Buch lesen: «Первый шаг», Seite 21
– Клим, проводи его сюда. Я его здесь приму.
– Приказать принести сюда угощение?
– Какое ещё угощение?! Ничего не надо. Ступай.
Клим Ильич вышел, а Пётр Степанович взволнованно принялся мерить шагами комнату, ожидая незваного гостя.
Не прошло и пяти минут, как в дверь постучали.
– Войдите.
Дверь открылась, и вошёл Ан. Он остановился у двери, почтительно склонил голову.
– Здравствуйте, Пётр Степанович! Рад вас видеть в добром здравии.
– Здравствуйте, Андо. А что мне хворать-то? Живу честно, собственным трудом на земле, не перед кем ни кланяюсь, людей хлебом кормлю. А вы какими судьбами в элизии? Приехали к родным погостить? Чем обязан, видеть такого высокого гостя у себя? – уголок рта Петра Степановича насмешливо пополз вверх.
Ан смутился.
– Собственно я пришёл выразить вам своё уважение и, как то предписывает закон, хотел бы официально просить вашего согласия на заключение брачного соглашения с вашей дочерью – Линдой.
Как не ожидал Пётр Степанович подобного поворота событий, слова Ана хлёсткой пощёчиной ударили его. Он на мгновенье побледнел, а потом кровь бросилась ему в голову, затмевая разум.
– Да как ты смеешь! Забыл, как в прошлый раз я выгнал тебя и запретил даже близко приближаться к моей дочери? Так я освежу тебе память, у тебя с ней видимо проблемы!
Ан, стиснув зубы, исподлобья смотрел на него, стараясь успокоить дыхание. Наконец, он произнёс:
– Много времени прошло с тех пор, и я уже не прежний мальчик Андо Альденис, а уважаемый Хранителями Творец, который способен обеспечить вашей дочери достойную жизнь, а её семье любую поддержку, при необходимости.
– Я сам позабочусь о своей дочери и о своей семье, и ни в чьей поддержке не нуждаюсь. Я сам не один год поддерживаю тех, кто нуждается! И запрещаю вам вмешиваться в дела моей семьи.
– Но вы, как отец, должны желать счастья вашей дочери!
– Что я должен, а чего нет, не ваша забота, молодой человек. Я требую, чтобы вы оставили мою дочь в покое! Я никогда, слышите, никогда не дам разрешения на брак. Покиньте мой дом, я запрещаю вам переступать его порог. Надеюсь, теперь вы это запомните! Если вы не прекратите преследования нашей семьи, я вынужден буду обратиться за защитой к Куратору!
Они долгую минуту смотрели в глаза друг друга. Ан, едва сдерживая гнев, чуть поклонился и пошёл к двери.
– И передайте своему дружку, Робину, чтоб не совал свой нос в дела элизия. Его место среди отребья, откуда он и вышел! А если не успокоится, я найду на него управу! Пока я жив, и пока я – председатель, ни одна недостойная рожа не будет в Совете! Совет вам не помойка! – в спину Ану прорычал Пётр Степанович.
Быстро сбегая с лестницы, Ан едва не столкнулся с дородной пожилой женщиной, которая ожидала его внизу.
Они остановились друг напротив друга.
– Здравствуйте, Андо, вы почти не изменились за это время, только возмужали. Вы помните меня? – женщина смотрела неуверенным, извиняющимся взглядом.
– Здравствуйте, Клавдия Егоровна, конечно, я помню маму Линды. Рад видеть вас в добром здоровье, – отрывисто проговорил Ан.
Женщина почувствовала нервозность гостя.
– Я понимаю ваши чувства, Андо. Вы простите, пожалуйста, моего мужа. Он к старости стал немного не в себе.
– Да он и раньше не отличался разнообразием чувств ко мне.
– Это так. Пётр Степанович сложный человек. Упрямый, всегда привык добиваться всего, что хочет. Это с одной стороны и очень хорошо, вряд ли он в противном случае достиг бы сегодняшнего положения в элизии, но когда это проявляется в семье, то это может губительно повлиять на неё, – тихо, почти шёпотом, закончила она.
Ан хотел было ей ответить, но она подняла руку, прося дать ей высказаться до конца.
