Чудный сон, или Невозможная реальность

Глава первая

По новой дороге мчался большой внедорожник, за рулём которого сидел крупный мужчина в тёмных очках, внимательно всматривающийся в дорогу. Рядом с ним на пассажирском сидении сидела его супруга в лёгком платье. Позади водителя расположился пожилой мужчина, и, судя по возрасту и внешнему сходству, он был отцом водителя. Вид у него был мрачный, он совершенно не скрывал неудовольствие от происходящего и изо всех сил старался держать себя в руках. На заднем сидении вместе с ним сидели его внуки, чьё шумное и беспокойное поведение заставляло нервы петь, а тут ещё и причина самой поездки раздражала. В добавок ко всему в салоне работало радио, соперничающее по громкости с детьми. Особенно невыносимы были рекламные вставки, когда звук намеренно подавался громче, чем на трансляции самой радиопередачи.

Миновав Новосельское, автомобиль въехал в Черноморское, и водитель стал активно вертеть головой, ища взглядом нужный ему указатель.

– Спроси у кого-нибудь, – подсказала водителю супруга, обмахиваясь от жары белым платком.

– Сейчас найдём, не переживай! – буркнул муж.

Покатавшись по улицам Черноморского ещё минут пять под сердитое сопение супруги, Валера, водитель внедорожника, стал искать свободное парковочное место, мысленно согласившись, что идея жены была всё-таки неплохой: расспросить у прохожих дорогу. Супруга благоразумно вслух не высказывалась. Валера ловко припарковался, помешав кому-то другому занять место. Недовольный незнакомый водитель возмущённо посигналил Валере и проехал дальше. Заглушив мотор и вынув ключ зажигания, отец семейства вышел из внедорожника и захлопнул дверь. Он оглянулся вокруг, ища пешеходов.

– Мам! – пискнула пятилетняя дочь. – Когда мы уже полетим на самолёте?

– Потерпи, моя маленькая, – женщина обернулась к дочери. – Скоро полетим.

– Нам надо сначала дедушку отвезти в пансионат, – пояснил девочке её брат, которому было семь лет. Слово «пансионат» он произносил с важным видом, чувствуя себя приобщённым к миру взрослых.

При слове «пансионат» пожилой мужчина, что сидел рядом с детьми на заднем сидении, тяжело вздохнул и закусил губу. Семёну Петровичу было не по нраву решение сына, которое заключалось в том, чтобы оставить его на две недели в пансионате для стариков. Дело в том, что его сын запланировал отпуск для своей семьи на Камчатке, как и мечтал, но старик не мог поехать с ними. Дело было не в деньгах, с этим как раз у Валеры проблем не было. Просто Семён Петрович был уже в том возрасте, когда за ним требовался ежедневный уход, а на Камчатке планировался активный отдых с ночёвкой на природе со всеми вытекающими последствиями. Валера не захотел отказываться от поездки, а потому позаботился об отце, найдя ему хороший частный пансионат на западном побережье Крыма. Здесь и климат хороший, и расположен пансионат не очень далеко от их дома, кроме того, там было всё, что могло понадобиться старику на время их отсутствия. Тем не менее Семён Петрович чувствовал себя брошенным, никому ненужным, мешающим. Он отказывался смириться со своей немощностью, поэтому часто злился на окружающих и этим раз за разом испытывал терпение своего сына и невестки. К счастью, Валера был человеком толстокожим и неуравновешенное поведение отца пропускал мимо своего сознания. По большому счёту, ему некогда было обращать внимание на капризы старика, так как он много работал, управляя своей строительной фирмой. Что касается невестки, то она просто не участвовала в дискуссиях, лишь ухаживая за свёкром по мере необходимости.

Нельзя сказать, что Семён Петрович был по-настоящему недоволен сыном, что его придирки были обоснованными. Прежде всего, в глубине души он гордился своим сыном, пошедшим по стопам отца, бывшего строителя, и достигшего больших высот в этом направлении. Был он также рад и горд семьёй сына, хоть и редко выказывал свои чувства. Внукам он был рад, но сил ими заниматься у него давно уже не было. Единственное, что ему доверяли, так это быть рядом с внуками, пока их мать занята чем-то другим. Большего от него не требовали.

