Одной из тенденций современного гражданского оборота является рост вовлечения IT-технологий, который ведет к созданию цифровой экономики как отдельной плоскости отношений. Как следствие такой тенденции увеличивается количество гражданских дел, в которых спорящие стороны и суды обращаются к разрешению сугубо технических вопросов и их соотношения с положениями действующего гражданского законодательства, в особенности, в части защиты личных прав и свобод участников оборота.

Настоящая – пятая в серии – книга обращена к указанной тематике и содержит перевод восьми решений Федерального Верховного суда Германии (далее – ФВС Германии). В мотивировочной части данных актов обращают на себя внимание следующие доводы.

Во-первых, в условиях усиливающейся коммерциализации электронной среды и, как следствие, роста интереса к персональной информации участников гражданского оборота (обладание которой предоставляет значительные преимущества для реализации товаров и услуг), при столкновении коммерческих и личных интересов суды для разрешения споров соотносят между собой конституционные права каждого из участников.

С этой целью для охраны личных прав физических лиц в цифровой среде Верховный суд Германии в нескольких решениях в качестве отправной точки анализа правоотношений указывает на принципиальное разделение двух категорий. С одной стороны, это понятие «субъективного права на информационную автономию воли», определяющей степень доступности личной информации в сети Интернет. С другой стороны, это правила о порядке высказываний и размещения публикаций в сети Интернет, которые касаются гражданско-правового содержания общих личных прав физических лиц. У каждой из указанных категорий своя сфера применения.

Так, право на информационную автономию воли необходимо понимать в качестве гарантии, которая наряду с непроизвольным раскрытием информации в рамках частных правоотношений защищает эту информацию от ее непрозрачной обработки и использования частными лицами. Данная гарантия обеспечивает защиту от овладения третьим лицом частной информации и ее непредсказуемого использования в качестве инструмента по определению свойств личности заинтересованного лица в условиях, когда у лица нет влияния на такое определение, но которое имеет существенное значение для проявления личности и равноправного участия в обществе (см. решение №35, бн. 21 (далее ссылки как 35/21) и 36/12). В случае же, когда речь идет о порядке высказываний, защищающем общие личные права, речь идет об охране при обработке личных сведений и информации, полученных в качестве результата коммуникационных процессов. Здесь защита обосновывается необходимостью определения точных границ распространения определенной информации в общественной среде.

Далее судами производится соотношение личных прав заинтересованного лица – будь ли в рамках права на информационную автономию воли или правил о порядке высказываний – с правами лица, действия которого затронули личные права и свободы первого лица. Поскольку ответчиками по рассматриваемым спорам чаще всего выступают СМИ, то на другой чаше весов оценивается весомость прав на свободу слова, прессы и предпринимательской деятельности. При этом любой спор не может быть разрешен независимо от конкретных обстоятельств дела, связанных с предполагаемой противоправностью (см. 35/27): если в силу особенностей личных прав их пределы не являются абсолютными, то необходимо соотнести между собой несколько противоположных друг другу защищаемых интересов. В целях толкования подлежат учету особые обстоятельства дела, а также соответствующие основные права и гарантии согласно Европейской Конвенции о правах человека.

В качестве специального правила в правоприменительной практике признается, что охрана частной сферы от раскрытия в публичной среде отсутствует, когда заинтересованное лицо выражает согласие на доступ общественности к определенной, обычно выступающей в качестве частной, информации. Ожидание лица, что обстоятельства его жизни или поведение будут представлены общественности лишь в ограниченном объеме или вообще изъяты, должно быть выражено непротиворечиво и вне привязки к конкретной ситуации (см. 36/16). Более высокие требования могут предъявляться для признания противоправности действий в отношении раскрытия информации о лицах, занимающихся коммерческой деятельностью, либо публичных лицах. Для последнего случая для итоговой оценки может привлекаться также оценка третьего интереса – интереса общественности: если публикация затрагивает частную сферу, решающее значение будет иметь то обстоятельство, обосновывает ли такое вторжение правомочный интерес общественности в информировании, а именно, рассматривается ли в каждом конкретном случае самым серьезным и предметным образом тот или иной вопрос для удовлетворения потребности публики в информировании и тем самым формирования общественного мнения или удовлетворяется лишь любопытство читателей к частным делам известных лиц. Чем больше информационная значимость для общественности, тем более важным должен быть охраняемый интерес лица, о котором сообщается, чтобы он превалировал над интересом общественности. И, наоборот, защита личности заинтересованного лица становится тем существеннее, чем менее значимой является информация для общественности. При этом неизвестное для общественности лицо вправе притязать на особую охрану своей личной жизни в отличие от известного лица (см. 36/19).