– Я знаю, что вы любите Линду. Не знаю, что произошло между вами, что послужило размолвкой, но я видела, как Линда переживает вашу разлуку. Поверьте, – она прижала руки к груди, – я – не враг своей единственной дочери. Я тоже очень люблю её и желаю ей счастья, – она почти вплотную подошла к Ану. – Увезите её, погибнет она здесь, кровиночка моя! – на глазах у Клавдии Егоровны показались слёзы. Она разжала кулак, и на её ладони лежал медальон. Женщина открыла его, с крохотной фотографии смотрели молодые Пётр Степанович и Клавдия Егоровна, а сверху лежал маленький тёмный локон.
– Это наша с Петром Степановичем свадебная фотография и волосы новорождённой Линды, – она протянула медальон Ану. – Вот, передайте Линде моё материнское благословение, и не слушайте, пожалуйста, Петра Степановича, он не в себе.
Ан принял медальон.
– Спасибо вам, уверен, что Линда будет рада его получить. Обещаю вам сделать всё, что в моих силах для её счастья.
Выйдя от Лебединских, он посмотрел на часы. Почти полдень. До приёмных часов для посетителей в лечебнице оставалось ещё четыре часа.
***
Ровно в четыре дня он взбегал по больничным ступенькам. Робина в кабинете он не застал, тот был с утра на операциях, и последняя должна была вот-вот закончиться. Не дожидаясь его, Ан отправился в палату к Линде. Идя по коридорам, он мысленно убеждал Линду поверить ему. Он чувствовал, что сегодня у них обязательно всё получится, что Линда вспомнит, как им было хорошо вместе и поймёт, что всё плохое, что было между ними – это просто недоразумение, наваждение какое-то, они просто ошиблись, но любую ошибку можно исправить. Они же живы, они рядом и всегда смогут понять друг друга.
Ан остановился у двери с табличкой «П32». Протянул руку с браслетом к кодовому замку и замер в нерешительности.
«А что если она всё забыла и не хочет вспоминать? А что если я ей действительно не нужен, и она просто ненавидит меня, как и её отец? Нет! Этого не может быть! Она должна понять. Я должен спасти её в любом случае», – он решительно приложил браслет к кодовому замку двери.
Ничего не произошло. Ан остолбенел.
«Как? Я же видел, как Робин дал мне доступ. Что вдруг случилось? Замок сломался или перекодировали?» Он снова приложил браслет к замку. Тот же результат.
«Странно, возможно это специальный замок для больниц, в котором доступ даётся на одно посещение?».
Сделав ещё несколько безрезультатных попыток войти, он попытался соединиться с Робином, но каждый раз на его браслете загоралась надпись «Робин на операции, свяжитесь позднее».
«Подожду его в кабинете», – решил Ан.
***
Робин пришёл усталый. Молча пожал Ану руку и тяжело опустился в трансид, откинувшись на спинку, прикрыл глаза.
– Надо бы трансиды поменять на рабочие кресла, а то уж очень расслабляют, – тихо проговорил он, задрёмывая.
Ан сидел тихо, ожидая, пока друг отдохнёт. Не прошло и пяти минут, как Робин вздрогнул всем телом и открыл глаза.
– Фу, заснул. Извини, Ан, с шести утра операции. День сегодня сложный, – он потёр ладонями лицо.
– Да, я понимаю, ты отдыхай, я пойду, пожалуй. Только, – он обернулся у двери, – я хотел узнать, у вас доступы в кодовых замках одноразовые?
– Почему это одноразовые? – удивился Робин.
– Я сейчас был у Линды, и не смог открыть замок. Мой браслет не читается.
– Этого не может быть, – зевнул Робин, – ты что-то напутал. Палата П32 точно была?
– За кого ты меня принимаешь? Конечно, точно.
– Странно. Может сбой какой, хотя мне не говорили, что был перепад напряжения. Пойдём, посмотрим.
– Да ты отдыхай, может меня кто-то из персонала проводит?
– Брось, ерунда какая, пошли.
Кодовый замок рядом с палатой П32 смотрел на них наглым глазом: ни браслет Ана, ни даже браслет Робина никак не могли на него подействовать. Робин задумался и набрал новую комбинацию цифр. Замок щёлкнул, и дверь открылась. Они вошли в комнату. Постель была пуста, Линды в палате не было.