Валера вернулся. Сев и захлопнув дверь, он стал пристёгиваться.

– Узнал? – спросила его жена.

– Да, – не глядя на супругу, ответил Валера, потом сел ровно и указал рукой направление. – Сейчас туда, а потом налево. Говорят, будет указатель.

Внедорожник тронулся с места и помчался на окраину посёлка. Они увидели искомый указатель, и Валера с облегчением незаметно вздохнул. Впереди показалось ослепительно белое в лучах полуденного солнца здание пансионата «Солнечная Долина». Миновав ворота, семейство въехало на его территорию. Припарковавшись, муж и жена вышли из машины, а дети посыпались из неё, словно горошины. Мать тут же пошла за детьми, легкомысленно направившихся без взрослых, куда глаза глядят. Только Семён Петрович продолжал сидеть. Валера, игнорируя молчаливый протест отца, открыл дверь и протянул руку, чтобы помочь ему выбраться. Старику ничего не оставалось, как выйти из машины.

Пока Семён Петрович окидывал территорию пансионата недовольным взглядом, его сын достал большую спортивную сумку с вещами отца.

– Ну, что? Ты готов? – спросил он отца.

– Готов – не готов… кого это интересует? – раздраженно ответил Семён Петрович, насупившись.

– Идём регистрироваться, – Валера поднял тяжелую сумку с вещами и направился к главному входу.

Чуть помедлив, сверля спину сына недовольным взглядом, Семён Петрович двинулся вслед за ним.

– Здравствуйте! – поздоровался Валера с женщиной в регистратуре.

– Добрый день! – послышался вежливый ответ.

– Трухнин Семён Петрович к вам на две недели, – Валера протянул паспорт отца работнице регистратуры.

Взяв паспорт Семёна Петровича, женщина обратилась к компьютеру, начав что-то быстро выстукивать на клавиатуре.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнула она, найдя запись о новом постояльце. После этого она достала пластиковую карту с чипом Валере. – Пожалуйста, это ключ-карта от комнаты.

Валерий ухватил ключ-карту за ремешок и повесил отцу на шею. Тот ещё больше нахмурился.

– Ну, вот, теперь ещё ошейник навесили, как на шелудивого пса, – протест прозвучал довольно громко, но на лице сына ничего не отразилось.

– Сейчас вас проводят, – женщина, пряча улыбку, встала со стула и окликнула молодого парня в белой одежде. – Саша! Проводи, пожалуйста, Семёна Петровича в комнату 2В.

К Валере и Семёну Петровичу быстро подошел улыбающийся санитар.

– Добрый день! – поздоровался он с обоими. – Позвольте, я помогу с сумкой.

Валера тут же передал тяжелую сумку, с любопытством следя за выражением лица санитара. Санитар был молодым худощавым парнем, он не шёл ни в какое сравнение с высоким и мускулистым Валерием. В момент, когда санитар ухватился за ручку спортивной сумки, а Валера резко разжал пальцы, весь вес сумки в одно мгновение перешел на молодого парня. Тот чуть сумку не выронил, явно не ожидая такой тяжести, его слегка повело в сторону, но парень всё же удержался на месте, перенеся центр тяжести в противоположную от сумки сторону. Он не произнёс ни единого слова. Довольный своей шуткой, Валера, всё же скрывая улыбку, пошел вслед за санитаром. Семён Петрович обречённо пошел вслед за сыном, глядя себе под ноги. Он не хотел ничего и никого вокруг себя видеть, ему было противно здесь оставаться. Поднявшись на второй этаж, санитар остановился перед закрытой дверью, на которой красовался номер «2В». Опустив сумку с вещами на пол, парень постучал, потом нажал ручку двери, открыл её и внёс тяжелую сумку внутрь комнаты.

– Добрый день! – поздоровался он с кем-то, кто уже находился в комнате. – Прошу! Заходите! – позвал санитар Валеру и его отца.