Особую плоскость конфликтов составляют случаи, в которых в цифровой среде сталкиваются конституционные свободы слова нескольких лиц. Анализу данного вопроса посвящено решение №38 о пределах цензуры в социальной сети (по указанному делу – в социальной сети Фейсбук; здесь и далее – владеющая социальной сетью Фейсбук компания Meta признана в РФ экстремистской организацией). Здесь и далее). Обращает на себя внимание, что по спору о правомерности удаления сообщения, которое с позиции социальной сети служило разжиганию национальной розни, на стороне ответчика, социальной сети, суд принял во внимание не только его право на свободное занятие профессиональной коммерческой деятельностью, в которой неблагоприятная среда общения приведет к оттоку рекламодателей, но и его свободу слова в форме удаления соответствующего контента.

ФВС Германии исходил из того исходного тезиса, что конституционные права в гражданско-правовых спорах между частными лицами нацелены не на предельную минимизацию ограничивающих свободы вторжений, а на обеспечение баланса равноправных свобод. Свобода одного лица подлежит приведению в соответствие со свободой другого лица. Сталкивающиеся при этом конституционные права подлежат оценке в их взаимодействии и приводятся к балансу с тем, чтобы они были наиболее эффективны для всех участников (см. 37/59).

По итогам рассмотрения целого спектра вопросов (включая соотношение прав и свобод сторон, принципов равенства и свободы договора, учет интересов третьих лиц, исключение ответственности социальной сети за содержание противоправного чужого контента) суд пришел к выводу, что владелец социальной сети несет обязанность предусмотреть в своих общих условиях сделок незамедлительное уведомление пользователя об удалении сообщения, намерении блокировать аккаунт с указанием основания для принятия таких мер и предоставлением пользователю возможности высказать свою позицию, допускающей принятие нового решения, в том числе восстановление удаленного сообщения.

Во-вторых, определенной спецификой в цифровой среде обладает регулирование антимонопольных правил, связанная с ними защита прав потребителей, определение господствующего положения на рынке (об этом см. 37/48, 59, 65) и обеспечение конкуренции в этой среде.

Так, ФВС Германии была рассмотрена допустимость составления индивидуальных правовых документов при помощи цифрового генератора на основе системы вопросов-ответов и связанных с ней текстовых блоков (решение №39 по делу Legal-Tech). Для ответа на вопрос, представляет ли составление договора с помощью разработанного издательством Вольтерс Клувер цифрового генератора «smartlaw» юридическую услугу или нет, суд рассмотрел понятие самой юридической услуги и процедуры цифрового генератора, по итогам которых формируется правовой документ.

По мнению ФВС Германии, юридическая услуга представляет собой любую деятельность по защите чужого экономического интереса, которая требует правовой проверки конкретного случая. Определяющим здесь является не профессиональный или коммерческий характер всей деятельности, а отдельные услуги, из которых эта деятельность состоит. В силу отсутствия оказания юридической услуги по конкретному спору суд отказался признавать таковой цифровой генератор «smartlaw», поскольку его пользователи в силу очевидного способа работы генератора договоров не полагаются на правовую оценку их дел: для пользователя является очевидным, что он под свою ответственность вносит выбранные варианты ответов с фактическими данными в заданную модель, в которой с помощью схем компьютерной программы комбинируются друг с другом заданные текстовые блоки. Для пользователя является очевидным, что достигнутый результат зависит, с одной стороны, от качества текстовых блоков и установленных в программе логических связей, а, с другой стороны, от верности, разумности и согласованности указываемых им сведений (см. 39/38).

