Buch lesen: «Весёлые истории о поросёнке Чихе и его друзьях. Книга третья»

Автор обложки Александр Корнеев

Художник Александр Корнеев

Компьютерная графика @penguin.illustrator

© Саша Корнеев, 2020

ISBN 978-5-0051-5219-0 (т. 3)

ISBN 978-5-4498-2595-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Саша Корнеев (5,5 лет, 1961 год, Коломна)

«Когда мне было пять лет…»

Джон Леннон

Меня зовут Саша Корнеев. Когда мне было пять лет, как на этой фотографии, меня отправили к бабушке в деревню. Там познакомился я с ветерком по имени Дуй. Он рассказал мне о сказочном городке, который лежит на берегу Карусельной реки и называется На Все Четыре Стороны. В городке живут зверята, и с ними постоянно происходят забавные истории. А чаще всего они случаются с поросенком, которого зовут Чих.

Послушайте эти истории, и вы полюбите этого поросенка и его друзей, как и я полюбил их, когда мне было пять лет, как на этой фотографии.

История о том, как по щучьему велению «эскимо – на ложечке» приготовилось

На улице – волшебство!

Поросенок Чих, мышонок Пип и будильник Тик-Так приникли к окошку. Еще вчера на лужайке желтела пожухлая трава. На голых ветках дубка дрожали последние листочки. Солнышко в небе висело сиротливо и светило не ласково.

А сегодня на улице – белым-бело. Все вокруг укрылось снежным одеялом. Солнышко сияло подобно начищенной монете. Самое время мечтам и сказкам сбываться.

– Зима! – затаив дыхание, произнес Чих.

– Снег! – обрадовался Тик-Так.

– Мороз трескучий! – подхватил Пип.

Зима пришла в одну ночь. А снег все падал и падал. Снежные хлопья порхали в воздухе, словно стая бабочек, и казалось, что земля с деревьями, кустами, домами и зверятами на улице, медленно взлетала.

– Чем будем зимой заниматься? – нетерпеливо спросил Чих.

– На санках с гор скатываться! – обрадовался Пип.

– В снежки играть! – воскликнул Тик-Так и веселую рожицу состроил.

А на улице – зверят полно: на санках, на лыжах, на коньках. Снежные крепости вырастали то – здесь, то – там. Снежки летали, точно пушечные ядра. Снеговики с ведрами на головах и с морковками вместо носов красовались возле каждого дома. Всюду звенел смех, и разливалось веселье. Всем зима забаву принесла.

Тут в окошке кот Мяушкин показался. Был он в шапке-ушанке. В лапах – удочка с катушкой.

– Вы чего дома сидите? – спросил он, когда вошел. – Зима пришла!

– Думаем: чем зимой заняться! – ответил Чих.

– Спортом! – сказал Мяушкин.

– На лыжах в перегонки! – обрадовался Тик-Так.

– Зимней рыбалкой! – подсказал кот. – На реке лед – что стекло! Подо льдом рыбы плавают! Айда их на удочку ловить!

– Ура! – воскликнул Тик-Так. – Посмотрим, кто больше рыб наловит!

– Самую большую щуку! – поправил его Мяушкин и похвастался: – Я – лучший щуколов! Могу такую большую щуку поймать, какую вы и не видели!

– Что же до сих пор не поймал?

– Для щуколова это не обязательно, – сказал кот. – Главное – уметь фантазировать!

– Не велико умение! – возразил Чих. – Каждый умеет фантазировать!

– Я на прошлой неделе кашу нафантазировал, – вспомнил Пип, – она у индюшки Банданы сварилась! Ох, и вкусная была каша! Теперь я хочу у ежа Точкина Носа кашу нафантазировать!

А Тик-Так не успел и слова вставить, потому что Мяушкин сказал:

– Посмотрим сейчас, кто лучше фантазирует! Если я пойду на рыбалку, то поймаю вот такую щуку!

И он отвел в сторону одну лапу.

– А если я пойду на рыбалку, – начал фантазировать Чих, – то поймаю вот такую щуку!