– В чём дело, чёрт побери! – разозлился Робин и вызвал охрану.
Через пять минут появился спортивного вида мужчина лет пятидесяти.
– Здравствуйте, Павел Игнатьевич! Вы в курсе, где больная из палаты П32? Почему код не реагирует на мой браслет?
Брови начальника охраны удивлённо поползли вверх:
– Как где? Увезли же её!
– Кто? Куда? – воскликнули Ан и Робин.
Начальник охраны растерянно смотрел на них.
– Робин Гаврилович, так разве вы ещё не знаете, что этого пациента приказано перевести в другую клинику? А замок мы «почистили», потом под другого больного кодировка будет. Ну, как обычно. Палата же пока пустая с универсальным допуском. Я не понял, мы что-то сделали не так?
– Как? – Робин побледнел. – Кем приказано перевести?
– Что, что случилось? – волновался Ан, – Где Линда?
Робин зыркнул на него и продолжал разговор с охранником:
– Почему без моего ведома?
– Ну, почему же без ведома-то? Бумага у вас на столе в кабинете. А лично вам доложить не было никакой возможности, вы ж с утра на операциях в операционном блоке, а бумаги оформлены честь по чести. Я лично всё проверил. Можете даже не сомневаться: и ходатайство начальника полиции общественной безопасности, и разрешение отца, и решение судьи.
– Какого судьи? – воскликнули Ан и Робин и бросились в кабинет.
– Не уберегли мы с тобой Линду, – наконец, проговорил Робин, прочитав документы из большого белого конверта, лежащего сверху стопки медицинской корреспонденции.
– Павел Игнатьевич, записи с камер просмотрите, пожалуйста, может быть, по номерам удастся выяснить, кто за ней приезжал.
Начальник охраны кивнул и вышел.
– Что случилось? Где она?
– Где не ясно, Ан. Тут, – он бросил документы на стол, – только постановление на изоляцию Линды в связи с её неадекватностью, которая может выражаться в общественно опасных действиях, и направление на лечение под специальным наблюдением.
– Линду увезли? Но кто? Зачем? Ерунда, какая-то.
– Не ерунда, не ерунда…., – обернулся Робин к Ану. – Кроме её отца, на это никто не решился бы, да и никому это не надо. Расскажи, что за разговор был у тебя с ним?
Робин выслушал Ана внимательно, временами кивая, будто он и ожидал, что всё именно так и случится.
– Ну, ясно. Напугал ты его сильно своим желанием жениться и увести Линду. Вот он и подсуетился, за несколько часов дельце состряпал. Куда же он её запрятал? – задумчиво проговорил Робин, потирая подбородок. – Дома он вряд ли будет её держать, побоится, что ты можешь обратиться к Хранителям, и дом обыщут.
– В другую лечебницу?
– Может быть, может быть.
Робин обзвонил все лечебницы. Линды нигде не было.
В дверь кабинета постучали.
– Войдите.
Вошёл начальник охраны.
– Проходите, Павел Игнатьевич, садитесь.
– Да я на минуту, на пост надо.
– Ну, хорошо, что удалось узнать?
– Удалось, Робин Гаврилович. Из психиатрического интерната за ней приезжали. Машина была от них, с их номерами. И вывозили, похоже, в бессознательном состоянии.
Карандаш, который Ан крутил в пальцах, громко хрустнул.
– Та-а-а-к, понятно. Спасибо, Павел Игнатьевич, можете идти на пост.
Начальник охраны вышел.
– Это что ж за интернат такой? – свистящим шёпотом спросил Ан.
– Да есть такой, никогда бы не поверил, что родной отец, дочь свою! Это как надо ненавидеть!
– Да что за место-то? Поедем туда немедленно! Заберём Линду. Ты же главврач, в чем проблема-то?!
– Психиатрический интернат – полу тюремное учреждение, и подчиняется только отделу общественной безопасности полиции, да и контракты с медперсоналом подписываются им же. Там содержатся преступники, асоциальные люди и психически больные, которые опасны для окружающих. Нет у меня туда доступа.