Войдя в номер, отец и сын окинули комнату взглядом, оценивая обстановку. Большое окно по центру стены, очень хорошо освещающее комнату, под ним – стол и пара стульев. Слева перпендикулярно столу стоял узкий книжный шкаф, а справа – ещё одна боковая дверь, приоткрытая по случаю, так что сразу стало понятно, что она ведёт в санузел. У каждой стены стояло по кровати с прикроватными тумбочками, одна напротив другой. Сразу за кроватями располагались двустворчатые шкафы для вещей. Валера встал по центру комнаты и поискал глазами телевизор: он оказался над входной дверью. По бокам входной двери на стенах висели картинки в рамках.

– Добрый день! – поздоровался с ними морщинистый весёлый старичок с добрыми и смеющимися глазами. Он лежал на кровати со стороны книжного шкафа с газетой в руках. – Вы к нам надолго? – обратился он к Семёну Петровичу.

– Нет, – хмуро ответил Семён Петрович, отметивший про себя, что ему – конечно же! – досталось место возле туалетной двери.

– Отец пробудет здесь всего две недели, – добавил его сын и, протянув руку старичку, представился. – Валерий.

– Пуговкин Емельян Викторович! – торжественно представился весёлый старичок и охотно пожал протянутую руку, после чего Емельян Викторович уставился на Семёна Петровича ожидая, когда и тот представится.

Повисла неловкая пауза, в течении которой Семён Петрович боролся с внезапной вспышкой гнева: «Запихнули в богадельню с местом у сортира, нацепили ошейник на шею, ещё и с расспросами лезут!»

– Трухнин… Семён Петрович, – выдавил из себя, наконец, Семён Петрович, но остался стоять поодаль от Емельяна Викторовича, не предлагая тому своей руки.

– Свои вещи можете разместить здесь, – санитар указал на шкаф.

– Понятно, – пробухтел Семён Петрович, проследив взглядом по направлению руки санитара.

– Это, – санитар снова обратил внимание Семёна Петровича на себя, – Ваша кровать, а в душевой для Вас уже приготовлен запечатанный комплект для личной гигиены.

– Ну что, батя, тут совсем неплохо, – резюмировал Валера, взглянув на отца.

Семён Петрович оставил эту реплику без комментариев, зная, что сын не нуждается в его ответе и не изменит ни своего мнения, ни своего решения оставить отца здесь.

– Нам пора в аэропорт, – Валера взглянул на часы на своём левом запястье, удерживаемые массивным позолоченным браслетом. – Обживайся тут и не скучай без нас. Увидимся через две недели.

– Ну, давай, сын, – Семён Петрович смог произнести эти слова со всей теплотой, на какую он был сейчас способен.

Отец с сыном обнялись, похлопав друг друга по спине.

Проводив взглядом отъезжающий автомобиль сына, Семён Петрович ещё какое-то время стоял у окна, глядя на уходящую вдаль автодорогу, по которой его сын с семьёй умчался на встречу с Камчаткой. Но вечно он не мог так стоять. Собравшись с мыслями, старик открыл спортивную сумку и стал аккуратно раскладывать свои вещи в шкафу. Емельян Викторович бросал осторожные взгляды на своего соседа по комнате поверх газеты. Он чувствовал, что с Семёном Петровичем наладить диалог будет трудно.

Громкий стук в дверь отвлёк обоих стариков. Дверь распахнулась и на пороге показался высокий крупный мужчина с длинными волосами, собранными сзади у шеи резинкой.

– Добрый день! – бодро поздоровался вошедший.

Семён Петрович помедлил с приветствием, окинув гостя взглядом с ног до головы. Крупная фигура была упакована в белый костюм персонала пансионата. Даже кроссовки были белого цвета. На шее, на длинной ленте, висела служебная ключ-карта, а на груди красовалась табличка с именем и должностью: «Ростислав, старший медбрат». В руках у Ростислава был планшет, в котором был вставлен бланк и шариковая авторучка.

– Добрый, – буркнул Семён Петрович и стал ждать, что будет дальше.

Емельян Викторович, бросил взгляд на пришедшего медбрата и снова уткнулся в газету, с Ростиславом он сегодня уже виделся и не один раз.

– Семён Петрович? – уточнил Ростислав, заглянув в бланк на своём планшете.