И он показал на швабру, которая в углу стояла.

– А я поймаю щуку вот такую! – и Мяушкин развел в стороны обе лапы.

– А я поймаю, как от меня – до Пипа! – похвастался поросенок. А от него до мышонка было большое расстояние: стул, стол с самоваром и плюшками и еще один стул вместе с Тик-Таком.

– А я поймаю щуку размером с поросенка! – сказал кот, потому что поросенок был больше швабры.

– А я поймаю щуку размером кота с хвостом! – пообещал Чих.

– А я – размером с самолет!

– А я – с подводную лодку!

– А я…

– Стойте-стойте! – остановил их Пип. – Таких щук не бывает!

– Бывает! – сказал Мяушкин.

– Еще как бывает! – подтвердил Чих.

– А давайте соревнование устроим! – предложил Тик-Так. – Кто самую большую щуку поймает!

– Это и есть – «Спортивная рыбалка»! – объявил Мяушкин.

И отправились они на Карусельную реку соревноваться: кто самую большую щуку на крючок поймает, если во льду прорубь пробить и крючок в прорубь опустить.

Узнали зверята в городе о предстоящей спортивной рыбалке, оставили зимние игры и на реку поспешили. Каждый хотел увидеть, кто самую большую щуку поймает: Чих или Мяушкин?

А гусак Гаган зиме не радовался. Он из дома не выходил и кисель клюквенный кисленький варил. Да и как радоваться, если его мечта не исполнялась. Мечтал он кисель клюквенный кисленький в мороженое превратить. В «эскимо – на палочке». Пробовал он такое «эскимо» на выставке в Москве. Очень вкусное «эскимо – на палочке» в этой Москве. Но как его из киселя делали, Гаган не знал.

И прочитал он однажды сказку «По щучьему велению». В ней волшебная щука по чьему-то хотению и по своему велению печку в автомобиль превращала, и дрова сами друг за другом ходили, как спортсмены на соревнованиях.

«Вот бы такую щуку встретить, – мечтал Гаган, – и попросить мое хотение про „эскимо“ исполнить!»

И все у Гагана для этого было: и кисель клюквенный кисленький, и мечта. Волшебной щуки только не хватало. Где ж ее взять? Никто щук не дарил, на деревьях щуки не росли, на грядках – тоже, а в сказках щуки только с «емелями» разговаривали, а с гусаками не разговаривали.

А тут пришли сова тетушка Сева с индюшкой Банданой и сообщили, что кот Мяушкин и поросенок Чих отправились на реку щук ловить, и надо идти за них «болеть». За кого именно «болеть» – сова и индюшка не уточнили.

И решил Гаган, что «болеть» нужно за щук, потому что не бывает ничего на свете по «поросячьему» или «кошачьему» велению, а по «щучьему» – сколько угодно. И если Мяушкин и Чих поймают хотя бы по одной щуке, то одна наверняка волшебной окажется. И тогда можно будет попросить эту щуку хотение про «эскимо – на палочке» исполнить по ее же щучьему велению.

– Скорее – на рыбалку! – заторопился Гаган.

Налил киселя полное ведерко, на санки ведерко поставил, ложку – в кисель, волшебное заклинание «По щучьему велению, по моему хотению» повторил, да и на реку ведерко с киселем повез.

На реке творилось невероятное! Все зверята городка На Все Четыре Стороны собрались смотреть спортивную рыбалку.

А мороз – такой, что снег хрустел, как свежая булка, и лед от мороза трещал по всей реке.

Те, кто за Мяушкина «болели», – на одном берегу реки расположились. Кто – за Чиха, на другой берег по льду перебрались.

Пип, Тик-Так, Точкин Нос и другие за поросенка Чиха «болели». А Бобрик, Дрын, Свистушкин и тоже другие «болели» за Мяушкина.

А Бандана и тетушка Сева «болели» просто так, за компанию. Рассказал им Гаган про «эскимо – на палочке», и стали они за Гагана «болеть».

И все вместе приготовились помочь самую большую щуку тащить, если она на крючок попадется.