– Что ты такое говоришь? Значит, значит, – Ан метался по кабинету, – значит надо выкрасть Линду! Слышишь? Выкрасть! Этой же ночью. Я сумею открыть любой замок, только нужно одно приспособление. Одно приспособление…, – он остановился, что-то прикидывая в уме. – Я составлю список, а ты пошли кого-нибудь, пожалуйста, купить в нашем компьютерном центре. Не нужно, чтобы меня там кто-нибудь увидел. Могут заподозрить.
– Ага, а потом ночью прокрадёмся в отлично охраняемый интернат, взломаем все замки, доберёмся до палаты Линды, кстати, ты в курсе в какой она палате или будем все по очереди обыскивать? Ты не понимаешь, что несёшь чушь? Сядь уже, не мельтеши и включи мозги. – Робин поднялся. Подошёл к небольшому шкафчику с лекарствами. Звякнул пузырёк о мензурку с дистиллированной водой, куда заспешили прозрачные капли. Отсчитав сорок, Робин протянул мензурку Ану.
– Выпей и успокойся. Похоже, у тебя совсем ум отшибло.
Ан нехотя взял мензурку и выпил лекарство. В тишине прошло несколько минут, наконец, Ан заговорил:
– Что ты можешь сделать для Линды? Мне нужна пара дней.
– Что ты задумал?
– Выйду на Горислава – это сын Главного Хранителя, расскажу ситуацию и попрошу его содействия. Сделаю запрос Самому на разрешение брака с Линдой. Отказ отца у меня есть. Горислав – мой друг, он поможет получить решение отца в самое ближайшее время, а уж с решением от Главного Хранителя у нас нигде не будет препятствий. Нужно только пару дней, чтобы Линду не превратили в овощ.
– Ну-у-у, до этого дело, я уверен, не дойдёт, но я сделаю всё возможное. Я хорошо знаком с главным врачом интерната. Он нормальный человек, хотя и жаден до денег, а кто, собственно, не любит деньги? Да, и не станет родной отец делать дочь инвалидом. Это просто отличное место, чтобы на время спрятать её от тебя, да и от меня.
– Если дело уткнётся в деньги, я заплачу любую сумму. Слышишь? Любую!
– Да слышу, слышу. Не кричи, пожалуйста. В общем, давай так. Ты езжай домой, связывайся там с Хранителями, а я уж тут займусь этим делом. Вечером встретимся. Хорошо?
– Хорошо.
***
Холодные, чуть подрагивающие пальцы касаются горячего лба молодой женщины. «Спит или без сознания?» Дыхание её прерывистое, трудное, словно женщине снится что-то страшное или горькое. Под чуткими пальцами дыхание замирает, и женщина открывает глаза. В глубине них спрятался страх. Но вот взгляд женщины становится осмысленным, она резко приподнимается на постели и обнимает склонившегося к ней человека.
– Ан! Ты или это продолжение сна?
– Я, Линда, я! – мужчина осторожно гладит её по спине.
– Забери меня отсюда! Слышишь? Сейчас забери! Я не могу здесь. Мне колют какую-то гадость, и я потом целый день, как ватная, ничего не соображаю. Я тут с ума сойду. – Она, плача, уткнулась ему в грудь.
– Я за тобой Линда! Я заберу тебя отсюда. Мы уедем, и никто не посмеет ни к чему принуждать тебя, слышишь? Никто! Ты будешь свободна. – Мужчина завернул её в одеяло, прижал к себе и понёс к выходу. Люди, сопровождавшие его, расступились.
***
Через час Ан на перроне прощался с Робином и Сандрой. В вагоне-капсуле спала, не полностью ещё оправившаяся от сильнодействующих препаратов Линда.
– Ну, вот и всё. Спасибо вам, ребята. Сандра, извинись, пожалуйста, перед родителями, объясни, что не мог проститься с ними, что был очень рад их повидать и что мне нужно срочно уезжать. Может быть, скоро выберусь ещё их проведать. Хотя….
– Вот именно, «хотя». Ладно, не переживай, я всё объясню, они у нас с тобой хорошие. Пиши чаще. Да и на свадьбу, будет возможность, пригласишь.
– Насчёт свадьбы, не думаю, что это будет в ближайшем будущем. – Ан отвёл глаза. – Думаю, Линда меня не простила, а я не хочу торопить её. Пусть поймёт, что она свободна и что дорога мне, а там если захочет, то тогда.