Аналогично оценку защиты прав потребителей предусматривает решение №40, касающееся деятельности инфлюенсеров в Инстаграмме (здесь и далее – владеющая социальной сетью Инстаграмм компания Meta признана в РФ экстремистской организацией). ФВС Германии исходил прежде всего из общей оценки рынка инфлюенсеров: маркетинг со стороны инфлюенсеров в последние годы стал респектабельной формой продаж и одним из важнейших цифровых трендов. Только в 2017 г. его общий инвестиционный бюджет составил 560 млн евро. Причины популярности Инстаграмма наряду с широким возрастным диапазоном его пользователей заключаются прежде всего в глобальном масштабе сети и простоте его использования (40/39).

После оценки понятий коммерческих действий и коммерческой цели ФВС Германии произвел оценку действий ответчика с позиций «средне информированного, ситуативно внимательного и разумного потребителя, который относится к целевой группе рекламы». Здесь для такого среднего пользователя Инстаграмма является очевидным коммерческий характер деятельности инфлюенсеров: обозначение коммерческой цели не является обязательным, когда внешнее проявление коммерческого действия сформировано таким образом, что потребители с первого взгляда могут ясно и однозначно распознать коммерческую цель. В итоге суд отказал в признании необходимости прямого указания на коммерческий характер сообщений инфлюенсеров.

В-третьих, несколько решений затрагивают разрешение процессуальных вопросов по цифровым спорам, а именно вопросов цены иска и международной подсудности.

По делу о международной подсудности (№41), когда истцом был приобретен авиабилет авиакомпании AirFrance на ее немецком веб-сайте, суд допустил компетенцию немецких судов по рассмотрению споров, связанных с приобретением этого авиабилета. ФВС Германии признал отдельным подразделение компании, которое в Германии обслуживало немецкий веб-сайт. По смыслу Регламента ЕС №1215/2012 от 12 декабря 2012 г. о подсудности, признании и исполнении решений по гражданским и торговым делам подразделение предполагает центр коммерческой деятельности, который продолжительное время выступает в качестве отдельного от головного подразделения места, обладает руководством и предметно выстроен так, что третьему лицу для исполнения сделок не нужно обращаться непосредственно в головное подразделение (41/18).

Как условие компетенции немецкого суда, присутствует и необходимая связь правового спора с немецким подразделением, когда такой спор касается действий, составляющих предмет деятельности подразделения, либо когда обязательство, которое подразделение принимает от имени головного подразделения, исполняется в государстве-члене ЕС по месту нахождения такого подразделения. Суд прямо указал, что относительно юридически самостоятельного общества, которое таким способом заключает сделки, что оно выступает в качестве подразделения другого общества, вызванная этим видимость подлежит защите, даже если оба общества с корпоративной точки зрения независимы друг от друга. Кроме того, подразделение ответчика, которое занималось бронированием через веб-сайт «a….de», выступало по отношению к клиентам службой, предлагающей бронирование, а в рамках бронирования получала оферту по договору и заявляла по ней акцепт (41/27, 28).

Последнее решение в настоящем сборнике охватывает вопросы расчета цены иска по спорам, связанным с требованием о воздержании от совершения определенных действий (Unterlassung). Данное дело касалось допустимости одностороннего изменения стриминговым сервисом Netflix стоимости абонемента для своих пользователей. По сути спора нижестоящие суды ограничили данные права сервиса, указав, что оговорки о корректировке цены допустимы только в случае, когда право коммерческого лица на повышение цены зависит от роста расходов и раскрыты отдельные составляющие расходов, а также их значимость для расчета общей цены.