Только и слышалось:

– Мяушкин – чемпион!

– Чих – щуколов!

– Гаган – даешь «эскимо – на палочке»!

И вот, рыбалка началась.

Мяушкин для ловли прорубь во льду устроил, и Чих тоже прорубь ниже по течению реки во льду пробил. Мяушкин удочку с крючком наладил, и Чих свою удочку приспособил.

Опустил Мяушкин крючок в прорубь. Подхватило течение крючок и подо льдом к проруби Чиха его понесло.

А в это время поросенок тоже крючок в прорубь опустил. Ну, и зацепился подо льдом крючок Мяушкина за крючок Чиха. Но никто этого не заметил. Ни щуколовы, ни зрители, ни любители «эскимо».

Почувствовал Мяушкин, что что-то на крючок попалось.

– Щука! – и кот удочку потянул.

А как потянул, то и поросенок Чих почувствовал, что на его крючок тоже что-то попалось.

– И у меня – щука! – обрадовался он и тоже свою удочку потянул!

Да так сильно он потянул, что у Мяушкина удочка из лап выпрыгнула и к проруби по льду поползла.

– Вот такая щука! – показал зрителям размер щуки кот, разведя лапы в стороны, и за удочкой бросился, чтобы щука ее под лед не утянула.

Зрители так и «ахнули»!

– Хватай! Тащи! – кричали болельщики.

Едва успел Мяушкин удочку схватить возле самой проруби и снова ее потянул, чтобы щуку вытащить. И так сильно потянул, что у поросенка Чиха тоже из ручек удочка выпрыгнула.

– Ой-ей-ей! – воскликнул поросенок. – Какая огромная щука!

– Тащи щуку! – кричали Чиху болельщики с берега. – Тащи!

Бросился Чих за удочкой, а она чуть в прорубь не ускользнула. Схватил ее, а поднять не смог. Видно, щука размером кота с хвостом на крючок попалась.

– На помощь! – закричал поросенок. – Айда щуку тащить!

– Сейчас, Чих! – закричал с берега мышонок Пип.

– Держи крепче! – подхватил Тик-Так.

– Идем на помощь! – закричал Точкин Нос.

И бросились они на помощь поросенку щуку тащить.

– По щучьему велению, по моему хотению! – повторял гусак Гаган, стоя на берегу и представлял «эскимо – на палочке». – По щучьему велению, по моему хотению!

Выходило, что щук было две, и наверняка одна из них – волшебная. А раз волшебная, то вполне могла слышать не только болельщиков, но и хотение Гагана.

А Пип уже за Чиха ухватился, Тик-Так – за Пипа, а Точкин Нос за Тик-Така. Потянули они все вместе удочку, словно на крючке не щука, а репка из сказки сидела. Они эту щуку так дружно потянули, что кот Мяшкин поскользнулся и на хвост сел, но удочку удержал и на хвосте к своей проруби по льду заскользил. Искры так и полетели от трения хвоста о лед.

– Ой-ей-ей! – закричал кот. – Щука размером с поросенка! На по-омощь!

Тут болельщики Мяушкина тоже коту на помощь бросились. Нельзя же упускать щуку размером с поросенка, ведь поросенок – больше швабры. Бобрик, Свистушкин, и Дрын в самый последний момент подоспели.

Ухватили кота за хвост и вместе с удочкой по льду его от проруби потащили, чтобы из проруби щуку вытащить.

И вдруг все щуколовы, которые поросенку Чиху помогали, разом на лед брякнулись и «паровозиком» к проруби заскользили.

– По щучьему велению, по моему хотению, – твердил Гаган, – превращайся кисель в «эскимо» клюквенное кисленькое! Клюквенное кисленькое!

Тем временем команда Мяушкина потянула лесу, на которой щука размером с поросенка на крючке сидела. И команда Чиха тоже свою лесу потянула. А на ней щука размером кота с хвостом на крючке сидела.

Да так сильно они все потянули, что леса не выдержала, и лопнула! Рассыпались щуколовы по льду, словно горох – по полу.

– Вот так щука!