– Дурак, ты, братец, – хмыкнула Сандра. – Если бы не простила, то не пошла бы с тобой. Ладно, разберётесь. Желаю вам счастья. Вот честно, от души, пусть всё у вас будет хорошо.
– Спасибо, Сандра, – Ан обнял сестру и обернулся к Робину.
– Пока, Роб, спасибо за всё.
Они обнялись.
– Давай, удачи. Не забудь там со своими сердечными проблемами, о чём мы договаривались. Будем ждать доступа к твоему каналу. Мы тут пока с Сандрой постараемся подключить к интернет – журналу другие элизии. Не пропадай надолго.
– Нет. Это сейчас главное. Буду на связи в течение ближайших трёх дней, как и договорились.
Прозвучал сигнал, оповещавший, что до отправления поезда осталось пять минут. Ан махнул и зашёл в стеклянный лифт, который унёс его в капсулу вагона к Линде.
Глава «Любовь и Революция»
Званый вечер в доме Альдениса, на котором Ан и Линда объявили о намерении зарегистрировать брак, подходил к концу. Сослуживцев Ана: Максима, Ангелину и Аллу – уже увезли по домам, вызванные такси. Побледневшая Линда, ещё слабая после потрясений, простившись с гостями, ушла, опираясь на руку Горислава, который осторожно, но настойчиво оттеснил Ана от Линды, и сам вызвался проводить её. Ан не спорил, но с удивлением смотрел, как Горислав, который весь вечер не отходил от его невесты, теперь бережно повёл её.
Он вернулся через пять минут, и теперь в гостиной их было трое: Главный Хранитель, Горислав и Ан.
Главный Хранитель сидел перед камином, не сводя глаз с искусственных всполохов: он любил смотреть на огонь, который странным образом успокаивал его, делал мысль чётче и яснее; дома он почти всё свободное время проводил у камина, и хотя в доме Ана камин был искусственный, эффект присутствия огня был полный – Главный Хранитель отдыхал. За отцом, опершись на спинку его трансида, стоял Горислав, Ан сидел чуть поодаль.
Молчание затянулось, и Ан негромко кашлянул, привлекая внимание Горислава. Тот взглянул на него, Ан вопросительно кивнул на Главного Хранителя. Горислав понимающе прикрыл глаза, и чуть помедлив, тихо спросил:
– Отец, ты хотел поговорить с нами?
Главный Хранитель вздрогнул.
– Что? А-а-а, да, нужно поговорить, – он снова замолчал.
Мужчины терпеливо ждали. Наконец, Главный Хранитель откинулся на спинку трансида, закрыл глаза:
– Напомните мне, когда срок завершения работ?
Горислав с Аном переглянулись.
– За планируемый организационный месяц всё закончено и работает в штатном режиме, – ответил Горислав. – Подключение интеллекта к глобальной сети почти завершено. Так как дело срочное, то нет возможности оснащать каждую семью компьютером с встроенной программой, дающей непосредственный с ним контакт. Решено, что компьютеры у всех останутся прежними, их замена будет происходить постепенно, по мере приобретения пользователем нового.
– Ан, уже идёт производство компьютеров с такой программой?
– Нет, Главный Хранитель. Пока этот вопрос не прорабатывался, так как запустить интеллект в работу для обозначенных вами целей, вполне возможно и без замены персональных компьютеров. Создание адаптированных под глобальный интеллект компьютеров дело не сложное, но довольно трудоёмкое и затратное по времени, мы решили сначала сконцентрироваться на первоочередных задачах. Все данные персональных компьютеров землян, которыми они пользуются сегодня, будут передаваться и храниться в облаках, к которым и будет выход у интеллекта.
– Хорошо. И что, искусственный интеллект адаптировали к глобальной сети? Можно уже говорить о его глобальности?
– Мы заканчиваем работу над этим. Сложность в том, что для обеспечения безопасности мы не отключаем глобальную сеть Земли, а делаем параллельное подключение, чтобы исключить сбои в работе пользователей. Только после апробирования функционирования глобального интеллекта, обычная сеть будет отключена и демонтирована.
– Ну, хорошо. Сколько времени нужно для окончания этих работ?
Ан взглянул на Горислава. Тот пожал плечами.
– Отец, трудно сказать, работа новая. Но вообще мы планируем завершить всё за год.