– Да, это я, – кивнул Семён Петрович.

– Трухнин?

Старик кивнул.

– Давайте знакомиться. Я – Ростислав, старший медбрат. Семён Петрович, я знаю, какие медикаменты Вы принимаете, сейчас они лежат у Вас в сумке.

– И что?

– Я должен взять у Вас медикаменты, чтобы наш персонал выдавал Вам их в нужное время. Это делается исключительно для Вашего удобства, пока Вы отдыхаете у нас.

Емельян Викторович едва заметно ухмыльнулся после слов Ростислава, а Семён Петрович нахмурился. Не нравилось ему, что с ним, как с маленьким, обращаются. Ростислав всё понял, но сделал вид, что ничего не заметил.

– А если я не хочу отдавать?

– Увы, правила есть правила. При их несоблюдении происходит переселение, например, в больницу или в специализированный пансионат, пока не вернутся Ваши родственники. Естественно, что они будут немедленно информированы.

Услышанное Семёну Петровичу совсем не понравилось: «В специализированный пансионат? Так и скажи: в психушку! А потом приедут родственники, им наплетут, бог весть что, и хрен оттуда потом выйдешь!»

Смирившись с неизбежным, Семён Петрович согласно кивнул, достал из спортивной сумки целлофановый пакет с лекарствами и протянул его Ростиславу.

– Тут всё, что я принимаю, – произнёс он.

– Спасибо, я проверю наличие всех лекарств, – Ростислав забрал пакет у Семёна Петровича.

«Проверит он! – недовольно подумал Семён Петрович. – Врать я буду, что ли?!»

Ростислав тем временем раскрыл пакет с лекарствами и вложил туда уже готовый лист с именем, фамилией и отчеством постояльца, а также с его годом рождения и номером палаты, после чего спросил у вновь прибывшего:

– Устроились уже? Наш пансионат успели осмотреть?

– У меня нет такой прыти, чтобы всё за минуту успеть. Видите, вещи раскладываю? – буркнул новенький.

На его недовольство снова никто не обратил внимания.

– Если возникнут вопросы, обращайтесь к любому из нашего персонала, не стесняйтесь. Емельян Викторович, не против провести экскурсию для своего соседа? – бодро спросил Ростислав, обратившись к старику с газетой в руках.

– Охотно! – тут же с готовностью отозвался Емельян Викторович, выглянув из-за газеты.

«А этот только вид делает, что читает, а сам ни одного слова не пропустил!» – нашёл ещё один повод рассердиться Семён Петрович.

Попрощавшись, Ростислав вышел, унося лекарства с собой.

Дождавшись, когда Семён Петрович покончит со своими вещами, его сосед предложил пройтись. Чтобы не сидеть без дела, Семён Петрович согласился. Сосед по комнате провёл для него небольшую экскурсию по территории заведения, закончившуюся на обустроенном пляже при пансионате. С большим нежеланием Семён Петрович всё же признал, что пансионат ему понравился. Возвращаться с пляжа совсем не хотелось, и он изъявил желание побыть немного у моря. Его сосед недолго находился возле него. Посмотрев на медсестёр, сопровождавших пациентов на пляже, он, извинившись, поспешил к ним. Семён Петрович проводил его хмурым взглядом и, лишь когда услышал женский смех в ответ на шутки соседа, он отвернулся к морю с кислой физиономией. Он чувствовал раздражение от чужого веселья. Ему захотелось, чтобы мир вокруг пропал куда-нибудь, и остался только этот пляж и волнующееся море перед ним.

Погода портилась. На горизонте образовывались грозовые тучи. Подул порывистый прохладный ветер, температура понизилась. Семён Петрович подумал о том, что ему, придётся уйти с пляжа в душную коробку его комнаты, в эту клетку, которую он вынужден делить с посторонним человеком целых две недели. И почувствовал себя совсем одиноко. Медицинский персонал засуетился, кто-то из постояльцев уже покидал пляж. Семён Петрович с сожалением поднялся с песка и побрёл в сторону пансионата, под защиту стен и крыши.