– У нас – размером с самолет!

– А у нас – с подводную лодку!

– Эх, сорвалась! – расстроился было Гаган, и ложку из ведерка потянул, и вытянул…

….«ЭСКИМО»!

Только не на палочке оно было, а – на ложечке. Размером с ведерко было это «эскимо». Попробовал его Гаган, а оно – клюквенное и кисленькое, как в Москве на выставке. Бывают все-таки щуки волшебными не только в сказках.

– Видите?! Видите?! – поднял Гаган «эскимо» над головой! – По щучьему велению, по моему хотению!

Вот это была рыбалка! Мяушкин и Чих по праву чемпионами стали, ведь у обоих на крючки щуки попались. Жаль, что обе сорвались.

Весь город встречал Мяушкина, Чиха и Гагана, как героев. Первым шел Гаган и «эскимо – на ложечке» всем показывал.

Кот останавливался и разводил лапы в стороны, показывая, какая щука у него сорвалась. Поросенок Чих уверял, что его щука в прорубь не пролезла, потому что размером с подводную лодку была, а подводные лодки в прорубь не пролазят.

А гусак Гаган всех в гости пригласил клюквенное кисленькое «эскимо – на ложечке» пробовать. Ведь оно – волшебное, по щучьему велению и по Гагана хотению приготовленное.

А раз щук ловили, значит и песенку они по дороге домой подходящую пели:

 
Зеленое создание в горшочке – на окне.
Из лейки поливание – всегда приятно мне.
Не рыба, не лягушка он, и не кузнечик – он,
Не жук он, не сверчок он, и даже – не тритон!
Он стрелку тянет к солнышку, в землицу – корешок!
Собой похож на перышко, мой комнатный цветок!
Как цветик называется? Ответик очень прост:
Веселое название – обычный «щучий хвост»!
 

Всю зиму в городке На Все Четыре Стороны вспоминали спортивную рыбалку. Ведь каждый видел, как у кота Мяушкина щука сорвалась, и у поросенка Чиха – тоже щука сорвалась.

– Бывают щуки размером с самолет, – рассказывал Мяушкин. – И даже – размером с подводную лодку. Мы таких щук с Чихом запросто на спортивной рыбалке ловили!

И кто коту не верил, того он к поросенку Чиху отправлял, который всегда рассказы Мяушкина подтверждал, ведь для щуколова главное – уметь фантазировать.

Может, вы скажете: никаких щук в этой истории не было?

А как же «эскимо – на ложечке»? Думаете, оно само собой из киселя клюквенного кисленького на морозе приготовилось?

Нет-нет, без волшебной щуки здесь не обошлось. Или вы сказку «По щучьему велению» не читали?

История о том, как зверята зимой «хрустика» ловили

Любил заяц Рваное Ухо свой огород. Грядок на огороде не счесть. И помидоры, и огурцы, и морковка, и свекла, и всякая зелень у зайца на грядках росла. И даже тыквы и арбузы у Рваного Уха на грядках зрели. Но больше всего любил заяц капустку.

Не за то любил, что она лохматыми кочанами на грядках зеленела. А за то, что капустка хрустеть умела, когда ее кушаешь. Да так она вкусно хрустела, что хотелось ею хрустеть и хрустеть, хрустеть и хрустеть.

Начнет Рваное Ухо листик капустки кушать, а он – «хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!» Самое любимое дело было у Рваного Уха – капусткой похрустеть. На зиму заяц большие запасы капустки делал.

И вот однажды зимой снега нападало видимо-невидимо. Все вокруг – белым-бело, будто снежное небо на землю обрушилось и снегом все завалило. Сугробы намело – не пройти. Деревья – в снегу. Тропинки замело. Крыши домов – что снежные горы, только трубы торчат.

А тут, как раз нужно было к ежу Точкину Носу в гости идти. Точкин Нос банку с яблочным вареньем открыл и зайца на варенье пригласил.

И не бывает на свете зайцев, которые от такого приглашения отказались бы. Оделся Рваное Ухо потеплее, да из дома вышел.