– Год? – седые всклокоченные брови Главного Хранителя поползли вверх. – А чем вы там занимаетесь? Глобальная сеть функционирует, тут изобретать ничего не надо, запараллелить только. И для этого год? Если нужны рабочие руки или аппаратура, подайте заявку, с этим проблем не будет.
– Видите ли, – Ан потёр переносицу, – тут не просто запараллелить надо. Каждый участок сети – это набор определённых функций и данных, которые интеллект должен будет, одновременно с подключением к информации, анализировать, для чего ему потребуется определённая база знаний, связанная с этими функциями для эффективного принятия решений. Эта работа тоже идёт полным ходом, но совокупность работ, довольно трудоёмкая, и вряд ли…
– Значит так! – Главный Хранитель хлопнул ладонями по подлокотникам трансида и поднялся. – Работа должна быть выполнена через полгода. У меня нет времени ждать. Привлекайте специалистов, я вам дал для этого неограниченные возможности. Через полгода у меня и у начальника отдела моей охраны должен быть полный доступ к функционирующему глобальному искусственному интеллекту. Вы оба отвечаете за сроки.
– Я сделаю всё, что возможно.
Главный Хранитель поморщился.
– Плохой ответ, Андо!
– Не беспокойся, отец, мы сделаем.
Главный Хранитель кивнул.
– Вот это другой разговор. Пошли, сын, домой пора, поздно уже. Да и Антонида заждалась, наверное, волнуется, а ей это противопоказано, иначе болезнь может затянуться. Прощай, Андо, – он протянул Ану руку. – Надеюсь на тебя. Просчитай внимательно всё ещё раз. Всё должно быть готово ровно через полгода!
– Я понял, – ответил Ан, пожимая ему руку. – Простите, Главный Хранитель, можно у вас спросить?
Главный Хранитель вопросительно взглянул на него.
– Я вам передавал петицию от Общества взаимопомощи Созидателей элизия «Сады Приуралья». Вы ещё не приняли решения по этому вопросу?
Главный Хранитель поморщился, как от зубной боли.
– Ну что за бред эта петиция! Не будет никакого решения. Есть установленный порядок, который незыблем. Нам никакие новшества не нужны.
Он повернулся и пошёл к выходу.
– Не переживай, – Горислав, прощаясь, протянул Ану руку. – Я же тебя предупреждал, что бесполезная идея, эта петиция.
– Да, но я должен был передать.
– Ладно, давай, до завтра.
– Пока, передавай привет Антониде, скорейшего ей выздоровления! Жаль, что не смогла приехать, мы с Линдой всегда рады её видеть.
***
Линда лежала на постели и смотрела на чуть колышущиеся ветви зацветающих яблонь. Сквозь листву и полураспустившиеся бутоны проглядывали звёзды, там и тут рассеянные по ночному небу–потолку, редкое дуновение тёплого ветерка приносило чуть ощутимый аромат сладкой свежести. Она закрыла глаза.
«Как хорошо. Хорошо и покойно», – подумала в полудрёме.
В дверь постучали и она приоткрылась:
– Линда, можно к тебе? – тихо спросил Ан.
Тихие шаги и мужской силуэт склонился над ней. Нежные губы коснулись её губ. Сердце радостно вздрогнуло: «Ан…». Она открыла глаза, улыбающийся Горислав смотрел на неё. Она отшатнулась и проснулась.
– Разбудил? Прости, – Ан тихо прикрыл дверь, подошёл к постели и присел к Линде. – Устала? Отдыхай, сегодня был суматошный день, – он поправил одеяло, заботливо её укрывая. Она растерянно смотрела на него, её руки сильно стиснули край одеяла, который она прижала к груди. Он смутился.
– Ты не думай, всё остаётся, как мы договаривались. Считай себя абсолютно свободной. Брак будет фиктивным. Для меня главное, чтобы ты была в безопасности и чувствовала себя счастливой. А я буду твоим самым преданным другом, – он ласково погладил её по голове. – Отдыхай. Вот окрепнешь, оглядишься и сама выберешь, как тебе лучше дальше быть. Может быть, откроешь свою пекарню, – улыбнулся он.
Линда перевела дыхание и тихо засмеялась.