При этом для кассационного разбирательства жалоба ответчика не была допущена. Согласно §544 Гражданского процессуального уложения Германии (ГПУ Германии) кассационное обжалование допускается, если цена иска превышает 20 тыс. евро. По указанному делу изначально истцом цена иска была обозначена равной 17 500 евро, против чего ответчиком не было заявлено возражений. ФВС Германии отметил, что стороне-ответчику, которая не оспорила в нижестоящих инстанциях установленную цену иска либо не доказала, что для определения цены иска не были достаточным образом учтены обстоятельства дела, представленные опять же в этих инстанциях, согласно устоявшейся правоприменительной практике отказывается в возможности ссылаться на более высокую цену иска, требуемую для допустимости кассационного разбирательства. Исключение здесь возможно лишь для случаев, когда решение о действительности определенной оговорки или допустимости деловой практики будет иметь значение для всей отрасли, например, если речь идет о крайне спорных и допускающих обобщение правовых вопросах большого экономического значения, разрешение которых ранее приводило к различным результатам (42/13). Соответствующих обстоятельств Netflix представить и доказать не удалось.

Для удобства читателя электронный вариант книги снабжен встроенными в текст ссылками на анализируемые нормы права и размещенные в сети Интернет судебные решения (ссылки приводятся разово при первом упоминании и актуальны на 06.06.2022 г.). С редакциями основных немецких законов (до 2006 г.), ссылки на которые встречаются по тексту решений, можно ознакомиться на портале Бузер: https://www.buzer.de/index.htm. В случае, когда в решении встречается ключевое понятие либо цитата, в переводе приводится также оригинал на немецком языке.

Трушников С. С.
канд. юрид. наук, LL. M.,
научный сотрудник лаборатории
социально-правовых исследований Уральского Федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина

35. Гражданско-правовая ответственность блогера за контент – решение Федерального Верховного суда Германии от 29 июня 2021 г. – VI ZR 52/18

a) если ведение блога, «посвященного» определенному лицу с унижением его чести и достоинства, служит блогеру в качестве средства понуждения в рамках вымогательства по смыслу §253 Уголовного кодекса Германии, то это может указывать на противоправность вмешательства в общие личные права, связанного с ведением блога;

б) для признания интереса в скорейшем установлении обязанности по возмещению имущественного ущерба по смыслу ч. 1 §256 ГПУ Германии в случае, когда истец в обоснование требования о возмещении ущерба ссылается на нарушение его общих личных прав, достаточно простой возможности наступления такого ущерба.

Примененные нормы:

I. Основной закон Германии

Статья 1. Человеческое достоинство. Обязательность основных прав для государственной власти

(1) Достоинство человека неприкосновенно. Уважать и защищать его обязанность всей государственной власти.

(2) Немецкий народ признает потому неприкосновенные и неотчуждаемые права человека в качестве основы всякого человеческого сообщества, мира и справедливости на земле.

(3) Нижеследующие основные права обязательны для законодательной, исполнительной и судебной власти как непосредственно действующее право.

Статья 2. Общая свобода действий. Свобода личности. Право на жизнь

(1) Каждый имеет право на свободное развитие своей личности в той мере, в какой он не нарушает прав других и не посягает на конституционный строй или нравственные нормы.

(2) Каждый имеет право на жизнь и физическую неприкосновенность. Свобода личности не может быть нарушена. Вмешательство в эти права допустимо только на основании закона.

Статья 5. Свобода мнения, свобода информации и печати. Искусство и наука

(1) Каждый имеет право свободно выражать и распространять свое мнение устно, письменно и посредством изображения, а также беспрепятственно получать информацию из общедоступных источников. Гарантируется свобода печати и свобода передачи информации посредством радио и кино. Цензуры не существует.

(2) Эти права действуют в пределах, установленных нормами общих законов, законодательством об охране молодежи и правовой охраной личной чести.