А на улице мороз за нос щиплет. Вокруг сугробы – что пушистые горы, только кусты и деревья из них торчат. Стволы деревьев на морозе трещат. С елей снежная пыль сыплется. Тропинку замело, что и не видать.

И только заяц первые шаги по заснеженной тропинке сделал, слышит, за спиной кто-то следом идет и хрустит. Обернулся Рваное Ухо – никого. Только двинулся дальше, и снова за спиной – «хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!». А чем можно так вкусно хрустеть? Конечно, – капусткой!

«Что это за „хрустик“ за мной увязался и капусткою хрустит?» – подумал заяц и дальше зашагал.

А за спиной – «хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!».

«Ну, – думает заяц, – поймаю я этого «хрустика!»

Обернулся – снова никого.

– Эй! – крикнул заяц. – А ну, выходи! Слышу, как ты за моей спиной капусткою хрустишь!

Постоял, осмотрелся по сторонам. Никого.

Пошел дальше, а позади снова – «хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!».

– А ну, объявись, кто за мной крадется и хрустит!

Оглянулся – снова никого.

Так и шел заяц, все время останавливаясь и высматривая того, кто за ним крался и капусткою хрустел.

А Точкин Нос уже на крылечке зайца поджидал, потому что Рваное Ухо на варенье опаздывал:

– Ты что все время оглядываешься, будто лиса сзади крадется и тебя за хвост-помпончик дергает!

– Ты что, не видишь? – шепотом спросил Рваное Ухо.

– Кого?

– «Хрустика»!

– Какого «хрустика»?

– Он за мной крадется и капусткою хрустит!

– Какой капусткой?

– Которую он у меня, наверное стянул! Если у меня капустку стянул, то и твою шубу с иголками стянуть захочет! Этого «хрустика» поймать надо! Иди за мной следом, и, как увидишь «хрустика», хватай его и держи. А я к тебе на помощь подоспею!

Зашагал заяц по снегу вокруг дома ежа, а Точкин Нос следом пошел, чтобы схватить того, кто за зайцем крался и задерживал их от чаепития с вареньем.

– Хрустит? – спросил заяц.

– Хрустит! – отозвался еж. – Только не за твоей, а за моей спиной! За обе щеки твою капустку уплетает!

– Шубу береги! – успел предупредить заяц.

Тут бобренок Бобрик из-за сугроба выглянул, и снежок в них запустил:

– Эй, вы зачем вокруг дома ходите? Заблудились?

– Бобрик, айда к нам! Поможешь «хрустика» поймать!

– Какого «хрустика»?

– Он за нашими спинами прячется и капусткою хрустит!

– Зачем его ловить?

– Если «хрустик» у меня капустку стянул, а у ежа хочет шубу стянуть, то твой горшок из-под кроватки в два счета уведет!

– Ой-ей-ей! – испугался Бобрик и на помощь к ним поспешил.

– Иди за нами следом, – сказал Рваное Ухо, – и как увидишь «хрустика» – хватай и держи крепко! А мы к тебе на помощь подоспеем!

Двинулся заяц по снегу, за ним – еж, позади – бобренок.

«Хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!».

– Слышишь? – спросил Рваное Ухо Бобрика.

– Слышу, – хихикнул Бобрик. – Хрустит, будто его неделю не кормили! А зачем ему мой горшок?

– Чтобы на нем в шубе Точкина Носа сидеть и моей капусткою хрустеть!

– Хватай «хрустика»! – крикнул еж, и они с зайцем бросились за спину бобренка.

Но там снова никого не оказалось.

– Где же прячется этот «хрустик»? – рассердился Рваное Ухо.

– В сугробе! – округлил глаза Бобрик. – Сейчас я его живо поймаю! Не видать ему моего горшка!

Не успели заяц с ежом опомниться, как Бобрик подпрыгнул и в сугроб нырнул. Только хвост и башмаки из снега торчат.

– Ну, что? – кричит Рваное Ухо, – Поймал?

– Держу крепко! – отвечает из сугроба бобренок. – Тащите меня!

