Вооруженные силы на Юге России

Между тем на нашем правом крыле генерал Улагай, выполняя данную ему задачу наступать Царицынским шляхом с выходом части сил в тыл Великокняжеской с целью перерезать железную дорогу Великокняженская – Царицын, прошел севернее Маныча более чем на 100 верст, достигнув села Торгового (на реке Сал). В боях у Приютного, Ремонтного, Граббевской он разгромил до основания всю Степную группу 10-й армии, взяв в плен шесть полков 32-й стрелковой дивизии, штабы, обозы, свыше 30 орудий. Встревоженный выходом генерала Улагая на сообщения своей армии, товарищ Егоров направил от Великокняжеской наперерез ему шесть полков лучшей советской конницы Думенки. В полдень 4 мая возле Граббевской произошла встреча, причем после ожесточенного боя Улагай разбил конницу Думенки, которая бросилась бежать в беспорядке на запад, преследуемая кубанцами. Один из отрядов Улагая вышел к железной дороге у станции Гашунь и разрушил там путь.

Этот успех предрешил исход Великокняжеской операции. На другой день с рассветом переправилась через Маныч конная группа генерала Врангеля. В трехдневном бою под Великокняжеской, где противник оказывал нам весьма упорное сопротивление, генерал Врангель нанес поражение центральной группе противника и взял Великокняжескую.

10-я советская армия, потеряв за время Манычской операции (22 апреля – 8 мая) одними пленными более 15 тысяч человек, 55 орудий, расстроенная и деморализованная, поспешно отступала на Царицын, преследуемая всеми войсками Манычского фронта, получившими название Кавказской армии. Командующим этой армией был назначен генерал Врангель. Войска бывшей Кавказской Добровольческой армии наименованы были Добровольческой армией. Во главе ее стал генерал Май-Маевский (временно, чтобы дать возможность новому корпусному командиру ознакомиться с особенностями тактики в каменноугольном районе, генерал Май-Маевский оставался при корпусе, а армией командовал генерал Юзефович).

От генерала Май-Маевского с тех пор тревожных сведений не поступало. 4 мая противник на всем Донецком фронте перешел вновь в общее наступление, которое было отражено с большим для него уроном, и Добровольческая армия, перейдя в контрнаступление, в течение нескольких дней овладела вновь всем Юзовским районом и Мариуполем, захватывая тысячи пленных, бронепоезда и орудия.

В начале мая на всем фронте от Донца (левый фланг Донской армии) до Азовского моря в стане большевиков наступил моральный перелом. Огромные потери, понесенные в боях и в большей еще степени от дезертирства, ослабили большевистские армии. Они разбились о сопротивление Добровольцев и казаков, и в рядах их все более, все глубже нарастало паническое настроение. Появление впервые на этом фронте английских танков произвело на большевиков большое впечатление и еще более увеличило их нервность.

В тылу у большевиков было не лучше. 24 апреля поднял восстание против Советов атаман Григорьев и, находя живой отклик в населении, вскоре занял Елисаветград, Знаменку, Александрию, подходил к Екатеринославу. Для борьбы с ним направлены были резервы советского Южного фронта… Нарастало столкновение между советской властью и Махно, отражавшееся на положении Приазовского фронта… Украина кишела повстанческими отрядами во главе с многочисленными атаманами, не признававшими никакой власти, гулявшими по тылам, расстраивавшими сообщения, осаждавшими не раз и самый Киев. Московские «Известия» констатировали вообще во всей прифронтовой полосе целый ряд «контрреволюционных вспышек», в которых принимали вооруженное участие «не только кулаки и черносотенцы, но и некоторые группы обманутых (!) середняков и бедняков». Причины этого явления официоз видел в бесчинствах советских войск, в тяжести поборов и разверсток и в «самодурстве опьяненных властью помпадуров».

Большевистские армии явно и быстро разлагались. Начало мая было резким поворотным моментом в судьбах Вооруженных сил Юга. Фронт большевистский дрогнул, и все наши армии от Каспийского моря до Донца и от Донца до Черного моря были двинуты в решительное наступление.