– Спасибо, Ан. Я тебя не стесню. Пока я – безработная, и не прибрала к рукам пекарей Элизиума, похозяйничаю тут у тебя. Если не возражаешь? Тупи совсем не умеет готовить, и, вообще, в доме не хватает женской руки.
– Буду только рад. – Ан засмотрелся в таинственно мерцающие в полумраке глаза Линды, наклонился над ней, как под действием сильнейшего магнита. Линда потянулась к Ану.
В дверь постучали, и они отпрянули друг от друга. Дверь открылась, на пороге показался Горислав, он был уже в пальто. Линда переключила климат, и комната приняла обычный вид.
– О! Помешал? Прошу прощения! Я хотел поблагодарить Линду за прекрасный вечер и проститься, мы уезжаем.
Линда хотела было встать, но Горислав протестующе замахал руками:
– Что вы, что вы! Отдыхайте! Отдыхайте!
– Рада была с вами познакомиться, Горислав. Всегда будем рады видеть вас у нас. Правда, Ан? – она вопросительно посмотрела на него.
– Конечно, – ответил Ан. – Всегда рады.
– Ловлю на слове, ещё надоем! – засмеялся Горислав и вышел.
***
Ан осторожно прикрыл дверь комнаты Линды и пошёл к себе. До регистрации брака с Линдой они жили в прежней квартире Ана, поделив три комнаты: спальня Ана стала комнатой Линды, кабинет превратился в кабинет – спальню для Ана, а гостиная – их общей комнатой, где они могли побыть вместе. Обоих это вполне устраивало, единственное, что немного смущало, что это то, что они должны были пользоваться одной личной комнатой, хотя Ан отрегулировал личного фитнес-помощника под персональные данные двоих, доплатив фирме-производителю за второго пользователя. Смущало не потому, что они испытывали дискомфорт от того, что пользовались одним джакузи или унитазом, одними тренажёрами или солярием, или каким-то иным личным предметом. Нет, в этом они не чувствовали неудобства. Но принимая ванну, Ан никак не мог расслабиться, представляя, как Линда погружена в лёгкую пену, а по её телу пробегают пузырьки, щекочут её грудь, ласкают соски, сбегают по животу вниз, по бёдрам …. Он старался снять напряжение, но полностью отдохнуть у него не получалось, и Ан выходил из личной комнаты возбуждённый с горячечным блеском в глазах, стараясь не попадаться Линде.
Что чувствовала Линда, каким фантазиям придавалась она, посещая личную комнату? Пусть это останется маленькой женской тайной, которую выдавал лишь жаркий румянец на щеках, и лихорадочный взгляд.
Им нравилось чувствовать рядом друг друга, хотя порой сковывало недоверие. Недоверие к тому, что это – любовь. И если своему чувству каждый из них мог доверять, то поверить в искренность другого было сложнее: долгая разлука, когда обидой они старались заглушить воспоминания, наложила печать, которую пока не было сил сломать.
***
Ан взглянул на часы, приближалась полночь – время связи с Робином. Он сел за компьютер и ввёл код доступа к искусственному интеллекту, на экране высветилось диалоговое окно, считывающее биометрические параметры, и почти мгновенно Ан получил ответ:
– Привет, Андо! К работе готов.
– Привет. Работаем на первом канале. Вызови Робина и обеспечь конфиденциальность. Доступ к каналу по стандартному разрешению.
– Задание понятно. Выполняю.
Робин ответил сразу.
– Здорово. Ты как? Вас с Линдой можно поздравить?
– Всё нормально, Роб. Да. Мы объявили. Я сейчас не о том. Тут проблемка высветилась. Мы всё должны закончить через полгода. Нет у нас года, понимаешь?
– Как так? Ты говорил, что необходим год. Что случилось?
– Главный Хранитель ужесточает сроки сдачи. Через полгода я должен отдать ему искусственный интеллект, а как ты понимаешь, я этого сделать не могу. Значит, через полгода буду отстранён от доступа к нему, если вообще ещё буду.
– Понятно. Значит нужно мобилизоваться. По нашему элизию беспокойства нет, но как в целом? Тут нужен выход на уровень Творцов – Хранителей.
– Ты прав. Я уверен, что существует тайное общество учёных, но для меня туда допуск закрыт. Я пытался выйти на контакт, но безуспешно.
– Тут я могу тебя помочь.
– Ты?!