Потянули его за лапы еж с зайцем. Сидит Бобрик в снегу и в лапах горшок держит.

– Что же ты свой горшок поймал, а «хрустика» упустил? – снова рассердился Рваное Ухо.

– Это не мой горшок! – замотал головой Бобрик.

– Как не твой?

– Это мой горшок, – засмущался Точкин Нос. – Я думал, что я его осенью в лесу потерял, когда за мухоморами ходил, а оказывается, его «хрустик» стянул.

– Вот, видишь, какой этот «хрустик»? – воскликнул заяц и повторил: – Шубу береги!

– Как же этого «хрустика» поймать? – спросил Бобрик.

– Мы с Точкиным Носом будем вокруг дома ходить, – сказал Рваное Ухо, – и «хрустика» из сугроба выманивать! А ты беги и зови всех на помощь!

– А что им сказать-то? – спросил, убегая, бобренок.

– Скажи Бандане, что «хрустик» хочет у нее клумбу стянуть! У Дрына – каску, у Чиха – барабан, у Пипа – компас, а у Тик-Така – рожицы!

– А Гагану что передать?!

– Гагану привет передай! И не забудь сказать, что «хрустик» готовит покушение!

– Какое покушение?

– На его кисель! И пуговицы! Пуговицы! – запищал заяц.

– Какие пуговицы?

– Все пуговицы у Свистушкина «хрустик» оборвет!

– Я – ми-и-гом! – прокричал, убегая Бобрик. – Только проверю, на месте ли мой горшо-ок под крова-а-ткой!

А Рваное Ухо и Точкин Нос снова зашагали друг за другом: «хрусть-хрусть!», «хрусть-хрусть!»

– Уже поймали?! – вдруг услышали они.

Из-за сугроба показалась голова гусака Гагана в шапке с помпоном. Он сачок для ловли бабочек держал и на помощь к ним спешил.

– Бобрик сказал, что у гусаков начали кисели отбирать! Где этот «хрустик»? Живо в мой сачок попадется!

Пристроился Гаган за Точкиным Носом. Но не успели они и нескольких шагов сделать, прибежали поросенок Чих, мышонок Пип и будильник Тик-Так. Они прибежали барабан, компас и рожицы от какого-то «хрустика» спасать.

Тут и другие зверята на помощь подоспели. Все – наши: индюшка Бандана, кот Мяушкин, и все, кто с поросенков Чихом дружил.

– А как выглядит этот «хрустик»? – спросили зайца.

– Толстый, как Дрын, глаза как у тетки Севы, лапы как у Мяушкина, зубы как у Бобрика, хвост как у Банданы и весь в иголках, как Точкин Нос!

– Весь в иголках! – подтвердил Точкин Нос.

– Вот так чудище!

– Всю капусту у меня стянул! Ходит по пятам, капусткою хрустит и все, что ни попадется на глаза, стянуть хочет!

– Как же его поймать?

– Идите за нами следом, и как услышите «хрустика», кричите громче! Мы все на помощь подоспеем!

– Сейчас поймаем этого «хрустика»! – сказали зверята, выстроились друг за другом и вокруг дома Точкина Носа зашагали.

И такой громкий хруст раздался, что всем показалось: аппетит у «хрустика», – будто он капустки год не кушал.

А бульдог Дрын на пожарной каланче замешкался, потому что, как всегда, проспал. Бобренок Бобрик сообщил, что какой-то непослушный «хрустик» за его каской возле дома Точкина Носа охотится.

– Это – непорядок! – сказал Дрын.

Подоспел он, когда вся компания цепочкой вокруг дома Точкина Носа шла и этого «хрустика» выслеживала.

И каждый спрашивал:

– Хрустит?

И все отвечали:

– Хрустит! Хрустит!

– Сейчас поймаем этого «хрустика»!

Последним гусак Гаган шагал и так сачком размахивал, что ускользнуть от сачка не смог бы и комар. Но спят зимой комары. Только «хрустик» не спит, за спинами прячется, капусткою хрустит и в сачок Гагана должен вот-вот попасться.