Наступление ВСЮР весною 1919 года

С мая 1919 года развилось широко наступление армий Юга. Войска Северного Кавказа выделили отряд для движения на Астрахань. Кавказской армии поставлена была задача взять Царицын. Донской – разбить Донецкую группу противника и, наступая на линию Поворино – Лиски, очистить север области от большевиков, войти в связь с восставшими и отрезать Царицын от Поворина. Добровольческой армии – отбрасывая 14-ю советскую армию к низовьям Днепра, разбить 13-ю и часть 8-й армии на путях к Харькову. 3-й корпус с Ак-Манайских позиций был двинут в наступление для освобождения Крыма, в то время как особый отряд Добровольческой армии, направленный к перешейкам, должен был отрезать большевикам выход с Крымского полуострова.

На Северном фронте к середине мая установилось более благоприятное для нас соотношение сил: против 50 тысяч войск Вооруженных сил Юга сражалось уже только 95 – 105 тысяч красных войск Гиттиса.

Добровольческая армия, наступая безостановочно, к 22 мая заняла Славянск, отбросив части 8-й и 13-й советских армий, расстроенные и растаявшие, за Северный Донец. На сопротивление 13-й армии не было уже никаких надежд, и советское командование с лихорадочным напряжением формировало новые центры обороны в Харькове и Екатеринославе. Туда стягивались подкрепления, отборные матросские коммунистические части и красные курсанты. Бронштейн со свойственной ему экспансивностью «пред лицом пролетариата Харькова» свидетельствовал о «жестокой опасности», призывал рабочий класс к поголовному вооружению и клялся, что «Харькова мы ни в коем случае не сдадим».

Одновременно в районе Синельникова сосредоточивалась ударная группа из сборных частей бывшей 2-й Украинской армии и войск, подвезенных из Крыма и Екатеринослава, составившая 14-ю армию, во главе которой был поставлен Ворошилов – человек без военного образования, но жестокий и решительный. Советское командование поставило себе задачей вывести из-под наших ударов 8-ю и 9-ю армии, движением во фланг от Синельникова на Славянск – Юзово 14-й армии остановить наше наступление на Харьков и затем одновременным ударом 14-й армии и Харьковской группы (вновь сформированный отряд Беленковича и остатки 13-й армии) вернуть Донецкий бассейн.

План этот потерпел полную неудачу. 14-я армия еще не успела сосредоточиться, как между 23–25 мая Кавказская дивизия корпуса Шкуро разбила Махно под Гуляй-Полем (27 июня Махно оставил службу у советов и с небольшим отрядом ушел на Днепр, к Александровску) и, двинутая затем на север к Екатеринославу, в ряде боев разгромила и погнала к Днепру Ворошилова. В то же время южнее группа генерала Виноградова⁵⁸ успешно продвигалась к Бердянску и Мелитополю, а 3-й армейский корпус, начавший наступление с Ак-Манайских позиций 5 июня, гнал большевиков из Крыма.

Прикрыв, таким образом, Западное направление, генерал Май-Маевский двигал безостановочно 1-й армейский корпус генерала Кутепова и Терскую дивизию генерала Топоркова⁵⁹ на Харьков. Опрокидывая противника и не давая ему опомниться, войска эти прошли за месяц 300 с лишним верст. Терцы Топоркова 1 июня захватили Купянск; к 11-му, обойдя Харьков с севера и северо-запада, отрезали сообщения Харьковской группы большевиков на Ворожбу и Брянск и уничтожили несколько эшелонов подходивших подкреплений… Правая колонна генерала Кутепова 10 июня внезапным налетом захватила Белгород, отрезав сообщения Харькова с Курском. А 11-го, после пятидневных боев на подступах к Харькову, левая колонна его ворвалась в город и после ожесточенного уличного боя заняла его.

16 июня закончилось очищение Крыма, а к концу месяца мы овладели и всем нижним течением Днепра до Екатеринослава, который был захвачен уже 16-го числа по собственной инициативе генералом Шкуро.