(3) Искусство и наука, исследования и преподавание свободны. Свобода преподавания не освобождает от обязанности сохранять верность конституции.

II. Германское Гражданское уложение

Книга 2. Обязательственное право

Часть 8. Отдельные виды обязательств

Раздел 27. Недозволенные действия

§823. Обязанность возместить вред

(1) Лицо, которое умышленно или по неосторожности противоправно причинит вред жизни, здоровью, посягнет на свободу, собственность или иное право другого лица, обязано возместить другому лицу возникший в силу этого вред.

(2) Такая же обязанность возникает у лица, которое нарушит закон, направленный на защиту другого лица. Если в соответствии с содержанием такого закона его нарушение возможно также без вины, то обязанность по возмещению вреда возникает только при наличии вины.

Книга 3 Вещное право

Часть 3. Собственность

Раздел 4. Требования, основанные на праве собственности

§1004. Требование об устранении нарушений и воздержании от определенных действий

(1) Если нарушение права собственности не связано с лишением владения или удержанием, то собственник вправе потребовать от нарушителя устранения нарушения. При возможности дальнейших нарушений права собственности собственник вправе обратиться с иском о воздержании от совершения определенных действий

(2) Данные требования собственника исключаются, если собственник обязан претерпевать воздействие на свою вещь.

III. Уголовный кодекс Германии

§253. Вымогательство

(1) Лицо, которое с применением насилия или с угрозой причинения значительного вреда противоправно принуждает другое лицо к совершению какого-либо действия, претерпеванию каких-либо неудобств или к бездействию и тем самым причиняет вред имуществу потерпевшего или другого лица для незаконного обогащения себя или третьего лица, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет или денежным штрафом.

(2) Деяние считается противоправным, если применение насилия или угроза причинения вреда для достижения желаемого результата признается предосудительным.

(3) Покушение наказуемо.

…

IV. Гражданское процессуальное уложение

Книга 2. Производство в первой инстанции

Часть 1. Производство в земельных судах

Раздел 1. Производство до вынесения решения

§256. Иск об установлении правоотношения (Feststellungsklage)

(1) Иск об установлении правоотношения наличия или отсутствия правоотношения, о признании документа или об установлении его подложности может быть предъявлен, если истец имеет правовой интерес в том, чтобы правоотношение либо подлинность или подложность документа в скорейшем времени были установлены судебным актом.

…

РЕШЕНИЕ

VI ZR 52/18

29 июня 2021 г.

VI Сенат по гражданским делам Федерального Верховного суда Германии в составе председательствующего судьи Зайтерс, судей фон Пентц, Оффенлох, д-ра Аллгайер и д-ра Линдер на судебном заседании 20 апреля 2021 г. постановил:

по кассационной жалобе истца решение 10 Сената по гражданским делам высшего земельного суда г. Берлин (Каммергерихта) от 21 декабря 2017 г. отменить;

дело направить в суд апелляционной инстанции на новое рассмотрение и принятие решения по существу, включая вопрос распределения судебных расходов кассационного производства.

Описательная часть:

1 Истцом предъявлены требования к ответчику, который ведет блог, затрагивающий (также) интересы истца.

2 Истец в качестве инвестора участвует в различных организациях, включая C. AG и T. AG, акционерном обществе, расположенном в Швейцарии. В 2006 г. ответчик приобрел акции – тогда еще под другим наименованием – T. AG на сумму 100 000 евро. Данная организация представляет собой котируемую на бирже фирму-оболочку (Börsenmantel), не ведущую операционную деятельность. В 2009 г. лицо O […] K […] было избрано председателем правления данного общества. К концу 2014 г. курс акций T. AG упал до 0,01 евро. В декабре 2014 г. правление T. AG обратилось с заявлением об отзыве допуска на биржу (так называемом «делистинге»). В сообщении СМИ данное предприятие было названо среди прочего «крупнейшим в Германии уничтожителем капитала» («Deutschlands größter Kapitalvernichter»). В 2014 г. правление и наблюдательный совет C. AG также предложили обратиться с заявлением о делистинге.