Когда постояльцы ужинали, пошел сильный дождь, поднялся порывистый ветер. Вспышки молний из-за горящего в столовой света не были особенно заметны, зато раскаты грома слышал каждый.

Семён Петрович и его сосед по комнате Емельян Викторович легли каждый на свою кровать и, выключив свет, стали смотреть выпуск новостей. Ветер швырял струи дождя в окно, море грохотало волнами о берег. За окном было темно, и лишь молнии освещали территорию за стенами пансионата. Семён Петрович подумал о том, что он не хотел бы сейчас оказаться на улице.

Раздался стук в дверь, которая тут же распахнулась.

– Всё хорошо? – спросил вошедший Ростислав, обращаясь к Семёну Петровичу. – Вопросы, проблемы?

– Всё нормально, – ответил тот неохотно.

– Сегодня ночью дежурю я. Так что, не стесняйтесь обращаться ко мне, нажимайте вот эту кнопку вызова, – Ростислав указал пальцем на красную кнопку, выпирающую из стены у кровати.

Пожелав обоим старикам спокойной ночи, Ростислав ушёл.

В стенах пансионата становилось всё тише и тише. Потихоньку он погрузился в сон под бушующую за стенами бурю. Только Семён Петрович ворочался с боку на бок и никак не мог лечь удобно на незнакомой кровати. Его сосед тихо похрапывал, чему-то улыбаясь во сне.

Ростислав, сделав всё необходимое согласно плану по уходу за подопечными и описав свои действия и состояние каждого проживающего в журнал, не разуваясь, удобно примостился на диване в сестринской комнате, как её тут по-старому называли, решив посмотреть на своём планшете кино. Сегодня ночью он работал на своём этаже один и поэтому мог себе позволить не отвлекаться на коллег. Чтоб не уснуть, он выпил две банки энергетического напитка, а теперь собирался просто убить время до следующих по расписанию ночных процедур: кого-то перевернуть на другой бок, кому-то сделать укол, поставить капельницу или дать таблетку, а если понадобится, то и поменять постель. Теперь ему могли помешать отдыхать только внезапные вызовы от постояльцев или сигнал, что кто-то бродит вне своей комнаты, который шёл от «электрического сторожа» под ковриком в коридоре. «Сторож» включался только на ночь. Стоило постояльцу выйти из комнаты и наступить на коврик перед дверью, как в сестринской зажигалась сигнальная лампочка и раздавался звук из динамика над дверью. И тогда надо будет действовать быстро, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

На всех этажах в служебных помещениях переговаривался и занимался делами немногочисленный дежурный персонал.

Глава вторая

В ушах стоял жуткий свист и потрескивание, давящее на ушные перепонки. Всем телом Семён Петрович ощущал сильную вибрацию, а к голове так прилила кровь, словно он находился вниз головой. Резко открыв глаза, он тут же вновь зажмурился, столь неожиданно в них ударил яркий свет пламени. «Пожар!» – было его первой мыслью. Невольно снова распахнув глаза, Семён Петрович интуитивно попытался отпрянуть от пламени, бушующего прямо перед ним, но не смог этого сделать. Он находился в позе эмбриона, руки и ноги были прижаты к телу, а распрямиться что-то мешало. Ему было чертовски тесно! «Да что за дьявольщина тут творится?!» – обомлел Семён Петрович. Вернув себе толику самообладания, старик подметил, что пламя бушует вокруг него, но от его тела оно отделено чем-то, что напоминало стеклянный саркофаг. Жар пламени не проникал внутрь и не нагревал саркофаг, да и сам огонь, похоже, не угрожал ему, но как долго ещё он будет в безопасности? Да, и в безопасности ли он вообще?!

Попытавшись разглядеть что-нибудь сквозь языки пламени, он увидел лишь необъятную черноту. Тогда он повернул голову и посмотрел вверх. Семён Петрович увидел неясные очертания чего-то далёкого, но знакомого. Он видел над собой яркую полную Луну в ореоле языков пламени. Казалось, она отдалялась.