Разгром противника на этом фронте был полный, трофеи наши неисчислимы. В приказе «председателя реввоенсовета республики» рисовалась картина «позорного разложения 13-й армии», которая в равной степени могла быть отнесена к 8-й, 9-й и 14-й: «Армия находится в состоянии полного упадка. Боеспособность частей пала до последней степени. Случаи бессмысленной паники наблюдаются на каждом шагу. Шкурничество процветает…» (6/19 июня, № ИЗ). Остатки разбитых неприятельских армий отошли: 13-й и группы Беленковича на Полтаву, 14-й и Крымской группы за Днепр.

В середине мая началось наступление и Донской армии. Правая группа Мамонтова⁶⁰, форсировав Дон выше устья Донца, в четверо суток прошла 200 верст, преследуя противника, очищая правый берег Дона и подымая станицы. 25 мая он был уже на Чире, а 6 июня, прервав железнодорожный путь Поворино – Царицын, двинулся дальше, частью вверх по Медведице, частью в тыл Царицыну.

Другая группа, переправившись у Калитвы, направилась по Хопру на Поворино; третья, форсировав Донец по обе стороны Юго-Восточной железной дороги, преследовала отступавшую 8-ю армию красных на Воронеж, в то время как отдельный конный отряд генерала Секретева⁶¹ двинулся на северо-восток прямым путем в район восставших казаков Верхнедонского округа.

Результатом этого искусного и полного порыва наступления Донской армии было поражение 9-й и части 8-й советской армии, соединение с восставшими и очищение всей Донской области.

В июне донцы вышли из пределов области на линию Балашов – Поворино – Лиски – Н. Оскол и на ней в течение июня – июля вели бои, особенно упорные в Воронежском и Балашовском направлениях, с переменным успехом.

На Дону царил высокий подъем. 16 июня войско торжественно праздновало в Новочеркасске освобождение своей земли от нашествия красных. А армия Дона, насчитывавшая к середине мая 15 тысяч бойцов, росла непрестанно, дойдя к концу июня до 40 тысяч.

Тотчас же вслед за взятием Великокняжеской Кавказская армия генерала Врангеля начала преследование противника, отступавшего на Царицын. Путь шел малонаселенной степью, прорезывался рядом болотистых речек, представлявших хорошие оборонительные рубежи. 10-я советская армия, прикрываясь сохранившими боеспособность конными полками Думенки, отходила, разрушая единственную железнодорожную линию, питавшую армию, и в двух местах взорвала мосты, на несколько недель задержав тем сквозное сообщение. Поход проходил в обстановке чрезвычайно трудной и полной лишений.

11 мая Кавказская армия настигла противника на Сале и, форсировав реку, опрокинула его. Неприятельской конницей, спасая положение, руководил сам командующий 10-й советской армией полковник Егоров и был ранен. Его заменил Клюев. Так шаг за шагом, ведя упорные бои на каждом рубеже, неся большие потери и двигаясь неизменно вперед, в бою 20 мая армия овладела последней серьезной преградой перед Царицыном – позицией на реке Есауловский Аксай. В дальнейшем могло быть два решения: дождаться починки мостов, возобновления железнодорожного движения и подвоза бронепоездов, танков, самолетов или, использовав элемент быстроты и внезапности, гнать безостановочно противника, чтобы на плечах его ворваться в Царицын. Генерал Врангель принял второе решение, и в начале июня войска Кавказской армии атаковали царицынские укрепленные позиции.

Между тем советское командование спешно подвозило к Царицыну пополнения и новые части из Астрахани и с Восточного фронта, до девяти отдельных полков. Проволока, многочисленная артиллерия и богатые запасы снарядов делали царицынские позиции трудноодолимыми. И двухдневные кровопролитные атаки доблестной Кавказской армии разбились о вражескую позицию. Части понесли опять большие потери, противник перешел в контрнаступление, но моральное состояние его было подорвано давно, и наша армия, отойдя на несколько верст, закрепилась на линии реки Червленой, где и оставалась в течение ближайших полутора недель.