3 С 2010 г. ответчик ведет сайт www.aktienversenker.de в форме блога, в недавнем прошлом под заголовком – при полном упоминании фамилии истца – «Все о расхитителях корпоративной собственности T […] W […] [истец] и O […] K […]», при этом первая запись в блоге датирована 8 июня 2010 г. Значительная часть записей в блоге посвящена истцу и его предполагаемым неудачам и ошибкам. В записях блога истец постоянно характеризовался как «расхититель» («Firmenräuber»), «биржевой разгильдяй» («Börsenhallodri») и «биржевой неудачник» («Börsenversager»).

4 Утверждая, что в 2010, 2011 и 2014 гг. ответчик многократно предлагал отказаться или приостановить ведение блога за уплату денежной суммы и тем самым его записи в блоге служат исключительно средством понуждения в рамках вымогательства, истцом заявлены требования о воздержании (Unterlassung) от совершения ответчиком действий. При этом основное требование истца направлено против ведения блога как такового в части, затрагивающей интересы истца. В качестве факультативных предъявлены требования частично против ведения блога так такового, частично против многочисленных заголовков и записей. Другое требование истца касается установления обязанности ответчика по возмещению истцу ущерба, который возник и возникнет в будущем в связи с распространением информации на сайте www.aktienversenker.de.

5 Земельный суд удовлетворил исковые требования в части, которая является предметом кассационного производства. По апелляционной жалобе ответчика высший земельный суд г. Берлина (Каммергерихт) изменил решение земельного суда и отказал в иске. Согласно допущенной настоящим Сенатом кассационной жалобе истец преследует удовлетворение своих требований.

Мотивировочная часть:

A.

6 Суд апелляционной инстанции в обоснование своего решения в части, имеющей значение для кассационного производства, по итогам разбирательства указал следующее: необоснованным является требование истца о воздержании ответчиком от совершения действий по освещению его деятельности тем способом и образом, который использовался на сайте www.aktienversenker.de.

7 Предъявленное в рамках основного требование о воздержании не может быть обосновано положениями предл. 2 ч. 1 §1004, ч. 1 §823, §826 ГГУ во взаимосвязи с ч. 2 ст. 2, ч. 1 ст. 1 Основного закона Германии. Публикация рассматриваемых записей в блоге в точки зрения права на информационную автономию воли (informationelle Selbstbestimmung) представляет собой вторжение в защищаемую сферу общих личных прав истца. Кроме того, этим затрагивается достоинство истца, поскольку обозначение в качестве «расхитителя» и используемые ответчиком такие формулировки как «страх» («Angst»), «обман» («Täuschung»), злость («Wut»), «менеджерская некомпетентность» («Managementversagen») и «алчность» («Habgier») уничижительны для истца. Однако данное вмешательство не является противоправным, поскольку защищаемый интерес истца не превалирует над защищаемыми интересами ответчика. В исключительных случаях даже при правдивых высказываниях приоритет может отдаваться кругу личных интересов. Между тем в рамках социальной сферы такой приоритет может влечь негативные санкции только в случае серьезного воздействия на личные права, когда это влечет, например, заклеймленность лица, его социальное отторжение или шельмование (Prangerwirkung). По настоящему делу рассматриваемые записи в блоге в той части, в которой высказывания затрагивают истца, связаны с его деятельностью в качестве крупного инвестора и тем самым с профессиональной деятельностью, относящейся к социальной сфере. Лицо, которое ведет экономическую деятельность, сталкивается в значительном объеме с критикой своих действий, к которой также относится упоминание фамилии. Правомочный интерес в подобных сообщениях вытекает также из того, что рассматриваемые записи связаны с предшествующими событиями, касающимися котируемой на бирже организации, курс акций которой существенно снизился. Эффект шельмования в таких сообщениях отсутствует. Иной вывод не может обосновывать то обстоятельство, что ответчик – как предполагает сенат (апелляционного суда) в пользу истца – использовал фамилию истца в качестве «ключевого слова» («Keyword») для поисковых машин для получения более высокой степени распространения записей. Также сенат (апелляционного суда) в пользу истца исходит из того, что ответчиком было сделано предложение о приостановлении блога в случае получения денежной суммы, на которую у него отсутствуют право притязания. Тем не менее даже это не влечет признание публикации в блоге, идентифицирующей истца (identifizierende Berichterstattung), противоправной.