От ужаса старик закричал и инстинктивно дёрнулся, но прозрачная тесная капсула не дала пошевелиться. После первых секунд паники спазм стал перехватывать горло, казалось, в лёгкие попала цементная пыль и уже успела застыть. Семён Петрович задыхался и натужно втягивал в себя воздух. Он попытался овладеть собой, закрыв глаза и сосредоточившись на счёте от 20 в обратном порядке. Обычно это помогало.

Огненный шар, падающий в ночном небе метеоритом, ухнул оземь. Раздался оглушительный взрыв, уничтожающий всё вокруг места падения на сотни метров. Прозрачный саркофаг при этом совершенно не пострадал, и его узник едва почувствовал своим телом удар от столкновения. Постепенно вокруг всё затихло, было слышно лишь потрескивание то там, то тут начавшегося пожара. От падения капсулы образовался кратер глубиной больше метра, поэтому ничего, кроме темноты Семён Петрович не видел. «Я уже погиб?» – задался вопросом Семён Петрович, открыв глаза. В этот момент он увидел, что его прозрачный саркофаг пошел мелкими трещинами. Их становилось всё больше и больше, а потом он буквально лопнул с громким хлопком. Осколки саркофага разлетелись во все стороны, освободив своего пленника, который тут же почувствовал жар от земли вокруг места его жесткой посадки.

Семён Петрович по-молодецки быстро распрямился, что тут же подметил про себя и удивился. Потом он обратил внимание, во что он одет: на нём была длинная белая рубаха и больше ничего.

– Какого чёрта…? – он растерянно оглядел себя, а потом осмотрелся в кратере.

Он увидел в ярком свете луны, как осколки его саркофага начали таять, словно это были льдинки, случайно оказавшиеся в летнем лесу. Подивившись этому необъяснимому явлению, Семён Петрович взобрался на край кратера так проворно, словно он был молодой мужчина, полный сил, и стал озираться. Он находился в густом лесу. Ещё не догоревшее пламя озаряло вокруг обступившие его со всех сторон деревья. Впервые с момента приземления старик задался вопросом, а не сон ли это? Он посмотрел на кратер сверху вниз и протёр лицо руками в надежде, что наваждение пройдёт. Кратер, догорающий пожар и тёмный лес никуда не исчезли. Но произошедшее было невозможным, это же очевидно!

– Бред какой-то, – ошеломлённо произнёс Семён Петрович. – Нет, это может быть только сном! Господи, но до чего же всё натурально выглядит!

Сон сном, но он по-прежнему находился посреди тёмного леса в одной рубахе, да ещё и не на территории пансионата, где его оставил сын.

– Ладно. Подожду, пробуждения. По логике вещей, даже во сне должен наступить рассвет, а тогда сделаю вид, что осматриваю окрестности: что мне терять? Ведь, это всего лишь сон, – он уселся на ствол поваленного взрывом дерева и стал ждать. Он больше не боялся.

***

Ранним утром, пока петухи ещё только прочищали горло для утренней побудки, маленький Гостимир вышел из избы на улицу.

– Матушка! Я в лес за цветами! – крикнул он через плечо внутрь избы в открытую дверь.

Плотно закрыв её за собой, он, не торопясь, пошёл протоптанной тропкой вглубь леса, где он ранее заприметил приятную глазу поляну с цветами. Рассвет только начинался, и уходящая в лес тропа была покрыта сумраком, но мальчонка прекрасно ориентировался, он хорошо знал местность. Фактически он тут жил с самого рождения, так как его мать была вынуждена покинуть родную деревню после того, как навлекла позор на семью, забеременев вне брака. Отец ребёнка бесследно исчез ещё до того, как стало известно о её беременности, отправившись вместе с группой лесорубов, и будущей матери ничего другого не оставалось, как перебраться жить в избу вдали от деревни.

Легко ориентируясь в полутёмном лесу, Гостимир добрался до своей любимой поляны. Остановившись на её окраине, мальчонка притаился. На поляне пасся молодой оленёнок со своей матерью. Животные не замечали Гостимира и продолжали мирно щипать траву.