За это время возобновилось железнодорожное движение, подошла на поддержку 7-я пехотная дивизия, переброшенная из состава Добровольческой армии, подоспели технические средства. 16 июня генерал Врангель вновь атаковал Царицын: танки, броневики, бронепоезда прорвали неприятельское расположение, за ними хлынули в прорыв пехота и кавалерия, и первая позиция была взята. Но большевики, подогреваемые пулеметами коммунистических частей, дрались еще упорно на второй возле города, и только на следующий день войска группы генерала Улагая ворвались в Царицын с юга, в то время как корпуса Покровского и Шатилова обошли город с запада. 10-я советская армия была разбита вновь и отходила вверх по Волге, преследуемая кубанцами.

На пути своем армия генерала Врангеля взяла много пленных, орудий и большие военные материалы поволжской базы, которую большевики решили защищать до последней крайности и, будучи уверены в успехе, вовремя не эвакуировали. Стоил этот успех крови немалой. В одном командном составе убитых и раненых было 5 начальников дивизий, 2 командира бригад и 11 командиров полков – свидетельство высокой доблести войск, в особенности кубанцев…

М. Левитов⁶²
Корниловцы в Донецком бассейне⁶³

12 января по приказу главнокомандующего началась переброска Корниловского ударного полка в Каменноугольный бассейн, в отряд генерала Май-Маевского.

Переброска полка эшелонами, после боев и форсированных переходов, казалась нам увеселительной прогулкой. Путь лежал по хорошо знакомым нам местам, где мы оставили тысячи могил дорогих нам соратников. Каждая остановка вызывала воспоминания и бурно переживалась. Трудно было тогда определить, что, собственно, больше всего интересовало нас. Помимо остановок, которые привлекли внимание всех вообще, в пути все разделились на группы. Большинство спешило за дорогу подкормиться, подчиниться и выспаться, небольшие же группы подводили итоги пройденному нами пути и пытались осветить наше будущее.

Начало первого периода Гражданской войны давило нас своими тяжелыми воспоминаниями, где легкость крушения Монархии, предательство Февральской и жестокость интернационала Октябрьской революций ничего хорошего не предвещали. Наличие морали определялось оружием в руках и силой, они творили суд и расправу, побежденному пощады не было, но и победители были не в лучшем положении – шло обоюдное истребление. Враждующие стороны изощрялись друг перед другом в лозунгах для привлечения в свои ряды бойцов. Наши противники в этом превзошли всех: они чуть ли не на год опередили нас в формировании своих сил, начав свою работу при поддержке Германии одновременно с Февральской революцией, сразу же подкрепив свою теорию силами «чека». Их «грабь награбленное!» и «все – под топор!» переплюнули все лозунги своих противников, что и было самым заманчивым для разбушевавшейся черни. На долю нашего национального лозунга Добровольческой армии остался самый невыгодный – «За Единую, Неделимую Россию!». Перед 1-м Кубанским генерала Корнилова походом это хорошо восприняли офицеры города Ростова-на-Дону, которые не пошли с нами, но то же сделало и казачество, которое было за мир с большевиками. Время кое-что исправило: кое-кому большевизм не понравился, и теперь они пошли с нами, но то же время показало, что этих сил для нас мало и что их мы должны теперь искать по дороге на Москву.

С этими думами мы пока что весело катили в Каменноугольный бассейн знакомиться с генералом Май-Маевским. Провожая нас на станции Минеральные Воды, генерал Деникин говорил нам: «Здесь вы свое дело закончили, – враг разбит, и теперь я посылаю вас для выполнения более трудной задачи».

Оборона Каменноугольного бассейна

В течение четырех месяцев Корниловский ударный полк вел в Каменноугольном районе непрерывные изнурительные бои. У добровольцев, благодаря густой железнодорожной сети в этом районе, выработались здесь особые методы тактики: в тылу, на узловых станциях, всегда стояли под парами поезда с подвижными резервами, которые перебрасывались в угрожаемом направлении. Прямо из вагонов добровольцы как горох рассыпались вдоль насыпи, отбивали атаки и в тот же день, бывало, сражались на противоположном конце фронта.