– Да, Ан, ещё в медицинском я познакомился с одним из них. Я, правда, не знаю его лично и не вхож в ТОУ, он сам вышел на меня в сети, но теперь постоянно нам помогает. С его помощь и создано наше тайное общество Созидателей. Он у нас как идейный вдохновитель. Без его поддержки я бы, возможно, и не обратился к тебе, многие у нас были против, сомневались.
– Что ж ты сразу-то!
– Я хотел, но он не соглашался. Говорил, что рано, если ошибёмся, могут быть серьёзные последствия. Похоже, теперь время пришло, дальше тянуть нельзя. Я свяжусь с ним, и он стукнет тебе. Его ник – «Гора».
– Как? «Гора»? Очень знакомый ник…. Да! Это же один из участников чата «Надежда», на который я вышел однажды. Когда он свяжется со мной?
– Завтра в это же время заходи в закрытый чат журнала «Сады Приуралья» под своим ником – «Один», я «Горе» передам наш разговор и твой ник. Он напишет тебе в приват.
– Хорошо! Спасибо, Робин.
– Давай. Удачи.
Робин отключился.
***
На другой день Ан с Гориславом пересматривали планы. У Горислава была уже готова параллельная маршрутизация, сегодня уточнили точки подключения искусственного интеллекта к облакам данных. В принципе они совпадали с филиальными компьютерными центрами. Ан должен был подключить их к глобальной сети искусственного интеллекта, задав функциями, которые позволили бы эти центры сделать интеллектуальным звеном в обработке и передаче данных от базы данных филиала к центральному искусственному интеллекту.
Работа была скорее рутинной и не вызывала сложностей, но Ан чувствовал нервозность Горислава и думал, что это связано со вчерашней встречей с Главным Хранителем и ужесточением сроков.
– Слав, не волнуйся, мы всё сделаем, – наконец, сказал он хмурому Гориславу, который с самого утра не отрывал взгляда от компьютера.
Тот, насупившись, посмотрел на него и ответил:
– Сделаем, сделаем, конечно, сделаем, куда мы денемся. А ты что такой весёлый сегодня?
Ан улыбнулся и потянулся.
– Выспался.
Горислав свёл брови и уткнулся в компьютер.
– Да что такое с тобой сегодня! – Ан встал и пошёл к кулеру. – Пить хочешь?
– Нет.
Ан налил воды и подошёл к Гориславу. Неожиданно увидев его около своего компьютера, Горислав дёрнулся и поспешно свернул экран, но Ан успел заметить большую в треть экрана фотографию Линды.
– Ты что подкрадываешься как привидение? Чего тебе? – воскликнул Горислав, лицо его стало пунцовым и покрылось испариной.
Ан оторопело смотрел на него.
– Ты что, Славка, влюбился в Линду? – наконец, произнёс он.
– Какой я тебе Славка! Никакого уважения к будущему правителю! Уволю нафиг, – Славка привстал, взял из рук Ана стаканчик с водой и залпом выпил, скомканный стаканчик полетел в урну, а Горислав, твёрдо смотря в глаза другу ответил:
– Прости, Ан, но, кажется, я влюбился.
У Ана потемнело в глазах и он, осторожно ступая, чтобы ни на что не наткнуться пошёл за свой компьютер. Сел. Он смотрел перед собой, но монитора не видел, какая-то рябь застилала всё вокруг. Он сидел и тупо смотрел, как будто он сам был искусственным интеллектом, которого отключили от питания. Словно сквозь вату он слышал слова Горислава:
– Что ты молчишь? Что ты сидишь, как бесчувственный чурбан, и молчишь? Я влюбился в твою будущую жену. Я не представляю своей жизни без неё!
– Что ты кричишь? Что ты от меня-то хочешь?
– Ну, не знаю…. Ну, дай мне в морду, что ли! Обругай, но не молчи только.
Ан устало провёл ладонью по лбу, будто стирая и сбрасывая какую-то ужасную мысль.
– Когда ты успел влюбиться? Ты же вчера только и увидел её, вы же и не разговаривали почти.
– Ты что, дурак? Не знаешь, как можно влюбиться, вот так, с первого взгляда?
– Нет, не знаю. Мы с Линдой с самого раннего детства друзья, я даже и не заметил, как дружба переросла в любовь.