Солнце уже хорошо освещало верхушки деревьев вокруг поляны, когда мальчонка решил, что с оленей хватит, и пришла его очередь занять поляну. Без лишнего шума он вышел на поляну и спокойно направился к оленям. Те сначала просто посмотрели на него, а потом быстро побежали в лес, попутно облаивая маленького человека, который нарушил их покой. Гостимир улыбнулся, осмотрелся вокруг и стал бродить по поляне, собирая букет цветов для мамы.

Скоро совсем рассвело. На поляну из леса вышел старик в одной лишь белой рубахе. Гостимир замер, осторожно разглядывая незнакомого старика.

– Привет! – поздоровался Семён Петрович и остановился.

Гостимир медлил с ответом, не поняв приветственного слова, услышанного от полуголого старика.

– Доброе утро, говорю, – с лёгким оттенком раздражения вновь поприветствовал Семён Петрович.

– Здравствуйте, – ответил, наконец, Гостимир.

– Послушай, мальчик, я немного заблудился. Не подскажешь, где тут ближайший населённый пункт?

Единственное, что понял Гостимир, так это то, что старик заблудился.

– Вы заблудились? – удивлённо переспросил Гостимир.

– Да! Я именно это и имел в виду, говоря, что заблудился, – Семён Петрович готов был сделать скидку на возраст мальчишки, но непонятливость собеседника сильно раздражала старика. – Что ты вообще делаешь один в лесу? Тоже заблудился?

– Нет, – покачал головой Гостимир. – Я живу тут недалеко, – он указал рукой куда-то в сторону леса.

– Так, мы недалеко от посёлка? Это хорошо. Родители твои где? Чего это они тебя в лес одного отпустили?

– Я тут каждую кочку знаю, – похвастался Гостимир.

– Ну, да, конечно, а потом таких, как ты, МЧС с добровольцами ищет, – фыркнул Семён Петрович. – Родители-то хоть дома?

– Матушка дома. Спит.

При слове «матушка», Семён Петрович ухмыльнулся. Чудно было слышать от мальца такое слово.

– А батя на работе, поди? – поинтересовался он.

– Батюшки нет у меня, – грустно ответил Гостимир.

– Ох, – старику стало жалко паренька. – Ладно. Не беда. Проводишь к матери? Я от вас позвоню, если она не будет против.

Гостимир медлил, размышляя, стоит ли ему вести незнакомого человека к себе домой. Старик показался ему странным, но при этом не опасным. Решившись, наконец, он согласно кивнул, и они покинули поляну.

– Для матери цветы нарвал? – спросил Семён Петрович.

– Да, – Гостимир кивнул и поднёс букет поближе к старику, демонстрируя, какой красивый букет он собрал.

– Молодец. Это дело хорошее. Мать будет рада, – улыбнулся Семён Петрович. – Тебя как звать-то?

– Гостимир.

«Господи, ну и имечко выбрали», – подумал Семён Петрович, но вслух не стал этого говорить, не желая обидеть ребёнка.

– А лет тебе сколько?

Гостимир задумался, а потом показал свободной рукой пять пальцев.

– Пять лет? Уже почти взрослый, – пошутил старик, – в следующем году в школу пойдёшь.

Гостимир бросил на спутника непонимающий взгляд, но ничего не сказали. Лесная тропа всё вилась и вилась среди деревьев, и Семён Петрович начал терять терпение.

– Долго ещё идти? – поинтересовался он у Гостимира. – Может, мы не туда идём?

– Скоро придём. Я ж тут каждую кочку знаю, – повторил Гостимир.

Сквозь завесу листвы показался какой-то дом. Семён Петрович воспрял духом – наконец-то цивилизация! Но подойдя ближе, он растерялся. Его взору предстала ветхая изба, стоящая ни в каком не в посёлке, и даже не на его окраине, и не в деревне, а в глухом лесу. И была бы изба приличная, а то ведь, будто, строили тысячу лет назад. И никаких коммуникаций Семён Петрович не увидел. «Хм, а есть ли тут вообще возможность позвонить?» – мелькнуло у него в голове.

– Ты здесь живёшь? – в надежде на отрицательный ответ спросил он у Гостимира.

– Тут, – подтвердил Гостимир.