Мои воспоминания о первом появлении Корниловского ударного полка на этом фронте: головной эшелон с 1-м батальоном и штабом полка получает приказание приготовиться к разгрузке в пути, в поле. Эшелон идет тихо, поля хорошо занесены снегом, кое-где видны чьи-то разъезды. По правую сторону железной дороги отходила на нас лава. Пока мы выстраивались, она уже была около нас, это был Донской полк, командир которого что-то сообщал нашему командиру полка. Сразу бросилось в глаза, что донцы были намного лучше нас обмундированы и имели вид сытых и здоровых бойцов. В это время на возвышенности перед нами четко по белому снегу катились на нас цепи пехоты красных. Донцы продолжали отходить, а нам было приказано рассыпаться и переходить в наступление. Командир Донского полка задержался около штаба нашего полка, с каким-то недоверием смотря на наше решение, потом махнул рукой и пустился догонять своих. Стали посвистывать пули, и наш пустой эшелон дал задний ход. Для красных эта картина была принята за наше отступление, мы же пока занимали свои места, а они катились на нас, и тут-то заговорили наши пулеметы. Они быстро произвели пристрелку, и мы впервые вступили в бой на новом фронте, – стрельба перешла на поражение. Мы видели, как наши пулеметы струйками подбрасывают снег среди цепей противника и как красные замедляют ход… Наше наступление ведется одной цепью с небольшим резервом. Расстояние при встречном движении все уменьшается, среди красных всюду замечается волнение, и под действием нашего огня они начинают отходить. Но здесь картина для них сразу меняется: под горку им было легко наступать, а теперь к нашему огню прибавилась тяжесть отхода в гору, который связывают к тому же еще и их раненые, – убитых они всех бросили. Мы преследовали противника, с наступлением ночи заняли станцию и в ней заночевали. Донцы участия в бою не приняли, а нам было приятно, что мы так лихо и удачно разбили красных на их глазах.

На фронт очень часто приезжал командующий отрядом генерал Май-Маевский. Страдал генерал от своей тучности, и не было для него большей муки, чем молебны и парады, когда он, стоя, утирал пот с лица и багровой шеи носовым платком. Но этот человек совершенно преображался, появляясь в боевой обстановке. Пыхтя, он вылезал из вагона, шел, отдуваясь, до цепи, но, как только равнялся с нею, на его лице появлялась бодрость, в движениях уверенность, в походке легкость. На пули, как на безобидную мошкару, он не обращал никакого внимания. Его бесстрашие настолько передавалось войскам, что цепи шли с ним в атаку, как на учение. За это бесстрашие, за умение сказать нужное ободряющее слово добровольцы любили своего «Мая». После того как этот талантливый человек был назначен командующим Добровольческой армией, он оторвался от непосредственного общения с войсками и всецело подпал под свой тяжелый недуг – запой.

В Великой войне полки на линии огня всегда чередовались друг с другом: после боев их отводили в резерв, на отдых. В Гражданской войне у добровольцев смены не было. Изо дня в день, теряя представление о времени, воевали безостановочно одни и те же люди. Корниловцы в Донецком бассейне, в сущности, отдыхали только в вагонах, во время переброски с места на место.

* * *

Перед изложением деталей обороны Каменноугольного района на участке Корниловского ударного полка считаю необходимым, для ясности, обратить внимание читателей на бедность наших материалов для этого, так как журнал боевых действий 1-го Корниловского ударного полка погиб уже в эмиграции. Основным историческим материалом для полка на этот отрезок времени являются сделанные мною выписки из «Истории Марковской артиллерийской бригады». За отсутствием здесь у корниловцев своей артиллерии им всегда придавались батареи марковцев, которые точно зафиксировали наши совместные действия. Корниловская же артиллерия, как это ни странно, после 2-го Кубанского похода была переброшена на фронт против Грузии, под Сочи и Адлер, и присоединилась к нам только в 1920 году. В боях на подступах к красной крепости Курск у них все же появилась и своя артиллерия.