8 Необходимо ли квалифицировать поведение ответчика в качестве вымогательства по смыслу §253 Уголовного кодекса Германии (далее УК Германии), зависит от соотношения средств и целей, в частности, их связи. Данный, подлежащий ответу в уголовном процессе, вопрос не является существенным, поскольку возможное поведение ответчика по вымогательству вообще не было способно привести к указываемым истцом последствиям. Реализация свободы слова допускает идентифицирующее лицо сообщение вопреки связанными с ним целями, даже если автор сообщения преследует собственный интерес для достижения еще несуществующего, либо не существующего в истребованном размере, либо вообще несуществующего права. Для настоящего спора не играет роли возможность иного вывода, когда ведение блога под прикрытием свободы слова лишь для вида служит удовлетворению интереса в информировании, а в действительности используется исключительно как средство для причинения вреда и диффамации, исходя из корыстных интересов. Не является возможным установить, действовал ли ответчик в своих публикациях исключительно из личного желания мести или причинения вреда истцу. То обстоятельство, что ответчик мог преследовать свои экономические интересы, согласно обстоятельствам настоящего спора не ведет изначально к признанию противоправности всех высказываний, касающихся истца. Наконец, в рассматриваемых публикациях отсутствует и призыв к бойкоту.

9 Направленное на приостановление публикаций требование истца не вытекает также из положений предл. 2 ч. 1 §1004, ч. 2 §823 ГГУ во взаимосвязи с §253 УК Германии; достижение противоправной цели не может обосновывать общий запрет на высказывания.

10 Аналогичным образом антимонопольные нормы не предусматривают возможности предъявления истцом требования о воздержании. Требование, вытекающее из собственного права согласно §8, 3, 4 Закона Германии о противодействии недобросовестной конкуренции (Gesetz gegen den unlauteren Wettbewerb, UWG), не допустимо потому, что между сторонами отсутствуют отношения конкуренции. Истец не вправе предъявлять данное требование о воздержании и от своего имени, но в интересах общества C. AG (gewillkürte Prozessstandschaft), как указано в факультативном исковом требовании. Для допустимости такого требования у истца отсутствует необходимый собственный интерес.

11 Предъявленные в качестве факультативных требования о воздержании являются также необоснованными.

12 В части, в которой истцом заявлены требования об установлении обязанности ответчика по возмещению ущерба, иск является недопустимым. Истцом не был подтвержден правовой интерес в скорейшем установлении правоотношения по смыслу ч. 1 §256 ГПУ Германии.

B.

13 Признанная допустимой кассационная жалоба является обоснованной как в части требования о воздержании, так и в отношении требования об установлении.

14 I. Доводы, использованные судом апелляционной инстанции, не могут быть положены в основу решения об отказе в удовлетворении требования о воздержании, предъявленного истцом в качестве основного искового требования.

15 1. Ошибочным является исходное понимание судом апелляционной инстанции преследуемого истцом основного искового требования.

16 Своим первым – дополнительно конкретизированным на судебном заседании в кассационном производстве – основным требованием истец просил возложить на ответчика обязанность воздержаться от публикации под заголовком «Утопитель акций» («Aktienversenker») и подзаголовком «Все о расхитителях корпоративной собственности T […] W […] [истец] и O […] K […]» тем идентифицирующим его способом и образом, который использовался на сайте www.aktienversenker.de.