Анюта! Я тебя не обижу. Приходи завтра или послезавтра сюда. Я тебе покажу, чем здесь занимаюсь и расскажу много интересного.

Убрав руки, делаю шаг в сторону, а она, сверкнув божественными глазами сквозь пальцы, бросается бежать. От переизбытка чувств и эмоциональной усталости забираюсь в шалаш и, прижав к груди букет фиалок, проваливаюсь в сон.

Через час мои ноги уже шли домой, а душа летела где-то впереди, торопя события: «Скорей бы завтра, скорей бы снова увидеть Анюту»! Утром я вернулся на речку, и, чтобы скоротать время в ожидании, принялся делать скамейку около шалаша с видом на старицу. День пролетел незаметно, а сиденье для двоих из ивовых жердей и прутьев со спинкой получилось весьма неплохим. Но сидеть на обновке пришлось пока одному. На следующий день после наведения порядка вокруг шалаша я основательно заскучал. Сходил к мостку и нарвал там букет ромашек. Время остановилось, а мысль о том, что она вообще не придёт, начала поглощать все остальные, такие многообещающие картины предстоящей встречи.

Во второй половине дня, когда я уже начал дремать сидя на скамейке, послышались шаги. Она пришла! Слегка смущённая, но с ходу присев на край скамейки, твёрдым голосом сразу же спросила:

– Так чего же интересного я могу услышать?

Меня от радости и многочасового молчания словно прорвало:

– Всё что угодно, только тему задай, но вначале я расскажу, чем здесь занимаюсь.

И я принялся повествовать о речке, старице, неизвестной рыбе и её поимке. Она внимательно слушала, а в момент паузы воскликнула:

– Как же здесь красиво, и пахнет луговым разнотравьем бесподобно! Тебе можно позавидовать, ведь всё лето здесь проводишь, – она смутилась на секунду, видимо, раскрыв излишнюю осведомлённость, но тряхнув кудряшками продолжила: – Когда я в начале каникул начала ходить к бабушке в деревню по тропинке через мост, то увидела оттуда, что кто-то в одиночестве рубит ивовые кусты. Меня это заинтересовало и как-то на обратном пути решила посмотреть, что же там такое. А цветы несла из клумбы бабушкиной после прополки. Ну и думаю, оставлю их строителю, может, его развеселю.

Она замолчала, а я восторженно продолжил:

– Да уж развеселила, Анюта! Если не сказать большего.

Собеседница, улыбнувшись уголками губ, спросила:

– А как ты узнал моё имя?

– Так ведь по цветам догадался. Да и слышал, как на перемене тебя подруга окликнула.

Анюта заметно наигранно удивилась:

– Ах да, помню.

Потом уже серьёзным голосом призналась:

– По правде говоря, и я знаю, как тебя зовут. Девчонка из вашего класса рассказывала, что есть у них такой, который то со всеми танцует, то красавицам, которые на дамский танец приглашают, отказывает.

Теперь уже смутился я:

– Да, было такое дело. Нехорошо я поступил. Но вот если бы ты меня пригласила, то я бы с превеликой радостью…

Мы ещё долго сидели на скамейке, разговаривая почти без перерывов, пока моя гостья не заторопилась домой:

– Пора идти, а то мама будет беспокоиться.

Я, вручив букет ромашек, хотел проводить Анюту до дома, но она в категорической форме разрешила это сделать только до города. Зато, неожиданно легко она дала согласие на наши встречи у шалаша дважды в неделю.

Спасибо Всевышнему, что подарил такие деньки. Мы встречались весь июль и ни разу не поссорились. Моё представление о поголовном коварстве девчонок начало рассеиваться. По крайней мере в отношении Анюты.

Однажды, когда мы только что уселись на скамейку, откуда-то из-за спины приползла туча и хлынул ливень. Анюта не задумываясь юркнула в шалаш. Я замешкался в нерешительности, подумав: «А можно ли вот так вдвоём с девчонкой?» Но сомнения отпали, когда раздался её голос:

– Ну что ты мокнешь! Залезай быстрее!

Я осторожно забрался в шалаш, стараясь не прикоснуться к Анюте. Её силуэт в полумраке из-за потемневшего неба едва угадывался – она лежала на спине, раскинув руки. Возникла пауза, заполненная ударами капель о стену шалаша и громовыми раскатами. Потом я услышал глубокие вздохи и, подумав, что она боится начавшей грозы и ей стало не по себе, наклонился и спросил:

– Что с тобой, Анюта?

Она обвила мою шею руками и молча притянула к себе. А дальше было всё, как во сне, только не в том детском, а уже во взрослом, мужском.

Когда мы вылезли из шалаша, на небе сквозь облака проглядывало солнце, а над речкой сияла яркая радуга. Я не мог отвести взора от Анюты, а она некоторое время не смотрела на меня. Потом подняла ресницы, но в глазах её уже не было фиолетовых огоньков, а искрились два белых бриллианта. Она дрожащим голосом спросила:

– Ты меня осуждаешь?

– Да что ты, дорогая Анюта! Любое твоё желание теперь для меня будет законом до конца дней моих.

Только спустя несколько лет я понял, что последние слова, сказанные мной, говорить было не нужно, исходя из закона: «Всё сказанное вами может быть использовано против вас».

Мы продолжали встречаться и однажды, когда я в порыве страсти пытался завлечь Анюту в шалаш, она улыбаясь начала явно издеваться надо мной.

– Я не хочу, у меня нет настроения и вообще…

Придумывая всё новые комплименты для своей возлюбленной, я позволил себе сказать те самые запретные слова:

– Я выполню любое твоё желание!

Не задумываясь, она с той же улыбкой на лице приказным тоном произносит:

– Прыгни в воду!

Я без промедления, сделав несколько быстрых шагов к берегу, прыгаю в старицу. В начале августа вода уже не очень тёплая, но я жду, высунув голову, реакции Анюты. Она, подбежав к берегу, протягивает мне руку и восклицает осуждающим голосом:

– Ну ты и дурачок! Я же пошутила.

Тем не менее раздевание с просушкой одежды приносит мне необходимый и такой желанный результат.

В августе по утрам землю стали пеленать туманы, а на берёзах появились первые жёлтые листья – осень вступала в свои права. Перед началом учебного года Анюта предупредила меня, что в школе для всех мы незнакомы.

Я с недоумением поинтересовался:

– С чем это связано?

– Не хочу пересуд и сплетен. И помни, что ты мне обещал – это третье моё желание.

– Хорошо, а как же мы будем встречаться?

– Я подумаю и дам тебе знать.

Дни тянулись за днями, недели за неделями, месяц проходил за месяцем, а сообщения о встрече от Анюты всё не было. Наступил без обычной радости следующий Новый год. Не нарушая обещания, я издалека видел её несколько раз – она стала ещё краше и желаннее. Потом я узнал, где она живёт, и стал прокладывать свои маршруты мимо её дома.

В начале весны я увидел Анюту и взрослого мужчину. Они шли под руку и о чём-то говорили, потом остановились и поцеловались. В тот момент я понял, что такое измена, ревность и всё остальное, предшествующее этому событию.

Перед экзаменами в школьном коридоре мы случайно столкнулись с Анютой. Она прошла мимо, бросив на меня короткий взгляд, как мне показалось, холодно-жёлтого цвета. Это был отблеск последнего лепестка фиалки трёхцветной.