Характер действий пехоты и артиллерии неодинаков, и на почве этого в оценке боев может быть некоторое расхождение во взглядах, но общность совместных усилий будет выражать полную гармонию.

Радость первых боевых успехов сменилась печалью от своеобразного разрешения командованием вопроса о пополнении наших потерь: для начала было приказано освободить всех не достигших призывного возраста, что сильно ослабило нашу главную ударную силу – пулеметную роту. А казаки должны были отправиться в свою армию. После этого мы снова стали искать пополнений среди пленных. Исключением были крестьяне Ставропольской губернии, которые вступали в наши ряды по нормальной мобилизации.

Наша малочисленность перед противником окупалась излишними потерями, а они, в свою очередь, увеличивались от холода, плохого питания и непрерывных боевых действий, и, как следствие всего, нас косил тиф.

В это тяжелое время был поднят в полку вопрос о посылке в Крым своих представителей для охраны Высочайших Особ Императорской Фамилии, то есть к Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Федоровне и Великому Князю Николаю Николаевичу. Были посланы я и поручик Андрианов. Я попал в конвой к Ее Величеству во дворце Харакс, а поручик Андрианов был назначен к Великому Князю Николаю Николаевичу во дворец Дюльбер. Пробыли мы там до отъезда Ее Величества и Великого Князя Николая Николаевича за границу и возвратились в полк перед выходом его из Каменноугольного района в мае 1919 года.

Напор большевиков в Донецком бассейне становился все упорнее, и Корниловский полк таял, как горящая свеча. Начальник штаба Май-Маевского слал тревожные донесения. 25 апреля он писал: «Нельзя требовать от людей невозможного… Быть может, Марковцы восстановят положение… быть может, Корниловцы опять, в сотый раз отбивают все атаки… но сохранение остатков корпуса добровольцев возможно лишь в том случае, если корпус своевременно будет выведен из боя… Ставка, занятая в это время крупной операцией под Великокняжеской, не имела никаких свободных резервов и на все просьбы Май-Маевского неизменно отвечала, что директивы о смене его отряда не будет».

Для Корниловского ударного полка вопрос с пополнением стал острым. Влитое в него пополнение в 120 человек 4-го Воронежского полка Южной армии было недостаточным, и командир полка подал рапорт, в котором просил о сформировании Корниловского запасного полка с целью обеспечения в действующем полку как командного состава, так и рядовых бойцов, воспитанных в корниловском духе, которым всегда жил и был грозен врагам Корниловский ударный полк.

В том же докладе приводились данные, быть может более красноречивые, чем все описания боевых действий корниловцев:

«С 1 января 1919 г. по 1 мая полк выдержал 57 боев, сопряженных с постоянными и часто крупными потерями. К 1 января в полку было 1500 человек, это с пополнением из пленных в операции от Ставрополя до с. Овощи. За то же время из полка выбыло убитыми и ранеными 3303 человека. Полагая средний численный состав полка в 1200 человек, видно, что за четыре месяца полк переменил три состава. Убыль командного состава за те же четыре месяца выразилась в следующих цифрах: убыль командиров батальонов —

1-го батальона 3

2-го батальона 6

3-го батальона 3

Итого 12 человек, убыль командиров рот —

1-й роты 7

2-й роты 3

3-й роты 9

4-й роты 3

5-й роты 4

6-й роты 6

7-й роты 4

8-й роты 5

9-й роты 8

10-й роты 4

11-й роты 5

12-й роты 5

Итого 63. Кроме 75 человек командного состава, за это время выбыло из строя 683 офицера, служивших в своем полку в качестве рядовых бойцов».

Ходатайство командира полка было удовлетворено высшим командованием.

* * *

Корниловский ударный полк, Марковский пехотный полк, Марковский артиллерийский дивизион и 1-й конный генерала Алексеева полк составили 1-ю дивизию под командованием генерала Станкевича.