– М-да, – протянул Семён Петрович и осмотрелся вокруг ещё раз. – Ни проводов, ни столбов… Полагаю, электричества тоже нет?

– Чего нет? – Гостимир явно не понимал, о чём говорит старик.

– Не обращай внимания, – разочарованно вздохнул Семён Петрович. – Ладно. Веди к матери. Может, она поможет.

– Матушка спит, – при этих словах выражение лица мальчика стало растерянным и грустным.

– Замечательно, – внутри Семёна Петровича разгоралось пламя раздражения, но он смог его унять. – Всё равно, веди к матери. Придётся её разбудить.

Войдя вслед за Гостимиром в избу, Семён Петрович поморщился от спёртого воздуха и витающего слегка сладковатого запаха. Старик кашлянул: «Здесь бы проветрить, а то мышь где-то, похоже, дохлая валяется…» Гостимир вошел в соседнюю комнату и стал там что-то делать. Не дожидаясь приглашения, старик вошел вслед за мальчонкой и увидел следующее: в полутёмной комнате, у печки, стояла худая кровать, на которой лежала женщина, видимо мать Гостимира. У окна стоял стол, на столе – глиняный кувшин грубой работы. Гостимир успел уже достать из кувшина увядший букет цветов и вставить свежие. На глазах старика, Гостимир подошел к лежащей на кровати матери, погладил её по руке и произнёс:

– Проснись, матушка.

Женщина не отреагировала, хотя глаза её были открыты. Гостимир отошел от кровати к столу, достал из кармана краюшку хлеба и принялся грызть её, а Семён Петрович, с подозрением глядя на женщину, подошел к кровати и посмотрел внимательно на мать Гостимира. Та лежала неподвижно. Глаза приоткрыты, у края рта засохшая дорожка чего-то белёсого, кожа бледная. Пересилив себя, старик наклонился и тронул женщину за руку, та была холодной. Семён Петрович всё понял, сердце ёкнуло, и его прошиб пот. Он повернул голову по направлению к Гостимиру, всё ещё жующему чёрствый хлеб. Мысли метались, и он никак не мог решить, как сообщить ребёнку о смерти его матери. «Так, вот, откуда запах… Она не первый день тут лежит», – подумал Семён Петрович. Молча подойдя к Гостимиру, старик встал возле него, положил руку ему на плечо и, гладя ребёнка по голове, спросил:

– Лопата есть?

– Лопата? – переспросил Гостимир.

– Ну, есть что-нибудь, чтобы яму выкопать?

Кивнув, Гостимир показал, где в избе хранится инструмент. Семён Петрович нашел несколько старых деревянных лопат, обитых железом. Взяв пару лопат и мотыгу, старик нашел тихое местечко за забором возле берёзы и принялся за дело. Он копал могилу. Копал быстро, не чувствуя усталости и почти не потея. Поначалу он удивлялся своей силе и выносливости в этом мире, но потом решил, что во сне и не такое может случиться.

Могила была готова. Отправив Гостимира погулять в лесу, собрать ягод недалеко от дома, Семён Петрович нашел старое тряпьё и завернул в него тело женщины. Когда над могилой вырос небольшой холмик и был воткнут наскоро сделанный крест из веток дерева, старик пошел за Гостимиром. Надо было решать, что с ним делать. «С другой стороны, это всего лишь сон, так какого рожна я так переживаю за него?» – подумал Семён Петрович. Однако, даже во сне он решил не изменять своим принципам. Поэтому, найдя мальчика и наевшись с ним лесных ягод, Семён Петрович усадил перед собой Гостимира и объяснил тому, что мама его никогда не проснётся, что она умерла, и он похоронил её у дома. Мальчик тихо заплакал, но не впал в истерику. Сам себе удивляясь, старик обнял ребёнка и приласкал, прижав к себе.

– Гостимир, – обратился к ребёнку Семён Петрович, – у тебя есть родственники, к кому тебя можно отвести?

– Нет.

– Твоя мама не говорила, кто её родители и где они живут?

Гостимир покачал головой. «Скверно, – подумал старик. – Небось родственники, если и были, то почему-то с матерью его не ладили. Что мне с ним делать теперь? Не бросать же его тут одного!»