С красной стороны одной из дивизий командовал его брат, бывший генерал Станкевич, который потом, при взятии города Орла, был взят в плен 1-м батальоном 1-го Корниловского ударного полка и повешен по приговору суда. Мне тогда передавали, что у очевидцев создалось впечатление, что он осознал свое преступление и сам себя наказал, накинув на себя петлю.

19 января 1919 года. 3-й батальон капитана Федорова Корниловского ударного полка – на станции Хацепетовка.

20 января он с бронепоездом «Ермак» и одним орудием 1-й генерала Маркова батареи ведет наступление на станцию Дебальцево и к 14 часам занимает ее с боем. Сюда же в распоряжение командира 3-го батальона прибывают и остальные три орудия 1-й батареи, 1-й батальон Корниловского ударного полка – на разъезде Доломит с двумя орудиями.

Оборона Дебальцевского узла была возложена на 3-й батальон Корниловского ударного полка с 1-й генерала Маркова батареей 4-орудийного состава. Направление фронта: Дебальцево – Попасная, Дебальцево – Родаково. Ввиду малочисленности пехоты вся оборона железнодорожного узла сводилась к постоянной охране соседних станций по двум направлениям, для чего туда выдвигались заставы силой до одной роты при одном орудии в каждой. При появлении неприятельских цепей обе заставы отходили на заранее подготовленную позицию в одной версте к северу от станции Дебальцево-сортировочная, куда подтягивались от станции Дебальцево-пассажирская две резервные роты с двумя орудиями, и после этого весь отряд переходил в контратаку, отбрасывая красных и вновь занимая прежнюю линию сторожевого охранения. Когда противник не проявлял активности, корниловцы сами ходили в набег.

21 января 1-й батальон Корниловского ударного полка на разъезде Доломит, на участке к востоку от железнодорожного полотна, с двумя орудиями 3-й Марковской батареи к ночи без сопротивления занимает станцию Роты. С темнотой эшелоны противника отошли на станцию Попасная, бросив часть своей пехоты, которая разбежалась.

22 января 1-й батальон Корниловского ударного полка и 2-й 1-го офицерского генерала Маркова полка заняли станцию Логвиново и после привала подошли к деревне Натальевке, где были встречены огнем противника при поддержке бронепоезда и наземных батарей. После короткого боя деревня была нами занята. Бронепоезд отошел на ст. Попасная. В темноте и наш отряд подошел к станции Попасная, захватив около 150 красных, выдвинутых вперед для охраны. Наше наступление оказалось настолько неожиданным, что, подойдя к станции, отряд обнаружил готовый к отходу воинский эшелон и принудил сдаться в плен 1000 красноармейцев при 2 орудиях и 32 пулеметах, 3-я Марковская батарея сразу стала пятиорудийной с одним запасным орудием в обозе. И конский состав был сразу передан в батарею. Для развития удачного наступления полковника Булаткина⁶⁴ 3-му батальону Корниловского ударного полка капитана Федорова было приказано одной ротой с орудием занять станцию Алмазная, чтобы отрезать путь бронепоездам противника, отошедшим от станции Попасная. К вечеру рота без боя заняла станцию Алмазная, где узнали, что бронепоезда уже прошли. Остальные же роты 3-го батальона все время отбивали атаки от ст. Дебальцево со стороны Родаково и после нескольких контратак к вечеру отбросили красных, заняв станцию Баронская.

23 января утром отряд (1-й батальон Корниловского ударного полка и 2-й батальон марковцев) повел наступление двумя колоннами на станцию Камышеваха. Левая колонна – 2-й батальон 1-го офицерского генерала Маркова полка и 1-й взвод батареи, правая – 1-й батальон Корниловского ударного полка со 2-м взводом батареи и 3-й отдельной гаубичной батареей полковника Медведева⁶⁵.

Левая колонна имела направление на станцию, правая – к востоку на ст. Камышеваха и Приволье, имея задачей обойти станцию с северо-востока, одновременно выслав по занятии села одну роту с одним орудием на разъезд железнодорожной линии Камышеваха – Родаково, чтобы отрезать бронепоездам путь отступления. После небольшого боя станция была занята и было захвачено несколько эшелонов с обмундированием и снаряжением. Орудие с ротой 1-го батальона всю ночь простояло на разъезде. Для облегчения передвижения два орудия 1-й офицерской генерала Маркова батареи были поставлены на платформе, что позволило 3-му батальону Корниловского ударного полка продвинуть заставу к станции Баронская.

24 января 1-й батальон Корниловского ударного полка со 2-м взводом 3-й Марковской батареи и отдельной гаубичной – на станции Камышеваха.

6-я рота Корниловского ударного полка с 1-м взводом Марковской батареи выступила с целью удара во фланг группе красных, сосредоточенной к северу от станции Бахмут. В связи с общей обстановкой выдвинутую роту с одним орудием 1-й батареи на ст. Алмазная оттянули назад, постоянная застава на этом направлении также передвинулась с разъезда Бережковка на ст. Мануйловка (3-й батальон Корниловского ударного полка). По линии Дебальцево – Родаково противник с утра вел наступление при поддержке двух бронепоездов. Бой велся весь день и прекратился только после отхода бронепоездов противника под действием нашей артиллерии.

25 января утром на усиление Дебальцевского отряда прибыл штаб Корниловского ударного полка с командой пеших и конных разведчиков и комендантской командой, которые сменили роты 3-го батальона на Родаковском направлении. Весь 3-й батальон Корниловского ударного полка с одним орудием 1-й генерала Маркова батареи выступил походным порядком в тот же день на ст. Алмазная. После продолжительного боя батальон занял станцию, отбросив бронепоезда на восток, в район каменноугольных шахт.

26 января 1-й батальон Корниловского ударного полка обороняет район станции Камышеваха с двумя орудиями 3-й Марковской батареи. 3-я рота с орудием той же батареи стояла на разъезде 454 Северо-Донецкой железной дороги, 1-я рота с одним орудием – к северу от станции, на железнодорожной линии к станции Лисичанск. К полудню противник силой двух полков повел наступление по линии Попасная – Купянск. Ввиду сильного тумана командир батальона, опасаясь за участь рот и орудий, выдвинутых вперед, решил развернуть роты вправо от полотна железной дороги. Однако вскоре выяснилось, что противник, пользуясь туманом, обошел значительными силами правый фланг корниловцев и занял Камышеваху в их непосредственном тылу. Таким образом, под давлением в несколько раз превосходящего численностью противника три роты должны были отступить по полотну железной дороги, 3-е орудие, находясь в пехотной цепи, несколько раз картечью отбрасывало подходившую вплотную цепь красноармейцев. Потеряв половину своего состава убитыми и ранеными, командир 1-й роты решил отходить на станцию Попасная. Для погрузки раненых к цепям подошел паровоз с двумя вагонами. В это время противник бросился в атаку. Паровоз полным ходом двинулся назад и зацепил 3-е орудие, сорвав его со шкворня. Поднять орудие не представлялось никакой возможности, так как красные, быстро заняв полотно дороги, в упор расстреливали его прислугу. Потеряв трех упряжных лошадей, остаток орудийного расчета получил приказание отойти на ст. Попасная. Вечером на станции Попасная пропавшее орудие было заменено запасным, и к рассвету оно вступило на участок 1-го батальона Корниловского ударного полка, занимавшего позицию в 7–8 верстах к северу от ст. Попасная. Оставленные на разъезде 454 Северо-Донецкой железной дороги 3-я рота и 5-е орудие были внезапно атакованы красными. Орудие потеряло четырех упряжных лошадей, и ввиду неблагоприятно сложившейся обстановки было решено оставить орудие, сняв замок и порубив колеса. Обходным путем рота прибыла на станцию Попасная к рассвету 27 января, 3-й батальон Корниловского ударного полка с одним орудием 1-й генерала Маркова батареи занимал ст. Алмазная.